(Дашковская Г. М., Капашинова Э. А.) («Наркоконтроль», 2006, N 1)
ПРОБЛЕМЫ ВЫЯВЛЕНИЯ, РАССЛЕДОВАНИЯ И КВАЛИФИКАЦИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ПРЕСТУПНЫХ СООБЩЕСТВ В СФЕРЕ НЕЗАКОННОГО ОБОРОТА НАРКОТИКОВ
Г. М. ДАШКОВСКАЯ, Э. А. КАПАШИНОВА
Дашковская Г. М., кандидат юридических наук, г. Калининград.
Капашинова Э. А., г. Калининград.
Построение в России правового государства предполагает прежде всего усиление гарантий прав, свобод и законных интересов граждан. В сфере уголовного судопроизводства данное положение имеет особое значение, поскольку расследование уголовных дел сопряжено с вторжением в сферу личных интересов граждан и связано с определенным ограничением конституционных гарантий неприкосновенности личности, жилища, тайны переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообщений, а также применением предусмотренных законом мер процессуального принуждения. В ходе судебной реформы гарантии прав подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений получили значительное развитие и укрепление. В частности, принятый УПК России закрепил принцип состязательности в качестве основного правового положения уголовного процесса, ввел обязательный судебный контроль за законностью и соблюдением прав человека в ходе предварительного расследования в тех случаях, когда государство в целях установления истины по уголовному делу ограничивает конституционные права граждан. Кроме того, новый УПК России предусмотрел институт реабилитации, расширил и конкретизировал полномочия защитника, участвующего в производстве следственного действия. Еще одним нововведением явилось закрепление обязанности следователя и дознавателя разъяснять допрашиваемым обвиняемым и подозреваемым значение их показаний, а именно возможность использования этих показаний в качестве доказательств по уголовному делу. Вместе с тем, несмотря на политику гуманизации и демократизации уголовного процесса, наблюдается рост удельного веса тяжких и особо тяжких наркопреступлений от числа всех преступлений, совершаемых в сфере незаконного оборота наркотиков. Количество зарегистрированных преступлений, связанных со сбытом наркотических средств, психотропных веществ и их аналогов, увеличилось на 13,7% <*>. ——————————— <*> Федоров А. В. О некоторых итогах реализации новой антинаркотической политики в Российской Федерации // Контроль за оборотом наркотиков и предупреждение преступности в России (материалы Всероссийской научно-практической конференции). СПб., 2005. С. 7.
Особую опасность в настоящее время представляет связь преступлений, совершаемых в сфере незаконного оборота наркотиков, с организованной преступностью. Согласно экспертным оценкам оборот одной преступной организации численностью 10 — 12 человек составляет около 1 млн. долларов США в месяц <*>. ——————————— <*> Мацкевич И. М. Россия в структуре мировой преступной наркоиндустрии // Прокурорская и следственная практика. 2004. N 1 — 2. С. 195.
Анализ действующего уголовного и уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации позволяет назвать ряд объективных причин, не позволяющих сегодня в полной мере осуществлять деятельность по выявлению и пресечению преступлений, совершаемых преступными сообществами в сфере незаконного оборота наркотиков, а также расследованию уголовных дел по этим преступлениям. Первая проблема, по нашему мнению, касается недостаточно четкого законодательного разграничения понятий «организованная группа» и «преступное сообщество». Частью 4 ст. 35 УК России определено, что преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено сплоченной организованной группой (организацией), созданной для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединением организованных групп, созданных в тех же целях. Таким образом, преступное сообщество определяется как сплоченная организованная группа и предполагает наличие таких обязательных признаков, как: сплоченность; организованность; цель создания — совершение тяжких и особо тяжких преступлений. В соответствии с ч. 3 ст. 35 УК России преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Согласно этому определению признаками организованной группы являются: устойчивость; цель создания — совершение одного или нескольких преступлений. Перечень таких признаков, как устойчивость, сплоченность и организованность не дает однозначного представления ни об организованной группе, ни о преступном сообществе, поскольку эти признаки являются оценочными и сами нуждаются в пояснении. Такое пояснение законодателем не приводится. В свою очередь, Толковый словарь дает следующее определение сплоченности: «Сплоченный — дружный, единодушный, организованный» <*>. То есть если буквально следовать терминологии словаря, то преступное сообщество — это организованная группа. ——————————— <*> Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь. М., 1994. С. 745.
