(Оль П. А.) («История государства и права», 2009, N 20)
КОНСТИТУЦИОНАЛИЗМ: ОТ КОНЦЕПЦИИ К СПОСОБУ ПОЛИТИКО-ПРАВОВОГО УСТРОЙСТВА
П. А. ОЛЬ
Оль Павел Андреевич, профессор кафедры теории и истории права и государства Северо-Западной академии государственной службы, доктор юридических наук, доцент.
На основе сравнительно-правового анализа в статье предложена авторская интерпретация конституционализма.
Вопросы конституционализма достаточно обширно освещены в юридической науке, «обозначился весьма широкий диапазон исследовательских оценок специфики конституционализма как политико-правового, историко-социального, культурного явления. Различные подходы к пониманию сущности конституционализма отражают прежде всего многоаспектный характер самого этого феномена» <1>. В 90-е годы прошлого века соответствующие либеральные воззрения на проблему оптимизации политико-правовой организации общества в нашей стране стали рассматриваться в качестве прогрессивного мировоззрения и были возведены на идеологический уровень. Конституционализм, как правило, интерпретировался в контексте неких вечных универсальных идеальных начал, как «система представлений об общедемократических, общецивилизационных политико-правовых ценностях государственно организованного общества» <2>. Зачастую под общедемократическими, общецивилизационными ценностями понимались, по сути, идеалы западного либерализма, связанные с установлением процедур ограничения публичной политической власти и сформированные в условиях конкретных национальных политико-правовых систем <3>. ——————————— <1> Ромашов Р. А. Современный конституционализм: теоретико-правовой анализ: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. СПб., 1998. С. 10. <2> Степанов И. М. Грани российского конституционализма (XX век) // Конституционный строй России. М., 1992. Вып. 1. С. 30 — 31. <3> Такой подход, безусловно, себя дискредитировал. Представляется, что любой универсальный политико-правовой механизм должен быть адаптирован к конкретной национальной среде.
Подход, в соответствии с которым феномен конституционализма истолковывается как построенная на системе универсальных принципов идеальная модель оптимальной политико-правовой организации общества, претерпев определенную трансформацию, является превалирующим и сегодня. Термин «конституционализм» раскрывается как некое общественно-политическое и государственно-правовое явление, которое составляют идеалы демократии, наличие определенных механизмов сдерживания государственной трансгрессии, средств защиты ценностей демократии, соответствующего политического режима и конституционного строя в целом. Исходя из этого делаются выводы, согласно которым конституционализм — это «цель, к достижению которой должны стремиться общество и государство» <4>, «конституционный идеал будущего России» <5>. Такое идеально-телеологическое понимание конституционализма по-своему развивается с позиции другой весьма сходной точки зрения. Данное явление рассматривается как учение о конституции, философско-правовое осмысление конституции <6>, как «философия конституционного мировоззрения» <7>, как исторически прогрессивная концепция ограниченного конституцией правления (выделено мной. — П. О.) <8>. ——————————— <4> Конституционное право: Энциклопедический словарь / Под ред. С. А. Авакьяна. М.: Норма, 2000. С. 304 — 305. <5> Кабышев В. Т. Российский конституционализм: тенденции и перспективы развития // Российская юридическая доктрина в XXI веке: проблемы и пути решения: Научно-практическая конференция (3 — 4 октября 2002 г.) / Под ред. А. И. Демидова. Саратов, 2001. С. 54. <6> Витрук Н. В. Конституционное правосудие в России (1991 — 2001 гг.): очерки теории и практики. М.: Городец-издат, 2001. С. 154 — 155. <7> Кабышев В. Т. Российский конституционализм на рубеже тысячелетий // Правоведение. 2001. N 4. С. 63 — 64. <8> Кабышев В. Т. Российский конституционализм: тенденции и перспективы развития // Российская юридическая доктрина в XXI веке: Проблемы и пути решения. Указ. соч. С. 53.
