Розенберг М., заслуженный юрист России, доктор юридических наук, профессор кафедры международного частного права Всероссийской академии внешней торговли, член Президиума и арбитр МКАС при ТПП РФ.
В статье рассматривается несколько актуальных вопросов правоприменительной практики, возникших при разрешении конкретного спора.
The article addresses some actual questions of law enforcement which were examined on concrete case.
Key words: character of the norm of Civil Code of the Russian Federation, invalidity of the transaction, nonperformance of the contract term, interpretation of the contract terms, abuse of a legal right, the testimony of witnesses, customs of commerce, a substantial breach of the contract, entrepreneurial risk, evidence, penalty, reduction of a penalty, apportionment of the arbitration fee.
В вынесенном МКАС <1> 27 марта 2012 года решении по спору между двумя организациями, являющимися субъектами российского права (одна из них со 100-процентным участием иностранной фирмы), рассмотрен ряд актуальных вопросов, представляющих несомненный интерес для практикующих юристов и менеджеров, участвующих в заключении и исполнении внешнеэкономических сделок, а также в разрешении споров по ним (дело N 112/2011). В статье приводятся как эти вопросы, так и позиции сторон и подходы состава арбитража к их разрешению. ——————————— <1> МКАС при ТПП РФ, МКАС — Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации.
Суть спора в том, что истец (покупатель) не получил часть заказанного им по договору поставки товара, в связи с чем он заявил о расторжении договора в части непоставленного товара и потребовал от продавца уплаты неустойки, предусмотренной договором для таких случаев. Ответчик (поставщик) привел ряд аргументов, свидетельствующих, по его мнению, о необоснованности и чрезмерности требований истца. Во-первых, ответчик считал, что обязательства по договору не выполнены им по причинам, ответственность за которые несет истец (покупатель), который вопреки требованиям договора в течение более двух лет не выдавал заказы на поставку продукции и не заключил с поставщиком договор аренды на передачу ему пресс-форм, при отсутствии которых поставщик был лишен возможности произвести непоставленную продукцию. Кроме того, ответчик утверждал, что предоставление покупателем поставщику пресс-форм является обычаем делового оборота в соответствующей отрасли промышленности. Во-вторых, ссылаясь на императивность предписаний ГК РФ, ответчик оспаривал действительность условия договора, предоставляющего покупателю право расторгнуть договор при непоставке продукции. В-третьих, сторонами не была согласована цена на продукцию, подлежащую поставке в третий год действия договора, в связи с чем база для исчисления размера неустойки отсутствует. В-четвертых, ответчик указывал на неправильность расчета размера неустойки, предъявленной истцом, и на ее чрезмерность по сравнению с возможными убытками истца, если состав арбитража признает, что ответчик должен нести ответственность за непоставку. В-пятых, ответчик исходил из того, что истцом допущено злоупотребление правом, поскольку истец заведомо знал о невозможности выполнения его заказов и выдал их только с целью начисления штрафных санкций. В-шестых, ответчик возбудил ходатайство об установлении содержания неясного условия договора путем использования свидетельских показаний двух лиц, присутствовавших при заключении договора поставки. Истец, частично согласившись с замечаниями ответчика по расчету неустойки, высказал возражения по всем другим его доводам. Вынесенное составом арбитража решение содержит приводимые далее основные положения.
