ПРЕДМЕТ УЗЛОВОГО СОГЛАШЕНИЯ КАК ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОГО ДОГОВОРА
О. В. КАРПЕЕВ
Карпеев Олег Владимирович, соискатель кафедры гражданского права и процесса юридического факультета Ульяновского государственного университета.
В статье рассматривается современное состояние предмета узлового соглашения. Отмечается несогласованность и противоречивость правового регулирования предмета данного гражданско-правового договора современным законодательством. Кроме того, указывается на наличие дискуссии в правовой науке относительно предмета узлового соглашения. На основе анализа действующего законодательства и современной правоприменительной практики предлагается авторское понятие предмета узлового соглашения с включением в него как перевалки, так и передачи не только груза, но и укрупненной грузовой единицы. Исходя из данного определения, предлагается внесение изменения в действующее законодательство.
Ключевые слова: узловое соглашение, перевозка в прямом смешанном сообщении, предмет узлового соглашения, организация перевозки и перевалки.
Subject of the nodular agreement O. V. Karpeev
The article reveals the current state of the subject of the nodular agreement. The author draws attention to inconsistency and contradictory nature of legal regulation of the subject of this civil-legal agreement by a contemporary legislation. In addition the article points to the existence of discussions in legal science concerning the subject of the nodular agreement. Based on the analysis of current legislation and law-enforcement practices the author suggests his own understanding of the subject of the nodular agreement with the inclusion of both transportation and transfer not only a cargo but an enlarged cargo unit. On the basis of this definition the author suggests to make amendments in existing legislation.
Key words: nodular agreement, transfer in direct mixed transport communication, the subject of the nodular agreement, organization of cargo transportation and transfer.
Специалистами транспортной сферы, в частности С. М. Резером, Т. А. Прокофьевой, С. С. Гончаренко, отмечается, что отставание отечественного транспортного законодательства от изменяющихся социально-экономических условий особенно остро сказывается «на функционировании транспортных узлов и развитии смешанных перевозок с участием нескольких видов транспорта» <1>. ——————————— <1> Резер С. М., Прокофьева Т. А., Гончаренко С. С. Международные транспортные коридоры: проблемы формирования и развития. М.: ВИНИТИ РАН, 2010. С. 67.
Взаимодействие перевозчиков, осуществляющих перевозку в прямом смешанном сообщении между собой и организациями, осуществляющими перевалку, регламентируется узловыми соглашениями. Однако упомянутое отставание от изменяющихся социально-экономических реалий приводит к тому, что на сегодняшний день в правовой науке нет единства мнений относительно предмета узлового соглашения. По мнению В. А. Егиазарова, «узловое соглашение регулирует такие взаимоотношения перевалочного пункта, которые направлены на ускорение процесса перевалки от одного соперевозчика до другого и всего транспортного процесса в целом» <2>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник В. А. Егиазарова «Транспортное право» включен в информационный банк согласно публикации — Юстицинформ, 2011 (7-е издание, дополненное и переработанное). —————————————————————— <2> Егиазаров В. А. Транспортное право: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации. М.: ЗАО «Юстицинформ», 2004. С. 137.
С. А. Котухов полагает, что предметом узлового соглашения является «согласование, упорядоченность отношений перевозчиков», а Е. А. Бевзюк отмечает, что «узловое соглашение регулирует только отношения, связанные с перевалкой грузов с одного вида транспорта на другой» <3>. ——————————— <3> Бевзюк Е. А. Комментарий к Федеральному закону от 8 ноября 2007 г. N 261-ФЗ «О морских портах в Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (материал подготовлен с использованием правовых актов по состоянию на 15 марта 2010 г.) / Под ред. С. Ю. Морозова (подготовлен для системы «КонсультантПлюс») // ИПСЗ «КонсультантПлюс».
В. В. Витрянский указывает, что узловыми соглашениями определяются «условия работы железнодорожных станций, портов, иных участвующих в прямом смешанном сообщении организаций» <4>. ——————————— <4> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Книга четвертая: Договоры о перевозке, буксировке, транспортной экспедиции и иных услугах в сфере транспорта. М.: Статут, 2003. С. 530.