На наш взгляд, наличие определенного телеологического начала в совокупности с философско-правовым, концептуальным осмыслением конституции (конституционным мировоззрением), безусловно, является одним из существенных признаков и отражает весьма важный аспект рассматриваемого нами явления. Но этого явно недостаточно для характеристики феномена конституционализма в целом. Представляется очевидным, что соответствующий идеал должен иметь не узкокорпоративное, элитарное, а общесоциальное, по крайней мере национальное или классовое, значение. Он должен носить публичный характер и быть своего рода квинтэссенцией национального миропонимания. Для этого необходимо надлежащее восприятие общественным сознанием и социальное одобрение (хотя бы политически активной частью населения), т. е. требуется его легитимация. Только тогда зарожденные отдельными представителями прогрессивной философско-правовой (политико-правовой) мысли идеи, социальные идеалы могут перейти в качество целевой установки, имеющей значение для развития всего общества как единой, целостной целеустремленной системы. В условиях современной цивилизации указанные требования наилучшим образом могут быть обеспечены юридическими средствами, прежде всего путем облечения идеальной модели социального развития в правовую форму, которая характеризуется такими свойствами, как нормативность, объективный и волевой характер, осознанность, публичность и обеспеченность возможностью официального принуждения <9>. Таким образом, следует констатировать, что нормативно-правовое закрепление также является необходимым свойством, сущностным признаком конституционализма, «конституционализм основывается на правовых нормах» <10>. Но как справедливо заметил В. М. Гессен, любое государство имеет систему юридических норм, закрепляющих его устройство. Всегда существуют нормы, определяющие организацию государственной власти <11>. Характеризует ли этот факт в полной мере феномен конституционализма? Представляется, что нет, так как принципиальное значение в данном случае имеет не наличие самих таких норм, а природа соответствующих нормативных установок. ——————————— <9> См.: Оль П. А. Правопонимание: от плюрализма к двуединству. СПб., 2005. С. 206. <10> Ромашов Р. А. Указ. соч. С. 109. <11> Гессен В. М. Теория конституционного государства. СПб., 1914. С. 3.
Основной нормативной формой, легитимирующей генеральные направления социального развития, признанные обществом фундаментальные ценности, принципы политико-правового устройства, является особый правовой акт — конституция. И здесь весьма важен акцент именно на природе конституции. Несмотря на наличие у конституции признаков, характеризующих ее как нормативный правовой акт, а точнее, закон, она представляет собой особую форму права, уникальность которой обусловлена субъектом и порядком принятия (по крайней мере последующего изменения), высшей юридической силой и особым предметом регулирования. Не вдаваясь в углубленный анализ всех особенностей конституции (этот аспект получил достаточно широкое и многоаспектное освещение в литературе), отметим лишь необходимый минимум, имеющий непосредственное значение для нашего исследования: Во-первых, конституции всегда, по крайней мере формально, придается значение правового акта, принятого от имени народа. Это положение, по нашему мнению, представляет собой фундаментальную основу конституционализма. Предполагается, что современная конституция — это своего рода юридическая форма выражения народного суверенитета вне зависимости от того, является ли она актом, принятым учредительным (конституционным) собранием, парламентом или всенародным голосованием. При этом способы принятия конституции в определенной степени отражают динамику развития конституционализма в части изменения форм установления наивысших правовых норм от октроирования к форме непосредственной демократии <12>. В последнем случае конституция существенным образом отличается от законов, принимаемых на основе принципа косвенной демократии <13>. Поэтому наиболее прогрессивным является порядок, при котором конституция как формально-юридическое выражение воли народа принимается в рамках особой процедуры, посредством проведения референдума. Именно это придает конституции статус акта в высшей степени легитимного, определяющего принципы функционирования законодательной, исполнительной и судебной ветвей государственной власти. «Данное конституционно-правовое положение объективирует одну из важнейших черт современной демократии, заключающуюся в том, что решения и действия органов государственной власти связаны волей народа и соответственно ограничены позитивными актами непосредственного народоправства» <14>. При этом ограничения, налагаемые конституцией, иногда рассматриваются в конституционной теории как воплощение «высшего права» — воли народа, которая является основой для законного контроля над волей правительства, представляющего «меняющиеся большинства» (т. е. большинства избирателей) <15>. ——————————— <12> По всей видимости, октроированные основные законы следует рассматривать в качестве неких переходных юридических форм, которые вряд ли корректно называть конституциями в современном значении соответствующего термина. Вместе с тем официально они часто именуются именно конституциями. <13> Толстых В. Л. Прямое действие Конституции // Конституционное и муниципальное право. 2002. N 4. <14> Кочев В. А. Государственная власть в Российской Федерации: Конституционно-правовые основы корреляции. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2000. С. 106. <15> Ромашов Р. А. Указ. соч. С. 103.
Во-вторых, конституция, безусловно, представляет собой такую форму права, в которой закрепляются сложившиеся в обществе фундаментальные ценности, основополагающие начала политико-правовой организации, предполагающей оптимальное соотношение социальных интересов. При этом «нормы Конституции действуют в качестве целеопределяющих принципов. В данном случае реализуется функция ценностной ориентации. Конституция фиксирует основные государственно-политические ценности и определяет стратегию поведения субъектов права» <16>. Таким образом, закрепленные в нормах конституции положения соотносимы с содержанием категории «конституционализм», интерпретируемой в идеально-телеологическом смысле, т. е. в качестве некоей идеальной модели политико-правовой организации социума, являющейся объектом социальных устремлений. ——————————— <16> Толстых В. Л. Указ. соч.
