(Егорова М. А.) («Предпринимательское право», 2013, N 1)
ЧАСТНО-ПУБЛИЧНЫЕ НАЧАЛА ПРИОБРЕТЕНИЯ СТАТУСА САМОРЕГУЛИРУЕМОЙ ОРГАНИЗАЦИИ НЕКОММЕРЧЕСКОЙ КОРПОРАЦИЕЙ
М. А. ЕГОРОВА
Егорова Мария Александровна, доцент кафедры предпринимательского и корпоративного права юридического факультета им. М. М. Сперанского РАНХиГС при Президенте РФ, кандидат юридических наук, член Российской академии юридических наук (РАЮН).
В статье право на саморегулирование рассматривается как субъективное гражданское право. Сопоставляются основания делегированного и добровольного саморегулирования. Делается вывод о различном содержании и отличиях в правовых режимах обязательного и диспозитивного саморегулирования. Некоммерческая саморегулируемая корпорация рассматривается как особый частно-публичный субъект права.
The private-public bases of acquisition of the status of the self-adjustable organisation noncommercial corporation M. A. Egorova
There is the right to self-regulation is considered in article as subjective civil law. The bases of the delegated and voluntary self-regulation are compared. The conclusion about the various maintenance and differences in legal regimes of obligatory and optional self-regulation is became. The noncommercial self-adjustable corporation is considered as the special private-public subject of law.
Key words: the subjective right; noncommercial corporation; obligatory self-regulation; voluntary self-regulation; the legal capacity.
С учетом положений п. 1 ст. 8 ГК РФ гражданские права и обязанности могут возникать из договоров и иных сделок, предусмотренных законом, а также из договоров и иных сделок, хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащих ему. Таким образом, право на саморегулирование должно расцениваться как мера возможного поведения, а поскольку деятельность по самоорганизации субъектов гражданского оборота не имеет противоправного характера, то само право на саморегулирование должно рассматриваться как субъективное гражданское право и в соответствии с этим должно подлежать гражданско-правовой защите. В этом случае право на саморегулирование приобретает признаки диспозитивного общего дозволения, подпадающего под действие формулы: «разрешено все, кроме прямо запрещенного». Такое саморегулирование характеризуется как добровольное (диспозитивное) саморегулирование. Его особенность заключается в его дополнительном характере по отношению к позитивному праву при недостаточности или пробельности правового регулирования, в том числе и государственного регулирования предпринимательской деятельности. Такое саморегулирование не только не исключает общеобязательного действия позитивного регулирования, но и формирует дополнительный объем правил и норм поведения для субъектов ограниченных самоорганизующихся социальных систем, которые находятся в полном соответствии с существующими требованиями закона, а также детерминируют дополнительные требования к членам системы, направленные на достижение максимально эффективного результата ее деятельности <1>. ——————————— <1> О дополнительном характере добровольного саморегулирования см.: Барсукова О. Е. Институт саморегулирования как способ снижения бремени государственного регулирования // Российский ежегодник предпринимательского (коммерческого) права. 2009. N 3 / Под ред. д. ю.н. В. Ф. Попондопуло. СПб.: ООО «Университетский издательский консорциум «Юридическая книга», 2010. С. 244 — 245.