Рассматривая цели создания преступного сообщества и организованной группы, можно также указать на некоторые имеющиеся здесь противоречия. Во-первых, не может быть названа устойчивой преступная группа, если ее члены объединились для совершения только одного преступления, а затем такая группа распалась. В таком случае ее вообще следует считать группой лиц, совершивших преступление по предварительному сговору. Во-вторых, следуя логике законодателя, организованная группа формируется для совершения преступлений любой тяжести (небольшой, средней, тяжких и особо тяжких), тогда как совершение тяжких и особо тяжких преступлений — признак преступного сообщества. Указанное обстоятельство фактически исключает возможность четкого разграничения организованной группы и преступного сообщества в зависимости от тяжести преступлений, для совершения которых они созданы. По мнению некоторых ученых, определяющим признаком организованной группы, характеризующим ее устойчивость, является наличие организатора или руководителя группы, поскольку организатор создает группу, осуществляет подбор участников, распределяет роли между ними, устанавливает дисциплину, а руководитель обеспечивает направленную и слаженную деятельность как группы в целом, так и каждого ее участника <*>. ——————————— <*> Гаухман Л. Д., Максимов С. В. Уголовная ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации). М., 1997. С. 9.
Уязвимость такой позиции заключается в том, что еще ряд авторов указывают абсолютно те же признаки, раскрывающие понятие организованности для преступного сообщества (наличие сильного лидера, подбирающего лиц для участия в преступной деятельности сообщества, определяющего и перераспределяющего функции и роли в нем; жесткая дисциплина; планирование преступной деятельности) <*>. ——————————— <*> Быков В. Объективная сторона организации преступного сообщества // Законность. 2002. N 10. С. 13; Гасанов Э. Наркотическая преступность как вид организованной преступности // Законность. 1997. N 11. С. 28.
Наконец, достаточно сложно представить себе организованную группу устойчивой, но не сплоченной, а преступное сообщество — сплоченным, но не устойчивым. В связи с изложенным полагаем целесообразным согласиться с авторами, предлагающими определять преступное сообщество не через понятие «организованная группа», а с помощью понятия «преступная организация» <*>. Это позволит провести четкую грань между организованной группой и преступным сообществом, а также избежать употребления через скобки двух терминов, характеризующих одно понятие. ——————————— <*> Арутюнов А. Квалификация сбыта наркотических средств преступным сообществом // Законность. 2002. N 11. С. 49.
В настоящее время диспозиция ст. 210 УК России практически исключает возможность какого-либо уголовно-правового реагирования на деятельность преступных сообществ при совершении ими преступлений небольшой и средней тяжести. Между тем ряд преступлений в сфере незаконного оборота наркотиков могут носить достаточно серьезный характер при постановке их «на поток» именно преступными сообществами. К таким преступлениям относятся, например: склонение к потреблению наркотических средств и психотропных веществ (ч. 1 ст. 230 УК России), организация либо содержание притонов для потребления наркотических средств или психотропных веществ (ч. 1 ст. 232 УК России). Однако перечисленные составы относятся к преступлениям средней тяжести, что в принципе не позволяет привлекать членов преступных сообществ за их совершение. В связи с этим считаем необходимым указать в ст. 210 УК России, что целью создания и руководства преступным сообществом (преступной организацией) является совершение любых умышленных преступлений. Следующей проблемой, возникающей при расследовании преступлений, совершаемых преступными сообществами, можно назвать недостаточную государственную защиту лиц, оказывающих содействие правоохранительным органам. Тактические особенности проведения оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий по материалам и уголовным делам, связанным с деятельностью преступных сообществ, обусловлены следующими обстоятельствами: латентным характером наркопреступности; замаскированными и многоступенчатыми формами передачи предметов и материалов; отсутствием личных контактов организаторов преступной деятельности и рядовых исполнителей, в том числе их визуального общения; тщательным планированием преступной деятельности; наличием коррумпированных связей с должностными лицами государственных учреждений и правоохранительных органов, коммерческими структурами, используемыми для прикрытия преступной деятельности, «отмывания» (легализации) полученных доходов; использованием средств, получаемых за сбываемые наркотики, для организации противодействия работе правоохранительных органов (подкуп, шантаж, дезинформация); транснациональными связями; осуществлением членами преступных сообществ разведывательных мероприятий, а также контрмер, препятствующих внедрению в преступные сообщества негласных сотрудников. В ходе оперативной разработки преступного сообщества необходимо изучить механизм его организации (в том числе распределение ролей между членами