(Илюшина М. Н.) («Законы России: опыт, анализ, практика», 2013, N 6)
ПРЕДЕЛЫ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ПРОВЕРОЧНЫХ ДЕЙСТВИЙ, ОСУЩЕСТВЛЯЕМЫХ НОТАРИУСОМ ПО СДЕЛКАМ И ДОГОВОРАМ В СВЕТЕ ИЗМЕНЕНИЙ ГК РФ
М. Н. ИЛЮШИНА
Илюшина Марина Николаевна, доктор юридических наук, доцент, заведующая кафедрой предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса Российской правовой академии Минюста России.
Настоящая статья посвящена анализу новых положений проекта ГК РФ о сделках и договорах и их влиянию на изменение содержания и пределов проверочных действий нотариуса. Автор приходит к выводу о необходимости возложения рисков правовых последствий договоров, заключенных при недобросовестном поведении сторон договора, на недобросовестного участника.
Ключевые слова: проверочные действия нотариуса; сделки; договоры; законность сделки; недобросовестность сторон договора.
Limits on notary public’s verifying actions concerned with transactions and contracts under the amended Civil Code of the Russian Federation M. N. Ilyushina
Ilyushina Marina Nikolaevna, Doctor of Laws, Associate Professor, Head of the Entrepreneurial Law and Civil and Arbitrazh Procedure Department of the Russian Law Academy of the Russian Federation Ministry of Justice.
This article is concerned with the analysis of amended provisions of the Civil Code of the Russian Federation concerned with transactions and contracts and their influence on the change in content and limits of notary public’s verifying actions. The author draws the conclusion on the necessity to impose all the legal risks concerned with contracts concluded under bad faith behavior of the parties on the party acting in bad faith.
Key words: notary public’s verifying actions; transactions; contracts; validity of transaction; parties to the contract acting in bad faith.
Проект Гражданского кодекса РФ <1> (далее — проект ГК РФ), подготовленный как единый документ, по последней концепции его разработчиков решено разбить на несколько самостоятельных частей и принимать отдельными федеральными законами. Эту позицию вполне можно понять, поскольку речь идет о коренных изменениях концептуального характера, вносимых в базовый кодифицированный акт, которые коснутся всех институтов гражданского права, и соответственно необходима их детальная проработка. Такая деятельность требует основательности подхода при построении законодательного материала. Как известно, вступил в силу первый Закон из этой серии законов, вносящих изменения в ГК РФ, — Федеральный закон от 30 декабря 2012 г. N 302-ФЗ «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» <2> и ожидается принятие следующего, посвященного изменениям в подразд. 4 ГК РФ «Сделки. Решения собраний. Представительство». Данный законопроект содержит концептуально новые положения, существенным образом влияющие на имеющуюся нотариальную практику. Таким исходным положением можно считать новую редакцию ст. 163 проекта ГК РФ, которая гласит: «Нотариальное удостоверение сделки означает проверку законности сделки, а также права сторон на ее совершение и осуществляется нотариусом или другим должностным лицом, имеющим право совершать такое нотариальное действие, в порядке, установленном законом о нотариате и нотариальной деятельности». Данная редакция впервые на уровне ГК РФ вводит легальное понятие и содержание нотариального удостоверения сделки и устанавливает самые общие пределы проверочных действий нотариуса при совершении этого нотариального действия. ——————————— <1> Проект Федерального закона N 47538-6/3 «О внесении изменений в подраздел 3 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (в ред., подготовленной ГД ФС РФ ко II чтению 21 января 2013 г.) // СПС «КонсультантПлюс». <2> СЗ РФ. 2012. N 53 (ч. 1). Ст. 7627.
