Субъектный состав в обязательствах, возникающих в связи с причинением вреда в результате дорожно-транспортных происшествий

(Ярошенко К. Б.) («Юридическая литература», 2005)

СУБЪЕКТНЫЙ СОСТАВ В ОБЯЗАТЕЛЬСТВАХ, ВОЗНИКАЮЩИХ В СВЯЗИ С ПРИЧИНЕНИЕМ ВРЕДА В РЕЗУЛЬТАТЕ ДОРОЖНО-ТРАНСПОРТНЫХ ПРОИСШЕСТВИЙ

К. Б. ЯРОШЕНКО

Ярошенко К. Б., главный научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор.

Иски, возникающие вследствие причинения вреда в результате дорожно-транспортных происшествий (в дальнейшем — ДТП), имеют широкое распространение в судебной практике. При рассмотрении этой категории дел нередко возникают вопросы, связанные с составом участников складывающихся отношений. Рассмотрение некоторых из них и составляет предмет настоящего обзора. 1. С. обратился с иском к М. и Ступинскому РАЙПО о возмещении материального ущерба, выразившегося в утрате принадлежавшего ему на праве собственности автомобиля. В обоснование иска С. сослался на то, что принадлежавший ему автомобиль по договору аренды находился в пользовании Ступинского РАЙПО и был закреплен за водителем РАЙПО М. В результате столкновения автомобиля под управлением М. с автомобилем ЗИЛ под управлением П. его автомобиль полностью сгорел. Столкновение произошло по вине водителя РАЙПО М., это обстоятельство было подтверждено материалами уголовного дела. Решением городского суда, оставленным без изменения кассационной инстанцией, требования С. были полностью удовлетворены, с М. взыскан причиненный ущерб, в иске к Ступинскому РАЙПО было отказано. В вынесенном решении суд, руководствуясь ст. 1079 ГК, указал, что Ступинское РАЙПО, которому принадлежавший С. автомобиль был передан по договору аренды, являлся владельцем источника повышенной опасности и тем самым ответственным за причинение вреда. Вместе с тем, учитывая, что в момент ДТП водитель М. использовал автомобиль в личных целях, суд пришел к выводу, что он выбыл из обладания владельца в результате противоправных действий М., который и должен нести ответственность за причиненный вред. В надзорном порядке судебные постановления по приведенному делу были отменены и дело направлено на новое рассмотрение. Президиум областного суда, обратив внимание на то, что ответчик М. состоял со Ступинским РАЙПО в трудовых отношениях, работал водителем и за ним был закреплен арендованный автомобиль, подчеркнул, что «не признается владельцем и не несет ответственности за вред перед потерпевшим лицо, управлявшее источником повышенной опасности в силу трудовых отношений с владельцем источника повышенной опасности» <*>. Одновременно Президиум отметил, что ссылка суда на то обстоятельство, что М. использовал автомобиль в личных целях, а следовательно, на момент ДТП он выбыл из обладания владельца-арендатора, во-первых, не подтверждена никакими доказательствами и, во-вторых, не имеет правового значения. ——————————— <*> Определение Президиума Московского областного суда от 29 апреля 2004 г. N 369.