Компетенция МКАС
При решении вопроса о компетенции МКАС при ТПП РФ на рассмотрение требования истца к ответчику состав арбитража исходил из следующего. Истцом по делу является учрежденное по российскому законодательству и находящееся на территории Российской Федерации юридическое лицо, действующее в организационно-правовой форме общества с ограниченной ответственностью. Ответчиком по делу выступает компания в форме закрытого акционерного общества, учрежденного и действующего в соответствии с законодательством Российской Федерации. С учетом этого и поскольку местом проведения арбитражного разбирательства является Российская Федерация, для решения вопроса о компетенции МКАС рассматривать данный спор применим Закон РФ от 7 июля 1993 года N 5338-1 «О международном коммерческом арбитраже» (далее — Закон о международном коммерческом арбитраже). Как следует из представленных сторонами документов, ответчик на момент подачи искового заявления являлся предприятием с иностранными инвестициями в соответствии с положениями п. 5 ст. 4 Федерального закона от 9 июля 1999 года N 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации». В силу п. 2 ст. 1 Закона о международном коммерческом арбитраже и Положения о МКАС (приложение N 1 к Закону о международном коммерческом арбитраже) (далее — Положение о МКАС) МКАС обладает компетенцией, inter alia, в отношении споров «предприятий с иностранными инвестициями и международных объединений и организаций, созданных на территории Российской Федерации, между собой, споров между их участниками, а равно их споров с другими субъектами права Российской Федерации». Как предусмотрено в п. 2 Положения о МКАС и п. 1 § 2 Регламента МКАС, утвержденного Приказом ТПП РФ от 18 октября 2005 года N 76, гражданско-правовые отношения, споры из которых могут быть переданы на разрешение МКАС, включают, в частности, отношения по купле-продаже (поставке) товаров. Пунктом 9.2 ст. 9 договора поставки продукции от 1 ноября 2008 года определено, что «все споры, разногласия или требования, возникающие из договора или в связи с ним, в том числе касающиеся его исполнения, нарушения, прекращения или недействительности, подлежат рассмотрению в Международном коммерческом арбитражном суде при Торгово-промышленной палате РФ в соответствии с его Регламентом». Содержание арбитражного соглашения сторон четко и недвусмысленно подтверждает имеющуюся договоренность сторон о разрешении споров, возникающих из упомянутого договора, именно в МКАС при ТПП РФ. Тем самым соблюдены требования о письменной форме арбитражного соглашения, предусмотренные в п. 2 ст. 7 Закона о международном коммерческом арбитраже и п. 2 § 2 Регламента МКАС при ТПП РФ. С учетом изложенного и поскольку факт заключения арбитражного соглашения и его действительность сторонами не оспариваются, отводы арбитрам не заявлены, между сторонами отсутствуют разногласия относительно компетенции МКАС, состав арбитража, сформированный в соответствии с § 17 Регламента МКАС, на основании п. 4 § 2 Регламента решил, что МКАС при ТПП РФ обладает компетенцией по рассмотрению настоящего дела и вправе вынести решение по существу заявленного истцом иска в полном объеме.
Применимое право
Поскольку обе стороны данного спора являются субъектами российского права, к обязательствам сторон применимы нормы российского гражданского права, в том числе положения ГК РФ. То, что стороны в п. 11.3 ст. 11 договора поставки предусмотрели, что договор регулируется материальным правом Российской Федерации, служит подтверждением понимания этого факта сторонами договора.
Выводы по существу спора
1. Предметом данного спора являются правоотношения сторон по договору поставки от 1 ноября 2008 года. Истец в исковом заявлении предъявил требование об уплате неустойки в связи с непоставкой ответчиком продукции на основании заявок за период февраль — май 2011 года. Получение указанных заявок ответчиком в арбитражном заседании не оспаривалось. Договор вступил в силу в 2008 году и должен был действовать три года. Как было установлено в ходе заседаний, у сторон имелись претензии друг к другу по исполнению договора за каждый год. Истец представил копии заявок за предыдущие периоды, которые, по заявлению истца, передавались ответчику. Истцом 14 марта 2011 года была направлена претензия со ссылкой на выданные заявки за период исполнения договора в 2008, 2009 и 2010 годах. Однако ответчик отрицал получение от истца каких-либо заявок кроме заявок на 2011 год. Поскольку обязательства сторон по исполнению договора в 2008, 2009 и 2010 годах являются предметом рассмотрения в другом деле, находящемся в производстве МКАС (N 134/2011), а заявленные в данном деле исковые требования основаны только на обязательствах по исполнению договора в 2011 году и указанных заявках, в настоящем арбитражном решении не дается оценка доводам истца и ответчика и представленным ими доказательствам в отношении исполнения обязательств в период действия договора в 2008, 2009 и 2010 годах. 