В. В. Тюпа полагает, что предмет узлового соглашения включает в себя два ключевых элемента: «взаимные права и обязанности по перевалке груза и особенности взаимодействия каждого из перевозчиков со своим непосредственным клиентом — либо грузоотправителем, либо грузополучателем» <5>. ——————————— <5> Тюпа В. В. Договор перевозки в прямом смешанном сообщении: теоретический и практический аспекты: Дис. … к. ю.н.: 12.00.03. М., 2011. С. 105 — 106.
С. Ю. Морозов согласен с мнением А. И. Хаснутдинова, согласно которому узловые соглашения определяют лишь порядок перевалки грузов, т. е. порядок реализации сторонами обязанностей, возникающих у них в силу факта приема груза к перевозке в прямом смешанном сообщении <6>. ——————————— <6> Морозов С. Ю. Система транспортных организационных договоров. М.: Норма, 2011. С. 288; см. также: Хаснутдинов А. И. Вспомогательные договоры на транспорте: Дис. … д. ю.н.: 12.00.03. Иркутск, 1995. С. 61 — 62.
Предмет узлового соглашения п. 2 ст. 112 КВВТ РФ <7> определяется как «порядок перевалки грузов», а п. 2 ст. 27 ФЗ «О морских портах в Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» <8> как «порядок взаимодействия, права, обязанности операторов морских терминалов и перевозчиков при оказании услуг по перевалке грузов в морском порту», в свою очередь, § 39 Правил перевозок грузов в прямом смешанном железнодорожно-водном сообщении 1956 г. <9> определяет, что узловым соглашением устанавливается «порядок перевалки грузов по каждому перевалочному пункту». ——————————— <7> Федеральный закон от 7 марта 2001 г. N 24-ФЗ «Кодекс внутреннего водного транспорта Российской Федерации» (в ред. от 07.11.2011) // ИПСЗ «КонсультантПлюс». <8> Федеральный закон от 8 ноября 2007 г. N 261-ФЗ «О морских портах в Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (в ред. от 19.07.2011) // Собрание законодательства РФ. 12.11.2007. N 46. Ст. 5557 // ИПСЗ «КонсультантПлюс». <9> Правила перевозок грузов в прямом смешанном железнодорожно-водном сообщении (утв. МПС СССР, Минморфлотом СССР, Минречфлотом РСФСР 17/24.04.1956 (с изм. от 30.11.2000)) // ИПСЗ «КонсультантПлюс».
Таким образом, можно отметить определенную последовательность действующего законодательства, указывающего на «перевалку грузов» как деятельность, порядок осуществления которой должен определяться узловым соглашением. В свою очередь, исходя из анализа ст. 20 ФЗ «О морских портах в Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», можно прийти к выводу, что под перевалкой понимается «погрузка, выгрузка, перемещение в границах морского порта, технологическое накопление груза». Передача груза в части оформления соответствующих документов на грузы, подлежащие перевалке, также может быть предусмотрено договором перевалки, но только в качестве дополнительной услуги. Как отмечает В. А. Егиазаров, перевалку груза нельзя отождествлять с передачей. По его мнению, «передача груза представляет собой элемент перевозочного обязательства и заключается в действиях по оформлению передаточных документов, которые свидетельствуют о переходе права владения грузов от сдающего перевозчика к принимающему» <10>. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник В. А. Егиазарова «Транспортное право» включен в информационный банк согласно публикации — Юстицинформ, 2011. —————————————————————— <10> Егиазаров В. А. Транспортное право: Учебник. 2-е изд., перераб. и доп. Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации. М.: ЗАО «Юстицинформ», 2004. С. 136.
