ПЛЕНУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РФ: СУДЕБНАЯ ЭКСПЕРТИЗА ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ
Е. А. ЗАЙЦЕВА
Зайцева Елена Александровна, профессор кафедры уголовного процесса Волгоградской академии МВД России, доктор юридических наук, профессор.
В статье показана значимость Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 28 для формирования единообразной практики назначения и производства судебных экспертиз по уголовным делам, раскрываются проблемы нормативной регламентации использования специальных познаний в современных условиях.
The plenum of the supreme court of the Russian Federation: forensic examination in criminal cases Ye. A. Zaitseva
Importance of the decision of Plenum of the Supreme Court of the RF N 28 for formation of uniform practice of forensic examinations on criminal cases is shown in this article, and problems of normative regulation of the use special cognitions in modern conditions are opened as well.
Key words: forensic examination, conclusion of the specialist, conclusion of the expert, research.
Действующее уголовно-процессуальное законодательство России, сформированное на основе традиций, заложенных в предыдущие годы нормативными актами советской эпохи, не только сохранило с ними преемственность в соответствующих институтах уголовно-процессуального права и общей структуризации процессуальной деятельности, но и в том числе спроецировало в правовую действительность некоторые проблемы, доставшиеся в наследство от не столь далекого «юридического прошлого».
Одной из таких проблем, как представляется, остается отсутствие четкой законодательной концепции использования специальных познаний в уголовном судопроизводстве. Об этом свидетельствуют и лаконичность, а порой — противоречивость некоторых нормативных установлений, регламентирующих участие в уголовном судопроизводстве сведущих лиц, и разноплановая, подчас не основанная на законе правоприменительная практика. В таких условиях остро ощущалась потребность в современных, соответствующих правовым реалиям, разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ по этим вопросам <1>, так как Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 г. N 1 «О судебной экспертизе по уголовным делам» принималось 40 лет назад и не охватывало всех актуальных вопросов использования специальных познаний в уголовном судопроизводстве. Пленум Верховного Суда РФ 21 декабря 2010 г. вынес долгожданное Постановление N 28, посвященное разъяснению вопросов, которые возникают у судов при применении норм уголовно-процессуального института судебной экспертизы. Следует отметить, что уже в п. 1 этого Постановления Пленум попытался «размежевать» судебную экспертизу и другие процессуальные формы применения специальных познаний, уделив внимание и проблемам участия специалистов в уголовном судопроизводстве. Полагаем, это был необходимый шаг, так как именно отсутствие в законе четких критериев разграничения случаев назначения судебной экспертизы и получения письменной консультации специалиста (заключения специалиста) вызывает на практике у органов расследования и суда серьезные проблемы. Позицию Пленума в этом вопросе следует признать обоснованной: судебную экспертизу от привлечения специалиста в российском уголовном судопроизводстве традиционно отличала именно необходимость в применении специальных познаний в форме исследования. Изначально, с момента нормативного закрепления в УПК РСФСР процессуального статуса специалиста, цели привлечения эксперта и специалиста к производству по делу различались — в этом был «особый» путь развития отечественного законодательства о сведущих лицах <2>. В рамках уголовного судопроизводства только эксперт наделен полномочиями проводить научные исследования и делать из полученных результатов выводы на основе своих специальных познаний. Специалист такие исследования осуществлять не вправе <3>. ——————————— <1> Нами ранее высказывались предложения о необходимости вынесения нового постановления Верховного Суда РФ по вопросам участия в уголовном судопроизводстве сведущих лиц (см.: Зайцева Е. Л. О толковании норм уголовно-процессуального права, регулирующих применение специальных познаний // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. 2010. N 9). <2> Об этом см.: Махов В. Н. Использование знаний сведущих лиц при расследовании преступлений. М., 2000. С. 24. <3> См. об этом также: Орлов Ю. К. Использование специальных знаний в уголовном судопроизводстве: Учеб. пособие. М., 2004. вып. 1. С. 26.