Однако в ряде случаев право на саморегулирование имеет признаки не юридической возможности, а юридического обязывания, представляя собой меру должного поведения субъектов предпринимательских отношений. Такое саморегулирование по правовой природе представляет собой не субъективное право, а юридическую обязанность, поэтому должно быть охарактеризовано как «обязательное саморегулирование». Подобное обязывание находится в противоречии со ст. 78 и 132 Конституции РФ, допускающими возможность передачи отдельных государственных функций и полномочий лишь внутри органов государственной власти или органов местного самоуправления. Поэтому такое регулирование следует рассматривать как исключение на фоне общего дозволения. Введение подобной обязанности со стороны государства связано с избыточностью и неэффективностью государственного и позитивного регулирования <2>. В этих случаях государство передает часть своих полномочий по общественному регулированию непосредственно субъектам предпринимательской или профессиональной деятельности, а законодатель императивно определяет случаи такого делегированного саморегулирования, когда осуществление определенного вида деятельности невозможно без членства в саморегулируемой организации и указывает, какими именно субъектами должен осуществляться саморегулируемый вид деятельности, что фактически означает переложение на хозяйствующих субъектов части публично-правовых функций государственных органов <3>. Число регулируемых видов деятельности, подлежащих делегированному саморегулированию, ограничено. К ним, в частности, относятся: оценочная деятельность <4>, деятельность арбитражных управляющих <5>, аудиторская деятельность <6>, деятельность в области энергетического обследования <7>, деятельность медиаторов <8>, инженерные изыскания, которые оказывают влияние на безопасность объектов капитального строительства <9>, деятельность по строительству, реконструкции, проектированию и капитальному ремонту объектов капитального строительства <10>. ——————————— <2> См.: Петров Д. А. Правовые и экономические предпосылки саморегулирования в сфере предпринимательства // Российский ежегодник предпринимательского (коммерческого) права. 2009. N 3 / Под ред. д. ю.н. В. Ф. Попондопуло. СПб.: ООО «Университетский издательский консорциум «Юридическая книга», 2010. С. 206. <3> См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 19.12.2005 N 12-П «По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта 1 статьи 20 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданина А. Г. Меженцева» // СЗ РФ. 16.01.2006. N 3. Ст. 335. <4> См.: ст. 4 Федерального закона от 29.07.1998 N 135-ФЗ «Об оценочной деятельности в Российской Федерации» // СЗ РФ. 03.08.1998. N 31. Ст. 3813 (с послед. изм.). <5> См.: п. 1 ст. 20 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» // СЗ РФ. 28.10.2002. N 43. Ст. 4190 (с послед. изм.). <6> См.: ст. 4 Федерального закона от 30.12.2008 N 307-ФЗ «Об аудиторской деятельности» // СЗ РФ. 05.01.2009. N 1. Ст. 15 (с послед. изм.). <7> См.: п. 1 ч. 3 ст. 18 Федерального закона от 23.11.2009 N 261-ФЗ «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // СЗ РФ. 30.11.2009. N 48. Ст. 5711 (с послед. изм.). <8> См.: ч. 1 ст. 16 и п. 1 ч. 4 ст. 18 Федерального закона от 27.07.2010 N 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)» // СЗ РФ. 02.08.2010. N 31. Ст. 4162. <9> См.: ч. 2 ст. 47 Градостроительного кодекса Российской Федерации от 29.12.2004 N 190-ФЗ // СЗ РФ. 03.01.2005. N 1 (ч. 1). Ст. 16 (с послед. изм.). <10> См.: ч. 2 ст. 44 Градостроительного кодекса Российской Федерации от 29.12.2004 N 190-ФЗ // СЗ РФ. 03.01.2005. N 1 (ч. 1). Ст. 16 (с послед. изм.).
Следует заметить, что делегированное саморегулирование серьезно заужено, с одной стороны, рамками законов, его устанавливающих, а также нормами Закона «О саморегулируемых организациях» <11> (далее — Закон о СРО), с другой стороны. Диапазон саморегулирования как нормотворческого процесса при обязательном саморегулировании также существенно ограничен. Во-первых, организационная структура такого регулирования всегда представлена только саморегулируемой организацией в силу того, что законодательство императивно регламентирует только такую форму объединения субъектов предпринимательской деятельности, подлежащей обязательному саморегулированию. ——————————— <11> Федеральный закон от 01.12.2007 N 315-ФЗ «О саморегулируемых организациях» // СЗ РФ. 03.12.2007. N 49. Ст. 6076 (с послед. изм.).
