(Горбик С. А.) («История государства и права», 2013, N 7)
ЮРИДИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ КАУЗАЛЬНОЙ СВЯЗИ ПРИ РЕШЕНИИ ВОПРОСА О ВОЗМЕЩЕНИИ УБЫТКОВ В РОССИЙСКОЙ ПРАВОВОЙ ДОКТРИНЕ XIX — НАЧАЛА XX ВВ. <*>
С. А. ГОРБИК
——————————— <*> Gorbik S. A. Legal meaning of casual relationship in cases involving payment of damages in Russian legal doctrine of the 19th and early 20th centuries.
Горбик Сергей Александрович, юрисконсульт департамента правовой работы Торгово-промышленной палаты Нижегородской области.
Статья посвящена анализу теоретических положений, касающихся значения каузальной связи при возмещении убытков. Также рассматриваются вопросы установления ответственности лица, виновного в причинении убытков в рамках индетерминистической и детерминистической теорий.
Ключевые слова: каузальная связь, возмещение убытков, индетерминистическая и детерминистическая теория.
The article analyzes theoretical approaches to the legal meaning of casual relationship in cases involving payment of damages. The article also deals with the issue of personal liability for infliction of damages in the framework of both nondeterministic and deterministic theories.
Key words: casual tie, compensation of lasses, indeterminist and determinist theory.
Основным вопросом в доктрине о возмещении убытков является вопрос об ответственности лица, виновного в причинении убытков. Данный вопрос не может быть проанализирован на должном теоретическом уровне без уяснения положений о каузальной связи и ее значении в механизме возмещения убытков. Ответственность может носить различный характер. В правовой доктрине XIX — начала XX вв. этому вопросу уделялось крайне пристальное внимание. Некоторые авторы, такие как Биндинг, Брунс и другие считали, что вполне достаточно было выявить и обосновать так называемую механическую каузальную связь, внутри которой главным фактором служит человеческое тело. Но при тщательном анализе данной теории уверенно можно заключить, что механическая каузальность сама по себе не способна обосновать применение иска об убытках. В этом смысле Биндинг и его сторонники были неправы, утверждая, что механический (голый) каузальный момент способен возложить ответственность на лицо по поводу возмещения убытков. К такому выводу Биндинг пришел вследствие того, что он не делал необходимого различия между причинением вреда, с одной стороны, и созданием противоречащего праву отношения — с другой. Ошибка Биндинга заключается в том, что в каждом механическом причинении вреда он видит нарушение субъективного права. Биндинг смотрит на каузальность исключительно с точки зрения causa efficiens, упуская при этом важное значение цели <1>. ——————————— <1> Биндинг А. Вина, ответственность и убытки в праве / Пер. с нем. И. А. Дорофеенко. М.: Изд-во Сытина, 1893. С. 118 — 120.
И. Хайслер проводит мысль о том, что не одна разумная воля нормального человека может служить отправной точкой каузальной цели, но также и воля вообще, т. е. воля во всех стадиях. Он придает главное значение человеческой воле в деле обоснования ответственности в обязательстве по возмещению убытков. Хайслер также говорит, что воля нездорового человека все равно остается волей, и в качестве таковой способна служить началом каузальной связи <2>. ——————————— <2> Хайслер И. Исчисление убытков при причинении вреда: вопр. судеб. толкований. СПб., 1901. С. 75 — 76.
А. С. Кривцов считал, что не всякая воля способна служить началом каузальной цепи, например, этого не может воля малолетнего или душевнобольного <3>. ——————————— <3> Кривцов А. С. Общее учение об убытках. Юрьев, 1908. С. 35 — 36.
Другой автор, приверженец детерминистической доктрины, И. В. Байшер считал, что каждый гражданин отвечает за все, что непосредственно связано с его индивидуальностью и является прямым результатом совершенных им действий. Он утверждал, что каждый должен отвечать за проявление своего легкомыслия, неопытности, самоуверенности. Вот почему, по мнению Байшера, каждый должен отвечать за причинение им вреда другому лицу, хотя бы это явилось следствием проявления его индивидуальности, например душевной болезни <4>. ——————————— <4> Байшер И. В. Детерминизм и индетерминизм в правовой доктрине. СПб., 1906. С. 60 — 61.