В-третьих, в силу двух вышеизложенных положений, конституция, являясь основным, высшим нормативным актом, определяющим направления социального развития, представляет собой «исходную» форму. Обладая высшей степенью легитимности, высшей юридической силой и прямым действием, она призвана выполнять формообразующую функцию. Установленная (принятая) народом, она определяет формальные рамки дальнейшего развития общества. Конституция, выступая специфической формой иных правовых форм, является высшим образующим основанием всей политико-правовой системы современного государства. Иные правовые и политические формы не должны противоречить положениям конституции, должны соответствовать им и в этом контексте выступают специфической частью конституционного содержания. «Можно утверждать, что иные источники права, так же как и органы государственной власти, легитимированы Конституцией. Конституция является необходимым источником их действия, иных нормативных актов и необходимым условием существования и деятельности государственных органов. Конституция является актом, создающим (конституирующим) политическую и правовую систему» <17>. ——————————— <17> Там же.
С учетом указанных особенностей конституции предварительно можно охарактеризовать конституционализм как некую идеальную модель политико-правовой организации общества, выступающую объектом социальных устремлений, закрепленную в особом нормативном акте, обладающем высшей степенью легитимности и высшей юридической силой. Такое понимание выражено, например, в следующем определении: «Под конституционализмом понимают верховенство и определяющую роль Конституции в правовой системе, прямое действие Конституции в конституционной регламентации конституционного строя и политического режима, конституционное признание прав и свобод личности, правовой характер взаимоотношений гражданина и государства. Это ведущие содержательные особенности конституционализма» <18>. Но является ли достаточным для определения конституционализма лишь понимание верховенства конституции, ее определяющего значения и закрепления в ней основанной на системе универсальных принципов идеальной модели оптимальной политико-правовой организации общества? ——————————— <18> Кокотов А. Н. Предназначение конституционализма // Российская юридическая доктрина в XXI веке: проблемы и пути решения: Научно-практическая конференция (3 — 4 октября 2002 г.) / Под ред. А. И. Демидова. Саратов, 2001. Указ. соч. С. 54.
Лучше всего ответ на этот вопрос может быть сформулирован с позиции формально-содержательного подхода, в контексте которого право рассматривается в качестве единства нормативной формы и содержания — социально-исторической реальности, т. е. фактических общественных отношений, урегулированных соответствующими правовыми нормами <19>. Такой подход достаточно широко используется в теории конституционного права и предполагает условное деление конституции на юридическую — нормативно-правовую модель общественных отношений и фактическую, т. е. сами реальные общественные отношения <20>. ——————————— <19> См.: Оль П. А. Указ. соч. <20> См., напр.: Румянцев О. Г. Основы конституционного строя России. М., 1994. С. 14.
В соответствии с такой интерпретацией феномена «право» конституционализм представляет собой состояние общества, определяемое максимально возможным соответствием реальных, фактических социальных отношений, выступающих предметом конституционно-правового регулирования (правового содержания) конституции (правовой форме). В случае существенного противоречия, возникающего между содержанием и конституционной формой, действующий политико-правовой режим расценивается как неконституционный, или как «мнимый конституционализм» <21>. «В стране может быть конституция, но может не быть конституционализма, поскольку последний — это совокупность таких социально-экономических, политических, юридических, этических, культурно-исторических и иных условий, при которых конституция функционирует как достаточно эффективный ограничитель государственной власти» <22>. ——————————— <21> Медушевский А. Н. Что такое мнимый конституционализм? // Социологические исследования. 1994. N 2. С. 71 — 72. <22> Ромашов Р. А. Указ. соч. С. 93 — 94.
В юридической науке несоответствие конституционной формы социально-историческому содержанию определяется также как «имитация конституционализма». Указывается на то, что ориентированная на западные политико-правовые ценности (приоритет частной собственности, рыночные отношения, права человека, демократия и т. д.) конституционная форма не отражает в достаточной степени российских реалий <23>. ——————————— <23> Денисов С. А. Имитация конституционализма // Новая правовая мысль. 2005. N 3 (10). С. 9.
