Виктор Буробин, президент адвокатской фирмы «Юстина», член совета Адвокатской палаты г. Москвы.
Практически незамеченным адвокатским сообществом прошло принятие в 2001 г. Федерального закона от 7 августа 2001 г. N 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» (в настоящее время в ред. от 28 июля 2004 г.).
Закон был принят во исполнение Россией своих международных обязательств в борьбе с международной коррупцией и терроризмом, а также в связи с вступлением нашей страны в Международную комиссию по борьбе с отмыванием денег (ФАТФ). На организации, осуществляющие операции с денежными средствами или иным имуществом, возложена обязанность сообщать в правоохранительные органы об операциях клиентов с денежными средствами на сумму более 600 тыс. руб. и недвижимым имуществом на сумму свыше 3 млн. руб.
Благая цель Закона, как часто у нас бывает, была перечеркнута некоторыми положениями, противоречащими как российскому, так и международному праву.
Так, в частности, адвокатам было предписано выполнять роль сексотов в случае, если они готовят или осуществляют от имени или по поручению своего клиента следующие операции:
— сделки с недвижимым имуществом;
— управление денежными средствами, ценными бумагами или иным имуществом клиента;
— управление банковскими счетами или счетами ценных бумаг;
— привлечение денежных средств для создания организаций, обеспечения их деятельности или управления ими;
— создание организаций, обеспечение их деятельности или управления ими, а также купля-продажа организаций.
Тем самым законодатель фактически изъял сведения о таких операциях из числа сведений, на которые распространяются требования законодательства РФ о соблюдении адвокатской тайны.
Кто из нас не занимался в интересах клиента подобной работой? Собственно, вся деятельность бизнес-адвоката так или иначе связана с консультациями клиентов по указанным выше операциям.
Теперь же в соответствии с требованиями Закона адвокат обязан при наличии у него любых оснований полагать, что такие сделки или финансовые операции осуществляются или могут быть осуществлены в целях легализации (отмывания) доходов, полученных преступным путем, или финансирования терроризма, уведомить об этом уполномоченный орган. Причем сделать это он должен либо самостоятельно, либо через соответствующую адвокатскую палату (ст. 7.1 Закона N 115-ФЗ).
Постановлением Правительства РФ от 16 февраля 2005 г. N 82 утверждено Положение о порядке передачи информации в Федеральную службу по финансовому мониторингу адвокатами, нотариусами и лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность в сфере оказания юридических или бухгалтерских услуг, где прописана даже форма, по которой адвокат обязан «стучать» на клиента. Осталось только принять закон об ответственности адвоката за недоносительство на своего клиента, и круг замкнется.
Конечно, адвокатское сообщество не может пройти мимо указанного Закона и никак не отреагировать на столь реакционные его положения. Я не смог найти где-либо в истории законодательства России с момента появления более 140 лет назад адвокатского сословия, даже в предреволюционный период, осложненный террором, требований к адвокатам нарушать адвокатскую тайну и сотрудничать с органами. Более того, в п. 5 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (в ред. от 20 декабря 2004 г.) содержится прямой запрет на негласное сотрудничество адвоката с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность. Названное выше Постановление Правительства N 82 вступает в прямое противоречие с данным положением Закона.
Вызывает недоумение и вопрос о том, из чего исходил законодатель, обязывая адвоката доносить о клиентах, совершивших легализацию 20 тыс. долл. США, но при этом не обязывая их доносить, например, о лицах, совершивших убийство из корыстных побуждений.
Фактически в Законе сделана неуклюжая попытка уничтожения основы адвокатуры — адвокатской тайны. Вопрос сохранения адвокатской тайны касается не только самих адвокатов и их объединений. Любой человек, в том числе совершивший преступление гораздо более тяжкое, чем легализация доходов, полученных преступным путем, приходя к адвокату, всегда был уверен, что само его обращение в адвокатское объединение, а уж тем более сведения, обсуждаемые с адвокатом, никогда не станут достоянием гласности.
Как известно, ст. 48 Конституции РФ гарантирует каждому лицу право на получение квалифицированной юридической помощи. Осуществление такой помощи налагает на адвоката обязанность соблюдать адвокатскую тайну. Так, в соответствии с пп. 5 п. 4 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат не вправе разглашать сведения, сообщенные ему доверителем в связи с оказанием последнему юридической помощи, без согласия доверителя.