2. Представитель ответчика в заседании 18 января 2012 года заявил ходатайство о вызове двух свидетелей, присутствовавших при заключении договора поставки. В обоснование заявленного ходатайства ответчик ссылался на ст. 431 ГК РФ и утверждал, что при толковании договора поставки нужно принимать во внимание в том числе переговоры, предшествовавшие заключению договора поставки. Указанные свидетели могут подтвердить намерения сторон при заключении договора поставки, так как обязательство истца по заключению договора аренды и передаче пресс-форм, предусмотренное абз. 2 подп. (ii) п. 7.3, недостаточно подробно определяет условия заключения и исполнения договора аренды. Состав арбитража отклонил ходатайство, поскольку в силу п. 1 ст. 162 ГК РФ сторона не может ссылаться на свидетельские показания в подтверждение заключения сделки и ее условий, если не была соблюдена простая письменная форма сделки, а в п. 1 ст. 161 ГК РФ предусмотрена обязанность совершения сделок между юридическими лицами в письменной форме. Таким образом, свидетельские показания этих лиц не могут быть признаны допустимыми и не могут быть учтены при вынесении данного решения. Представленные ответчиком письменные объяснения свидетелей не могут быть признаны письменными доказательствами, поскольку, по сути, это свидетельские показания указанных лиц, изложенные в письменной форме. Согласно ст. 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности суд устанавливает путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Как следует из текста договора, в других положениях договора ссылки на условия передачи пресс-форм нет. Никакой переписки, свидетельствующей о намерении сторон заключить договор аренды пресс-форм, ответчик не представил. В соответствии с ч. 2 ст. 431 ГК РФ судом устанавливается действительная общая воля сторон, а не воля каждой из них. По заявлению истца, при заключении договора стороны не предусматривали заключение договора аренды пресс-форм. Согласно абз. 2 подп. (ii) п. 7.3 договора поставки «покупатель имеет право расторгнуть договор в одностороннем внесудебном (внеарбитражном) порядке или отказаться от исполнения договора и договоре аренды пресс-форм для производства продукции, указанной в разделе 2 приложения 1В, заключенного поставщиком одновременно с настоящим договором, и потребовать возмещения убытков». По заявлению обеих сторон, приложение 1В между сторонами подписано не было. Состав арбитража оставил без рассмотрения письменные показания двух лиц, представленные истцом, так как указанные показания имеют отношение к исполнению обязательств сторон по договору поставки в 2008, 2009 и 2010 годах, являющихся предметом рассмотрения в другом деле МКАС. 3. В обоснование своей позиции о том, что договор поставки содержал условия об обязанности истца по передаче пресс-форм, ответчик ссылался на абз. 2 подп. (ii) п. 7.3 договора, из которого следует, что в разделе 2 приложения 1В должен был быть указан перечень продукции, для производства которой предназначались пресс-формы, и что договор аренды пресс-форм подлежал заключению поставщиком одновременно с договором поставки. Однако, как подтвердил представитель ответчика в арбитражном заседании 17 февраля 2012 года, ответчик не располагает копией приложения 1В и у него отсутствуют доказательства того, что такое приложение было подписано сторонами. Истец пояснил, что приложение 1В сторонами не подписывалось. Таким образом, определить, какое именно оборудование должно было быть изготовлено с помощью пресс-форм, из доказательств, представленных ответчиком, невозможно. Кроме того, ответчик ссылался на дополнительное оборудование, которое, по мнению ответчика, также должно было быть поставлено истцом вместе с пресс-формами, что не следует из содержания договора поставки и не было подтверждено какими-либо доказательствами. Утверждение ответчика о том, что приложение 1В к договору должно было содержать кривую продаж за период, предшествующий заключению договора, несовместимо с его же позицией о том, что на основании абз. 2 подп. (ii) п. 7.3 договора необходимо прийти к выводу об обязанности сторон заключить договор аренды пресс-форм для изготовления продукции, предусмотренной договором. Отсутствуют какие-либо основания для предложенной ответчиком позиции о признании ссылок на приложение 1В в качестве ссылок на Приложение 1А, факт подписания которого сторонами бесспорен. Из абз. 2 подп. (ii) п. 7.3 договора, на который ссылается ответчик, следует, что инициатива в заключении договора аренды должна была исходить от ответчика. Как видно из материалов дела, ответчик на протяжении действия договора поставки не поднимал вопрос о заключении договора аренды. Ответчиком не представлено никаких доказательств того, что он обращался к истцу по поводу заключения договора аренды после получения заявок или принимал меры для заключения договора аренды. Поэтому состав арбитража пришел к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения ходатайства ответчика о применении ст. 404 ГК РФ в связи с виной истца, а также ст. 406 и п. 3 ст. 405 ГК РФ ввиду просрочки, допущенной истцом (кредитором). 