К ВОПРОСУ О ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ САМОСТОЯТЕЛЬНОСТИ СЛЕДОВАТЕЛЯ
А. М. БАГМЕТ
Багмет А. М., кандидат юридических наук, директор Института повышения квалификации Следственного комитета РФ.
В статье раскрываются проблемы, возникающие при осуществлении прокуратурой надзора за деятельностью следователя при проверке сообщения о преступлении. Анализируется эффективность прокурорского надзора за деятельностью следствия на современном этапе развития правоохранительных органов. Формулируется необходимость расширения процессуальной самостоятельности следователя, в частности, на стадии досудебного производства.
The article reveals the problems arising in the implementation of the Prosecutor’s Office investigator oversight in checking crime reports. Analyses the effectiveness of procuratorial supervision of the investigation at the present stage of development of law enforcement agencies. Is the need to increase the procedural autonomy of the investigator, in particular, at the pre-trial stage.
Ежедневная напряженная и кропотливая работа следователя по рассмотрению сообщений о преступлениях напрямую затрагивает конституционные права и свободы граждан. Следствием указанного является то, что на действия следователя больше, чем на должностных лиц иных государственных органов, поступает жалоб и заявлений граждан. В своих обращениях они, как правило, выражают несогласие с принятыми процессуальными решениями. Обжалование действий должностных лиц — это конституционное право граждан. Однако последнее время в научных журналах все активнее стали публиковаться труды отдельных ученых, которые, не владея объективными статистическими данными, берут на себя ответственность и пытаются утверждать, что вследствие проведенной реформы органов прокуратуры и выделения из их состава Следственного комитета Российской Федерации (далее — СК России) в самостоятельный следственный орган состоянию законности угрожает опасность. В результате под давлением подобных идей Федеральным законом от 28.12.2010 N 404-ФЗ в уголовно-процессуальное законодательство оказалась возвращена правовая норма (п. 5.1 ст. 37 УПК РФ), предоставляющая прокурорам право отменять вынесенные следователями или руководителями следственных органов постановления об отказе в возбуждении, приостановлении или прекращении уголовного дела. До внесения вышеуказанных изменений прокурор, как известно, не имел право отменять решения об отказе в возбуждении уголовного дела, о приостановлении или прекращении уголовного дела, а был вправе в соответствии с п. 3 ст. 37 УПК РФ (в ред. от 05.06.2007) в ходе досудебного производства по уголовному делу требовать от следственных органов устранения нарушений федерального законодательства, допущенных в ходе дознания или предварительного следствия. То есть в случае несогласия с принятым процессуальным решением прокурор не мог собственноручно его отменить, а должен был внести соответствующее требование руководителю следственного или вышестоящего следственного органа. В этой связи хотелось бы привести конкретный пример значимости выявляемых прокурорами якобы многочисленных нарушений законности при принятии процессуальных решений об отказе в возбуждении уголовного дела. Руководством следственного управления Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации (далее — СКП России) по городу Москве в первом полугодии 2010 г. было изучено порядка 200 материалов проверок сообщений о преступлениях, проведенных в порядке ст. ст. 144 — 145 УПК РФ, по которым руководителями районных (межрайонных) следственных отделов были удовлетворены требования прокуроров об отмене незаконных и необоснованных, по их мнению, постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела. Изучение сотрудниками аппарата следственного управления данных материалов в порядке осуществления ведомственного процессуального контроля показало, что три четверти решений об отказе в возбуждении уголовного дела (более чем по 160 материалам) отменены для проведения дополнительных проверок безосновательно. Следователи на основании собранных материалов в соответствии с законом вынесли вполне обоснованные и мотивированные постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Требования прокуроров об отмене данных процессуальных решений, как правило, обосновывались необходимостью провести дополнительные опросы тех или иных лиц, объяснения которых не могут повлиять на законность принятого решения, то есть попросту увеличить объем проверочных материалов. Проанализировав материалы с отмененными процессуальными решениями, руководителем следственного управления в порядке процессуального контроля было отменено 165 постановлений руководителей следственных подразделений об отмене постановлений следователей об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенных на основании требований прокуроров. Первоначальные решения следователей были признаны законными, а в удовлетворении требований районных (межрайонных) прокуроров г. Москвы об отмене постановлений следователей было отказано. При этом следует отдельно подчеркнуть, что до изучения данных материалов проверок аппаратом следственного управления следователями были повторно вынесены постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Вместо того чтобы лично вникнуть в причины принятых решений, разобраться по существу с каждым материалом проверки (почему в массовом порядке отменялись законные процессуальные решения об отказе в возбуждении уголовного дела при отсутствии оснований и поводов к возбуждению уголовных дел по фактам, изложенным в проверенных сообщениях), Генеральная прокуратура РФ, в лице заместителя Генерального прокурора РФ В. Я. Гриня, на заседании коллегии СКП России заявила: «Видимо, желая представить в вышестоящий орган эталонный отчет, руководитель следственного управления по городу Москве внедрил в практику отмены постановлений подчиненных, которыми, в свою очередь, отменялись незаконные постановления следователей об отказе в возбуждении уголовного дела. Подобные усилия по вычищению отчетов были предприняты по 200 материалам, по 165 из которых ранее удовлетворены соответствующие требования прокуроров. В результате такого «ноу-хау» создан опасный прецедент, и нельзя допустить, чтобы эти манипуляции получили дальнейшее развитие» <1>. ——————————— <1> Гринь В. Я. Доклад на коллегии // Вестник Следственного комитета при прокуратуре Российской Федерации. 