(Горбатов К. А.) («Вестник гражданского права», 2012, N 3)
АБСТРАКТНОСТЬ И КАУЗАЛЬНОСТЬ ЦЕССИИ <1>
К. А. ГОРБАТОВ
——————————— <1> Автор выражает огромную искреннюю благодарность К. И. Скловскому за высказанные в ходе написания статьи критические замечания и предложения; при этом все ошибки и упущения, безусловно, остаются на совести автора.
Горбатов К. А., юрист АБ «Юрлов и партнеры».
В настоящей статье автор ставит своей целью рассмотреть проблему правовых последствий, возникающих при недействительности сделок цессии, анализирует мировой опыт и судебную практику по данному вопросу.
In this article, the author aims to examine the problem of legal effects arising from invalidity of the assignment, analyzes world experience and judicial practice in this area.
Key words: abstraction, assignment, invalidity of transaction.
Введение
Вопрос о понятии основания (causa) сделки является одним из наиболее дискуссионных в гражданском праве. Среди сделок различают каузальные и абстрактные сделки. Сделки, действительность которых зависит от наличия и осуществления каузы, именуются каузальными. В отличие от них существуют сделки, из содержания которых невозможно непосредственно вывести их каузу, они как бы оторваны от своего основания, поэтому их действительность не зависит от наличия и осуществления каузы — абстрактные сделки. Принципы разделения (на обязательственную и распорядительную сделки) и абстракции введены теорией, разработанной Ф. К. Савиньи еще в XIX в. <1> и впоследствии принятой в германском законодательстве. Под принципом разделения понимают правовое отделение вещного договора от лежащего в его основании обязательственной сделки, т. е. разграничение обязательства и распоряжения. ——————————— <1> См.: Василевская Л. Ю. Учение о вещных сделках по германскому праву. М., 2004. С. 41 — 58.
Принцип абстракции в отношении второй (распорядительной) сделки делает ее независимой от первой (обязательственной) сделки, и, следовательно, в случае недействительности обязательственной сделки распорядительная сделка остается действительной. Тем самым законодательно поддерживается гражданский оборот <1>. ——————————— <1> В российском законодательстве к числу абстрактных сделок можно отнести, к примеру, передачу прав по векселю (индоссамент). Такая передача прав может быть совершена при любой каузе: купле-продаже, дарении и т. д.
В настоящее время современными российскими авторами предлагается <1> перенять опыт германского законодателя в отношении разделения цессии на обязательственную и распорядительную сделки <2> (при этом в качестве обязательственной сделки выступает, например, договор купли-продажи имущественного права (п. 4 ст. 454 ГК РФ), а распорядительной — сама сделка цессии, регулируемая ст. 382 — 390 ГК РФ) и признать распорядительную сделку абстрактной. Это необходимо, по мнению юристов, предлагающих принятие данной концепции, для разрешения следующих основных проблем цессионного права: ——————————— <1> См.: Егоров А. В. Реституция по недействительным сделкам при банкротстве // Вестник ВАС РФ. 2010. N 12. <2> А некоторыми даже не ставится под сомнение существование абстрактной цессии в России (см., например: Крашенинников Е. А. Основные вопросы уступки требования // Очерки по торговому праву: Сбор. науч. тр. / Под ред. Е. А. Крашенинникова. Вып. 6. Ярославль, 1999).
1) проблема защиты интересов должника. Так, в случае недействительности договора купли-продажи имущественного права (обязательственной сделки) должник, если он уже произвел исполнение цессионарию, освобождается от повторного исполнения цеденту, так как его исполнение цессионарию считается надлежащим в результате действительности сделки цессии (распорядительной сделки) <1>; ——————————— <1> Новоселова Л. А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. Факторинг (СПС «КонсультантПлюс»).
2) проблема односторонней реституции при недействительности цессии. По общему правилу при недействительности цессии право считается неперешедшим к цессионарию, при этом он уже мог исполнить свое обязательство по оплате перехода имущественного права (требования). В результате оказывается, что цедент обладает и правом, и деньгами. При введении же принципа абстракции в отношении распорядительной сделки в случае недействительности договора купли-продажи имущественного права (обязательственной сделки) сделка цессии, обусловливающая переход права (распорядительная сделка), остается действительной, и цессионарий считается получившим право требования, которое он вправе удерживать до момента возврата ему денежных средств цедентом <1> (цедент в этом случае получает право на иск из кондикции (ст. 1106 ГК РФ)). ——————————— <1> Егоров А. В. Реституция по недействительным сделкам при банкротстве // Вестник ВАС РФ. 2010. N 12. С. 18 — 20.
Поводом к дискуссии о наличии принципа абстракции в отношении сделки цессии прежде всего послужило информационное письмо Президиума ВАС РФ от 30 октября 2007 г. N 120 «Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее — информационное письмо ВАС РФ N 120), в п. 1 которого предложен принцип разделения уступки прав требования на соглашение об уступке (обязательственную сделку) и уступку как таковую (распорядительную сделку). Таким образом, встает вопрос: зачем вводить принцип разделения в отношении цессии на две сделки и при этом не говорить о том, что вторая сделка (распорядительная) является абстрактной? Или это подразумевается само собой? Некоторые современные авторы <1> восприняли разъяснение п. 1 информационного письма ВАС РФ N 120 именно в том смысле, что сделка цессии является абстрактной. В настоящей статье мы попытаемся обосновать отсутствие в российском законодательстве предпосылок признания цессии абстрактной сделкой, несмотря на принятие ВАС РФ информационного письма N 120. ——————————— <1> См., например: Гербутов В. С. Обзор диссертаций на тему неосновательного обогащения // Вестник гражданского права. 2008. N 2. Т. 8.
Итак, рассмотрим аргументы, предлагаемые авторами, которые выступают за то, что сделка цессии в российском праве является абстрактной.