Как видно из приведенного, судебные инстанции разошлись в определении надлежащего субъекта ответственности. При этом и суд первой инстанции, и Президиум областного суда решали этот вопрос, руководствуясь нормами, регулирующими деликтные обязательства. В соответствии со ст. 1079 ГК они справедливо отметили, что передача собственником источника повышенной опасности другому лицу одновременно переносит титул владельца, а следовательно, и бремя ответственности на того, кто владеет этим источником на законном основании, в данном деле — по договору аренды. Разногласия между судебными инстанциями произошли при применении п. 2 ст. 1079 ГК, в силу которого владелец источника повышенной опасности освобождается от ответственности за вред, причиненный этим источником, если докажет, что источник выбыл из его обладания в результате противоправных действий других лиц. Ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности, в таких случаях несут лица, противоправно завладевшие источником. Городской суд оценил действия М., который использовал автомобиль в личных целях, как противоправное завладение источником и в связи с этим возложил на него ответственность за причиненный вред. Президиум Московского областного суда не усмотрел в сложившейся ситуации противоправного завладения автомобилем и тем самым основания для освобождения Ступинского РАЙПО от ответственности за причиненный вред. Есть все основания согласиться в обсуждаемом вопросе с позицией Президиума. В соответствии с п. 2 ст. 1079 для освобождения от ответственности владельца источника повышенной опасности необходимо, чтобы имело место противоправное завладение источником другим лицом, а не иные цели его использования. Закрепленный за автомобилем водитель, выехавший на трассу с путевым листом, ни при каких обстоятельствах, в том числе и при использовании автомобиля в личных целях, не может рассматриваться как лицо, противоправно завладевшее источником. По этому поводу Верховным Судом Российской Федерации еще в Постановлении Пленума от 28 апреля 1994 г. N 3 «О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья» дано достаточно категорическое разъяснение, на которое и сослался Президиум областного суда в надзорном определении по приведенному делу. Вместе с тем в результате анализа указанного дела возникла необходимость обсуждения общего вопроса, имеющего значение для определения надлежащего субъекта ответственности и оснований для взыскания с него требуемого возмещения. Речь идет о правильности оценки судебными инстанциями правовой природы сложившихся в приведенных обстоятельствах отношений. Дело в том, что ст. 1079 ГК, в соответствии с которой решался спор, регулирует отношения, связанные с причинением вреда источником повышенной опасности третьим лицам в различных ситуациях. В приведенном же деле речь идет о возмещении вреда, причиненного самому собственнику уничтожением в результате ДТП принадлежавшего ему автомобиля по вине лица, которому автомобиль был передан во владение по договору аренды. Участниками возникших отношений в этой ситуации выступали С. — собственник автомобиля и Ступинское РАЙПО, которых связывал договор аренды, а также М. — непосредственно виновный в причинении вреда. Поскольку договор вытесняет деликт (за исключением случаев, предусмотренных законом), Ступинское РАЙПО в сложившейся ситуации должно было выступать в качестве ответчика не как владелец источника повышенной опасности, а как сторона в договоре, допустившая уничтожение арендованного имущества, и дело должно было решаться на основании соответствующих норм договорного права (ст. ст. 393, 401, 622 ГК). Что же касается М., то он в соответствии со ст. 402 ГК в качестве самостоятельного субъекта ответственности выступать не может. В силу трудовых отношений его действия считаются действиями должника. 2. Похожая ситуация, но с более сложными связями между участниками возникших правоотношений сложилась в деле по иску Г. Г. обратился в суд с иском к Ф. о возмещении ущерба, ссылаясь на то, что ответчик совершил угон принадлежавшего ему автомобиля и, не справившись с управлением, причинил машине механические повреждения. При рассмотрении дела судом было установлено, что Г. — собственник автомобиля — выдал А. доверенность на право управления, пользования и распоряжения автомобилем. Ф., управляя автомобилем с ведома А. (факт угона подтвержден не был), совершил наезд на разделительный бордюр, в результате чего машина была повреждена. Отказывая в иске, суд исходил из того, что Ф. не является субъектом ответственности за причинение вреда, поскольку он управлял машиной без надлежащего юридического оформления (без доверенности). Сославшись на ст. 1079 ГК, суд указал, что субъектом ответственности является владелец транспортного средства, т. е. А. Кассационной инстанцией решение было оставлено без изменения. При рассмотрении дела в надзорном порядке все состоявшиеся судебные постановления были отменены и дело передано на новое рассмотрение <*>. ——————————— <*> См. Постановление Президиума Московского городского суда по делу N 44-751 от 9 сентября 2004 г.

Президиум городского суда, сославшись на ст. 1064 ГК, отметил, что причиненный вред подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. При этом Президиум признал несостоятельной ссылку суда на п. 2 ст. 1079, «поскольку она определяет субъектный состав, основания и пределы ответственности за вред, причиненный источником повышенной опасности. Между тем вред причинен источнику повышенной опасности лицом, не являющимся его собственником». Президиум обратил внимание на то, что участниками возникших в результате повреждения автомобиля отношений, помимо Г. и Ф., был А., имеющий доверенность на право управления и допустивший Ф. к управлению автомобилем без документов. В связи с этим, по мнению Президиума, А. также должен быть привлечен к участию в деле, установлены лица, виновные в причинении Г. материального ущерба и, следовательно, ответственные за причиненный вред. Одновременно Президиум напомнил применительно к обстоятельствам данного дела, что в силу ст. 1080 ГК лица, совместно причинившие вред, несут перед потерпевшим солидарную ответственность. Таким образом, Президиум совершенно четко обозначил свою позицию в приведенном деле: в данной ситуации ст. 1079 ГК применена быть не может, дело должно быть разрешено на основании общих норм, регулирующих деликтные обязательства (ст. ст. 1064 и 1080 ГК). Как и в первом деле, по нашему мнению, правильность оценки судебными инстанциями правовой природы возникших отношений вызывает сомнение. Совершенно справедливо определив участников дела: Г., Ф. и А., Президиум в то же время не обратил внимания на различие правовых оснований связывающих их отношений. Между тем, если отношения между Г. и Ф. возникли непосредственно вследствие причинения вреда, то отношения между Г. и А. возникли из доверенности на право управления транспортным средством. Для характеристики этих отношений необходимо определить правовую природу этой доверенности. В ст. 1079 ГК она названа в качестве одного из законных оснований для передачи собственником принадлежащего ему транспортного средства во владение другому лицу и влекущего в связи с этим переход титула владельца источника повышенной опасности и тем самым бремени ответственности. Таким образом, исходя из последствий, вызываемых выдачей такой доверенности, можно утверждать, что ни сама доверенность, ни порождаемые ею отношения не имеют ничего общего с доверенностью и возникающими на ее основании отношениями представительства, урегулированными нормами гл. 10 ГК («Представительство. Доверенность») <*>. ——————————— <*> Следует отметить, что достаточно распространенная нотариальная практика удостоверения так называемой «генеральной доверенности» (на право управления, пользования и распоряжения транспортным средством) представляет собой объединение двух доверенностей: доверенности на право управления и доверенности на право осуществления представительства на распоряжение транспортным средством.