2010. N 1(7). С. 21.
Таким образом, Генеральная прокуратура РФ не привела ни одного примера, по какому же материалу руководитель следственного управления допустил нарушение закона. Согласно п. 7 ст. 39 УПК РФ руководитель следственного органа вправе отменять незаконные или необоснованные постановления нижестоящего руководителя следственного органа в установленном порядке. Следователями СК России за 5 месяцев 2013 г. по материалам проверок вынесено 208576 постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, из них 86748, или 41,5%, — по фактам наступления смерти без признаков насилия. Абсолютное большинство указанных материалов составляют проверки по фактам наступления смертей по естественным причинам либо вследствие самоубийств. По таким материалам сколько раз ни отменяй постановление следователя, событие преступления установить не представится возможным, так как его объективно не существует. В период с января по май 2013 г. отменено 36229 процессуальных решений об отказе в возбуждении уголовного дела, из них прокурором — 17839, или 49,2% постановлений. Приведенные данные свидетельствуют о том, что руководители следственных отделов и управлений принимают максимально возможные меры к устранению нарушений закона. Очевидно, при детальном анализе материалов проверок вполне можно установить, что из общего числа отмененных прокурором процессуальных решений об отказе в возбуждении уголовного дела большинство постановлений вынесено в соответствии с законом, а постановления прокуроров содержат указания на необходимость формального (для обеспечения полноты проверки) проведения тех или иных проверочных действий, не влияющих на существо первоначально принятых решений. Подтверждением изложенному выводу является то, что за 5 месяцев текущего года после отмены 17839 постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела прокурором возбуждено всего 45 уголовных дел. Таким образом, по результатам отмены процессуальных решений следователей об отказе в возбуждении уголовного дела только 0,25% проведенных дополнительных процессуальных проверок закончились возбуждением уголовных дел. Но и данный результат не является окончательным, поскольку часть уголовных дел может окончиться вынесением постановлений о прекращении уголовного дела. Анализ статистической информации свидетельствует о том, что следователи СК России обеспечивают соблюдение законности на досудебной стадии уголовного судопроизводства. Допускаемые нарушения, которые имеют место в любой сфере деятельности, не являются массовыми, грубо нарушающими конституционные права и законные интересы граждан. Высказывания отдельных представителей органов прокуратуры, из которых можно сделать вывод о том, что только прокуратура стоит на страже закона, а представители следственных органов только и мечтают, как бы закон обойти и нарушить чьи-либо права и законные интересы, явно тенденциозны и не соответствуют действительности. Подобные высказывания вводят в заблуждение представителей органов власти, научного сообщества, поскольку они не имеют возможности глубоко и детально проанализировать результаты работы следственных органов и органов прокуратуры, делая подчас собственные выводы на основании непроверенных фактов. Необходимо отметить, что в практике работы прокуратуры до выделения СК России в самостоятельный орган, когда следователи находились в непосредственном административном подчинении прокурора города (района), имеются не единичные примеры нарушения прав граждан в ходе проверки сообщений о преступлениях. Мы полагаем, что личный опыт прохождения службы многими прокурорами может напомнить им об имевших место случаях возбуждения уголовных дел о тяжких и особо тяжких преступлениях после отмен необоснованных процессуальных решений об отказе в возбуждении уголовного дела. Так, Постановлением Европейского суда по правам человека по делу «Тягунова против Российской Федерации» <2> установлено, что уголовное дело по факту изнасилования, совершенного 24 июня 2005 г., было возбуждено только 25 ноября, то есть спустя пять месяцев. После возбуждения уголовного дела расследование проходило неэффективно, ряд следственных действий проводились несвоевременно, неоднократно выносились преждевременные решения о приостановлении предварительного следствия по делу ввиду неустановления лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого. Согласно Постановлению Европейского суда по правам человека от 31.07.2012, в рассматриваемом уголовном деле имело место нарушение ст. ст. 3 и 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В итоге Европейский суд взыскал с государства-ответчика в качестве компенсации морального вреда 12500 евро. ——————————— <2> Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2013. N 6. С. 141.