Статья 8 Закона дает определение адвокатской тайны. Под ней понимаются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю. К таким сведениям Кодекс профессиональной этики адвоката относит: факт обращения к адвокату, включая имена и названия доверителей; все доказательства и документы, собранные адвокатом в ходе подготовки к делу; сведения, полученные адвокатом от доверителей; информацию о доверителе, ставшую известной адвокату в процессе оказания юридической помощи; содержание правовых советов, данных непосредственно доверителю или ему предназначенных; все адвокатское производство по делу; условия соглашения об оказании юридической помощи, включая денежные расчеты между адвокатом и доверителем; любые другие сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи.
Адвокатская тайна всегда приравнивалась к тайне исповеди. Известна старая притча о том, как к настоятелю храма подступили с вопросом: «Как вы поступите, если узнаете от исповедующегося, что он замыслил совершить преступление?» — «Постараюсь отговорить его от неразумного шага». — «Но не доложите властям?» — «Нет». — «А если это преступление совершено в вашем храме и преступник сознался, что подлил яд в вино, которым вы будете угощать прихожан после исповеди?» — «И тогда его имя никто не узнает». — «А люди попробуют отравленного вина?» — «Нет, люди его не вкусят. Я буду в этот раз столь неуклюжим, что опрокину отравленную чашу».
Вот примерно в такой нравственной парадигме находится и адвокат, решающий, как ему быть в случаях, когда ему становится известно, что клиент намерен преступить закон. И если адвокат честно предупредит доверителя, какими могут оказаться последствия нарушения закона, он может считать себя исполнившим свой долг. Это следует из смысла законоположений об адвокатской тайне.
Гарантией самоограничения власти государства в отношении с гражданами и, в частности, при расследовании уголовных дел реального обеспечения адвокатской тайны является ст. 8 Закона N 63-ФЗ, запрещающая:
— вызов и допрос в качестве свидетеля адвоката об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием;
— проведение оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых им для осуществления адвокатской деятельности) без соответствующего судебного решения.
Статья 18 Закона содержит запрет требовать от адвокатов, а также от работников адвокатских образований, адвокатских палат или Федеральной палаты адвокатов сведений, связанных с оказанием юридической помощи по конкретным делам.
Конституционно-правовое истолкование института адвокатской тайны дано в Определениях Конституционного Суда РФ от 6 июля 2000 г. N 128-О «По жалобе гражданина Паршуткина Виктора Васильевича на нарушение его конституционных прав и свобод пунктом 1 части второй статьи 72 УПК РСФСР и статьями 15 и 16 Положения об адвокатуре РСФСР» и от 6 марта 2003 г. N 108-О «По жалобе гражданина Цицкишвили Гиви Важевича на нарушение его конституционных прав пунктом 2 части третьей статьи 56 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».
Сформированные в них правовые позиции в соответствии со ст. ст. 6, 79, 80 и 87 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» (в ред. от 7 июня 2004 г.) являются общеобязательными и действуют непосредственно.
Первая. Гарантии конфиденциальности отношений адвоката с клиентом являются необходимой составляющей права на получение квалифицированной юридической помощи как одного из основных прав человека, признаваемых международно-правовыми нормами (ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. ст. 5 и 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод).
Вторая. Юридическая помощь адвоката (защитника) в уголовном, административном и гражданском судопроизводстве не ограничивается процессуальными и временными рамками его участия в деле при производстве расследования и судебного разбирательства, она включает и возможные предварительные юридические консультации.
Третья. Адвокат освобожден от обязанности давать свидетельские показания об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с выполнением обязанностей защитника или представителя в уголовном деле, и тем самым защищает конфиденциальность сведений, доверенных подзащитным адвокату в связи с выполнением последним своих профессиональных функций (адвокатская тайна). Это правило действует вне зависимости от времени получения адвокатом сведений, составляющих адвокатскую тайну, и не ограничивает их сведениями, полученными лишь после того, как адвокат был допущен к участию в деле в качестве защитника обвиняемого.
Запрет допрашивать адвоката о ставших ему известными обстоятельствах дела распространяется на сведения, полученные им также в связи с осуществлением защиты подозреваемого. Защитник не вправе разглашать сведения, сообщенные ему как в связи с осуществлением защиты, так и при оказании другой юридической помощи.
Четвертая. Освобождение адвоката от обязанности свидетельствовать об обстоятельствах и сведениях, которые ему стали известны или были доверены в связи с его профессиональной деятельностью, служит обеспечению права каждого на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени (ст. 23 ч. 1 Конституции РФ) и является гарантией того, что информация о частной жизни, конфиденциально доверенная лицом в целях собственной защиты только адвокату, не будет вопреки воле этого лица использована в иных целях, в том числе как свидетельство против него самого (ст. 24 ч. 1, ст. 51 Конституции РФ).