4. Ответчиком не доказано, что в данной отрасли сложилась определенная практика по передаче заказчиком пресс-форм при размещении заказов на изготовление запчастей, которая трактуется в качестве обычая делового оборота. Представленные ответчиком его договоры с двумя другими организациями лишь подтверждают, что в каждом конкретном случае между сторонами устанавливаются определенные деловые отношения с учетом соответствующих обстоятельств. Составом арбитража принято во внимание, что при заключении договора аренды оборудования для изготовления продукции, подлежащей поставке, его условия должны были бы повлиять на условия договора поставки о цене, поскольку при возмездной аренде в цену включались бы расходы, вызванные арендной платой. Сдача в аренду на безвозмездной основе должна была бы быть прямо оговорена. Глава 34 «Аренда» ГК РФ исходит из презумпции возмездности договора аренды. 5. Состав арбитража констатирует, что ответчик, являясь субъектом предпринимательской деятельности, в соответствии с предписаниями п. 1 ст. 2 ГК РФ действует на свой риск при заключении и исполнении договоров с контрагентами, который связан с неисполнением или ненадлежащим исполнением обязанностей последними. Принимая на себя обязательство по договору, ответчик как предприниматель обязан был нести риск, связанный с исполнением обязательств по договору поставки. В п. 3 ст. 401 ГК РФ закреплено общее правило, согласно которому лицо, не исполнившее или не исполнившее надлежащим образом обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, должно нести ответственность за такое неисполнение, за исключением случаев, когда исполнение стало невозможным вследствие непреодолимой силы. Таким образом, ссылка ответчика на то, что обязательства по поставке истцу продукции по заявкам не были выполнены им в том числе в связи с загруженностью мощностей, не может быть принята во внимание. 6. По утверждению ответчика, положение договора поставки, а именно подп. (ii) п. 7.1, противоречит ст. ст. 310 и 523 ГК РФ. Этим положением договора поставки истцу предоставлено право на отказ от договора при просрочке исполнения обязательств ответчиком на пять дней. Данное утверждение ответчика противоречит ст. 523 ГК РФ, в которой нет исключительного перечня обстоятельств, признаваемых существенным нарушением обязательств и служащих основанием для одностороннего отказа от договора поставки. В п. 2 этой статьи предусмотрен незамкнутый перечень обстоятельств, которые презюмируются существенным нарушением и дают другой стороне право на односторонний отказ от договора. То, что этот перечень является незамкнутым, ясно следует из анализа других статей ГК РФ, регулирующих отношения по договору поставки. Пункт 3 ст. 511 ГК РФ предоставляет покупателю право при условии уведомления поставщика отказаться от принятия товаров, поставка которых просрочена. Пунктом 1 ст. 518 ГК РФ установлено, что при поставке товара ненадлежащего качества покупатель вправе предъявить поставщику требования, предусмотренные ст. 475 ГК РФ, а п. 2 ст. 475 предоставляет покупателю право отказаться от исполнения договора купли-продажи. В п. 1 ст. 519 ГК РФ содержится указание о праве покупателя, которому поставлены товары с нарушением требований к комплектности товара, предъявить поставщику требования, предусмотренные ст. 480 ГК РФ. Положениями указанной статьи (п. 2) покупателю предоставлено право отказаться от исполнения договора. Понятие «существенное нарушение договора» содержится в п. 2 ст. 450 Кодекса, и в каждом случае, когда имеет место нарушение обязательства, вопрос о том, подпадает ли оно под это понятие, является предметом анализа. В связи с этим необходимо учитывать, что п. 2 ст. 457 ГК РФ устанавливает возможность признания договора заключенным с условием его исполнения к строго определенному сроку, если из договора ясно следует, что при нарушении срока исполнения покупатель утрачивает интерес к договору. Условия договора поставки (подп. (ii) п. 7.1), согласно которым покупатель вправе отказаться от исполнения договора на пятый рабочий день следующего месяца при непоставке товара в течение соответствующего месяца, позволяют прийти к выводу, что просрочка, превышающая определенный в договоре срок, оценивалась сторонами как существенное нарушение договора. При таких обстоятельствах состав арбитража пришел к выводу, что неисполнение ответчиком обязательств в срок, установленный в заявках, являлось существенным нарушением договора поставки и истец правомерно заявил о расторжении договора в одностороннем порядке на основании условий договора, что соответствует предписаниям ст. ст. 450 и 523 ГК РФ. 7. Ответчиком был поставлен вопрос об отсутствии согласованной цены на товар и, соответственно, базы для определения размера неустойки по договору. В самом деле, в договоре определено, что цены должны быть согласованы на каждый год действия договора. Однако состав арбитража, применяя ст. 431 ГК РФ, пришел к выводу о том, что такое согласование имело место, что прямо следует из поведения сторон. Ответчик указал в товарных накладных на отгружаемые в 2011 году товары цены, которые были указаны в приложении 1А на первый год поставок. В заседаниях истец и ответчик подтвердили, что именно по этим ценам были произведены расчеты за поставленный товар. Таким образом, из поведения сторон следует, что ни у одной из них не было сомнений, что товар, который поставлялся в третий год действия договора, подлежал оплате и был фактически оплачен по ценам, установленным договором на первый год поставок. Учитывая это, состав арбитража признал, что предъявление неустойки, расчет которой был сделан исходя из цен, согласованных сторонами, является обоснованным. 