Аргумент N 1
Цессия как таковая может осуществляться в результате различных оснований (купля-продажа, дарение и т. д.), но всегда по единым правилам, установленным § 1 гл. 24 ГК РФ, поэтому она не зависит от сделки-основания и является абстрактной. Такой позиции придерживаются В. А. Белов, А. В. Вошатко, Л. А. Новоселова, Е. А. Крашенинников. Авторы, отстаивающие данную позицию, утверждают, что цессия независимо от своей каузы осуществляется по единым правилам (ст. 382 — 390 ГК РФ). Так, например, Л. А. Новоселова утверждает: «Основной характеристикой, позволяющей определить сделку в качестве абстрактной, является характер ее связи с основаниями ее совершения… Сделки уступки могут быть совершены по самым различным основаниям. Нормы действующего гражданского законодательства, регламентирующие собственно сделки уступки (§ 1 гл. 24 ГК РФ), не содержат специальных указаний об основаниях уступки. Это обстоятельство позволяет сделать вывод о несущественности оснований передачи права для целей регулирования собственно сделки уступки права». Противоположную позицию можно встретить в работах М. И. Брагинского, Е. А. Суханова. М. И. Брагинский указывает, что цессия сама по себе не может признаваться отдельным договором, так как глава о перемене лиц в обязательстве регулирует в основном отношения между должником и старым, а также новым кредиторами и в значительно меньшей степени отношения между сторонами в договоре, применительно к которому происходит переход прав (т. е. между старым и новым кредиторами). Кроме того, автор указывает на практическое неудобство признания за цессией значения самостоятельного договора: «Если договор цессии — самостоятельный договор, отличный, в частности, от договора дарения, это дает возможность обойти запрет безвозмездной передачи прав, в частности, между коммерческими организациями» <1>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Общие положения» (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). —————————————————————— <1> См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга 1: Общие положения. 3-е изд., стер. М.: Статут, 2009. С. 469.
Е. А. Суханов в свою очередь считает цессию исполнением договора — основания цессии <1>. ——————————— <1> Гражданское право: Учебник: В 4 т. 3-е изд., перераб. и доп. / Отв. ред. Е. А. Суханов. Т. III: Обязательственное право. М.: Волтерс Клувер, 2008 (СПС «КонсультантПлюс») (автор гл. 35 — Е. А. Суханов).
По нашему мнению, можно согласиться с утверждением о том, что в результате цессии происходит две сделки: сделка-основание и цессия (уступка прав) как таковая. Тот факт, что в основании цессии могут лежать разные договоры, не оспаривается, как нам представляется, никем; при этом большинство авторов сходятся во мнении, что эти сделки нужно различать, даже если они закреплены в одном документе <1>. ——————————— <1> Об этом писал еще Г. Дернбург (см.: Дернбург Г. Пандекты. Том второй. Обязательственное право, М., 1911. С. 132). Данную позицию поддерживают Л. А. Новоселова, А. В. Вошатко, Е. А. Крашенинников. При этом стоит отметить, что никому из авторов не удалось ясно показать момент перехода обязательственной сделки в цессию как таковую, когда две сделки содержатся в одном документе. Представляется, что на практике такой момент будет непросто определить, что внесет дополнительную неясность в отношения сторон.
Однако это, в свою очередь, не дает оснований к утверждению, что сделка цессии (распорядительная сделка) является абстрактной, не зависящей от своего основания. Следует отметить, что цессия как способ перемены лица в обязательстве в большинстве европейских кодексов помещена в раздел об общих положениях обязательственного права <1> и, следовательно, ее нет в отдельных видах обязательств, однако принцип абстракции цессии принят только в германском законодательстве <2>, а также в странах Южной Африки. Например, в польском гражданском праве также признают разграничение между сделкой — основанием цессии и сделкой цессии как таковой, однако категорически не признают принцип абстракции, устанавливая в ст. 510 ГК Польши положение о том, что в случае недействительности сделки — основания цессии сделка цессии также признается недействительной <3>. В австрийском и швейцарском законодательстве также разграничивают две сделки, однако по вопросу введения принципа абстракции в отношении цессии ведутся споры, и он остается окончательно не разрешенным. ——————————— <1> За исключением, пожалуй, Франции и Испании (ст. 1689 ФГК и ст. 1526 ИГК), но и там признают, по свидетельству Х. Кетца, что основанием цессии может быть не только купля-продажа имущественного права, но также и дарение или другие сделки. <2> Kotz H., Flessner A. European Contract Law. Oxford: Clarendon Press, 2002. P. 267. <3> Polish Civil Law: The Polish Civil Code / D. Lasok (ed.). Netherlands, 1975. P. 90.
Наконец, в 2007 г. был опубликован проект документа под названием «Общая система координат европейского частного права» («Draft Common Frame of Reference (DCFR) for a European Private Law»), подготовленного по просьбе Европейской комиссии несколькими специально созданными рабочими группами ведущих европейских цивилистов. В ст. III.-5:118(4) этого документа прямо установлено, что «в случае если после заключения сделки цессии договор — основание цессии или другой юридический акт признаны недействительными по правилам гл. 7 кн. 2, право считается не перешедшим к цессионарию (ретроактивный эффект цессии)» <1>. ——————————— <1> «Where, after an assignment has taken place, the underlying contract or other juridical act is avoided under Book II, Chapter 7, the right is treated as never having passed to the assignee (retroactive effect on assignment)».
Как мы видим, DCFR также признает разделение на сделку-основание и сделку цессии как таковой, однако принципа абстракции в отношении последней не вводит. По словам разработчиков этого документа, данная статья была добавлена в DCFR <1> для того, чтобы оформить передачу прав аналогично передаче движимых вещей <2>. ——————————— <1> Аналогичной нормы нет в Принципах европейского договорного права. <2> Principles, Definitions and Model Rules of European Private Law: Draft Common Frame of Reference (DCFR). Munich: Sellier, 2009. P. 20 (http://ec. europa. eu/justice/contract/files/european-private-law_en. pdf).