Таким образом, индетерминистическая и детерминистическая теория были в равной степени популярны в отечественной правовой доктрине XIX в. У них имелось общая черта — стремление связать деятельность с определенным лицом. Индетерминизм стремился разрешить эту задачу, утверждая, что деятельность определенного лица зависит от его свободы выбора. Детерминизм идет дальше и ставит саму свободу выбора лица в зависимость от тех или других явлений внешнего мира или внутренних особенностей лица. Теории Биндинга, Хайслера, Байшера считают основанием обязательства возмещения убытков механическую каузальность. В этом общая черта этих теорий. Момент вины отодвинут ими на задний план. Данное положение является неверным и нарушает принцип возмещения убытков. Правильно будет считать существенным моментом принцип каузальной зависимости между вредоносной деятельностью, являющейся результатом воли домнификанта, и тем имущественным убытком, который причинен домнификанту в результате этой деятельности. Сущность рассматриваемого вопроса заключается в определении характера, который должна носить какая-либо деятельность для того, чтобы служить основанием возмещения убытков. Характер деятельности определяется, прежде всего, обстоятельствами, вызвавшими эту деятельность (causa efficiens) и целью, которую она преследует (causa finalis). Указать стимул деятельности и найти ее конечную цель — вот главная задача в исследовании вопроса о каузальности человеческой воли. Российская правовая доктрина XIX — начала XX вв. выработала несколько правил, основанных не только на теоретических положениях, но и на судебной практике. Первое правило. Причина вреда для обоснования ответственности за этот вред должна быть сведена к акту воли, исходящему от домнификанта. Только в этом случае путем возложения ответственности на последнего можно удовлетворить чувство долга, нарушенное вышеуказанным актом: домнификант нарушил чувство долга своим действием, и поэтому он несет ответственность <5>. ——————————— <5> Кривцов А. С. Указ. соч. С. 144 — 145.
Второе правило. Если деятельность почему-либо нельзя свести к акту воли домнификанта, то для обоснования ответственности необходимо обратить внимание на момент цели и постараться, сообразуясь с этим моментом, связать деятельность с тем лицом, в интересах которого она происходила, возложив на него ответственность за эту деятельность <6>. ——————————— <6> Там же. С. 160 — 162.
Предлагаю свой комментарий к данным правилам. Человеческая деятельность может относиться к вызвавшей ее воле двояко. Во-первых, деятельность выступает в качестве последствия, а воля — в качестве причины. Во-вторых, воля может являться воплощением цели, а деятельность — средством достижения цели. Таким образом, одна и та же воля и одна и та же деятельность могут быть рассмотрены с двух разных сторон. Если анализировать отдельные человеческие действия с двух данных точек зрения, можно видеть, что обе эти концепции не покрывают друг друга. Другими словами, легко может оказаться, что действие с точки зрения причины (causa efficiens) приобретет важнейшее значение с точки зрения цели (causa finalis). Аналогичный случай раздвоения основной точки зрения, с которой может быть рассмотрена какая-либо деятельность, имеет место при различии двух основных понятий — деликта в гражданском праве и преступления — в уголовном. То же самое явление встречается в отечественной правовой доктрине в отношении возмещения убытков, занимавшего среднее место между институтом гражданского и уголовного права. Деятельность, вызвавшая возникновение обязательства по возмещению убытков, является составной частью и уголовного преступления, и гражданско-правового деликта. Должно было быть выработано единое понятие деятельности, которая вызывает для осуществившего ее лица установление юридической ответственности. К сожалению, в русской правовой доктрине не было выработано единого понятия, что затруднило единообразное понимание этого института в изучаемый период. Момент вины при возмещении убытков виновным лицом действительно является важным, но далеко не основным в этой юридической конструкции. Момент вины, по утверждению А. С. Кривцова, — только симптом причинения вреда, и значение его симптоматическое. Это следует из того, что между виной, с одной стороны, и юридическими последствиями причинения вреда — с другой, не существовало отношения, имевшего место между юридическим фактом и юридическими последствиями <7>. Другое дело — деликты. В них вина имеет решающее правовое значение. Это видно из того, что размер ответственности при деликте сообразуется со степенью вины правонарушителя <8>. ——————————— <7> Там же. С. 170 — 171. <8> Биндинг А. Указ. соч. С. 200 — 202.
Между тем степень вины при обязательстве возмещения убытков дореволюционными правоведами в расчет принималась не всегда, а размер вины определялся степенью причиненного вреда. Отсюда следует, что момент вины для наступления юридических последствий при возмещении убытков не имел юридического значения. Момент вины служил только средством доказательства такой каузальности. В правовой литературе XIX — начала XX вв. была допущена крупная ошибка, которая заключалась в том, что из внимания совершенно было упущено отсутствие отношения юридического факта и юридических последствий между моментом вины и ответственностью в обязательстве возмещения убытков.