Во-вторых, стандарты и правила, устанавливаемые для участников саморегулируемых организаций, созданных для реализации делегированного саморегулирования, призваны служить основной цели, на которую направлена передача публичных правомочий в частноправовую сферу. Публичный характер делегируемых правомочий находит отражение и в содержании внутренних норм саморегулируемой организации, в значительной степени ограничения свободы их установления самими членами такой организации. В-третьих, весь механизм обязательного саморегулирования в силу присутствия в нем административного компонента в виде необходимости подчинения условиям правового режима, устанавливаемого публичной властью в отношении вида предпринимательской или профессиональной деятельности, подлежащей саморегулированию, практически перестает носить черты, свойственные гражданско-правовому методу регулирования общественных отношений. Результатом этого является необходимость принятия членами таких саморегулируемых организаций на себя дополнительной ответственности, которая реализуется путем создания компенсационных фондов (п. 2 ч. 1 и ч. 2 ст. 13 Закона «О саморегулируемых организациях»), а также через систему личного и (или) коллективного страхования (ч. 3 ст. 13 Закона «О саморегулируемых организациях»). В добровольных (диспозитивных) самоорганизующихся системах власть носит организационный частноправовой, а не публичный характер, что в немалой степени связано с отсутствием возможности применения к нарушителям мер ответственности в силу отсутствия общеобязательности норм саморегулирования. Это, однако, не означает, что механизмы применения мер ответственности в таких системах совершенно отсутствуют, но следует признать, что они имеют характер не общеобязательных, присущих мерам государственного принуждения, а корпоративных мер воздействия (имущественного, дисциплинарного, морального или организационного содержания). При этом в силу п. 1 ст. 8 ГК РФ гражданские права и обязанности могут возникать не только из оснований, предусмотренных законом и иными правовыми актами, но также и из действий граждан и юридических лиц, которые хотя и не предусмотрены законом или такими актами, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности. Следовательно, нормы саморегулирования, с одной стороны, являются основаниями возникновения субъективных гражданских прав, а с другой стороны, служат основанием содержания в них правомочия притязания, которое позволяет в соответствии со ст. 11 ГК РФ осуществлять судебную защиту в случаях, когда эти права нарушены или оспорены. Делегирование публичных функций самоорганизующимся социальным системам, в том числе и сообществам предпринимателей, по существу, формирует административные правоотношения субординации, совершенно не свойственные системе частного права. В данном случае основа саморегулирования заключается не в том, чтобы «разгрузить» государственный аппарат от несвойственных ему специфических функций, связанных с необходимостью вмешательства в конкретную сферу предпринимательской деятельности, в целях оптимизации государственного аппарата и разбюрократизации публичного управления. Право на саморегулирование de facto превращается в обязанность его осуществления, что совершенно не одно и то же. Самоорганизующееся объединение хозяйствующих субъектов вне зависимости от воли его участников включается в механизм государственного управления, приобретая черты носителя публичной власти <12>, без чего осуществление этого вида предпринимательской деятельности становится практически невозможным. ——————————— <12> См.: Романовская О. В. Публичная корпорация: понятие, значение, проблемы и перспективы определения правового статуса // Реформы и право. 2011. N 2. С. 11.
Это нарушает принцип добровольности саморегулирования, провозглашенный в ч. 1 ст. 5 ФЗ о СРО. И действительно, почему Конституционный Суд в одном из своих решений, признавший принудительное участие граждан в товариществе собственников жилья противоречащим требованиям ч. 2 ст. 30 Конституции РФ <13>, в более позднем постановлении указал, что положения ст. 30 Конституции РФ не распространяются на деятельность саморегулируемых организаций? <14> Такие «двойные стандарты» не могут восприниматься иначе как опасная тенденция неоправданного публичного вмешательства в свободу экономических отношений <15>. ——————————— <13> Постановление Конституционного Суда РФ от 03.04.1998 N 10-П «По делу о проверке конституционности пунктов 1, 3 и 4 статьи 32 и пунктов 2 и 3 статьи 49 Федерального закона от 15 июня 1996 года «О товариществах собственников жилья» в связи с запросом Советского районного суда города Омска» // СЗ РФ. 13.04.1998. N 15. Ст. 1794. <14> Постановление Конституционного Суда РФ от 19.12.2005 N 12-П «По делу о проверке конституционности абзаца восьмого пункта 1 статьи 20 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» в связи с жалобой гражданина А. Г. Меженцева» // СЗ РФ. 16.01.2006. N 3. Ст. 335. <15> См.: Особое мнение судьи Конституционного Суда Российской Федерации А. Л. Кононова // СЗ РФ. 16.01.2006. N 3. Ст. 335; Павлодский Е. А. Саморегулируемые организации в России // Некоммерческие организации: теоретические и практические проблемы: Мат-лы ежегодных научных чтений памяти профессора С. Н. Братуся. М.: Эксмо, 2009. С. 76.