Размышления разработчиков DCFR наводят на вполне тривиальные выводы: во всех существующих правовых системах модель оформления уступки права соответствует модели отчуждения (с любой каузой) движимых вещей. Так, если в ГГУ установлен принцип разделения и абстракции в отношении, например, сделки купли-продажи движимой вещи (обязательственная сделка + вещный договор (+ передача)), то и сделка цессии соответствует этому общему подходу (§ 453 ГГУ). Если в ФГК в отношении договора купли-продажи движимой вещи установлено, что право собственности на вещь переходит с момента заключения договора (реальной передачи права не требуется, да его и не может быть), то и в отношении цессии установлено то же правило (ст. 1689 ФГК). В связи с этим, даже если в России на уровне ВАС РФ признан принцип разделения в отношении цессии на обязательственную и распорядительные сделки <1>, это еще не означает, что вторая сделка (уступки) абстрактна по отношению к сделке, лежащей в ее основании, учитывая, что в российском законодательстве в целом нет почвы для применения принципа абстракции в отношении договоров об отчуждении движимых вещей <2>. ——————————— <1> Подробнее об этом см. ниже. <2> Данную точку зрения достаточно убедительно отстаивает Е. А. Суханов (см.: Суханов Е. А. О видах сделок в германском и российском гражданском праве // Вестник гражданского права. 2006. N 2. Т. 6).
Следовательно, тот факт, что в российском праве нормы о цессии урегулированы в ст. 382 — 390 ГК РФ, а не в статьях об отдельных видах обязательств, а также то, что цессия может совершаться по различным основаниям, не может служить выводом о том, что цессия является абстрактной сделкой.
Аргумент N 2 (содержание ст. 1106 ГК РФ)
В качестве еще одного аргумента в пользу абстрактности цессии приводят ст. 1106 ГК РФ («Последствия неосновательной передачи права другому лицу»), которая гласит: «Лицо, передавшее путем уступки требования или иным образом принадлежащее ему право другому лицу на основании несуществующего или недействительного обязательства, вправе требовать восстановления прежнего положения, в том числе возвращения ему документов, удостоверяющих переданное право». По мнению В. В. Байбака, из текста ст. 1106 ГК РФ следует, что, несмотря на недействительность обязательства, во исполнение которого совершается сделка цессии, требование все же переходит к приобретателю, однако последний обязан передать его обратно цеденту; буквальное толкование ст. 1106 ГК РФ позволяет заключить, что в российском гражданском праве цессия является процессуально-абстрактной сделкой <1>. ——————————— <1> Байбак В. В. Обязательственное требование как объект гражданского оборота. С. 146 (критику см.: Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2008).
Еще один довод в подтверждение абстрактности уступки приводит А. В. Вошатко. Ссылаясь на содержание ст. 1106 ГК РФ, он пишет, что договор уступки признается действительным и в том случае, когда обязательственная каузальная сделка, лежащая в его основании, не существует или является недействительной. По его словам, «действие договора уступки не уничтожается несуществованием или недействительностью обязательства, на основании которого он был заключен. Оно может быть ликвидировано только с помощью предписания, предусмотренного ст. 1106 ГК РФ» <1>. ——————————— <1> Вошатко А. В. Уступка требования из синаллагматического договора // Очерки по торговому праву. Вып. 11. Ярославль, 2004. С. 61 — 76; Он же. Цессия и синаллагма // Вестник ВАС РФ. 2006. N 1.
При первом прочтении ст. 1106 ГК РФ создается впечатление, что право должно переходить посредством передачи документов, подтверждающих требования, цессионарию <1>, однако порочность такого подхода можно найти еще в классической французской литературе <2>. Статья 1689 ФГК устанавливает: «При переходе (от одного лица к другому) требования, права или иска против третьего лица предоставление требования цедентом цессионарию производится посредством передачи документа». ——————————— <1> И следовательно, пока он их не возвратит цеденту, право останется у него. <2> Планиоль М. Курс французского гражданского права. Петроков: Типография С. Панского, 1911. С. 119.
По мнению французского юриста Пляниоля, тут нет передачи долгового требования, так как передача есть материальное действие, которое не может совершиться в отношении невещественного предмета, каким является право; вручение документа есть добавочное обязательство, возложенное на правоуступателя <1>. Как мы видим, Планиоль подчеркивает очень важную мысль о том, что в отношении невещественного предмета (права) не может быть совершено материальное действие, следовательно, оно не может быть исполнено в объективной реальности; при этом передача долговых документов является лишь неким придатком, знаменующим переход права от цедента к цессионарию, который на самом деле произошел в момент заключения соглашения о передаче права. А. Годэмэ развивает эту мысль: «Статья 1689 может ввести в заблуждение своим постановлением, что предоставление требования цедентом цессионарию производится посредством передачи документа. Это не так: переход права осуществляется со времени соглашения, как при продаже телесной вещи. Единственная цель ст. 1689 — указать, что цессионарий может, во исполнение соглашения о цессии, требовать передачи документа. Но он — цессионарий с момента соглашения, до передачи документа, так же как приобретатель телесной вещи становится ее собственником со времени продажи, хотя бы фактическая передача вещи не осуществлялась» <2> (выделено мной. — К. Г.). ——————————— <1> Планиоль М. Указ. соч. С. 121. <2> Годэмэ Е. Общая теория обязательств. М., 1948. С. 463.
Последние тенденции во французском праве позволяют говорить, что французский законодатель не собирается отступать от традиционного концепта <1>. ——————————— <1> Rochfeld J. A Future for la cause? Observations of a French Jurist // Reforming the French Law of Obligations Comparative Reflections on the Avant-projet de reforme du droit des obligations et de la prescription («the Avant-projet Catala») / J. Cartwright, St. Vogenauer, S. Whittaker (eds.). Hart Publishing, 2009.