Нотариусы в последние четыре года стали выполнять несколько новых и глобальных по своему значению для экономики функций. Во-первых, нотариусы сегодня занимаются правовым сопровождением создания и деятельности юридических лиц в целом; во-вторых, 1 марта 2009 г. изменилась концепция правового регулирования оборота долей хозяйственных обществ <3>. В силу этого на нотариусов возлагается проверка всего круга юридических действий, опосредующих оборот долей в обществах с ограниченной ответственностью. ——————————— <3> См.: Федеральный закон от 30 декабря 2008 г. N 312-ФЗ «О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты» // СЗ РФ. 2009. N 1. Ст. 20.
В-третьих, в связи с введением в гражданский оборот новой организационно-правовой формы юридических лиц — хозяйственного партнерства нотариусы должны осуществлять проверку договорного регулирования их создания и деятельности, включая осуществление функции по сохранению конфиденциальности договора об управлении хозяйственным партнерством и деятельности его участников <4>. ——————————— <4> См.: Федеральный закон от 3 декабря 2011 г. N 380-ФЗ «О хозяйственных партнерствах» // СЗ РФ. 2011. N 49 (ч. 55). Ст. 7058.
В-четвертых, значительные изменения законодательства, направленные на увеличение доли внесудебных форм обращения взыскания на имущество должников, ввели новую совокупность проверочных действий для нотариуса при осуществлении исполнительной надписи и совершении нотариально удостоверенных договоров, включающих условия о внесудебном порядке обращения взыскания на имущество должника <5>. ——————————— <5> См.: Федеральный закон от 6 декабря 2011 г. N 405-ФЗ «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования порядка обращения взыскания на заложенное имущество» // СЗ РФ. 2011. N 50. Ст. 7347.
В-пятых, на нотариуса возложена обязанность нотариального удостоверения и правового сопровождения заключения и действия нового типа договора о совместной деятельности — инвестиционного товарищества <6>. ——————————— <6> См.: Федеральный закон от 28 ноября 2011 г. N 335-ФЗ «Об инвестиционном товариществе» // СЗ РФ. 2011. N 49 (ч. 1). Ст. 7013.
И, наконец, как следствие, усложнение объектного состава имущества, переходящего в порядке наследственного правопреемства за счет объектов предпринимательского назначения, повлекшего за собой увеличение объемов применения договоров доверительного управления наследственным имуществом предпринимательского назначения. Встает вопрос: а возможно ли нотариусу в условиях действующего законодательства полноценно осуществлять проверочные действия, каковы перспективы их осуществления в проекте ГК РФ и не возникла ли необходимость устанавливать их пределы? Как известно, длительное время указанные отношения регулировались в порядке саморегулирования. Огромное значение в определении природы данных отношений и преодолении пробелов в их регулировании имела судебная практика. Новая редакция ГК РФ принципиально изменила ситуацию с правовым регулированием данных отношений, что имеет решающее значение для содержания деятельности нотариусов по исполнению указанных функций. Сейчас все указанные области отношений подвергаются прямому законодательному регулированию. При этом следует отметить, что произошло не просто изменение средств и приемов регулирования, изменились его концептуальные основы. Прежде всего следует отметить, что впервые в ГК РФ в предмет регулирования гражданского законодательства введены корпоративные отношения, т. е. законодательство возлагает на любого правоприменителя обязанность регулировать данные отношения как гражданско-правовые. Кроме того, представляется, что подготовленный на базе Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации Федеральный закон «О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», впервые предпринявший введение в базовые принципы гражданского права принципа добросовестности участников гражданского оборота, требует особого рассмотрения его содержания и, соответственно, форм его закрепления и реализации в договорном праве. Законодатель впервые озаботился достижением определенности указанных общественных отношений, т. е., по нашему мнению, обнаруживается стремление законодательства к положительному социальному эффекту при формировании приемов и средств регулирования. Как известно, одной из целей реформы гражданского законодательства являлось обеспечение стабильности гражданского оборота путем поднятия общего уровня регулирования, в том числе и путем устранения имеющихся значительных пробелов с помощью заимствования положений, апробированных устоявшейся судебной