Понятие доверенности на право управления транспортным средством в законе не определено. Вместе с тем наименование «доверенность» привело к использованию на практике отдельных норм гл. 10 ГК для регулирования порядка оформления, сроков, режима передоверия и прекращения доверенности. Что же касается отношений, возникающих на основании такой доверенности, то вопрос об их правовой природе остается открытым. Практика по этому вопросу не определилась. С нашей точки зрения, доверенность на право управления транспортным средством является основанием и подтверждением сложившихся между сторонами договорных отношений. В том значении, в котором она использована в ст. 1079 ГК, может идти речь о возникновении на ее основе отношений, близких по своей природе к безвозмездному пользованию имуществом. В результате есть основание утверждать, что лицо, владеющее транспортным средством по доверенности на право управления, так же как и на основании договора аренды, при причинении вреда транспортному средству ни при каких обстоятельствах не может выступать перед собственником в качестве владельца источника повышенной опасности. Важно отметить, что хотя в приведенных делах вынесенные по существу решения судов и при той, и при иной мотивировке могут быть одинаковыми, рассуждения по поводу правовой природы складывающихся отношений все же не направлены только на достижение чистоты юридической квалификации. Значение правильной оценки природы отношений может проявиться при иных фактических обстоятельствах. В качестве примера можно привести ситуацию, когда ДТП, в результате которого сгорела принадлежавшая С. машина, произошло бы независимо от вины его участников. В таком случае Ступинское РАЙПО, выступая в качестве владельца источника повышенной опасности, в силу п. 1 ст. 1079 ГК отвечало бы независимо от вины, а в качестве контрагента по договору аренды — на него могла быть возложена ответственность только при наличии вины (ст. 401 ГК). Во втором деле по иску Г. если вина А. в происшедшей аварии не будет установлена, то в силу ст. 1064 ГК он не должен отвечать за причиненный вред. Между тем исходя из ст. 696 ГК сам факт передачи А. транспортного средства Ф. без согласия Г. предполагает возложение на него ответственности даже при случайном причинении вреда. К тому же ответственность А. и Ф. в силу разных оснований ее наступления (договор и деликт) исключает применение ст. 1080 ГК, их ответственность может быть только долевой. 3. Поскольку в последнее время расширилась практика выдачи «доверенности на право управления транспортным средством» не только гражданами, в том числе индивидуальными предпринимателями, но и юридическими лицами, правильная оценка природы возникающих на основании доверенности отношений с целью определения надлежащего ответчика становится особенно актуальной. В связи с этим интерес может представлять следующее дело. Р. обратился в суд с иском к М. и Ю. о возмещении вреда, причиненного ему в результате ДТП. В обоснование иска он сослался на то, что в результате аварии была повреждена его автомашина. Авария произошла по вине водителя Ю., управлявшего автобусом, принадлежавшим индивидуальному предпринимателю М. Решением суда, оставленным без изменения всеми последующими инстанциями, возмещение вреда в пользу истца было взыскано с водителя Ю., в иске к М. отказано. При этом судебные инстанции исходили из двух фактов: наличие у Ю. доверенности на право управления автобусом и выезд Ю. на линию в день ДТП без уведомления своего работодателя. Президиум областного суда, оставляя решение без изменения, дополнительно указал, что нормы гражданского законодательства освобождают от ответственности лиц, состоящих в трудовых отношениях с владельцем источника повышенной опасности. Вместе с тем, как указал Президиум, Ю. имел доверенность на право управления автобусом, самовольно выехал на линию, вследствие чего должен нести ответственность за причиненный вред. Как видно из приведенного, в судебных постановлениях не была дана однозначная оценка сложившимся отношениям. С одной стороны, шла речь об использовании Ю. автобуса на основании доверенности на право управления, а с другой — о его противоправных действиях, выразившихся в самовольном выезде на линию. Президиум областного суда даже сослался на наличие между М. и Ю. трудовых отношений. Таким образом, в основу вынесенного решения были положены противоречивые и взаимоисключающие аргументы. Приведенные судебные постановления были отменены Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации. При этом Судебная коллегия, указав на необходимость при новом рассмотрении установить и проверить действительные обстоятельства дела, специально отметила: «следует учитывать, что доверенность на управление автомобилем в интересах собственника на постоянной основе с выплатой денежного вознаграждения за выполненную работу является формой организации трудовых отношений» <*>. ——————————— <*> Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. N 4. С. 15 — 16.

