Мусаелян Марат Феликсович, старший научный сотрудник отдела уголовного и уголовно-процессуального законодательства; судоустройства ИЗиСП при Правительстве РФ, кандидат юридических наук.
В статье обосновывается необходимость совершенствования законодательной конструкции цели террористического акта в ст. 205 УК РФ.
The mental element of the act of terrorism: interpretation, qualification, improvement M. F. Musaelyan
In the author’s opinion it is necessary to improve legislative construction of the mental element of the act of terrorism in 205 article of the criminal code of the Russian Federation.
Key words: act of terrorism; mental element; qualification of the act of terrorism; differentiation of the act of terrorism; guilt; motive and aim of the act of terrorism.
Субъективная сторона террористического акта (ч. 1 ст. 205 УК) характеризуется умышленной формой вины в виде прямого умысла и целью воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями.
Цель — обязательный признак субъективной стороны террористического акта. Взрыв, поджог или иные действия совершаются в целях воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями. Угроза террористического акта также осуществляется в названных целях. Воздействие — это оказание влияния для того, чтобы добиться необходимого результата <1>. ——————————— <1> См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд. М.: ООО «ИТИ Технологии», 2003. С. 92.
Цель воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями — это стремление повлиять на органы власти или международные организации путем выдвижения требований и побуждения к совершению какого-либо действия (действий) или бездействия как в пользу самих террористов, так и в пользу третьих лиц; создать такую ситуацию, когда органы власти или международные организации вынуждены принять незаконное решение (или воздержаться от принятия законного решения) ради обеспечения безопасности общества. Поэтому террористические акты и совершаются часто в местах массового скопления людей и нахождения значимого имущества (на транспорте, во время публичных мероприятий и т. п.). Оказание воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями может выражаться, например, в требовании предоставить территории независимость, денежную сумму, освободить сообщников или принять решение в их пользу. Принятие решения по своему содержанию может заключаться как в совершении какого-либо действия (действий) (например, освободить сообщников), так и в воздержании от их совершения (например, не препятствовать вылету самолета, не вводить войска на территорию). На наш взгляд, использование в ст. 205 УК слова «решения» в единственном числе не исключает возможности того, что террористы будут требовать принятия не одного, а нескольких решений. Террористы ставят перед собой определенные цели, и от этого зависит, какие решения они требуют принять. И. Моторный говорит об оказании воздействия на принятие решений органами власти «для достижения политических или корыстных требований» террористов <2>. Такой подход, на наш взгляд, сужает содержание этого понятия, ибо диапазон требований террористов может колебаться от получения материальной выгоды до этнической или религиозной чистки населения. Считаем целесообразным в ч. 1 ст. 205 УК указать, что это «решение» должно быть выгодным террористам <3>. ——————————— <2> См.: Моторный И. Д. Современный терроризм и оценка диверсионно-террористической уязвимости гражданских объектов. М.: Изд. Шумилова И. И., 2004. С. 14. <3> Заметим, что такое указание было также в ст. 3 ранее действовавшего ФЗ «О борьбе с терроризмом».
В литературе справедливо отмечается, что в ч. 1 ст. 205 УК необоснованно сужен круг адресатов воздействия. По мнению некоторых авторов, целесообразно в ее ч. 1 в качестве адресатов указать «иностранные государства» <4>, по мнению других — «организации или физические лица» <5>. На узость круга адресатов обращал внимание и автор данной статьи <6>. Полагаем, что «воздействие» может оказываться также на органы местного самоуправления (хотя они и не входят в систему органов государственной власти) и иностранные государства (при международном терроризме). О возможном стремлении террористов воздействовать и на органы местного самоуправления сказано в ст. 3 ФЗ «О противодействии терроризму». Предложение о дополнении ч. 1 ст. 205 таким адресатом воздействия, как «иностранные государства», обусловлено тем, что это логично дополнит другого адресата — «международные организации» и позволит полноценно оценивать проявления как «внутреннего», так и «международного» терроризма <7>. ——————————— <4> См.: Боровиков В. Б., Боровикова В. В. Борьба с преступлениями террористического характера: уголовно-правовые аспекты // Российское правосудие. 2006. N 3. С. 28. <5> См.: Аксенов О. В чьих интересах совершается теракт? // Российская юстиция. 2001. N 1. С. 59. <6> См.: Суд присяжных: квалификация преступлений и процедура рассмотрения дел / Под ред. А. В. Галаховой. М.: Норма, 2006. С. 68. <7> Необходимо отметить, что некоторые УК стран СНГ также пошли по пути более широкого определения круга адресатов воздействия с целью принятия выгодных для террористов решений (например, ч. 1 ст. 258 УК Украины, ч. 1 ст. 155 УК Республики Узбекистан).
Анализ ч. 1 ст. 205 показывает, что в ней говорится об одной цели террористического акта (а не о «целях»), имеющей двух адресатов воздействия (органы власти и международные организации). Поэтому словосочетание «в целях» целесообразно заменить на «с целью» <8>. ——————————— <8> Термин «с целью» используется как в УК РФ (например, п. «к» ч. 2 ст. 105), так и при описании субъективной стороны терроризма в ч. 1 ст. 258 УК Украины, ч. 1 ст. 278 УК Республики Молдова.
