Эрделевский Александр Маркович, доктор юридических наук, профессор.
В предлагаемой вниманию читателя статье рассматривается определение коррупции в российском законодательстве и анализируются выявленные в нем противоречия.
The notion of corruption under the Russian legislation
A. M. Erdelevsky
The article brought to attention of the reader considers the definition of corruption under the Russian legislation and analyzes contradictions revealed in it.
Одна из проблем на пути к успеху в деле противодействия коррупции — несовершенство нормативных актов, регулирующих отношения в этой области. Сказанное касается, в частности, таких значимых актов в системе антикоррупционного законодательства, как Федеральный закон от 25 декабря 2008 г. «О противодействии коррупции» (далее — Закон) и Уголовный кодекс РФ (далее — УК).
Обратимся к центральному понятию Закона — коррупции. Пункт 1 ст. 1 Закона определяет коррупцию следующим образом: злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами (подп. «а» п. 1 ст. 1); совершение указанных деяний от имени или в интересах юридического лица (подп. «б» п. 1 ст. 1).
Нетрудно увидеть, что в подп. «а» п. 1 ст. 1 Закона наряду с перечислением отдельных разновидностей коррупционных действий содержится общее легальное определение коррупции. Под ней понимается незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами.
Такое определение коррупции представляется весьма неудачным. Как следует из этого определения, коррупционное поведение может проявляться в двух формах: 1) незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды имущественного характера; 2) незаконное предоставление выгоды имущественного характера должностному лицу физическими лицами.
Выгода имущественного характера, о которой идет речь в подп. «а» п. 1 ст. 1 Закона, может заключаться в деньгах, ценностях, ином имуществе или услугах имущественного характера, иных имущественных правах. Возможности отнесения к этой выгоде каких-либо других составляющих п. 1 ст. 1 Закона не предусматривает. Нетрудно увидеть, что упомянутая выгода по своему составу практически ничем не отличается от предметов коммерческого подкупа и взятки — денег, ценных бумаг, иного имущества, услуг имущественного характера, иных имущественных прав (ст. ст. 204, 290 УК). При этом сами понятия «имущество», «услуги имущественного характера», «имущественные права» ни в Законе, ни в УК не раскрываются.
Следует обратить внимание на то, что имущество, оказание услуг, имущественные права — это объекты гражданских правоотношений. Поэтому вполне логично было бы предположить, что используемые в УК институты, понятия и термины гражданского, семейного и других отраслей законодательства РФ должны применяться в том значении, в каком они используются в этих отраслях законодательства, если иное не предусмотрено в самом УК. Подобное правило прямо установлено, например, в п. 1 ст. 11 Налогового кодекса РФ.
Однако в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. N 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» (далее — Постановление N 24) можно усмотреть иной подход к этому вопросу. Так, в п. 9 отмечается, что предметом взяточничества (ст. ст. 290, 291 и 291.1 УК) и коммерческого подкупа (ст. 204 УК), наряду с деньгами, ценными бумагами, иным имуществом, могут быть незаконные оказание услуг имущественного характера и предоставление имущественных прав.
Далее в этом же пункте указывается, что под незаконным оказанием услуг имущественного характера судам следует понимать предоставление должностному лицу в качестве взятки любых имущественных выгод, в том числе освобождение его от имущественных обязательств (например, предоставление кредита с заниженной процентной ставкой за пользование им, бесплатных либо по заниженной стоимости туристических путевок, ремонт квартиры, строительство дачи, передача имущества, в частности автотранспорта, для его временного использования, прощение долга или исполнение обязательств перед другими лицами).
Относительно имущественных прав в п. 9 поясняется, что к ним относятся как право на имущество, в том числе право требования кредитора, так и иные права, имеющие денежное выражение, например исключительное право на результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (ст. 1225 ГК), а получение взятки в виде незаконного предоставления должностному лицу имущественных прав предполагает возникновение у него юридически закрепленной возможности вступить во владение или распорядиться чужим имуществом как своим собственным, требовать от должника исполнения в его пользу имущественных обязательств и др.
Некоторая сумбурность и сомнительность п. 9 Постановления N 24 в значительной мере предопределяется коллизиями между Законом и УК, с одной стороны, и Гражданским кодексом РФ (далее — ГК) — с другой. Так, содержание понятия «имущество» в широком смысле определено в ГК. Согласно ст. 128 ГК к имуществу относятся, в частности, вещи, включая наличные деньги и документарные ценные бумаги, безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, имущественные права. Таким образом, в ст. 128 ГК имущественные права являются разновидностью имущества в широком смысле, а не объектом, существующим наряду с имуществом, как это предусмотрено в Законе и УК. Что касается имущественных обязанностей, то их законодатель в состав имущества по общему правилу не включает, делая это лишь в специальных случаях, например при описании состава наследственного имущества (ст. 1112 ГК).