Таким образом, в Определении Судебной коллегии Верховного Суда подтверждена необходимость при рассмотрении соответствующей категории дел устанавливать правовую природу отношений, возникающих на основании доверенности на право управления, а также сформулированы весьма важные, с нашей точки зрения, ориентиры для определения природы этих отношений: доверенность на право управления транспортным средством, во-первых, не может порождать отношений, близких по своей природе к трудовым, во-вторых, лицо, пользующееся транспортным средством по доверенности, должно действовать в своих интересах и от своего имени, и, в-третьих, отношения не должны носить возмездный характер. 4. Отдельные вопросы возникают и при определении надлежащего субъекта права требования. К. обратился в суд с иском о взыскании с М. имущественного вреда, причиненного в связи с повреждением автомобиля, находившегося в его пользовании по доверенности на право управления транспортным средством. В обоснование иска он сослался на то, что ДТП, в результате которого был поврежден автомобиль, произошло по вине М. Восстановительный ремонт, по утверждению К., он произвел за свой счет. Решением мирового судьи требования К. были удовлетворены. М. своей вины в ДТП не оспаривал. Апелляционная инстанция, отменив решение мирового судьи, разрешила дело по существу: в иске К. к М. было отказано. Основанием для такого решения послужило то, что К. не являлся надлежащим истцом, поскольку пользовался автомобилем на основании доверенности, а следовательно, не мог выступать как пострадавший от действий М. Собственницей автомобиля являлась К-ва, которой и причинен материальный ущерб. Рассмотрев дело в порядке надзора, Президиум Московского областного суда не согласился с выводом апелляционной инстанции по поводу того, что во всех случаях надлежащим истцом при повреждении автомобиля может выступать его собственник. Решение городского суда было отменено и дело передано на новое апелляционное рассмотрение <*>. ——————————— <*> См.: Определение Президиума Московского областного суда от 2 июня 2004 г. N 465.

В своем Определении Президиум указал, что суд не выяснил, кто в действительности произвел ремонт поврежденного автомобиля, т. е. понес реальные затраты по его восстановлению. По мнению Президиума, именно это обстоятельство имеет существенное значение для решения вопроса о субъекте права требования возмещения причиненного вреда. Таким образом, при разрешении приведенного дела позиции судебных инстанций разошлись по одному вопросу: может ли выступать в качестве истца не только собственник поврежденного автомобиля, но и тот, кто владеет автомобилем на ином законном основании (в данном случае на основании доверенности на право управления транспортным средством)? По нашему мнению, обоснованной является позиция надзорной инстанции. При решении соответствующего вопроса необходимо иметь в виду следующее. В п. 3 ст. 1079 ГК предусмотрено, что вред, причиненный в результате взаимодействия источников повышенной опасности их владельцам, возмещается на общих основаниях (ст. 1064 ГК). Таким образом, этой нормой установлено исключение из п. 1 ст. 1079 ГК, касающееся только оснований ответственности: ответственность в указанных случаях наступает при наличии вины владельцев столкнувшихся источников повышенной опасности. Что же касается субъектного состава возникшего правоотношения, то в качестве потерпевшего назван владелец источника повышенной опасности, а значит, лицо, которое владеет источником не только на праве собственности, но и на любом другом законном основании. Вместе с тем в силу того же п. 3 ст. 1079 ГК владелец источника повышенной опасности может выступать в качестве истца лишь в том случае, если именно ему причинен вред. В результате повреждения транспортного средства, естественно, вред непосредственно причиняется собственнику, а не владельцу. Отказывая в иске К., апелляционная инстанция исходила только из этой презумпции, не приняв во внимание, что К., владея автомобилем на основании доверенности, отвечал перед собственником за его сохранность. В связи с этим производство им ремонта является правомерным и понесенные им убытки подлежат возмещению. Такое же право у владельца может возникнуть в случае, если он возместит собственнику вред, причиненный повреждением транспортного средства (в последнем случае может идти речь о регрессном требовании). Если ремонт не произведен или автомобиль не подлежит восстановлению, надлежащим истцом может выступать лишь собственник.

——————————————————————