Таким образом, ч. 1 ст. 205 УК лучше изложить в такой редакции: «…с целью воздействия на принятие выгодного террористам решения органами власти, местного самоуправления, иностранными государствами или международными организациями». Установление судом цели, названной в ст. 205 УК, — главное условие для правильной квалификации террористического акта. При отсутствии указанной цели квалификация по ст. 205 исключается. Действия Б. и Х., связанные с захватом заложников, предъявлением требований предоставить оружие и самолет, угрозами расстрела заложников и созданием угрозы для жизни людей путем взрыва канистр с бензином, наряду со ст. 206 были квалифицированы и по ст. 205 УК. Верховный Суд РФ установил, что угрозы расстрела заложников и стрельба из автоматов в воздух не преследовали цель оказания воздействия на принятие решения органом власти, были направлены на то, чтобы заполучить оружие и самолет, и исключил из приговора указание об осуждении по п. п. «а», «в» ч. 2 ст. 205 УК РФ <9>. ——————————— <9> См.: Определение Военной коллегии Верховного Суда РФ от 11 февраля 2000 г. N 2-0122/99.
Однако на практике суды нередко не принимают во внимание цель террористического акта, что приводит к вынесению ошибочных приговоров. С. совершил взрыв мемориальной памятной плиты императорской семьи Романовых на Ваганьковском кладбище в Москве, причинив значительный материальный ущерб, и был признан судом виновным в совершении акта терроризма. Судебная коллегия Верховного Суда РФ изменила приговор, приняв во внимание показания С. о том, что он по своим убеждениям является противником монархизма и был возмущен расположением мраморной плиты в районе историко-революционных событий в Москве в 1905 г. Поэтому он преследовал цель только осквернить и повредить памятник, для чего выбрал время (раннее утро) для взрыва и небольшое количество взрывчатки, чтобы не создать опасности для здоровья и жизни людей. Отсутствие цели оказания воздействия на принятие решения органами власти поставило под сомнение правильность квалификации действий С., и они были переквалифицированы со ст. 205 на ст. 214 (вандализм) и ч. 2 ст. 167 (умышленное повреждение взрывом чужого имущества) УК <10>. ——————————— <10> См.: Ермакова Л., Комарова М. Цель как признак терроризма // Уголовное право. 2002. N 2. С. 24.
Нередко именно цель террористического акта является тем признаком, по которому террористический акт следует отграничивать от иных смежных с ним преступлений. На практике значительные трудности возникают при отграничении угрозы террористического акта (ст. 205) от заведомо ложного сообщения об акте терроризма (ст. 207 УК). Эти преступления отличаются тем, что в случае заведомо ложного сообщения об акте терроризма не преследуется свойственная террористическому акту цель воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями. Направленность умысла в случае заведомо ложного сообщения об акте терроризма состоит в том, чтобы ввести в заблуждение адресата сообщения, отвлечь его внимание от чего-либо, оправдать какие-либо свои поступки, получить удовольствие от куража и т. п. (например, студент звонит по телефону в институт и сообщает о заложенном взрывном устройстве, желая сорвать экзамен). Если при заведомо ложном сообщении о готовящемся акте терроризма преследуется цель преступления, предусмотренного ст. 205 УК, содеянное следует квалифицировать как угрозу террористического акта. По делу М. стороной защиты были выдвинуты доводы об отсутствии в действиях М. состава угрозы террористического акта (ч. 1 ст. 205) и переквалификации его действий на ст. 207 УК. Московский городской суд эти доводы не признал убедительными и отметил, что наличие специальной цели — оказания воздействия на принятие решений органами власти — основной критерий отграничения деяния, предусмотренного ст. 205 УК, от заведомо ложного сообщения об акте терроризма и других преступлений террористической направленности <11>. ——————————— <11> Архив Московского городского суда. Дело N 2-301/02.
Таким образом, цель — важнейший признак субъективной стороны террористического акта и играет существенную роль при квалификации террористического акта и его отграничении от иных смежных с ним преступлений.
Пристатейный библиографический список
1. Аксенов О. В чьих интересах совершается теракт? // Российская юстиция. 2001. N 1. С. 59. 2. Боровиков В. Б., Боровикова В. В. Борьба с преступлениями террористического характера: уголовно-правовые аспекты // Российское правосудие. 2006. N 3. С. 28. 3. Ермакова Л., Комарова М. Цель как признак терроризма // Уголовное право. 2002. N 2. С. 24. 4. Моторный И. Д. Современный терроризм и оценка диверсионно-террористической уязвимости гражданских объектов. М.: Изд-во Шумилова И. И., 2004. С. 106. 5. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. 4-е изд. М.: ООО «ИТИ Технологии», 2003. С. 944. 6. Суд присяжных: квалификация преступлений и процедура рассмотрения дел / Под ред. А. В. Галаховой. М.: Норма, 2006. С. 68.