сообщества, их функции, схему управления), виды криминальной деятельности и связи с другими организованными группами, практику принятия и реализации решений о совершении преступлений, степень «врастания» в легальный бизнес. В связи с этим крайне важным является вопрос об использовании услуг информаторов и осведомителей, имеющих контакты в преступной среде, а также внедрение в преступные сообщества сотрудников оперативных подразделений и «конфидентов» (лиц, оказывающих содействие на платной и бесплатной основе). Однако в действующем законодательстве Российской Федерации на сегодняшний день отсутствует четкая система гарантий для лиц, оказывающих содействие органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, в том числе органам наркоконтроля. Если говорить о сотрудниках оперативных подразделений, то они пользуются государственной защитой на основании Федерального закона от 20 апреля 1995 г. N 45-ФЗ «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов». Что касается информаторов, идущих на весьма существенный риск, положения об их правовой защите носят явно декларативный характер. Безусловным достижением в этой сфере можно назвать принятие законодателем 20 августа 2004 г. Федерального закона N 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства». К лицам, подлежащим государственной защите до возбуждения уголовного дела, в частности, отнесены заявитель, очевидец или жертва преступления, а также иные лица, способствующие предупреждению или раскрытию преступлений. Однако, предусмотрев конкретные виды гарантий и мер безопасности, законодатель не определил порядок применения большинства из них. Установление такого порядка отнесено к компетенции Правительства Российской Федерации. Несмотря на то что рассматриваемый Закон вступил в силу 1 января 2005 г., до настоящего времени порядок применения конкретных мер безопасности Правительством Российской Федерации не разработан. Полагаем, что только четко регламентированные государством гарантии таким лицам будут способствовать эффективному осуществлению оперативно-розыскных мероприятий при выявлении, пресечении и расследовании деятельности преступных сообществ. Следует отметить, что существование преступного сообщества не всегда очевидно и доказуемо на первоначальном этапе расследования. Уголовные дела об организованной преступной деятельности возбуждаются и по отдельным преступлениям, совершенным членами преступного сообщества (с объединением этих дел в процессе их дальнейшего расследования). Так, например, раскрытие преступной деятельности казанской организованной группы «Хади Такташ», действовавшей под руководством Галиакберова, в период с 1993 по 1999 гг., осуществлялось по цепочке: от оперативной информации о конкретных преступлениях, совершенных членами организованной группы, к расследованию уголовных дел, возбужденных по таким фактам. По мере накопления информации, появляющейся в ходе расследования указанных преступлений, наметились контуры преступной организации, а затем и преступного сообщества. При этом одним из важных доказательств существования преступного сообщества стали изобличающие показания бывших членов организованной группы, которым обеспечили безопасность <*>. ——————————— <*> Багаутдинов Ф., Беляев М. Обвиняется преступное сообщество // Законность. 2002. N 4. С. 18.
В связи с этим существенное значение приобретает примечание к ст. 210 УК России, дополнившее статью в соответствии с Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации». В соответствии с данным примечанием лицо, добровольно прекратившее участие в преступном сообществе (преступной организации) или входящем в него (нее) структурном подразделении либо объединении организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп и активно способствовавшее раскрытию или пресечению этого преступления, освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления. С одной стороны, это единственная норма, прямо «поощряющая» к сотрудничеству. Вместе с тем вполне обоснованно, что более значимой и важной информацией для правоохранительных органов обладают как раз те члены преступного сообщества, которые принимали участие в организации, подготовке и совершении иных преступлений. Более того, если речь идет об агентурном использовании таких лиц вплоть до ликвидации преступного сообщества, отказ их от совершения преступлений практически невозможен, так как повлечет подозрения со стороны других членов сообщества и его лидера и как следствие — угрозу разоблачения. Аналогичная проблема возникает и при оперативном внедрении в преступное сообщество сотрудника любого из правоохранительных органов. Полагаем, что в сложившейся ситуации необходимо детализировать правовую норму об освобождении от уголовной ответственности лиц, отказавшихся от дальнейшего осуществления деятельности в составе преступного сообщества и оказывающих содействие правоохранительным органам в изобличении членов сообщества и его преступной деятельности. В частности, оптимальным правовым компромиссом явилось бы снижение меры наказания, естественно, с учетом ценности полученной информации, для лиц, совершивших преступления в составе преступного сообщества.