В российской литературе мы не находим единой позиции по поводу того, в каком ключе рассматривать установление ст. 1106 ГК РФ. Так, А. М. Эрделевский полагает, что «если предметом неосновательного обогащения является имущественное право, потерпевший, в соответствии со ст. 1106 ГК, вправе предъявить требование о восстановлении прежнего положения. Восстановление прежнего положения означает признание (подтверждение) судом наличия у потерпевшего того права, которое предполагалось переданным приобретателю, и отсутствие этого права у приобретателя. В данном случае интересы потерпевшего защищаются иском о признании, а не о присуждении (если речь не идет об истребовании документов, удостоверяющих право). По существу, суд подтверждает факт изначального отсутствия правовых оснований для перехода права к приобретателю (например, в случае передачи права по ничтожному или незаключенному договору) либо признает это основание отпавшим с обратной силой (в случае передачи права по оспоримой сделке), поэтому судебное решение здесь по своему эффекту аналогично эффекту решения о признании недействительной сделки, исполнение которой не было начато» <1>. ——————————— <1> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный) / Под ред. С. П. Гришаева, А. М. Эрделевского (подготовлен для СПС «КонсультантПлюс» (2007)).
Соглашаясь с автором комментария по сути вопроса (перехода права к цессионарию не произошло), отметим, что автор в рамках одной ст. 1106 ГК РФ увязывает три способа защиты субъективного права, предусмотренные ст. 12 ГК РФ: — взыскание из неосновательного обогащения; — восстановление положения, существовавшего до нарушения права; — признание права. Неясность в вопрос о толковании ст. 1106 ГК РФ, как представляется, вносит неудачная общая формулировка о защите права цедента (которая, в свою очередь, является общей формулировкой способа защиты гражданских прав и может покрывать и возврат неосновательно полученного, и признание права) — восстановление положения, существовавшего до нарушения права. С нашей точки зрения, является очевидным, что если законодатель хотел указать на то, что в случае недействительности сделки у цессионария остается именно право (признание de lege lata принципа абстракции в отношении цессии), то он бы сформулировал норму соответствующим образом, а не регулировал в ст. 1106 ГК РФ второстепенные вопросы, касающиеся обратной передачи документов, подтверждающих права требования. В российской судебной практике суды при разрешении вопросов, касающихся передачи права на основании недействительного обязательства (ст. 1106 ГК РФ), используют следующие формулировки: «решением от 24.04.2001 иск удовлетворен, стороны приведены в первоначальное состояние, а именно: с завода взыскано в пользу общества 2 661 500 руб. неосновательного обогащения, а заводу возвращено право требования с ТОО «Шерп» суммы 434 982 руб., с ТОО «Лес» суммы 2 665 000 руб., с ОАО «Кумир» суммы 192 473 руб., с АОЗТ «Арена» суммы 510 000 руб.» <1> (выделено мной. — К. Г.). ——————————— <1> Постановление Арбитражного суда Ивановской области от 20 июня 2001 г. по делу N 55/2/а (http://cfo-info. com/okrug10e/rajonqu/read7wfhbw. htm).
Решение суда первой инстанции оставлено в силе (при этом встает вопрос о практической возможности принудительного исполнения решения о возврате права). Зачастую при применении ст. 1106 ГК РФ суды решают вопрос не о возврате неосновательно полученного права ответчиком, а о возврате сторон в первоначальное положение, что является более широкой формулировкой и включает в себя вопрос о том, что при удовлетворении требований истца, основанных на ст. 1106 ГК РФ, ему возвращаются все сопутствующие праву атрибуты, которые он имел до совершения недействительной сделки цессии; при этом вопрос о возврате права судами не затрагивается <1>. ——————————— <1> Так, в одном из дел, суд установил: «Как усматривается из материалов дела и установлено судом, вступившим в законную силу решением Арбитражного суда Кировской области от 22.09.2005 по делу N А28-9923/2005-244/9 признана недействительной сделка по передаче от ООО «Стройка» к ООО «Иткор» прав по администрированию домена WWW. Propilen. ru. В рамках настоящего спора истец просит применить последствия недействительности данного договора в виде восстановления в отношении ООО «Стройка» прав администратора сайта (домена www. Propilen. ru) путем предоставления АНО «РСИЦ» и ОАО «ВолгаТелеком» в пользу ООО «Стройка» доступа к названному домену для осуществления ООО «Стройка» организационной и технической поддержки функционирования этого домена. Из документов видно, что регистратор произвел регистрацию перехода прав администратора названного домена от ООО «Стройка» к ООО «Иткор» на основании недействительной сделки, поэтому суд обоснованно удовлетворил иск о применении последствий недействительности данной сделки путем обязания регистратора доменных имен (АНО «РСИЦ») восстановить в отношении ООО «Стройка» права администратора сайта (домена www. Propilen. ru). Довод заявителя о том, что спорными судебными актами не применены последствия недействительного договора по передаче от ООО «Стройка» к ООО «Иткор» прав на спорный домен, несостоятелен» (Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 13 марта 2007 г. по делу N А28-4176/2006-244/9).
В некоторых случаях под неосновательным обогащением в рамках ст. 1106 ГК РФ понимается не приобретенное неосновательно право, а произведенное должником исполнение по нему, что, по нашему мнению, безусловно правильно <1>. ——————————— <1> Суд установил: «В соответствии со статьей 1106 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, передавшее путем уступки требования или иным образом принадлежащее ему право другому лицу на основании несуществующего или недействительного обязательства, вправе требовать восстановления прежнего положения. Учитывая отсутствие у истца перед ответчиком задолженности в сумме 1 068 000 руб. на момент заключения договора от 11.07.2007, судебные инстанции правомерно пришли к выводу об уступке ответчиком обществу «ВТ-Строй» несуществующего права на сумму 446 216 руб., поскольку ООО «ВТ-Строй» не заявило претензий к ответчику по оплате работ по договору субподряда от 01.02.2007, а МУП «Пензгорстройзаказчик» исполнило обязательства по уступленному праву, не выдвинув возражений новому кредитору. Таким образом, ответчик неосновательно сберег за счет истца 446 216 руб.» (Постановление ФАС Поволжского округа от 24 февраля 2009 г. по делу N А49-1226/2008).