Следует заметить, что ст. 30 Конституции РФ, устанавливающая право на свободу деятельности общественных объединений и добровольность участия в них, не отрицает возможности делегирования им публичных правомочий. Деятельность общественных объединений входит в предмет гражданско-правового регулирования, и на нее распространяются нормы гражданского законодательства. Одновременно с этим абзац 2 п. 2 ст. 1 ГК РФ предусматривает возможность ограничения гражданских прав на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. В указанных случаях вмешательство государства в свободу экономической деятельности хозяйствующих субъектов рынков представляет собой императивное дозволение на фоне общего запрета такого вмешательства. Это полномочие государства на публичное ограничение прав субъектов частного права по смыслу указанной нормы может быть установлено только в форме федерального закона. Поэтому саморегулирование в случаях, предусмотренных законом, действительно может иметь не только диспозитивный, но и императивный характер. Однако это относится только к содержанию деятельности саморегулируемых организаций. Добровольность вступления в члены таких организаций не ограничена законом. Но, вступая в саморегулируемую организацию, каждый новый ее член должен отдавать отчет в том, что он в отношениях с ней выходит за рамки частноправовых механизмов регулирования отношений, фактически становясь субъектом административного (властного, публичного) правоотношения. Понимая, что тот или иной вид предпринимательской деятельности подлежит правовому регулированию с использованием публично-правовых механизмов, конкретный субъект предпринимательской деятельности принимает для себя индивидуальное решение продолжать или не продолжать ему данный вид деятельности, поскольку ее осуществление вне рамок саморегулируемой организации фактически невозможно. Таким образом, следует различать два вида самоорганизующихся объединений: добровольные и обязательные. По существу, коренное отличие в их правовом статусе непосредственно связано целью их деятельности: добровольные объединения действуют в целях удовлетворения только совместных интересов их членов, а целью деятельности при обязательном саморегулировании является в первую очередь реализация публичного интереса, а интересы членов саморегулируемой организации сводятся к возможности установления правил, более тонко настроенных для регулирования той или иной сферы предпринимательской или профессиональной деятельности. В литературе справедливо отмечается, что ФЗ о СРО делает акцент на специальном статусе саморегулируемой организации <16>, который определяется, прежде всего, делегированием ей публичных функций. Кроме того, саморегулируемая организация по смыслу ФЗ о СРО не является какой-либо особой организационно-правовой формой юридического лица, а практически отражает последствия делегирования ей публичных полномочий, в связи с чем она и приобретает особый правовой статус, который и имеется в виду в ст. 1 ФЗ о СРО. ——————————— <16> См.: Романовская О. В. Публичная корпорация: понятие, значение, проблемы и перспективы определения правового статуса // Реформы и право. 2011. N 2. С. 12.
Вместе с тем ФЗ о СРО предусматривает возможность существования как добровольных, так и обязательных форм саморегулируемых организаций. Причем законодатель сознательно устанавливает обязательное саморегулирование как исключение на фоне общего дозволения, таким образом делая акцент на преимущественно диспозитивном характере саморегулирования как элемента механизма регулирования общественных отношений. Статья 3 ФЗ о СРО устанавливает, что саморегулируемой может быть признана только некоммерческая корпорация субъектов предпринимательской деятельности, объединенных по признаку единства производственной и (или) профессиональной деятельности или единства товарного рынка, в пределах которого они действуют. Важным критерием, позволяющим некоммерческой корпорации претендовать на приобретение статуса саморегулируемой организации, являются цели ее деятельности, которые находят выражение в исполняемых ею функциях (ч. 1 ст. 6 ФЗ о СРО). Кроме этого, для признания в качестве саморегулируемой организации некоммерческая корпорация должна соответствовать полной совокупности признаков, установленных ч. 3 ст. 3 ФЗ о СРО. Только полное соответствие указанным требованиям должно позволить признать любую некоммерческую корпорацию в качестве саморегулируемой организации, присвоить ей статус СРО и зарегистрировать в реестре СРО в соответствии с правилами ст. 20 ФЗ о СРО. Добровольное приобретение статуса саморегулируемой организации связано с необходимостью