8. Состав арбитража принял во внимание, что истец учел возражения ответчика по поводу необоснованного увеличения суммы неустойки за количество товара, превышающее установленный договором предел, внес изменения в расчет и определил окончательный размер неустойки, предъявленный к взысканию. По новому расчету истца размер неустойки, предъявленный к взысканию, соответственно снижен. Представитель ответчика в арбитражном заседании 17 февраля 2012 года заявил, что новый расчет истца соответствует условиям договора поставки, но он возражает против удовлетворения требований истца по мотивам, рассмотренным выше. 9. Состав арбитража пришел к выводу, что заявление ответчика о злоупотреблении правом со стороны истца необоснованно, поскольку истец действовал в соответствии с условиями, предусмотренными договором. Доводы ответчика о том, что истец подал заявки только для предъявления в последующем претензии, заранее зная, что выполнение поставок в заявленном истцом объеме и ассортименте невозможно, не подтверждаются материалами дела и доказательствами, представленными ответчиком. По всем заявкам, которые были выданы истцом в 2011 году, истец принял и полностью оплатил поставленный товар согласно условиям договора поставки. Как уже было констатировано составом арбитража, ответчик не доказал, что просрочка в поставке продукции произошла по вине истца. На этом основании отклоняется довод ответчика о применении п. 2 ст. 10 ГК РФ, предусматривающего последствия допущенного злоупотребления правом. 10. Несмотря на то что признано отсутствие вины истца в неисполнении обязательств по договору поставки и признаны недоказанными доводы ответчика об уменьшении размера его ответственности на основании ст. 404 ГК РФ, состав арбитража пришел к заключению, что в силу ст. 333 Кодекса ходатайство ответчика о снижении размера неустойки должно быть удовлетворено с учетом обстоятельств данного дела. При этом состав арбитража исходил из следующего. Согласованный размер неустойки в размере 14 процентов при просрочке исполнения на пять дней явно несоразмерен тем последствиям, которые могли наступить при нарушении обязательств. Если бы истец при наступлении просрочки исполнения со стороны ответчика принял соответствующие меры для закупки товаров у других лиц, он бы не понес значительных убытков. Истец не представил доказательств того, что он не имел возможности закупить товар у третьих лиц. С учетом указанных обстоятельств и положений ст. 333 ГК РФ состав арбитража пришел к выводу, что размер неустойки должен быть уменьшен на 50 процентов. 11. Ссылка ответчика на судебные акты, вынесенные государственными арбитражными судами по делам в отношении иных лиц и по иным основаниям, а также с учетом обстоятельств, не являющихся тождественными настоящему спору, не может быть принята во внимание, поскольку при рассмотрении спора состав арбитража анализирует обстоятельства соответствующего дела и доказательства, представленные сторонами, на основании и в результате оценки которых принимает решение по конкретному делу.
Распределение арбитражного сбора
Истец уплатил арбитражный сбор, исчисленный в соответствии с Положением об арбитражных сборах и расходах, являющимся приложением к Регламенту МКАС. Поскольку стороны не договорились об ином, вопрос о распределении между ними расходов по арбитражному сбору решается на основании предписаний этого Положения. В соответствии с п. 2 § 6 названного Положения, если иск удовлетворен частично, арбитражный сбор возлагается на ответчика пропорционально размеру удовлетворенных исковых требований и на истца — пропорционально той части исковых требований, в которой иск не удовлетворен. Поскольку истец уменьшил сумму исковых требований на 5,81 процента, на счет истца подлежит отнесению пропорциональная часть уплаченного им арбитражного сбора. Хотя согласно п. 1 § 6 Положения об арбитражных сборах и расходах арбитражный сбор возлагается на сторону, против которой состоялось решение, состав арбитража пришел к заключению, что в данном случае применимо предписание § 10 Положения, предусматривающее право арбитража установить иное распределение между сторонами арбитражного сбора. Принимая во внимание, что размер исковых требований был правомерно определен истцом на основании условий договора, но размер требуемой суммы неустойки был снижен по усмотрению арбитража, состав арбитража пришел к выводу, что расходы истца по арбитражному сбору за вычетом указанных 5,81 процента от суммы арбитражного сбора подлежат возмещению ответчиком.