Часто встречающееся непонимание судами сферы применения ст. 1106 ГК РФ может быть показано на примере следующих дел, рассмотренных кассационным судом одного округа. Так, в одном решении суд установил: «Согласно ст. 1106 названного Кодекса лицо, передавшее путем уступки требования или иным образом принадлежащее ему право другому лицу на основании несуществующего или недействительного обязательства, вправе требовать восстановления прежнего положения, в том числе возвращения ему документов, удостоверяющих переданное право. При этом, поскольку недействительная сделка не влечет юридических последствий, то у ООО «Сарапульский СМУ» не имелось правовых оснований для получения от ОАО «Удмуртнефть» 1 472 391 руб. 02 коп. Данная сумма является неосновательным обогащением и на основании п. 1 ст. 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации также подлежит возвращению ЗАО «Сарапульский СМУ». При таких обстоятельствах арбитражный суд правомерно удовлетворил заявленные конкурсным управляющим ЗАО «Сарапульский СМУ» требования» <1> (выделено мной. — К. Г.). ——————————— <1> Постановление ФАС Уральского округа от 3 апреля 2007 г. по делу N Ф09-1361/07-С4.
При рассмотрении другого дела (с участием тех же сторон, но по другим договорам уступки) суд указал: «Поскольку оспариваемый договор об уступке права требования к третьему лицу (ОАО «Удмуртнефть») задолженности за выполненные работы в сумме 2 447 417 руб. 94 коп. по договору подряда от 27.01.2005 N 10085 является недействительным и учитывая, что переход прав кредитора по данному требованию к ООО «Сарапульский СМУ» состоялся, следовательно, ООО «Сарапульский СМУ» неправомерно за счет ЗАО «Сарапульский СМУ» завладело денежными средствами в сумме 2 447 417 руб. 94 коп.» <1> (выделено мной. — К. Г.). ——————————— <1> Постановление ФАС Уральского округа от 7 августа 2007 г. по делу N Ф09-3437/07-С4.
Таким образом, в первом случае суд установил, что у цессионария после признания договора цессии недействительным не имелось оснований для принятия исполнения от должника; во втором же случае произошла попытка обоснования противоположной позиции: судом сделан вывод о том, что даже при недействительности договора уступки права (требования) переход прав кредитора состоялся. Впрочем, остановимся на буквальном толковании содержания ст. 1106 ГК РФ. Так, слова «восстановление положения, существовавшего до нарушения права» означают, что в определенный момент право цедента было нарушено. При этом, если допустить, что право перешло по действительной абстрактной сделке цессии и находится у цессионария, то становится решительно непонятно, в чем заключается нарушение права цедента, ведь он передал свое право по действительной сделке. Становится очевидным, что права цедента могли быть нарушены только в том случае, если договор цессии (обязательственная сделка) недействителен (право осталось у цедента); при этом цессионарий по договору получил либо фактическое исполнение от должника, либо документы, подтверждающие требования кредитора (либо и то, и другое). В данном случае следует согласиться с К. И. Скловским, который указывает на то, что смысл правила ст. 1106 ГК РФ состоит в том, что если исполнение уже произведено, то нормы о реституции не применяются, а применяется только механизм кондикции — ситуация, тем самым, всецело охватывается гл. 60 ГК РФ <1>. При этом если исполнение не произведено, то нормы о реституции также не применяются, поскольку п. 2 ст. 167 ГК РФ охватывает только фактически исполненное. ——————————— <1> Скловский К. И. Указ. соч.
Аргумент N 3 (п. 1 информационного письма ВАС РФ N 120)
Пункт 1 информационного письма ВАС РФ N 120 устанавливает: «Недействительность требования, переданного на основании соглашения об уступке права (требования), не влечет недействительности этого соглашения. Недействительность данного требования является в соответствии со статьей 390 Гражданского кодекса Российской Федерации основанием для привлечения цессионарием к ответственности кредитора, уступившего требование». В рамках указанного пункта информационного письма ВАС РФ N 120 приводится следующий пример из судебной практики: «Индивидуальный предприниматель обратился в арбитражный суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью о взыскании суммы основного долга и процентов (ст. 395 ГК РФ) в связи с неисполнением ответчиком обязательства по оплате полученного по договору купли-продажи недвижимого имущества. В обоснование заявленных требований истец указал, что право требования платежа перешло к нему во исполнение соглашения об уступке права (требования), заключенного с закрыты м акционерным обществом, являвшимся продавцом по указанному договору. Возражая против удовлетворения иска, ответчик сослался на недействительность сделки уступки права (требования), полагая, что недействительность обязательства, в содержание которого входит уступаемое право (требование), влечет за собой также и недействительность сделки уступки. Согласно материалам дела договор купли-продажи недвижимости, цена которой составляла более пяти процентов балансовой стоимости активов закрытого акционерного общества, был заключен данным обществом после введения в отношении его процедуры наблюдения. При этом сделка была совершена обществом в отсутствие согласия временного управляющего, то есть с нарушением предписания, установленного абз. 2 п. 2 ст. 64 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)». Указанное нарушение явилось основанием для признания арбитражным судом по другому делу договора купли-продажи недвижимости недействительным на основании статьи 168 ГК РФ и применении последствий его недействительности. Суд, согласившись с доводами ответчика, в удовлетворении иска отказал, указав в мотивировочной части решения следующее. Оспариваемая ответчиком сделка уступки права (требования) является сделкой, непосредственно направленной на передачу права (требования) от цедента цессионарию. Данная сделка была совершена во исполнение договора купли-продажи имущественного права, в соответствии с которым закрытое акционерное общество обязалось передать