Сама по себе перевалка регулируется отдельным гражданско-правовым договором, передача груза вытекает из обязательства по перевозке, но установление порядка взаимодействия между субъектами, организация правоотношений между ними является предметом правового регулирования узлового соглашения как организационного договора. Полагаем, что понимание предмета узлового соглашения как порядка перевалки груза, отраженное в законодательстве, неоправданно ограничивает предмет правового регулирования узлового соглашения. Определенные указания на это имеются в самих нормативных актах, в частности п. 4 ст. 27 ФЗ «О морских портах в Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» предусматривает, что узловыми соглашениями должны предусматриваться нормативы времени на «осуществление операций по приему и сдаче грузов» и на «оформление и выдачу документов», а § 39 Правил перевозок грузов в прямом смешанном железнодорожно-водном сообщении 1956 г. указывает на установление узловыми соглашениями «мест передачи грузов» и «мест оформления документов». Таким образом, узловое соглашение направлено на установление правоотношений по поводу порядка не только перевалки, но и передачи груза. Кроме того, в нормативных актах, определяющих предмет узлового соглашения, не учитываются современные тенденции перевозки в прямом смешанном сообщении, ориентированность на перемещение не только груза, но и того, что называется укрупненной грузовой единицей (УГЕ). В задачи настоящей статьи не входит рассмотрение вопроса об истории развития перевозки УГЕ <11> в прямом смешанном сообщении, отметим лишь, что наиболее распространенной УГЕ является контейнер <12>. На наличие данной тенденции с учетом международного опыта указывают Н. Ю. Ерпылева и И. В. Гетьман-Павлова: «Такие перевозки представляют собой особый вид смешанных перевозок — комбинированные. Комбинированная перевозка — это перевозка грузов в одной и той же грузовой единице, транспортном оборудовании, к которым относятся крупнотоннажные контейнеры, съемные кузова, полуприцепы и автодорожный состав (автофургоны) с использованием нескольких видов транспорта» <13>. Примером УГЕ может служить контейнер, перевозимый в прямом смешанном сообщении; железнодорожный вагон, перемещаемый на паром для дальнейшей перевозки по воде; грузовой автомобиль или прицеп с грузом, помещенный на специальную железнодорожную платформу для дальнейшей перевозки по железной дороге, — при условии оформления данной перевозки единым транспортным документом. ——————————— <11> См. подробнее: Шобанов А. В. Контрейлерные перевозки: пути решения проблем // Бюллетень транспортной информации. 2000. N 5. С. 15 — 18; Плужников К. И., Чунтомова Ю. А. Научно-техническая революция и транспортная терминология // Бюллетень транспортной информации. 2000. N 6. С. 22 — 26. <12> См. подробнее: Резер С. М., Тиверовский В. И. Развитие контейнерных перевозок грузов в смешанном сообщении за рубежом // Бюллетень транспортной информации. 2005. N 2. С. 22 — 27. <13> Ерпылева Н. Ю., Гетьман-Павлова И. В. Правовое регулирование международных смешанных комбинированных перевозок // Транспортное право. 2006. N 4. С. 18.
Так, Узловое соглашение между ОАО «Российские железные дороги» и ОАО «Сахалинское морское пароходство», утвержденное решением Арбитражного суда Сахалинской области по делу N А59-3416/2011 от 16.04.2012 <14>, в п. 2.1 устанавливает предмет соглашения: «взаимоотношения сторон, их обязанности, права и ответственность при приеме, передаче и организации перевозки груженых и порожних вагонов, специального подвижного состава, через паромную переправу Ванино — Холмск — Ванино». ——————————— <14> Высший Арбитражный Суд Российской Федерации. Картотека арбитражных дел. [Электронный ресурс] URL: http:// kad. arbitr. ru/ PdfDocument/ 979ee895-1204-4008-9efe-cbf2ebd3eba7/ A59-3416-2011_20120416_Reshenijaipostanovlenija. pdf.