самостоятельного принятия некоммерческим объединением предпринимателей на себя обязанностей по обеспечению дополнительных мер ответственности, предусмотренных ст. 13 ФЗ о СРО в виде создания системы личного и (или) коллективного страхования либо формирования компенсационного фонда, требующих от предпринимателей дополнительного привлечения материальных средств. Кроме того, ст. 20 ФЗ о СРО предполагает возможность установления дополнительных проверок саморегулируемых организаций, а также самостоятельных проверок деятельности членов СРО внутри самой саморегулируемой организации (ч. 3 ст. 20 ФЗ о СРО). Не вполне понятны причины, по которым частноправовое некоммерческое объединение может иметь интерес к установлению для себя и своих членов более жесткого правового режима, на формирование которого и направлено содержание ФЗ о СРО. Следует подчеркнуть, что каких-либо существенных преференций со стороны государства либо льгот в гражданском обороте приобретение статуса саморегулируемой организации некоммерческой корпорацией не предусматривает. Из этого следует заключить, что использование статуса саморегулируемой организации на добровольных началах не соответствует интересам свободных субъектов гражданского оборота, так как этот статус предполагает ограничение прав и свобод предпринимательской и профессиональной деятельности. Поэтому использование статуса саморегулируемой организации, в соответствии с нормами ФЗ о СРО, практически может быть осуществлено только в порядке обязательного саморегулирования. В этой части следует не согласиться с имеющимся в литературе мнением, что «двойной контроль» за деятельностью саморегулируемой организации, основанной на добровольном приобретении статуса СРО, имеет целью улучшение ее членами качества предоставляемых ими товаров и услуг <17>. Представление о том, что товары или услуги членов саморегулируемой организации могут стать более конкурентоспособными от того, что они подвергаются «двойному контролю», также следует признать не вполне корректным, поскольку в данном случае гарантией качества товаров и услуг в большей степени является обеспечение дополнительной ответственности самой саморегулируемой организацией, а не гарантирующие функции контрольных государственных органов. Более того, de lege ferenda для некоммерческих корпораций, добровольно приобретающих статус саморегулируемых организаций, напротив, было бы логично установить систему государственных преференций, направленных на смягчение контроля компетентных государственных органов по сравнению с государственным контролем, устанавливаемым при обязательном саморегулировании. De lege lata вся система гражданского законодательства совокупно предоставляет более щадящие условия государственного контроля для саморегулируемых организаций, основанных на добровольном приобретении статуса СРО, так как саморегулируемые организации, основанные в императивном порядке, подчиняются более жестким требованиям, устанавливаемым в отношении государственного контроля (надзора) за их деятельностью в порядке, регламентированном федеральными законами (ст. 23 ФЗ о СРО). ——————————— <17> См.: Лескова Ю. Г. Роль и значение видового многообразия саморегулируемых организаций в модернизации экономических и правовых отношений // Гражданское право. 2011. N 2. С. 5.
Таким образом, нельзя полностью исключать возможность приобретения статуса саморегулируемой организации некоммерческой корпорацией, соответствующей требованиям ст. 3 ФЗ о СРО, в добровольном порядке, даже несмотря на то, что это юридическое действие не может принести такой организации сколь-либо ощутимых преимуществ перед иными подобными ей субъектами гражданского оборота, действующими в аналогичной сфере предпринимательской или профессиональной деятельности. Однако главное отличие саморегулируемой организации, приобретшей свой статус в добровольном порядке, от такой же организации, созданной на основе делегированного саморегулирования, заключается, прежде всего, в особом содержании правоспособности СРО, приобретшей свой статус в обязательном порядке. Представляя собой некоммерческую корпорацию со специальной правоспособностью субъекта гражданского права, СРО, созданная в обязательном порядке, обладает расширенной правоспособностью, которая достигается путем добавления в ее содержание публичных правомочий, предусмотренных федеральными законами (ч. 1 ст. 3 ФЗ о СРО) и предоставляющих такой СРО возможность выполнять не только функции по координации деятельности своих членов, но также и ряд функций, осуществляемых ею в порядке субординации (властеотношений). При этом вопросы обеспечения ответственности