ИСКЛЮЧЕНИЕ СТАТЬИ 182 УК РФ «ЗАВЕДОМО ЛОЖНАЯ РЕКЛАМА»: ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ, ЮРИДИЧЕСКАЯ ОШИБКА ИЛИ ПОБЕДА ЛОББИ
А. Х. САТУШИЕВ
«Реклама — не приправа к бизнесу, а жизненно важная составная часть нашей экономики». Лорд Томсон
Сатушиев А. Х., адъюнкт кафедры уголовного права РЮИ МВД России, оперуполномоченный Управления уголовного розыска КМ МВД КБР.
Ранее действовавшая ст. 182 УК РФ, регламентировавшая уголовную ответственность за заведомо ложную рекламу, исключена из уголовного закона (Федеральный закон от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ). Однако это не означало фактической декриминализации подобных деяний, поскольку использование в рекламе заведомо ложной информации относительно свойств реализуемой продукции, а также оказываемых услуг имеет место и на нынешнем этапе развития экономики. Не случайно в ст. 9 Федерального закона от 18 июля 1995 г. «О рекламе» и по настоящее время сохраняется понятие заведомо ложной рекламы. Но сама гипотеза настоящей статьи не является дефиницией, и не раскрывает определение заведомо ложной рекламы. Здесь лишь оговаривается условие наступления юридической ответственности — это умышленное введение в заблуждение потребителя рекламы с использованием заведомо ложной рекламной информации. Так, в указанной статье говорится: «Заведомо ложной является реклама, с помощью которой рекламодатель (рекламопроизводитель, рекламораспространитель) умышленно вводит в заблуждение потребителя рекламы» <*>. ——————————— <*> Федеральный закон РФ от 18 июля 1995 г. «О рекламе» N 108-ФЗ (в ред. Федеральных законов от 18 июня 2001 г. N 76-ФЗ, от 14 декабря 2001 г. N 162-ФЗ, от 30 декабря 2001 г. N 196-ФЗ).
Вместе с тем юридическая конструкция ранее действовавшей редакции ст. 182 УК РФ по своему содержанию была сформулирована значительно шире ст. 9 Федерального закона «О рекламе». Поэтому саму причину исключения из УК РФ указанного вида деяния необходимо рассматривать с позиции качества юридико-технической конструкции диспозиции соответствующей статьи. Так, в указанной статье УК РФ о заведомо ложной рекламе состав преступления определялся как использование в рекламе заведомо ложной информации относительно товаров, работ или услуг, а также их изготовителей (исполнителей, продавцов), совершенное из корыстной заинтересованности и причинившее значительный ущерб. В данном случае при описании субъективной стороны преступления применяется признак заведомости, в то время как в Федеральном законе «О рекламе» говорится об умышленном совершении деяния. Заведомость же, относящаяся к действиям по распространению ложной рекламной информации, подразумевает совершение деяния с прямым умыслом. Такой же позиции придерживаются ряд авторов, также признающих, что деяние может быть совершено только с прямым умыслом, хотя и не ссылаются на признак заведомости <*>. Здесь лицо осознает общественную опасность своих действий и желает их совершения. То есть при формальной законодательной конструкции можно говорить о конкретизации вида умысла. Ведь по смыслу ст. 9 Федерального закона «О рекламе» деяние можно было считать оконченным с момента совершения любых действий, направленных на распространение заведомо ложной рекламной информации относительно товаров, работ, услуг или их изготовителей. Однако, будучи материальным, состав данного преступления обязывал к толкованию формы вины по отношению к общественно опасным последствиям — значительному ущербу. Поэтому в комментариях можно встретить такое разъяснение, как: «Виновное лицо заведомо (достоверно) представляет, что излагаемая в рекламе информация полностью или частично не соответствует действительности, является ложной, предвидит, что вследствие этого может быть причинен значительный ущерб потребителям рекламы, государственным или общественным интересам и желает этого или (как правило) допускает наступление таких последствий» <**>. Аналогичное разъяснение можно встретить и у других авторов <***>. Однако такое разъяснение не точно, и поэтому следует признать необходимость конструирования состава преступления о заведомо ложной рекламе как формального. Во-первых, данный вид деяния относится к длящимся, и для его пресечения не обязательно наступление каких-либо общественно опасных последствий. То есть мы говорим о превентивной сущности конструкции данного состава преступления, поскольку в соответствии с ч. 2 ст. 9 Федерального закона «О рекламе» недопустима сама заведомо ложная реклама, а не ее последствия. Во-вторых, в уголовном законе не указаны какие-либо критерии для признания причиненного ущерба значительным. То есть ущерб может быть причинен здоровью граждан, их деловой репутации, окружающей среде, имуществу граждан. Здесь мы имеем преступление со сложным объектом. Исходя из содержания деяния, основным, непосредственным объектом данного преступления мы признаем общественные отношения, складывающиеся в связи с осуществлением нормальной предпринимательской деятельности и обеспечивающие добросовестную рекламу. Но по отношению к последствиям в виде значительного ущерба мы имеем неопределенный круг факультативных, непосредственных объектов преступления. Из этого следовало, что по признаку значительного ущерба ст. 182 УК РФ скорее коллизировала, нежели конкурировала с рядом специальных видов деяний против личности (при причинении вреда здоровью граждан, деловой репутации и т. д.) и некоторыми преступлениями против собственности (в случаях причинения имущественного ущерба). При том что целью любой рекламы является извлечение максимального дохода от реализуемых товаров, работ, услуг в кратчайшие сроки, ранее действовавшая редакция заведомо ложной рекламы являлась не более чем приданием юридической формы одному из множества способов активного обмана граждан. Ведь сообщение достоверных данных о рекламируемых товарах, работах, услугах удержало бы большую часть потребителей рекламы от их приобретения. То есть здесь заведомо ложная реклама целиком подпадает под действие состава мошенничества и квалифицируется по признакам ст. 159 УК РФ. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (под ред. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева) включен в информационный банк согласно публикации — Издательская группа ИНФРА-М-НОРМА, 2000 (издание третье, измененное и дополненное). —————————————————————— <*> Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. проф. Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. М., 1999. С. 411. <**> Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. И. Радченко, А. С. Михлина. М., 2000. С. 386. <***> Уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. проф. А. И. Рарога. М., 1996. С. 173.