Как видно из приведенного примера, предмет узлового соглашения может даже не упоминать об установлении порядка перевалки груза, так как перевалки, понимаемой как «погрузка, выгрузка, перемещение в границах морского порта, технологическое накопление груза», не производится, а имеет место передача, причем передача не груза как такового, а УГЕ в виде вагона. Кроме того, обращает на себя внимание не совсем точное указание на предмет узлового соглашения, содержащееся в ст. 27 ФЗ «О морских портах в Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Кроме «порядка взаимодействия», в предмет правового регулирования включены также «права, обязанности… при оказании услуг по перевалке грузов в морском порту». Данная формулировка может привести к совершенно неверному выводу о том, что узловое соглашение является договором об оказании услуг. Между тем узловое соглашение — организационный, рамочный, гражданско-правовой договор, заключаемый на длительный период времени (пять лет), имеющий целью установление и регулирование правоотношений, которые определяют порядок взаимодействия между перевозчиками, участвующими в прямом смешанном сообщении по передаче груза (УГЕ), или перевозчиками, участвующими в прямом смешанном сообщении, и предприятиями, осуществляющими перемещение грузов с одного вида транспорта на другой в пункте перевалки в целях организации исполнения обязанности по доставке груза. Данный вывод следует из ст. 799 ГК РФ <15>, на которую ссылается п. 2 ст. 27 ФЗ «О морских портах в Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», которая рассматривает узловое соглашение как «договор об организации работы по обеспечению перевозок грузов». Таким образом, узловое соглашение имеет безвозмездный, как отмечает А. И. Хаснутдинов, — «безэквивалентный характер» <16>. ——————————— <15> Федеральный закон от 26.01.1996 N 14-ФЗ «Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая)» (в ред. от 30.11.2011) // ИПСЗ «КонсультантПлюс». <16> Хаснутдинов А. И. Указ. соч. С. 62.
Исходя из изложенного, предмет узлового соглашения как гражданско-правового договора можно определить как установление порядка взаимодействия между перевозчиками, участвующими в прямом смешанном сообщении по передаче груза и (или) УГЕ, или перевозчиками, участвующими в прямом смешанном сообщении, и предприятиями, осуществляющими перевалку с одного вида транспорта на другой по передаче и перевалке груза и (или) УГЕ. С учетом этого, п. 2 ст. 27 ФЗ «О морских портах в Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» следует откорректировать, можно предложить следующую формулировку: «Порядок взаимодействия сторон при перевалке и передаче грузов и укрупненных грузовых единиц (УГЕ) в морском порту определяются узловыми соглашениями, предусмотренными ст. 799 Гражданского кодекса Российской Федерации». Кроме того, данное определение можно использовать при разработке Федерального закона «О прямых смешанных (комбинированных) перевозках», принятие которого предусмотрено статьей 788 ГК РФ.
——————————————————————
Интервью: Интервью с членом правления Ассоциации юристов России, вице-президентом, директором по правовым вопросам некоммерческой организации «Фонд развития Центра разработки и коммерциализации новых технологий» Дроздовым Игорем Александровичем («Юридический мир», 2012, N 8)
ИНТЕРВЬЮ С ЧЛЕНОМ ПРАВЛЕНИЯ АССОЦИАЦИИ ЮРИСТОВ РОССИИ, ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТОМ, ДИРЕКТОРОМ ПО ПРАВОВЫМ ВОПРОСАМ НЕКОММЕРЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ «ФОНД РАЗВИТИЯ ЦЕНТРА РАЗРАБОТКИ И КОММЕРЦИАЛИЗАЦИИ НОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ» ДРОЗДОВЫМ ИГОРЕМ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ
— Игорь Александрович, каково Ваше мнение по поводу создания специализированного суда по интеллектуальным правам? Дмитрий Анатольевич Медведев предложил его расположить в Сколково… — Мое мнение положительное. На мой взгляд, это должно существенным образом повысить эффективность рассмотрения споров в сфере интеллектуальной собственности. Что касается расположения такого суда в Сколково, на данный момент документов, «оформляющих» создание суда в Сколково, пока нет, хотя предварительная договоренность об этом достигнута. Насколько мне известно, Суд по интеллектуальным правам начнет работу в одном из помещений на территории г. Москвы, за пределами Сколково. Однако мы рассчитываем, что через три года здание для суда действительно будет построено на территории Инновационного центра в Сколково. Я ожидаю, что в самое ближайшее время какие-то официальные решения на этот счет будут приняты.