Об этом свидетельствует и буквальное толкование текста нормативных дефиниций заключения эксперта и заключения специалиста в ч. 1 и ч. 3 ст. 80 УПК РФ, которое подтверждает, что законодатель не предусматривал возможность производства исследований специалистом. Для сравнения: «Заключение эксперта — представленные в письменном виде содержание исследования и выводы по вопросам, поставленным перед экспертом лицом, ведущим производство по уголовному делу, или сторонами» и «Заключение специалиста — представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами». Хотя следует отметить, что, несмотря на очевидное различие сравниваемых процессуальных форм применения специальных познаний, на практике следователи и судьи нередко ассоциировали заключение специалиста с результатами исследования, пытались использовать в качестве такого источника доказательств справки о предварительном исследовании. Так, проведенный нами в 2007 г. выборочный опрос судей 4 субъектов РФ Южного федерального округа подтвердил, что большая часть респондентов (59%) считает, что заключение специалиста отражает результаты проведенного им исследования. Интервьюирование судей по указанной проблеме показало, что во многом формированию такого неправильного представления способствовали нормативные акты Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков. В соответствии с инструкцией, утвержденной Приказом ФСКН N 305 от 30 декабря 2003 г., предварительные исследования наркотических средств и психотропных веществ сотрудники экспертных служб ведомства обязаны были оформлять заключением специалиста. (По сути, требовалось применять процессуальный источник доказательств для оформления результата оперативно-розыскного мероприятия, каковым согласно п. 5 ч. 1 ст. 6 ФЗ от 12 августа 1995 г. «Об оперативно-розыскной деятельности» является предварительное исследование.) Несмотря на явную незаконность такого акта, приведшего к смешению оперативных методов получения информации и процессуальных способов ее фиксации, эта практика прижилась и воспринималась как вполне законная судами и органами расследования. И только Приказом от 5 апреля 2005 г. N 106 в ФСКН была издана новая инструкция, которая запретила по результатам предварительных исследований составлять заключения специалистов и опять ввела обязательность оформления «справок экспертов» (справок об исследовании). Тем не менее, эти полтора года не прошли бесследно для правоприменителей, многие из которых стали ассоциировать заключение специалиста с предварительными исследованиями. Таким образом, разъяснение Пленума ВС РФ в этой части было весьма своевременным. В целом поддерживая подход Пленума к разрешению проблемы, тем не менее следует подчеркнуть, что в п. 1 Постановления N 28 толкование закона дается не совсем последовательно и полно. Пленум ограничивается рекомендацией проведения допроса специалиста в случаях, если «проведение исследования не требуется». Однако исходя из ч. ч. 3 и 4 ст. 80, а также п. 3.1. ч. 2 ст. 74 УПК результаты применения специальных познаний специалиста вовлекаются в сферу уголовно-процессуального доказывания не только в виде его показаний, но и в виде заключений специалиста. Закон предусматривает две формы для консультаций специалиста: устную (показания) и письменную (его заключение). В связи с изложенным позиция Пленума по этому вопросу представляется не достаточно обоснованной. Нелогичной, с учетом ранее указанного подхода Пленума, выглядит формулировка п. 6 Постановления, согласно которому справки, акты, заключения и иные формы фиксации результатов ведомственного или другого исследования, полученные по запросу органов предварительного следствия или суда, не могут рассматриваться как заключение эксперта и служить основанием к отказу в проведении судебной экспертизы. Указанные положения не препятствуют приобщению к материалам уголовного дела и использованию в процессе доказывания заключения специалиста, полученного в соответствии с ч. 3 ст. 80 УПК. Совмещение в п. 6 разъяснений о непроцессуальных формах применения специальных познаний и такой процессуальной форме, как заключение специалиста, может на практике привести к ошибочному понимаю этих положений правоприменителями. Пленуму целесообразнее было бы подчеркнуть, что справки, акты, заключения и иные формы фиксации результатов ведомственного или другого исследования, полученные по запросу органов предварительного расследования или суда, могут вовлекаться в сферу уголовно-процессуального доказывания как «иные документы» по правилам ст. 84 УПК. Упоминание о заключении специалиста в этом пункте неуместно. Логичнее было бы здесь дать толкование последнего предложения ч. 1 ст. 144 УПК, где среди проверочных мероприятий, осуществляемых в стадии возбуждения уголовного дела, перечисляются документальные проверки, ревизии, исследования документов, предметов, трупов, результаты которых оформляются соответствующими актами и справками. Несомненный интерес для уголовно-процессуальной науки и правоприменительной практики представляют разъяснения Пленума относительно производства комплексной экспертизы (п. 12 Постановления). Шаг вперед в этом смысле — указание на возможность производства такой экспертизы одним экспертом: «Если эксперт обладает достаточными знаниями, необходимыми для комплексного исследования, он вправе дать единое заключение по исследуемым им вопросам». О возможности производства комплексной экспертизы одним лицом, обладающим специальными познаниями в различных областях, неоднократно писала профессор Е. Российская <4>. Таким образом, Постановление Пленума разрешило важную для практики проблему, которая возникла из-за ограниченного нормативного установления, содержащегося в ст. 201 УПК и в ст. 23 ФЗ от 31 мая 2001 г. «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (далее — ФЗ о ГСЭД), препятствовавшего поручать производство комплексной экспертизы одному эксперту-универсалу. ——————————— <4> См.: Российская Е. Р. Комментарий к Федеральному закону «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». М., 2002. С. 267.