Что касается результатов работ и оказания услуг, то они, согласно ст. 128 ГК, представляют собой отдельный, наряду с имуществом в широком смысле, объект гражданских прав. При этом легальное определение понятия «оказание услуги» дается в п. 1 ст. 779 ГК, согласно которому под оказанием услуг понимается совершение определенных действий или осуществление определенной деятельности. К услугам в смысле ст. 779 ГК относятся, например, медицинские, аудиторские, консультационные, информационные, образовательные, туристические услуги, услуги, оказываемые по договорам перевозки, хранения, поручения, комиссии, и др.
Освобождение должника от имущественной обязанности является, как известно, предметом договора дарения (ст. 572 ГК) либо способом прекращения обязательства посредством прощения долга (ст. 415 ГК), но никак не оказанием услуги имущественного характера. Поэтому один из приведенных в п. 9 Постановления N 24 примеров (прощение долга) — это, безусловно, пример предоставления имущественной выгоды, но он не является услугой имущественного характера с позиций действующего российского законодательства. Следовательно, квалификацию освобождения должностного лица от имущественной обязанности в качестве взятки, коммерческого подкупа или иного коррупционного деяния нельзя счесть основанной на законе.
Как представляется, такая ситуация обусловлена теми неудачными изменениями, которые были внесены в ст. ст. 204 и 290 УК Федеральным законом от 4 мая 2011 г. В предыдущей редакции ст. 290 УК под взяткой понимались деньги, ценные бумаги, иное имущество или выгоды имущественного характера. В ст. 204 УК под предметом коммерческого подкупа понимались деньги, ценные бумаги, иное имущество, а равно услуги имущественного характера. Как разъяснялось в ныне утратившем силу Постановлении от 10 февраля 2000 г. N 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» (далее — Постановление N 6), по смыслу закона предметом взятки или коммерческого подкупа наряду с деньгами, ценными бумагами и иным имуществом могут быть выгоды или услуги имущественного характера, оказываемые безвозмездно, но подлежащие оплате (предоставление туристических путевок, ремонт квартиры, строительство дачи и т. п.).
Под выгодами имущественного характера в п. 9 Постановления N 6 предлагалось понимать, в частности, занижение стоимости передаваемого имущества, приватизируемых объектов, уменьшение арендных платежей, процентных ставок за пользование банковскими ссудами. Об освобождении от имущественной обязанности как разновидности предоставления выгоды имущественного характера в Постановлении N 6 прямо не упоминалось, хотя она вполне могла рассматриваться как пример такой выгоды.
В настоящее время указание на выгоду имущественного характера как на предмет взятки исключено из ст. 290 УК. Не упоминается о такой выгоде в общем виде ни в ст. 1 Закона, ни в ст. 204 УК. Поэтому, как указывалось выше, не усматривается достаточных законных оснований для квалификации освобождения должностного лица от имущественной обязанности в качестве взятки, коммерческого подкупа или иного коррупционного деяния до внесения соответствующих изменений в Закон и УК.
Следует также заметить, что ст. 2 Конвенции о гражданско-правовой ответственности за коррупцию от 4 ноября 1999 г. (далее — Конвенция) определяет коррупцию как просьбу, предложение, дачу или принятие, прямо или косвенно, взятки или любой другой ненадлежащей выгоды (advantage) или обещания таковой, которые искажают нормальное выполнение любой обязанности или поведение, требуемое от получателя взятки.
Поэтому введение понятия «выгода имущественного характера» в определение коррупции в ст. 1 Закона и в соответствующие нормы УК не только давало бы законные основания для квалификации незаконного освобождения должностного лица от имущественной обязанности в качестве коррупционного деяния, но и сближало бы российское законодательство о противодействии коррупции с упомянутой Конвенцией. Кроме того, было бы обеспечено единообразие применяемой в УК терминологии, поскольку понятие «выгода имущественного характера» сегодня содержится в примечании к ст. 141.1 УК.
Еще один вопрос, на который представляется целесообразным обратить внимание в связи с легальным определением коррупции, касается подп. «б» п. 1 ст. 1 Закона, где к коррупции отнесено совершение коррупционных деяний от имени или в интересах юридического лица. Российское законодательство не предусматривает возможности совершения «от имени» другого лица, как физического, так и юридического, неправомерного действия вообще и коррупционного деяния в частности. От имени другого лица в силу полномочия, основанного на доверенности, административном акте или указании закона, могут совершаться сделки и иные правомерные юридические действия.
Изложенное позволяет предложить следующее законодательное определение коррупции:
«Коррупция — злоупотребление служебным положением, дача или получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным публичным интересам в целях получения имущества или любой иной выгоды имущественного характера для себя или для других лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами в своих интересах или в интересах других лиц».