— А как защищаются права исследователей Сколково, кто занимается этим вопросом? — Фонд «Сколково» — управляющая компания, она лишь помогает нашим участникам создавать результаты интеллектуальной деятельности. Таких компаний у нас уже почти 600, и у каждой есть свой проект, который она ведет самостоятельно. Мы стараемся помогать таким компаниям находить финансирование. Более ста компаний уже получили от нас гранты. Компании имеют налоговые льготы. Между тем мы оказываем им и финансовую помощь: речь идет и о консультировании в области юриспруденции, и прежде всего по вопросам интеллектуальной собственности. Для этой цели мы создали дочернее общество — нашу 100-процентную «дочку» — это центр интеллектуальной собственности, который оказывает услуги «сколковским» компаниям в области интеллектуальной собственности; причем это не только юридические услуги, но и услуги технологического свойства. У нас в центре интеллектуальной собственности работают инженеры, патентные инженеры, многие из которых имеют за плечами опыт работы в Российском патентном ведомстве. Они помогают нашим компаниям и представляют их интересы в Роспатенте, подавая заявки на выдачу патентов и на международные заявки. Мы также осуществляем патентование и в других странах мира. Кроме того, мы оказываем услугу, которую, в принципе, в России сейчас никто не оказывает, — это анализ патентной информации с целью оценки коммерческих перспектив той или иной разработки. Современные технологии позволяют изучать патентную информацию со всего мира и делать вывод о том, какие разработки перспективны, какие менее перспективны, какие технологии сейчас более активно патентуются, кто является основными конкурентами на рынке. Данная технология воспринята на Западе, и мы сотрудничаем с компанией IBM, которая является лидером в области использования такого рода методик. Для Центра интеллектуальной собственности организуются соответствующие семинары, а мы, в свою очередь, используем полученные знания при оказании такого рода услуг. На данный момент все эти услуги мы оказываем бесплатно. Я думаю, что в ближайшее время определенный набор услуг мы будем оказывать на возмездной основе, а некий минимальный набор услуг все равно останется безвозмездным. Кстати, из 600 компаний, о которых я сказал выше, где-то четверть являются нашими клиентами, и мы стараемся увеличивать их количество. Каждый день есть прирост по количеству клиентов. По нашим оценкам, где-то 85% этих компаний проявляют интерес к услугам, и к концу 2012 г. мы надеемся, что не менее 350 компаний станут нашими клиентами.
— А как Вы оцениваете современный уровень развития законодательства об интеллектуальных правах в России? — Смотря что сравнивать и брать за точку отсчета. Если сравнивать наше законодательство с зарубежным, то очевидно, что мы если и отстаем, то несильно. Принципиальных различий между нашим законодательством и законодательством зарубежных стран я не вижу, поэтому, когда мы говорим об отставании, это не значит, что разрыв огромный, просто появляются определенные новеллы, их не так много в зарубежных правопорядках, и мы на них каким-то образом реагируем. Например, была активная дискуссия в Государственной Думе применительно к четвертой части ГК относительно ответственности информационных посредников в сети Интернет. Такого рода нормы существуют в США более 10 лет, а мы их вводим только сейчас. На мой взгляд, стоит поставить вопрос по-другому: не в том смысле, насколько мы отстаем от зарубежных правопорядков, а насколько законодательство об интеллектуальной собственности, в принципе, отстает от тех экономических отношений, которые сложились сейчас в обществе. Зарубежное законодательство тоже отстает от тех реальных экономических отношений, которые складываются. Здесь я имею в виду, прежде всего, бурное развитие технологий, которое заставляет переосмыслить отношение к регулированию интеллектуальной собственности. На Западе ведутся активные дискуссии между экспертами относительно того, каким оно должно быть, как должно выглядеть в новых условиях, и в этом смысле наверно, отстаем и мы, и Запад.