за плату индивидуальному предпринимателю указанное право (требование). При этом недействительность уступаемого требования влечет недействительность как сделки по передаче данного требования, так и соглашения, во исполнение обязательства по которому данная уступка совершается. Суд кассационной инстанции, оставляя решение арбитражного суда первой инстанции в силе, изменил мотивировочную часть судебного акта, указав, что «совершение сделки уступки права (требования) представляет собой исполнение цедентом возникшего из соглашения об уступке права (требования) обязательства по передаче цессионарию права (требования)». Суд установил, что закрытым акционерным обществом обязательство продавца по передаче права (требования), возникшее из договора купли-продажи имущественного права, не исполнено и он несет ответственность перед цессионарием на основании статьи 390 ГК РФ. По смыслу данной статьи ГК РФ передача недействительного требования рассматривается как нарушение цедентом своих обязательств перед цессионарием, вытекающих из соглашения об уступке права (требования). При этом под недействительным требованием понимается как право (требование), которое возникло бы из обязательства при условии действительности сделки, так и несуществующее (например, прекращенное надлежащим исполнением) право. «Из положений статьи 390 ГК РФ вытекает, что действительность соглашения об уступке права (требования) не ставится в зависимость от действительности требования, которое передается новому кредитору. Неисполнение обязательства по передаче предмета соглашения об уступке права (требования) влечет ответственность передающей стороны, а не недействительность самого обязательства, на основании которого передается право. Поэтому вывод суда о недействительности соглашения об уступке права (требования) является ошибочным» (выделено мной. — К. Г.). Из буквального толкования п. 1 информационного письма ВАС РФ N 120 мы видим, что цель включения данного положения прежде всего состоит в установлении ответственности цедента за обещание (гарантию) того, что требование к должнику на момент уступки такого требования цессионарию действительно. При этом, как напрямую следует из указанного пункта информационного письма ВАС РФ N 120, речь идет вовсе не о том, что при недействительности сделки — основания цессии (соглашения об уступке права) сама сделка цессии является действительной <1>, а, скорее, о другом: недействительность требования не влечет полной недействительности договора — основания цессии (условия об ответственности остаются в силе). Эти утверждения совершенно различны. Именно такое — в большинстве случаев — понимание п. 1 информационного письма ВАС РФ N 120 подтверждается судебной практикой <2>. ——————————— <1> В противном же случае следует полагать, что решение кассационного суда в описываемом казусе было бы иным — отменяющим решение суда первой инстанции. <2> См., например: Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 10 ноября 2010 г. по делу N А43-8148/2010; Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 12 августа 2010 г. по делу N А10-250/2009; Постановление ФАС Дальневосточного округа от 5 марта 2011 г. N Ф03-582/2011 по делу N А24-2936/2010; Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 18 марта 2011 г. по делу N А70-3438/2010; Постановление ФАС Московского округа от 13 декабря 2010 г. N КГ-А40/15210-10-П по делу N А40-4345/08-81-50; Постановление ФАС Поволжского округа от 12 мая 2010 г. по делу N А12-17642/2009; Постановление ФАС Северо-Западного округа от 17 марта 2008 г. по делу N А21-2537/2007; Постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 25 августа 2010 г. по делу N А32-53782/2009, от 16 апреля 2008 г. N Ф08-1933/2008 по делу N А01-1545/2007-3; Постановление ФАС Уральского округа от 29 апреля 2011 г. N Ф09-1770/11-С5 по делу N А76-15554/2010-45-401 (СПС «КонсультантПлюс»).
В свою очередь некоторые современные авторы делают далеко идущие выводы о том, что если устанавливается разграничение двух сделок: сделки — основания цессии и сделки цессии, — то они в отношении своей действительности друг от друга независимы. Так, рассуждая о значении п. 1 информационного письма ВАС РФ N 120, В. С. Гербутов указывает следующее: «До последнего времени судебная практика весьма осторожно подходила к применению ст. 1106 ГК, а также в большинстве случаев не разделяла обязательственную сделку, устанавливающую обязанность совершить цессию, от самой сделки цессии. Однако в соответствии с п. 1 Обзора практики применения арбитражными судами главы 24 ГК от 30 октября 2007 г., подготовленного Президиумом ВАС РФ, «совершение сделки уступки права (требования) представляет собой исполнение цедентом возникшего из соглашения об уступке права (требования) обязательства по передаче цессионарию права (требования)», т. е. ВАС РФ четко различает указанные два вида сделок. По нашему мнению, в случае, когда контрагенты сначала совершают обязательственную сделку, устанавливающую обязанность совершить цессию… а потом во исполнение ее саму сделку цессии, при порочности соглашения о цессии сделка цессии является действительной, так как ГК не ставит действительность сделки цессии (а значит, и переход права) в зависимость от действительности соглашения о цессии. В такой ситуации общим способом защиты будет являться кондикционный иск на основании ст. 1102 и 1106 ГК, а для случая недействительности соглашения о цессии — реституция на основании ст. 167 ГК» <1> (выделено мной. — К. Г.). ——————————— <1> Гербутов В. С. Указ. соч. С. 292 (сн. 38).
При этом автор, очевидно, делает досадную ошибку: говоря о реституции как о последствии недействительности сделки, В. С. Гербутов, скорее всего, имеет в виду сделку цессии, а не соглашение о цессии (в терминологии п. 1 информационного письма ВАС РФ N 120). Однако при кажущемся позитивным характере разъяснения п. 1 информационного письма ВАС РФ N 120 <1> остается непонятным ряд вопросов. ——————————— <1> Механизм ст. 389 ГК РФ по своей сути напоминает механизм эвикции (ст. 461 ГК РФ), возродившийся в судебной практике последнего времени.