Данное уголовное дело — яркий пример того, что расследование находилось не только под процессуальным надзором прокурора, но следователь находился в прямом его подчинении, однако указанное обстоятельство не сказалось положительно на эффективности расследования. Вышеизложенные обстоятельства наглядно свидетельствуют о том, что некоторые представители прокуратуры в настоящее время, хотелось бы надеяться, из благих побуждений, стараясь сохранить «честь мундира», пытаются преувеличить роль собственного ведомства в деле соблюдения гарантий законности на досудебной стадии уголовного судопроизводства, но делают это путем критики, а порой и попросту дискредитации возможностей ведомственного процессуального контроля следственных органов. В подтверждение того, что сотрудники следственных органов СК России, выполняя поставленные Председателем СК России задачи по неукоснительному соблюдению законности на стадии возбуждения уголовного дела и в ходе расследования преступлений, допускают незначительные просчеты, можно привести то обстоятельство, что за пять месяцев 2013 г. следователями СК России возбуждено 61589 уголовных дел, из числа которых отменено всего лишь 200 постановлений о возбуждении уголовного дела. При этом отмена названных процессуальных решений 34 постановлений, или 17%, имела место по инициативе непосредственно руководителя следственного органа, 148 постановлений, или 74%, — отменены прокурором в порядке, предусмотренном ч. 4 ст. 146 УПК РФ, и 18 процессуальных решений, или 9%, — в связи с исполнением соответствующих постановлений суда. Более половины постановлений прокурора об отмене постановлений о возбуждении уголовного дела обжалованы вышестоящему прокурору и по результатам 37 процессуальных актов прокурора, или 36%, от общего количества обжалованных постановлений отменены. Таким образом, решения следователей о возбуждении уголовных дел признаны законными и обоснованными. Приведенные примеры и в целом анализ работы следователей СК России свидетельствуют о том, что следователями обеспечивается соблюдение законности на стадии досудебного производства, в том числе при проверке сообщений о преступлениях. Поэтому, на наш взгляд, какие-либо основания для внесения изменений в уголовно-процессуальное законодательство на предмет расширения полномочий прокурора на досудебной стадии уголовного производства отсутствуют. Возвращение полномочий прокурора на возбуждение уголовных дел, за которое ратуют отдельные специалисты, фактически сведет на «нет» всю проводимую последние годы реформу предварительного следствия. Прежде чем осуществлять перераспределение процессуальных полномочий органов следствия и прокуратуры, следует тщательно изучить результаты их работы. Проведя такой анализ, можно будет убедиться, что по многим уголовным делам, возбужденным прокурорами, впоследствии были приняты решения об их прекращении за отсутствием события преступления или отсутствием в деянии состава преступления. В настоящее время необходимо, напротив, принимать дальнейшие меры к тому, чтобы обеспечить самостоятельность следователя в рамках полномочий, предоставленных ему уголовно-процессуальным законом. Только такой подход будет способствовать более качественному и оперативному выполнению нелегкой работы следователя, от результатов которой во многом зависит эффективность деятельности органов прокуратуры, отправления правосудия, что в конечном итоге напрямую влияет на степень защиты конституционных прав граждан.