Далее, касаясь вопросов комплексных экспертиз, следует отметить, что Пленум все же недостаточно четко сформулировал основания назначения комплексной экспертизы: «В необходимых случаях, когда исследование выходит за пределы компетенции одного эксперта или комиссии экспертов, в соответствии со статьей 201 УПК РФ может быть назначено производство комплексной экспертизы, осуществляемой несколькими экспертами на основе использования разных специальных знаний». При таких основаниях (исследование выходит за пределы компетенции одного эксперта или комиссии экспертов) следователи, да и суды будут продолжать ошибочно назначать комплексные экспертизы в тех случаях, когда поставленные вопросы вполне можно было бы разрешить в рамках отдельных судебных экспертиз. С подобными ситуациями мы сталкивались при изучении материалов архивных уголовных дел и экспертных производств. Так, по уголовному делу по обвинению П. в совершении преступления, предусмотренного ст. 113 УК РФ, следователь СУ при УВД по г. Волгограду необоснованно назначил комплексную экспертизу по исследованию всех собранных по делу вещественных доказательств (в одном постановлении были объединены вопросы, относящиеся к дактилоскопической, биологической, трасологической экспертизам и экспертизе холодного оружия). Представляется, что прежняя формулировка, содержащаяся в п. 6 Постановления Пленума ВС СССР от 16 марта 1971 г. N 1, в большей степени отражала правовую сущность комплексной экспертизы: «Когда установление того или иного обстоятельства невозможно путем проведения отдельных экспертиз либо это выходит за пределы компетенции одного эксперта или комиссии экспертов…». Полагаем, именно эта специфика и должна быть отражена не только в разъяснениях Пленума ВС РФ, но и в тексте самого закона: в ст. 201 УПК и ст. 23 ФЗ о ГСЭД. Также возникает вопрос относительно положения, закрепленного в абз. 2 п. 12 Постановления N 28: «Каждый эксперт вправе подписать общее заключение либо ту его часть, которая отражает ход и результаты проведенных им лично исследований». Право эксперта подписать общее заключение, отражающее результаты исследований, осуществленных другими экспертами на основе иных специальных познаний, противоречит принципиальным основам судебно-экспертной деятельности. Так, согласно ч. 1 ст. 7 ФЗ о ГСЭД эксперт дает заключение, основываясь на результатах проведенных исследований в соответствии со своими специальными знаниями. Более точной и правильной с точки зрения соблюдения границ научной компетенции судебных экспертов, участвующих в комплексной экспертизе, является формулировка ч. 2 ст. 201 УПК и ст. 23 ФЗ о ГСЭД (каждый эксперт, участвовавший в производстве комплексной судебной экспертизы, подписывает ту часть заключения, которая содержит описание проведенных им исследований, и несет за нее ответственность). В ст. 23 ФЗ о ГСЭД содержится исчерпывающее нормативное регулирование процедуры дачи общих выводов комиссией экспертов разных специальностей: общий вывод делают эксперты, компетентные в оценке полученных результатов и формулировании этого вывода. Если основанием общего вывода являются факты, установленные одним или несколькими экспертами, это должно быть указано в заключении. В случае возникновения разногласий между экспертами результаты исследований оформляются в соответствии с частью второй ст. 22 ФЗ о ГСЭД. Представляется, что Пленум ВС РФ мог бы использовать эту новеллу, так как разъяснение, данное им в абз. 2 п. 12 Постановления N 28, явно противоречит требованию федерального закона. Также необходимо обратить внимание на формулировку п. 21 Постановления: «Специалист, участвовавший в производстве какого-либо следственного действия, при необходимости может быть допрошен в судебном заседании об обстоятельствах его производства в качестве свидетеля. Показания специалиста, приглашенного сторонами, даются им по правилам, предусмотренным для допроса лица в качестве свидетеля». Такая формулировка вызывает вопросы. Во-первых, всегда ли специалиста, принимавшего участие в следственном действии, надлежит допрашивать только как свидетеля об обстоятельствах производства этого следственного действия? Если его показания касаются действий других лиц, то возможен его допрос в качестве свидетеля. Но если предмет допроса касается лично им, специалистом, осуществленных действий, примененных технических средств, выявленных им следов — это уже не допрос свидетеля, а допрос специалиста, так как показания этого лица основаны на его специальных познаниях. Во-вторых, а если предмет допроса специалиста касается сразу всех аспектов — и участия его в следственном действии, и порядка его производства, и поведения других участников этого действия? Суд окажется в крайне затруднительном положении, пытаясь отфильтровать показания лица, основанные на его специальных познаниях, от показаний об обстоятельствах, наблюдателем которых было это лицо, участвуя в следственном действии в качестве специалиста. Представляется, что нет никакой необходимости в искусственной трансформации специалиста в свидетеля. Ведь при допросе эксперта об обстоятельствах