СРО регулируются в порядке координации (гражданско-правовым методом регулирования отношений), а делегированные публичные правомочия реализуются в порядке субординации (в административном порядке). Наличие в содержании гражданской целевой правоспособности некоммерческой корпорации, приобретшей статус СРО в обязательном порядке, публичных правомочий позволяет квалифицировать такую саморегулируемую организацию в качестве смешанного (частно-публичного) субъекта права. Исходя из этого, можно заключить, что правовой статус саморегулируемой организации, основанной в обязательном порядке, предопределяется не сочетанием интересов государства, корпорации и предпринимателей <18>, а фактическим объемом ее правоспособности, включающей публичные правомочия. По этой же причине более оправданной представляется позиция, в соответствии с которой СРО, приобретшие свой статус в обязательном порядке, выступают в рыночных отношениях в роли посредников <19>, так как посредническая деятельность также основана на феномене расширения объема правоспособности представителя. Такой способ саморегулирования можно охарактеризовать как механизм (а не «принцип взаимодействия», как отмечается в литературе) <20> организации взаимодействия государства и предпринимательских сообществ, при котором между членами СРО и самой СРО возникают не только частноправовые <21>, но и публичные отношения, выражением которых являются, в частности, «допуск к профессии» (арбитражные управляющие), выдача свидетельств о допуске к работам (ч. 6 ст. 55.8 Градостроительного кодекса РФ) и др. ——————————— <18> См.: Зинченко С. А., Галов В. В. Саморегулируемые организации в законодательстве России: проблемы и решения // Корпорации и учреждения: Сборник статей / Отв. ред. М. А. Рожкова. М., 2007. С. 116. <19> См.: Дзгоев Т. В. Правовое положение саморегулируемой организации аудиторов: Автореф. дис. … к. ю.н. М., 2009. С. 15; Руф А. Л. Организация деятельности саморегулируемых аудиторских объединений: Дис. … к. э.н. М., 2005. С. 30 — 31. <20> См.: Лескова Ю. Г. Роль и значение видового многообразия саморегулируемых организаций в модернизации экономических и правовых отношений // Гражданское право. 2011. N 2. С. 4. <21> Как это указывается в литературе (см.: Басова А. В. Саморегулируемые организации как субъекты предпринимательского права: Автореф. дис. … к. ю.н. М., 2008. С. 17).
Таким образом, статус саморегулируемой организации может приобрести любая некоммерческая корпорация, удовлетворяющая полной совокупности требований, установленных ст. 3 ФЗ о СРО. Однако последствия приобретения такого статуса различны в зависимости от объема и содержания правосубъектности некоммерческой корпорации. В случае приобретения статуса саморегулируемой организации в порядке делегирования государственных правомочий некоммерческой корпорации основные цели ее деятельности призваны удовлетворять публичный интерес, при этом интересы членов корпорации имеют второстепенный характер. При добровольном приобретении статуса саморегулируемой организации цели деятельности некоммерческой корпорации направлены сугубо на удовлетворение интересов ее членов, что составляет кардинальное отличие добровольного саморегулирования от делегированного. Следует заметить, что делегирование публичных правомочий субъектам частного права может осуществляться на основании федеральных законов и без приобретения некоммерческими корпорациями статуса саморегулируемой организации. В качестве примера можно привести Торгово-промышленную палату РФ, которая в соответствии с нормами ряда федеральных законов частично выполняет публичные функции, как-то: участие в подготовке проектов законов и иных нормативных правовых актов, независимая экспертиза проектов нормативных правовых актов органов государственной власти и местного самоуправления, затрагивающих интересы предпринимателей; содействие разрешению экономических споров между субъектами предпринимательской деятельности; оформление документов для осуществления внешнеэкономической деятельности (удостоверение сертификатов происхождения товаров, выдача карнетов АТА для временного вывоза товаров, удостоверение обстоятельств форс-мажора); аккредитация представительств иностранных компаний, осуществляющих деятельность на территории Российской Федерации. Перспективным следует считать также развитие системы передачи на аутсорсинг в систему торгово-промышленных палат и иных функций, избыточных для осуществления государственными органами <22>. ——————————— <22> См.: Концепция развития законодательства Российской Федерации на период 2008 — 2011 гг. (утв. Торгово-промышленной палатой РФ) // СПС «Гарант».