— Каковы перспективы борьбы с интеллектуальным пиратством в сети Интернет? — На мой взгляд, пиратство не только некое социально отрицательное явление. Это, скорее, показатель того, что нет гармонии между законодательством и реальными отношениями. Когда большая часть пользователей сети Интернет в той или иной мере являются пиратами, формально не нарушая закон, это значит, что-то не так в регулировании. Причина здесь очень простая — те нормы, которые появились и были включены в Конвенции более ста лет назад, еще не были приспособлены для регулирования отношений в сети Интернет. Технологическое развитие было таково, что позволяло эффективно применять разработанные тогда нормы. В частности, процесс копирования произведений был в значительной мере под контролем и можно было, по сути, посчитать количество скопированных экземпляров. Сейчас ситуация изменилась, она совсем другая. Стоит признать, что эффективно бороться с пиратством в том понимании, которое существует сейчас, — с совершением действий в Интернете, которые противоречат тому «старому» законодательству, на мой взгляд, невозможно. Стоит продумать такую систему норм, которую, с одной стороны, восприняли бы пользователи и считали бы ее справедливой, а с другой стороны, она позволила бы правообладателю зарабатывать на творческом труде, в чем, собственно, и состоит цель института интеллектуальной собственности. Известны примеры с той же платформой Youtube, где авторы бесплатно размещают ролики и, по сути, зарабатывают на рекламе. Они не боятся пиратства, потому что у них есть другой источник дохода. Очевидно, с учетом этого надо продумать, как применительно к Интернету необходимо трансформировать законодательство. Некоторые говорят, что с пиратством бороться несложно: что-то ограничил, закрыл, отключил — и все, пиратов не будет. Но я абсолютно убежден, что те, кто так считает, забывают, что пиратство, как это ни парадоксально, это не столько вред для правообладателей, сколько для многих из них и польза, потому что Интернет — это то средство, которое позволяет распространять информацию с огромной скоростью. Например, до появления Интернета возможности пиратства в киноиндустрии были ограничены, но ограничены были и возможности распространения фильмов. В эпоху Интернета ситуация иная — пиратство существенно, но и фильм (в том числе легальные копии) посмотрели не несколько десятков тысяч человек, а несколько десятков миллионов. Если в таком ракурсе сопоставить преимущества и недостатки Интернета, то я не уверен, что правообладатель больше теряет, чем приобретает. Конечно, это нуждается в глубоком экономическом анализе, и такого рода исследования, в том числе Фондом «Сколково», проводятся. Кроме того, Интернет — это источник знаний. В конце концов, когда мы говорим об интеллектуальной собственности, стоит помнить, она появилась для того, чтобы стимулировать творческую активность. На самом деле Интернет способствует этому же, поэтому противопоставлять Интернет и законодательство об интеллектуальной собственности неправильно, так как они служат одним и тем же целям. Скорее, нужно объединить усилия или механизмы, которые используют законодательство об интеллектуальной собственности и Интернет для того, чтобы в конечном итоге стимулировать развитие инноваций, воспользовавшись теми достижениями, которые дает технический прогресс.