Пятая. Информация, которая получена адвокатом независимо от времени и обстоятельств ее получения в процессе профессиональной деятельности в рамках отношений с клиентом по оказанию ему квалифицированной юридической помощи, является конфиденциальной и не подлежит разглашению.
Шестая. Освобождение адвоката от обязанности свидетельствовать о ставших ему известными обстоятельствах в случаях, когда это вызвано нежеланием разглашать конфиденциальные сведения, не исключает его право дать соответствующие показания в случаях, когда сам адвокат и его подзащитный заинтересованы в оглашении тех или иных сведений.
Международные правовые акты также свидетельствуют об однозначной и безоговорочной защите адвокатской тайны, не подлежащей разглашению ни при каких обстоятельствах.
Так, п. 2.3 Кодекса поведения для юристов в Европейском сообществе (принят Советом коллегий адвокатов и юридических сообществ Европейского Союза в Страсбурге 28 октября 1988 г.) «относит к сущностным признакам адвокатской деятельности обеспечение клиенту условий, при которых он может свободно сообщать адвокату сведения, которые не сообщил бы другим лицам, и сохранение адвокатом как получателем информации ее конфиденциальности, поскольку без уверенности в конфиденциальности не может быть доверия; требованием конфиденциальности определяются права и обязанности юриста, имеющие фундаментальное значение для его профессиональной деятельности; юрист должен соблюдать конфиденциальность в отношении всей информации, предоставленной ему самим клиентом или полученной им относительно его клиента или других лиц в ходе предоставления юридических услуг; при этом обязательства, связанные с конфиденциальностью, не ограничены во времени».
Пунктами 12 и 13 Стандартов независимости юридической профессии Международной ассоциации юристов (приняты на конференции МАЮ в Нью-Йорке 7 сентября 1990 г.) закреплено, что «независимость адвокатов при ведении дел… должна гарантироваться, с тем чтобы обеспечить оказание свободной, справедливой и конфиденциальной юридической помощи. Адвокатам должны быть предоставлены возможности обеспечения конфиденциальности отношений с клиентом, включая защиту обычной и электронной системы всего адвокатского делопроизводства и документов адвоката от изъятия и проверок, а также обеспечения защиты от вмешательств в используемые электронные средства связи и информационные системы».
Анализ действующего Российского законодательства, международно-правовые акты о роли адвокатуры и месте в этом правовом институте адвокатской тайны однозначно свидетельствуют о приоритете последней над интересами фискальных органов. Незыблемый постулат о приоритете адвокатской тайны установлен очень давно и уходит корнями в далекое прошлое, действенность его проверена правовой историей и подтверждена практикой юридической жизни государства. Если, по мнению сегодняшних законодателей, можно признать какие-либо сведения, сообщаемые клиентом своему адвокату, не подлежащими защите, как охраняемые сведения адвокатской тайны, то уничтожается смысл адвокатской профессии и возможность каких бы то ни было доверительных отношений между адвокатом и клиентом. Открывая лазейку для органов в святая святых адвокатуры — тайну — по одним сведениям, конечно, этим дело может не ограничиться — государство попробует исключить и другие сведения из адвокатской тайны, и может сложиться ситуация, когда постепенно сама суть адвокатской тайны будет выхолощена, а профессия адвоката умрет.
Адвокатское сообщество должно достойно встретить очередной вызов и провести ряд мероприятий в связи с принятием Закона и началом претворения его в жизнь. Этот Закон и возможная практика его применения должны быть обсуждены на совместной конференции юристов, практикующих в различных отраслях права и работающих в различных, в т. ч. и государственных, структурах по проблемам реализации законодательства об адвокатуре. Возможно, положения Закона в части отмены адвокатской тайны должны стать предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ. Адвокатским палатам необходимо определиться и дать разъяснения адвокатам, как применять соответствующие нормы об адвокатской тайне в новых условиях. Самим же адвокатам, как мне представляется, нужно строго придерживаться норм Закона об адвокатской деятельности, особенно п. 5 ст. 6, дающего нам право ответить отказом на любые предложения соответствующих органов о негласном сотрудничестве, в том числе и в вопросах, касающихся сделок наших клиентов с недвижимым имуществом, ценными бумагами, кредитно-денежных и банковских операций.
Если же говорить о тенденциях в юридическом сообществе в целом, то нельзя не отметить, что за 3 года с момента принятия Закона об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ произошло много событий, показывающих, что идет определенный откат от демократических идей, заложенных в этом Законе. Многие его нормы не действуют, принимаются различные акты, ограничивающие права адвокатов. Это не может не беспокоить адвокатское сообщество. Необходимо совместными усилиями выявлять эти опасности и адекватно реагировать на них.