практикой. В рамках достижения указанной цели было необходимо решить и ряд задач в области обязательственного и договорного права: продолжить формирование общей части обязательственного права; разделить правовое регулирование договоров и сделок; продолжить закрепление специфики правового регулирования предпринимательских отношений. Одним из базовых подходов, который должен был начать формирование указанного нового уровня правового регулирования вновь сформированной группы общественных отношений, понимаемых ГК РФ как предмет гражданского права, должно стать включение в состав принципов гражданского права принципа добросовестности. Следует заметить, что принцип добросовестности в ГК РФ вводится не как рядовой принцип, а как основополагающее начало гражданского законодательства. Цель включения данного принципа, как и других подобных принципов, которым придается значение исходных постулатов для всего процесса гражданско-правового регулирования, как верно отмечает Е. Г. Комиссарова, — создание правил применения всех правил <7>. Данный принцип должен быть распространен на все виды отношений, входящих в предмет регулирования гражданского права. Поскольку одной из главнейших задач реализации принципа добросовестности является выступление в качестве некоего оценочного ориентира поведения участников гражданско-правовых сделок с целью достижения баланса их интересов, особую актуальность данный принцип приобретает в договорных отношениях. В связи с этой основополагающей задачей выявляется и ряд требований к отдельным институтам договорного права, в частности к институту недействительных сделок, что очень важно для нотариальной деятельности, поскольку не всякую недействительность можно обнаружить даже самыми детальными проверочными действиями. ——————————— <7> См.: Комиссарова Е. Г. Об основных началах гражданского законодательства // Журнал российского права. 2001. N 5.
Первое, на что следует обратить внимание, — это на то, что принцип добросовестности в договорных правоотношениях должен быть закреплен и реализован как более широкая категория — не просто принцип добросовестности, но и честной деловой практики. Именно так он и реализован в подготовленном проекте изменений в ГК РФ. Сначала хотелось бы показать некоторые общие тенденции реализации данного принципа в сделках и договорах. Во-первых, в проекте изменений ГК в область договорного регулирования включены отношения, ранее не входившие в прямое регулирование нормами ГК РФ и регулировавшиеся специальным законодательством. Речь идет о регулировании деятельности коммерческих юридических лиц антимонопольным законодательством, законодательством о несостоятельности (банкротстве). Это выразилось в создании единого порядка получения согласия на совершение сделки от третьего лица, когда такое согласие требуется (ст. 157.1 проекта ГК РФ), в определении значения и последствий получения юридически значимых сообщений (ст. 165.1 проекта ГК РФ), в порядке, оформлении и последствиях решения собраний (гл. 9.1 проекта ГК РФ), в правилах о заверениях об обстоятельствах, имеющих значение для заключения договора или для его исполнения (ст. 431.2 проекта ГК РФ), в правилах и последствиях переговорных отношений при заключении договора (ст. 434.1 проекта ГК РФ), во введенной возможности оспаривания заключенного договора (ст. 446.1 проекта ГК РФ). Во-вторых, осуществлено распространение учения о типизации договоров на отношения, которые ранее были только фактическими отношениями, — рамочный договор (ст. 429.1 проекта ГК РФ), опционный договор (ст. 429.2 проекта ГК РФ), договор с исполнением по требованию (абонентский договор) (ст. 429.3 проекта ГК РФ). Это значит, что стороны могут принять на себя обязанности по отношениям, которые ранее не имели договорной формы, что значительно упрощает последующую нотариальную проверку. В-третьих, в целях распространения механизма защиты на вновь возникшие отношения, которые ранее не учитывались как требующие такой защиты, происходит расширение субъектного состава и области регулирования в ряде общих договорных конструкций. Например, публичным договором признается договор, заключенный лицом, осуществляющим не просто предпринимательскую, но и (или) иную приносящую доход деятельность (п. 1 ст. 426 проекта ГК РФ). В-четвертых, осуществлено значительное ограничение нормообразующей и регулирующей функции судебных органов, которые фактическим образом появились в период действия пробельного гражданского законодательства. В п. 2 ст. 421 «Свобода договора» в проекте ГК РФ впервые вводится общий запрет для судов на переквалификацию