— Игорь Александрович, как член правления Ассоциации юристов России — видите ли Вы взаимодействие в правовом формате АЮР и Сколково? — В правовом формате я вижу возможности взаимодействия АЮР и Сколково, хотя в АЮР этот вопрос мы подробно не обсуждали. В частности, полагаю важным такое сотрудничество с целью формирования сообщества «любителей патентного права». Эта тема, к сожалению, не получила должного признания в России. Авторское право и законодательство о товарных знаках популярны. В дискуссии вовлечены представители шоу-бизнеса и интернет-индустрии, все те, кто имеет достаточно механизмов, чтобы заявить о себе, поэтому это часто выглядит очень ярко и представляет собой шоу. Это очень интересная и живая среда. К сожалению, в области патентоведения такой живой среды у «любителей патентного права» нет, и в каком-то смысле по понятным причинам, потому что вопрос касается техники, а значит, не столь развлекательный, как вопрос авторского права. Да и большинству неясно, как на патентах можно заработать, что также существенно снижает интерес к данной тематике. Между тем на Западе часто патент уже используется как некий финансовый инструмент, а не для того, чтобы быть использованным в производимой компанией продукции. Патенты продаются, покупаются, перепродаются, в том числе на аукционах. У нас же до сих пор нет рынка патентов, и в этом смысле мы отстали далеко-далеко. Российские специалисты в области патентоведения, прошедшие советскую школу, — люди несколько иной формации. В те времена патент представлял собой институт социального признания, когда можно было сказать: «Я автор двух (или трех) сотен запатентованных или оформленных авторскими свидетельствами изобретений», — и это не означало, что такой человек с этого заработал какие-то деньги. Этими патентами можно было просто обклеить стену, они не представляли никакой ценности. На Западе патент воспринимается как средство зарабатывания денег, в России наличие патентов — элемент социального признания и статуса. Отечественные патентоведы имеют большой опыт в патентовании, однако, как правило, не думают и не считают своей задачей думать о том, сможет ли патентообладатель при помощи этого патента заработать или нет. На мой взгляд, стоит задача, при всем уважении к советской школе, создавать новую школу, используя зарубежный опыт, и разорвать кольцо изоляции, в котором мы, в определенном смысле, находимся, когда нет связи с современными методиками и знаниями в этой сфере. Необходимо создание некоего сообщества активных людей, которые готовы что-то предлагать и менять. Показательный пример — работа над поправками в 4-ю часть Гражданского кодекса. Были предложены сотни поправок. Однако подавляющее их большинство — поправки к нормам об авторском праве. Нормы патентного права предложено дополнить весьма несущественными процедурными вещами, а идут соответствующие предложения в основном от Роспатента. Однако отсутствие предложений от практикующих юристов совсем не значит, что нам нечего менять и улучшать. Я уверен, что есть, однако патентная проблематика пока не привлекает должного внимания в силу отсутствия обширных экономических связей в этой сфере. Ассоциация юристов объединяет представителей всех юридических цехов: адвокатов, нотариусов, прокуроров и т. п. Было бы замечательно, если бы на такой площадке можно было организовать общение специалистов в области патентного права. Учитывая разветвленную региональную сеть АЮР, можно было бы отыскивать новые кадры, которые пусть даже не столь профессионально подготовлены, но которым интересно заниматься патентным правом. Кстати, осенью мы будем проводить конкурс вместе с компанией IBM, и уже сейчас объявлен отбор на обучение, которое будет проводиться в Сколково. В данный момент мы ищем специалистов, имеющих техническое образование. Мы хотим найти талантливых людей со всей России и дать им возможность поучиться, ну а кому-то из них мы предложим работу в Центре интеллектуальной собственности.
— Юрист — это творческая профессия? — Да, бесспорно. Я уверен, что степень творчества зависит от того, чем занимается тот или иной юрист. Во всяком случае, юридическая профессия в области науки — творческая. На мой взгляд, ученые — это люди творческие, сродни художникам. Человек, создавая какую-то определенную теорию, получает внутреннее удовольствие от того, что он делает. Те же, кто является специалистом в этой тематике и читает эти работы, испытывают такие же ощущения, как профессионал, который смотрит на картину. В Сколково творческая работа, потому что мы часто создаем то, что никогда раньше не создавалось, даже в области права. Фонду предоставлена уникальная функция как муниципальному образованию создавать юридические акты на территории Сколково, определять проекты и правила игры на территории Сколково. Приходится с нуля что-то придумывать, так как прямых зарубежных аналогов нет. Сейчас мы, например, разрабатываем правила осуществления исследовательской деятельности — что можно делать в Сколково, что нельзя, как мы будем осуществлять мониторинг деятельности участников, какие формы отчетности они должны сдавать. Перед нами стоит сложная задача: с одной стороны, получать реально необходимую информацию, чтобы следить за законностью деятельности участников, а с другой стороны, чтобы эта отчетность не была для них обременительной, и мы не превратились в бюрократов, которые собирают тома бумажек.