Выше мы уже отмечали неточность некоторых авторов в определении формы психического отношения к последствиям заведомо ложной рекламы, поскольку при указанном количестве непосредственных, факультативных объектов преступления нельзя точно определить, по отношению к каким именно последствиям усматривается умысел, а к каким — неосторожность. Ведь непосредственные, факультативные общественно опасные последствия данного деяния находятся с действиями лица не в необходимом, а возможном причинении. На практике это вызывает затруднение при установлении необходимой причинно-следственной связи между действиями по распространению заведомо ложной рекламной информации и какими бы то ни было общественно опасными последствиями. И если принимать во внимание то обстоятельство, что перечень рекламной информации составляют сведения от звучания «товарного имени» до фактических свойств товаров, работ, услуг, то последствия от распространения такой информации не всегда находятся в прямой, причинно-следственной связи с действиями рекламодателя. Поэтому сложно в каждом конкретном случае достоверно установить, какие именно рекламные сведения повлияли на эмоциональную сферу потребителя и склонили его к приобретению товаров, работ и услуг, до наступления и обнаружения общественно опасных последствий. Ведь реклама воздействует на восприятие (впечатления), а не на рассудочные (логические) функции сознания. Поэтому истинная общественная опасность заведомо ложной рекламы состоит не в материальных последствиях, а в формировании нигилистического восприятия любой рекламной информации, у участников экономических отношений. Здесь очевиден вред, наносимый динамике спроса — предложения. По признаку распространения заведомо ложной информации, содержащейся в сертификационных, официальных документах, деяние квалифицируется как умышленное использование официального документа, удостоверяющего соответствие рекламируемых товаров, работ, услуг, требованиям безопасности (ч. 1 ст. 238 УК РФ). В данном случае также необходимо установить форму вины. Например, лицо может распространять рекламную информацию, заведомо зная, что рекламируемый товар, работа, услуга, а также их изготовители не обладают соответствующими качествами. Но при этом лицо может не располагать достоверными данными о негативных качествах предмета рекламы, не предвидеть связанные с этим общественно опасные последствия, хотя должно было и могло предвидеть эти последствия. Следовательно, неосторожная форма вины, возникающая при возможной причинности наступления общественно опасных последствий в виде имущественного вреда, предусматривает, скорее, гражданско-правовой деликт. Также к гражданско-правовому деликту следует относить и случаи наступления менее тяжких последствий, чем причинение тяжкого вреда здоровью человека. Привлечение в указанных случаях субъектов рекламной деятельности к гражданской ответственности исключает уголовную ответственность, а следовательно, и практику уголовного правоприменения. Кроме того, включение корыстного мотива в состав данного преступления в качестве обязательного признака представляется излишним. Это связано с тем, что реклама, в том числе и заведомо ложная, по своему назначению служит популяризации товаров, работ, услуг, с целью создания спроса и их реализации. Поэтому корыстная заинтересованность, как признак преступления, исходит не из криминальной мотивации деяния, а составляет содержание и целевое назначение самой рекламной деятельности. В литературе говорится об обязательном стремлении рекламистов добиваться от потребителей рекламы усиления «плюс-мотивов» (способствующих покупке) и ослабления «минус-мотивов» (препятствующих покупке) <*>. То есть реклама не может являться таковой, по сути, без финансового (корыстного) интереса лиц, распространяющих соответствующую информацию. При этом заведомо ложную рекламу целесообразно выделять в качестве недобросовестной формы извлечения прибыли, как основная посылка в определении его противоправности. ——————————— <*> Рекламоведение. М., 1979. С. 32.
На сегодняшний день с учетом изложенного представляется возможным вновь включить в УК РФ состав преступления, предусматривающий ответственность за заведомо ложную рекламу, в следующей редакции: «Использование любых средств и осуществление любых мероприятий, направленных на распространение заведомо ложной рекламной информации относительно товаров, работ или услуг, а также их изготовителей (исполнителей, продавцов)».