Во-первых, почему ВАС РФ распространяет норму ст. 390 ГК РФ, которая касается исключительно сделки цессии (ст. 382 — 390 гл. 24 ГК РФ) на соглашение о цессии, которое должно регулироваться нормами об отдельных видах обязательств (например, п. 4 ст. 454 ГК РФ). Во-вторых, ВАС РФ, по нашему мнению, пытаясь решить вопрос об ответственности цедента при передаче недействительного требования, порождает своим разъяснением проблему другого характера. Так, в современном гражданском обороте большинство сделок цессии совершается путем составления единого документа, в котором, по мнению некоторых современных авторов, соединяются и сделка — основание цессии и собственно цессия; при этом обычным условием цессии является положение о том, что право (требование) переходит к цессионарию от цедента с момента совершения какого-либо действия, как-то: передача документов, подтверждающих требования кредитора; уплата цессионарием денежной суммы цеденту и т. д. Таким образом, при выделении сделки цессии мы должны констатировать, что такую цессию, заключающуюся в передаче права, мы ставим в зависимость от наступления определенных условий, причем наступление этих условий полностью зависит от стороны сделки. Учитывая практику судов, в том числе высшей инстанции, касающуюся совершения сделок под условием <1>, мы должны прийти к выводу, что все сделки цессии с наличием указанных условий (в результате исполнения которых происходит передача права (требования) от цедента к цессионарию) должны быть признаны судами недействительными, как совершенные под чисто потестативными условиями, т. е. условиями, наступление которых зависело исключительно от воли одной из сторон сделки, что, по мнению судов, противоречит ст. 157 ГК РФ. ——————————— <1> См., например: Определения ВАС РФ от 4 июня 2009 г. N ВАС-4922/09 по делу N А60-8886/2008-С2, от 24 февраля 2009 г. N 1383/09 по делу N А40-64187/07-83-570; Постановление ФАС Уральского округа от 15 декабря 2008 г. N Ф09-9540/08-С5 по делу N А60-2396/2008; Постановление ФАС Северо-Западного округа от 3 октября 2007 г. по делу N А13-13203/2006-16; Постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 15 ноября 2010 г. по делу N А33-4493/2010; Постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 1 апреля 2010 г. N 18АП-2095/2010 по делу N А47-9256/2009 и т. д. (СПС «КонсультантПлюс»).
В-третьих, п. 1 информационного письма ВАС РФ N 120 говорит о том, что «совершение сделки уступки права (требования) представляет собой исполнение цедентом возникшего из соглашения об уступке права (требования) обязательства по передаче цессионарию права (требования)». Не вдаваясь в вопрос о том, почему ВАС РФ так легко приходит к выводу о том, что исполнение обязательства по сделке является сделкой <1>, можно в свою очередь напомнить, что обязательства по передаче права невозможно исполнить фактически. Так как стороны никогда фактически не исполняют обязательства по передаче права (требования), права переходят в силу норм правопорядка, признающего, что при совершении сторонами определенных (фактических) действий права требования считаются перешедшими. Как точно указывает К. И. Скловский, составление акта приема-передачи права носит лишь номинальный характер и может быть оправдано лишь со стороны некоего удобства участников оборота <2>. ——————————— <1> Рассуждение на эту тему см.: Сарбаш С. В. Исполнение договорного обязательства. М.: Статут, 2005. С. 49. <2> Скловский К. И. О природе сделки, передаче права и фикции действия // Основные проблемы частного права: Сб. ст. к юбилею доктора юридических наук, профессора Александра Львовича Маковского / Отв. ред. В. В. Витрянский и Е. А. Суханов. М.: Статут, 2010.
Тем не менее мы считаем, что даже с учетом возникающих теоретических вопросов разъяснение ВАС РФ, данное в п. 1 информационного письма N 120, имеет крайне важное значение для участников оборота. Смысл введения принципа разделения в отношении цессии заключался именно в том, чтобы цедент в случае недействительности передаваемого права нес договорную ответственность перед цессионарием. В противном случае считалось бы, что обязательство цедента было невозникшим ввиду изначальной невозможности исполнения обязательства (ст. 416 ГК РФ). Принцип разделения крайне важен для цессии — он становится основополагающим в вопросе об ответственности цедента за передачу недействительного требования, уступку будущих прав. Но речь, как было отмечено выше, идет о действительности прежде всего обязательственной, а не распорядительной сделки в случае недействительности первой.
Аргумент N 4 (германское право)
В качестве последнего аргумента современные авторы <1> указывают на преобладающий в германском праве <2> взгляд на уступку требования как на абстрактную распорядительную сделку. Для объяснения существа указанного разделения рассмотрим его на примере договора купли-продажи. ——————————— <1> См., например: Новоселова Л. А. Указ. соч. <2> Историческую и содержательную близость которого к российскому праву отрицать не приходится.
Для перехода права собственности на приобретаемое имущество к покупателю по германскому законодательству необходимы две сделки: 1) обязательственная сделка — достижение соглашения сторон об отчуждении имущества. Данная сделка является отправной точкой для правопритязаний сторон: у покупателя появляется право требовать передачи имущества, у продавца — право требовать уплаты покупной цены. Тем не менее этого недостаточно для возникновения права собственности на стороне покупателя; 2) распорядительная сделка — двухфазовый акт, состоящий из соглашения о переходе права собственности (вещный договор) и передачи владения. Передача владения как фактическое действие и соглашение о переходе права собственности как договор совместно вызывают правовое последствие в виде передачи права собственности <1>. ——————————— <1> Шапп Я. Система германского гражданского права: Учебник / Пер. с нем. С. В. Королева. М.: Международные отношения, 2006. С. 87 — 88.
Таким образом, абстрактной является распорядительная сделка (вещный договор): она не зависит от основания (каузы), и при недействительности договора купли-продажи (обязательственной сделки) сделка по переносу права собственности (распорядительная) остается действительной. В Германии вышеуказанная правовая конструкция также действует в отношении цессии, что можно вывести из § 453 ГГУ, согласно которому правила о купле-продаже соответственно применяются к купле-продаже прав и прочих предметов. Так, немецкий юрист Ян Шапп пишет: «Уступка требования — несмотря на регулирование этого вопроса в пятом разделе второй книги — ввиду ее «передаточного эффекта» рассматривается как вещный договор и причисляется к вещно-правовым сделкам. Однако, учитывая идеальное существование требования, при его передаче невозможно реализовать обычное для вещно-правовых сделок правило их оглашения, или публичности. Соответственно, в случае уступки достаточным является простое — вещно-правовое! — соглашение между предыдущим и новым кредиторами» <1>. ——————————— <1> Шапп Я. Указ. соч. С. 106.
По поводу этого можно указать следующее. Во-первых, вряд ли ссылка на германское законодательство может являться веским аргументом для принятия аналогичной концепции в российском праве. Во-вторых, утверждение о том, что цессия в германском праве всегда «независима от лежащих в ее основе договоренностей» неочевидна, пожалуй, даже для самих немецких юристов. Так, Кетц и Флесснер указывают, что стороны договора купли-продажи могут специально и безоговорочно установить связь между сделкой-основанием и сделкой цессии таким образом, что дефекты первой сделки будут влечь за собой дефекты второй <1>. Сомнения немецких юристов понятны. Действительно, в чем смысл абстрактности цессии, если ничто не мешает условия действительности абстрактной сделки установить в сделке-основании? ——————————— <1> Kotz H., Flessner A. Op. cit. P. 267.