заключенного договора, что само по себе знаменует новое содержание судейского усмотрения в договорных спорах, прежде всего в области коммерческих отношений: «К договору, не предусмотренному законом или иными правовыми актами, при отсутствии признаков, указанных в пункте 3 настоящей статьи, правила об отдельных видах договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами, не применяются». Также в пп. 2 п. 3 ст. 431.1 проекта ГК РФ впервые ограничиваются права суда на самостоятельное применение последствий недействительности ничтожной сделки и установлено, что последствия недействительности ничтожного договора не могут быть применены судом по собственной инициативе. Это означает, что сторонам предоставляется возможность заключить любой нетипизированный договор, соответственно ответственность за его условия и исполнение возлагается на стороны. Для нотариуса устанавливается невозможность вторгаться в усмотрение сторон при выборе типа и вида договора, например, несмотря на имеющийся типизированный подход в законодательстве. Примером тому может служить правило п. 1 ст. 21 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» <8>, которое однозначно указывает, что переход сделок от одного лица к другому на возмездной основе должен формироваться только по правилам договора купли-продажи. ——————————— <8> СЗ РФ. 1998. N 7. Ст. 785.
И, наконец, происходят дальнейшее уточнение и увеличение специальных норм, создающих и закрепляющих особый правовой режим предпринимательской деятельности, и в первую очередь в направлении создания механизма, стимулирующего добросовестное поведение и честную деловую практику. В соответствии с п. 4 ст. 431.1 проекта ГК РФ вводится специальное основание запрета требований о признании договора недействительным. А именно сторона, принявшая от контрагента исполнение по договору, связанному с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, и при этом полностью или частично не исполнившая своего обязательства, не вправе требовать признания договора недействительным, за исключением случаев признания договора недействительным по основаниям, предусмотренным ст. 173, 178 и 179 проекта ГК РФ, а также когда предоставленное другой стороной исполнение связано с заведомо недобросовестными действиями этой стороны. В п. 5 ст. 431.1 проекта ГК РФ впервые установлена диспозитивная возможность для участников предпринимательских договорных отношений устанавливать иные правовые последствия недействительности оспоримых сделок по соглашению сторон. В случае признания недействительным по требованию одной из сторон договора, являющегося оспоримой сделкой, исполнение которого связано с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, общие последствия недействительности сделки (ст. 167) применяются, если иные последствия недействительности договора не предусмотрены соглашением сторон, заключенным после признания договора недействительным и не затрагивающим интересы третьих лиц, а также не нарушающим публичные интересы. Отдельно для коммерческих договорных отношений установлены правила о заверениях в договорном процессе. Только для участников коммерческих отношений установлено правило о том, что ряд последствий нарушения правил о заверениях применяются к стороне, давшей недостоверные заверения при осуществлении предпринимательской деятельности, независимо от того, было ли ей известно о недостоверности таких заверений (ст. 431.2). Это касается случаев, когда сторона, которая при заключении договора или после его заключения дала другой стороне недостоверные заверения об обстоятельствах, имеющих значение для заключения договора или для его исполнения, обязана возместить другой стороне, разумно полагавшейся на соответствующие заверения, причиненные этим убытки и в случае, когда сторона, полагавшаяся на недостоверные заверения контрагента, отказывается от договора. Переходя к анализу реализованных возможностей принципа добросовестности и честной деловой практики в субинституте недействительности сделок, прежде всего, следует отметить, что законодатель впервые сформировал дифференцированный подход к регулированию договоров путем введения нескольких базовых правил о соотношении сделок и договоров в части соотношения правил об их недействительности. Во-первых, в п. 1 ст. 431.1 «Недействительность договора» установлено, что положения ГК о недействительности сделок (§ 2 гл. 9) применяются к договорам, если иное не установлено правилами об отдельных видах договоров и настоящей статьей, и, во-вторых, что требование о признании договора ничтожным и (или) о применении последствий