производства судебной экспертизы, о порядке предоставления ему материалов и объектов, об участии его в следственных действиях по правилам п. 3 ч. 3 ст. 57 УПК ни у кого не возникает сомнений относительно статуса допрашиваемого лица — его допрашивают именно в качестве эксперта, а не свидетеля. В-третьих, как тогда исходя из комментируемой позиции Пленума расценивать положения п. 22 Постановления: «Суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве специалиста, явившегося в судебное заседание по инициативе любой стороны»? Если лицо приглашено в суд в качестве специалиста для дачи показаний, разве его следует допрашивать как свидетеля? В-четвертых, уж коль законодатель сформулировал в ч. 4 ст. 80 УПК новеллу о показаниях специалиста (сведения, сообщенные им на допросе об обстоятельствах, требующих специальных познаний, а также разъяснения своего мнения в соответствии с требованиями ст. ст. 53, 168 и 271 УПК), то вся информация, основанная на его специальных познаниях, об обстоятельствах его участия в следственных и процессуальных действиях в качестве специалиста образует предмет показаний специалиста, а не свидетеля. В связи с этим следует разграничивать показания специалиста и показания сведущего свидетеля. Полагаем, что процессуальная фигура сведущего свидетеля позволяет «легализоваться» в рамках уголовного судопроизводства лицам, применявшим свои специальные познания в непроцессуальной форме. В качестве сведущего свидетеля можно допросить ревизора по обстоятельствам, изложенным им в акте ревизии, и иным обстоятельствам, выявленным им в ходе проверки хозяйственно-финансовой деятельности предприятия, организации, учреждения; аудитора, чье аудиторское заключение содержит важные для уголовного дела сведения, а также иных представителей контрольно-надзорных органов, чьи представления и письма послужили поводом к началу доследственной проверки сообщения о совершенном или готовящемся преступлении <5>. ——————————— <5> См.: Зайцева Е. А., Чипура Д. П. Использование специальных экономических знаний в досудебном производстве по уголовным делам: Монография. Волгоград, 2007. С. 50.
Анализ существующей практики работы негосударственных экспертных учреждений показывает, что частных экспертов, которые проводили по просьбе сторон (потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, их представителей, защитника, обвиняемого) несудебную экспертизу, также необходимо допрашивать как сведущих свидетелей. Процессуальный статус этих лиц в уголовном производстве иначе идентифицировать невозможно. Экспертами эти лица не являются по той причине, что исследование ими проводилось без соблюдения формальных требований УПК, предъявляемых к судебной экспертизе. Специалистами их также признать нельзя, так как деятельность по исследованию объектов они осуществляли за рамками процессуальных действий, и специалист по определению не должен давать заключение по вопросам, требующим для своего уяснения производства исследований. Считать этих лиц обычными свидетелями некорректно, так как их показания базируются на сведениях, полученных ими в ходе специальных исследований, на основе их специальных познаний. Статус таких лиц в большей степени соответствует статусу сведущих свидетелей. Таким образом, полагаем, что ценнее для правоприменительной практики были бы разъяснения Пленума ВС по этой не урегулированной в законе проблеме, чем попытки трансформации специалистов в свидетелей при их допросе. Отсутствие в законе процедуры, специально предусмотренной для допроса специалиста, не должно препятствовать получению показаний от этого участника процесса — достаточно применить закон по аналогии, руководствуясь при этом положениями не только ст. ст. 187 — 190, но и ст. ст. 205, 282 — 287 УПК. Итак, подводя итог приведенному в статье анализу отдельных острых моментов, изложенных в Постановлении Пленума ВС РФ N 28 от 21 декабря 2010 г. «О судебной экспертизе по уголовным делам», можно констатировать, что частично ожидания практиков и ученых-процессуалистов оправдались: Пленум попытался дать разъяснения по наиболее проблемным вопросам участия в уголовном судопроизводстве сведущих лиц. И хотя не все точки над i в этой дискуссии расставлены, мы не можем отрицать очевидного: это Постановление внесет свой весомый вклад в формирование единообразной практики проведения судебной экспертизы и привлечения к производству по уголовным делам специалистов.
Пристатейный библиографический список:
1. Зайцева Е. А. О толковании норм уголовно-процессуального права, регулирующих применение специальных познаний // Вектор науки Тольяттинского государственного университета. 2010. 2. Зайцева Е. А., Чипура Д. П. Использование специальных экономических знаний в досудебном производстве по уголовным делам: Монография. Волгоград, 2007. 3. Махов В. Н. Использование знаний сведущих лиц при расследовании преступлений. М., 2000. 4. Орлов Ю. К. Использование специальных знаний в уголовном судопроизводстве: Учеб. пособие. М., 2004. Вып. 1. 5. Российская Е. Р. Комментарий к Федеральному закону «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». М., 2002.