При этом в юридической литературе указывается, что, судя по отдельным конкретным случаям, стороны основной сделки стремятся рассматривать ее и уступку требования как единую сделку, так что недействительность одной части таким образом сконструированного составного целого может повлечь за собой недействительность всей сделки <1>. Кроме того, стоит вспомнить, что и должник сохраняет право на все возражения, которые он имел против цедента. Таким образом, цессия становится зависимой не только от сделки-основания, но также и от сделки между первоначальным кредитором и должником, что, конечно, во многом нивелирует значение абстрактности цессии. Так, например, при передаче прав по векселю должник не может заявить возражений новому векселедержателю, которые он имел против старого <2>. ——————————— <1> Цвайгерт Ц., Кетц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: В 2 т. Т. 2. М.: Международные отношения, 1998. <2> Cases, Materials & Texts on Contract Law (Casebooks on the Common Law of Europe) / H. Beale, H. Kotz, A. Hartkamp, D. Tallon (eds.). Oxford: Hart Publishing, 2002.
В-третьих, немецкие юристы приходят к выводу, что принцип абстракции в германском праве не имеет большого значения в отношении цессии: так, если договор купли-продажи имущественного права недействителен, как противоречащий морали или являющийся результатом обмана, цессия в большинстве случаев будет также недействительна по той же причине <1>. В конце концов юристы заключают: принцип абстрактности сделок с его искусственным отделением основной сделки от уступки вряд ли может стать эффективным способом регулирования в области цессионного права. ——————————— <1> Kotz H., Flessner A. Op. cit. P. 267.
Выводы, к которым приходят немецкие юристы, на наш взгляд, должны дать почву для размышлений о том, действительно ли принцип абстракции в отношении цессии нужен в российском праве.
Заключение
Представляется, что абстракция имеет значение тогда, когда передается что-либо материальное, так как передача права — это юридическая фикция <1>, и пока учеными не доказано иное и не приведены убедительные доказательства наличия возможности фактической передачи идеальных прав, мы не можем идти дальше и предполагать, что право как вещь передается и цессионарий в случае недействительности каузы может удержать его для себя. ——————————— <1> А фикция всегда устанавливается напрямую только законом — она не может быть выводима путем толкования отдельных норм закона (например, ст. 1106 ГК РФ).
На наш взгляд, последствия недействительности сделок это как нельзя лучше показывают. При отчуждении какого-либо объекта происходят фактические и юридические действия. Например, при передаче вещи происходит фактическое действие — сама передача вещи (обусловлена возможностью фактического владения вещью), и далее права на вещь переходят к приобретателю в силу норм правопорядка, связывающих тот или иной факт (как-то: фактическая передача вещи, оплата, передача документов и т. д.) с возникновением прав на стороне приобретателя. При цессии же ничего фактического не происходит, за исключением передачи документов, подтверждающих имущественные права, но юридическое значение данного факта описано выше. Таким образом, происходит лишь фиктивная передача права. Фикция же передачи права существует в интересах должника (защита прав которого является главной задачей цессионного права), заключающихся в возможности предъявлять такие же возражения новому кредитору (цессионарию), какие он мог предъявить старому (цеденту). И хотя признание на уровне ВАС РФ принципа разделения в отношении цессии имеет смысл в части договорной ответственности цедента за недействительность требования к должнику, это не дает, как было показано выше, оснований для утверждения о том, что цессия (а точнее, распорядительная сделка цессии) является абстрактной сделкой. Примеры современной судебной практики в части применения п. 1 информационного письма ВАС РФ N 120 показывают, что участники гражданских правоотношений даже не пытаются поднимать вопрос об абстрактности сделки цессии как таковой, тем самым неосознанно подтверждая чуждость данного института российскому праву. Введение принципа абстракции в правовую конструкцию цессии должно быть обусловлено необходимостью улучшения положения должника, ведь стороны договора цессии в состоянии сами обеспечить защиту своих интересов при его заключении, однако интересы должника могут быть защищены и другими способами, не требующими «ломки» норм российского законодательства. По этому поводу кажется и сейчас актуальным рассуждение великого цивилиста И. А. Покровского об отсутствии необходимости ввода абстрактных конструкций в российское право: «В действительности вопрос об абстрактных обязательствах, по нашему мнению, лежит в совершенно иной плоскости. Как показывает история, вопрос этот вызван к жизни не такими или иными «прихотями», а потребностями торгового, т. е. в высокой степени «хозяйственного» оборота. При решении этого вопроса дело идет вовсе не о том, допустить или не допустить обязательства sine causa — таких беспричинных обязательств, разумеется, не бывает вовсе — дело идет лишь о том, может ли обязательство быть признано действительным без указания своей causa, без непременного и немедленного предъявления ее суду. И в конечном счете это вопрос доверия к участникам оборота, вопрос — я бы сказал — государственной деликатности. Требование непременного обнаружения при самом предъявлении иска causa obligationis представляет по существу требование раскрыть перед судом чемодан с вещами для просмотра его содержимого с точки зрения его юридической легальности. Такому просмотру подвергается прежде всего и чаще всего самый «гражданский человек». Вопрос о признании или непризнании абстрактных обязательств при таких условиях есть, прежде всего, вопрос об отношении закона к самому «гражданскому человеку», вопрос о доверии или недоверии к нему. Новые европейские законодательства, как известно, решают этот вопрос в смысле доверия. Но, ведь, в Европе и при переезде через границы редко приходится раскрывать свои чемоданы…» <1>. ——————————— <1> Покровский И. А. Абстрактный и конкретный человек перед лицом гражданского права // Вестник гражданского права. 1913. N 3. Т. 1. С. 37 — 38.