недействительности ничтожного договора может быть предъявлено любым заинтересованным лицом при условии представления им доказательств нарушения его прав и охраняемых законом интересов в результате заключения соответствующего договора. Таким образом, проект изменений в ГК РФ впервые создает определенный круг лиц, которые могут обращаться с иском об оспаривании ничтожной сделки. Более подробно это правило прописано в п. 3 ст. 431.1 проекта: «Требование о признании договора ничтожным и (или) о применении последствий недействительности ничтожного договора может быть предъявлено любым заинтересованным лицом при условии представления им доказательств нарушения его прав и охраняемых законом интересов в результате заключения соответствующего договора». Это правило само по себе очень ценно именно для договорных отношений в сфере коммерческого оборота, поскольку обеспечивает их стабильность путем установления их независимости от волеизъявления третьих лиц. Кроме этого, необходимо оценить как специальное наполнение принципа добросовестности и честной деловой практики следующие нововведения в нормы о недействительности сделок. Произошло увеличение оснований признания сделок недействительными. Это проявляется в следующих позициях: — в ст. 168 увеличены случаи признания сделок ничтожными при нарушении публичных интересов; — п. 2 ст. 170 распространил правило о притворных сделках на сделки, совершенные фактически на иных условиях; — создано новое правило, по которому признается ничтожной сделка в отношении имущества, распоряжение которым запрещено или ограничено; — предусмотрено новое основание признания сделки оспоримой. Статья 173.1 проекта предусматривает, что может быть признана недействительной сделка, совершенная без необходимого согласия третьего лица, органа юридического лица или государственного органа либо органа местного самоуправления. Осуществлено расширение базовых оценочных понятий, определяющих ряд оснований признания сделок оспоримыми: — увеличилось до пяти позиций понимание законодателем содержания понятия «существенное заблуждение» (ст. 178 проекта). Теперь в существенное заблуждение входят случаи, когда сторона допустила очевидную оговорку, описку, опечатку и т. п.; — сторона заблуждается по поводу лица, с которым она вступает в сделку, или лица, связанного со сделкой; — сторона заблуждается в отношении обстоятельства, которое она упоминает в своем волеизъявлении или из наличия которого она с очевидностью для другой стороны исходит, совершая сделку. Значительно расширено легальное понятие обмана и угрозы (ст. 179 проекта). Угроза осуществить право является основанием признания сделки недействительной, если под влиянием этой угрозы сторона совершила сделку, не связанную с указанным правом. Обманом считается также намеренное умолчание об обстоятельствах, о которых лицо должно было сообщить при той добросовестности, какая от него требовалась по условиям оборота. Изменено и понимание кабальной сделки. Если ранее это была сделка, совершенная при тяжелых обстоятельствах, чем другая сторона воспользовалась, то теперь это сделка, совершенная при стечении неблагоприятных обстоятельств. Хотя надо отметить, что данное понятие использовано только в названии статьи, в тексте статьи законодатель употребляет только термин — «кабальная сделка» в прежнем сочетании. Требует осмысления и новое наполнение содержания кабальных сделок — о том, что правила о кабальных сделках соответственно применяются к сделкам, совершенным гражданином на крайне невыгодных условиях под влиянием такого воздействия на него другой стороны, в результате которого гражданин совершил сделку вследствие неопытности в делах либо по легкомыслию или слабоволию, чем другая сторона воспользовалась. Обнаруживается довольно неоднозначное понимание вновь введенных в текст указанной статьи оценочных понятий — легкомыслие, слабоволие и неопытность в делах. Данные термины не имеют однозначного понимания и вводятся в гражданское законодательство и в учение о недействительных сделках впервые. В этой связи возникает чисто практический вопрос: каковы пределы проверочных действий нотариуса в условиях действия принципа добросовестности участников гражданских правоотношений. Ясно, что перед нотариусом стоит прежняя задача: проверка законности сделки, новая редакция проверки дееспособности — способности вступать в данную сделку. Однако теперь стало ясно, что нотариус не может проверить абсолютно все действия участников сделки, направленные на заключение сделки, и все представляемые ими для этого документы, которые формируют право сторон на заключение этой сделки. В условиях рыночной экономики это невозможно. Например, особую сложность представляет проверка законности участия в соглашении об управлении партнерством. Впрочем, с учетом корпоративной составляющей это предмет совершенно самостоятельного исследования. Следует признать новым уровнем становления правовых ориентиров для проверочных действий, сопровождающих создание и деятельность юридических лиц, и сделки с долями в обществах с ограниченной ответственностью и хозяйственных партнерств, введение правового регулирования решений общего собрания как нового юридического факта в системе юридических фактов. В качестве особого достижения гражданского законодательства следует рассматривать введение в кодифицированном гражданском законодательном акте правил о решениях общих собраний по аналогии с учением о недействительности сделок. В целях реализации принципа добросовестности участников сделки для нового наполнения содержания проверки нотариусом законности сделки своевременным шагом законодателя следует признать решение проблемы контроля за ценой сделки: путем введения правила в п. 2 ст. 170, который распространил положение о притворных сделках на сделки, совершенные фактически на иных условиях. Анализ судебной практики показывает, что происходит нарастание подобных споров, особенно в коммерческой практике при отчуждении долей в обществах с ограниченной ответственностью, когда доли по условиям договора якобы продаются по номинальной стоимости, хотя речь идет о многомиллионных сделках. Судебная практика не создала общих и обоснованных подходов для решения указанной проблемы. Из данного и других подобных примеров вытекают два очень значимых теоретических вывода: во-первых, реализация принципа свободы договора в части определения цены, основанная на частном интересе, может иметь публично-правовые последствия, в частности связанные с нарушением налогового законодательства. Во-вторых, существующее гражданское законодательство не имеет самостоятельного механизма (оснований) регулирования последствий нарушения правил о несовпадении воли и волеизъявления в части определения цены, хотя данная проблема приобрела самостоятельное значение как в корпоративных, так и в коммерческих отношениях. Поэтому наличие значимых публично-правовых и частноправовых последствий при нарушении принципов и правил определения цены в договорах требует предусмотреть самостоятельные гражданско-правовые последствия. Прежде всего, при нарушении принципов и правил определения цены в договорах, на наш взгляд, необходимо создание самостоятельных оснований признания сделки незаключенной и недействительной. Также следовало бы создать механизм согласования общих подходов по этому вопросу между гражданским и налоговым законодательством, и, наконец, требуется создание в части оценки последствий недостоверной цены как условия договора единообразной судебной практики. Однако даже введение нового правила п. 2 ст. 170 проекта в рамках реализации принципа добросовестности сторон договора позволяет утверждать, что в этой части ответственность за недействительность такого рода договоров полностью ложится на стороны, нотариус по обычной практике нотариального сопровождения должен лишь письменно предупредить стороны о последствиях заключения договора на фактически иных условиях, чем указано в тексте договора. Делая общий вывод о возможностях и перспективах введения и дальнейшей детализации принципа добросовестности участников гражданских правоотношений в гражданском законодательстве и о влиянии данного принципа на пределы и состав проверочных действий в деятельности нотариуса, можно сделать вывод о том, что данный принцип распространяется на все виды отношений, входящих в предмет регулирования гражданского права. Поскольку одной из главнейших задач реализации принципа добросовестности является его назначение в качестве некоего оценочного ориентира поведения участников гражданско-правовых договоров с целью достижения баланса интересов их участников, введение данного принципа должно послужить основой формирования системы запретов и ограничений в отдельных субинститутах обязательственного и договорного права. Кроме того, в связи с особенностями предпринимательской деятельности для оценки и проверки нотариусом законности договора и права сторон на его заключение указанный принцип должен иметь более широкое содержание и рассматриваться как принцип добросовестности и честной деловой практики.
Библиографический список
1. Комиссарова Е. Г. Об основных началах гражданского законодательства // Журнал российского права. 2001. N 5.