Имитированный, или мнимый конституционализм представляет собой специфический способ нивелирования социальных противоречий, обеспечивающий сохранность неких социальных, традиционных устоев от радикальных трансформаций. «Можно сказать поэтому, что мнимый конституционализм есть попытка использования социальной демагогии в интересах сохранения традиционных властных структур» <24>. Это достигается посредством создания некой качественно новой, прогрессивной политико-правовой формы — основного закона, учреждающего и закрепляющего соответствующие институты и механизмы. При этом в качестве неопровержимого обоснования выдвигается фактор высшей легитимности этой конституционной формы, так как она является актом волеизъявления всего народа <25>. ——————————— <24> Медушевский А. Н. Демократия и тоталитаризм: Российский конституционализм в сравнительной перспективе. М., 1997. С. 200 — 201. <25> Там же.
Следует отметить, что для России радикальное несоответствие конституционной формы социально-историческому содержанию является почти традиционным. В этой связи достаточно вспомнить весьма демократичные по форме советские конституции. Так, например, Конституция (Основной Закон) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики устанавливала вполне отвечающую европейским ценностям «конструкцию советской власти» <26>. Вместе с тем реальные властеотношения складывались явно не так, как это отражалось в Основном Законе. По Конституции 1918 г. «представительное собрание избирало постоянный комитет, который, в свою очередь, назначал носителей исполнительной власти. Все это как нельзя больше соответствовало западным представлениям о парламентском режиме. Но эта конституция не имела никакого значения, поскольку реальная власть принадлежала коммунистической партии» <27>. ——————————— <26> Конституция (Основной Закон) Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, принятая V Всероссийским съездом Советов в заседании от 10 июля 1918 г. // СУ РСФСР. 1918. N 51. Ст. 582. <27> Реймон А. Демократия и тоталитаризм. М., 1993. С. 198.
Апофеозом конституционного формализма стала Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик 1936 г., или так называемая сталинская конституция <28>. В этом Основном Законе формально закреплялись прогрессивные идеи демократии, что позволило далеко не безосновательно заявлять, что Конституция 1936 г. «является единственной в мире до конца демократической конституцией» <29>. Но социально-историческая реальность явно не соответствовала, да и не могла соответствовать весьма прогрессивной по тем временам юридической форме. В этой связи, к сожалению, следует признать точной высказанную К. Поппером мысль о том, что «воплотить в жизнь хорошее законодательство, превратить его в высшую власть в стране еще сложнее, чем его создать. Особенно трудна эта задача для России, которая на бумаге уже имела хорошие законы, оставшиеся, к несчастью, бессильными и неиспользуемыми» <30>. ——————————— <28> Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических Республик // Известия ЦИК Союза ССР и ВЦИК. 1936. N 283. 6 декабря. <29> Сталин И. В. Доклад на чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде советов 25 ноября 1936 г. «О проекте Конституции Союза ССР». М., 1953. С. 31. <30> Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992. С. 10.
В условиях современной России несоответствие конституционной формы требованиям социально-исторической реальности не столь деструктивно, как в советский, особенно сталинский период, но при этом вполне очевидно. Особенно этот факт был заметен на начальном этапе действия нынешней Конституции, что позволило О. Г. Румянцеву в середине 90-х годов прошедшего столетия констатировать: «Россия живет хотя и с новой Конституцией, но по каким-то своим внутренним законам, ставшим еще более смутными правилами. Фактическая и юридическая конституции не только не сблизились, напротив, разошлись еще больше» <31>. Существенное расхождение конституционного содержания с формой усматривается и сегодня. Пожалуй, следует согласиться с тем, что «особенно заметно расхождение между «реальной» и «формальной» конституцией в положениях так называемых социальных статей 2 главы Конституции Российской Федерации» <32>. ——————————— <31> Румянцев О. Г. Указ. соч. С. 14. <32> Соловьева Ю. Б. «Двойственность» российской Конституции // 10 лет Конституции РФ (историко-теоретический анализ): Материалы межвузовской научно-практической конференции 28 января 2004 г. СПб., 2004. С. 40.
Но несмотря на то что сегодня действительно налицо дифференциация формального и фактического оснований российского конституционализма, это еще не означает, что ту модель политико-правового устройства общества, которая формируется в нашей стране, правомерно определять как мнимый и тем более имитированный конституционализм. Такой подход может быть оправдан лишь с точки зрения политической конъюнктуры, но был бы слишком упрощенным в контексте научного правопонимания. Поэтому, на наш взгляд, давая оценку современному конституционализму (основным сущностным признаком которого, как мы уже указали, является наличие особой правовой формы), следует учитывать диалектику взаимодействия формы и содержания. Содержательную часть права в данном случае можно рассматривать как определяющую, так как «содержанию права присуще постоянное развитие, непосредственно отражающее движение и изменение материальной и духовной жизни общества; развитие же формы права является опосредованным, происходит через изменение направленности и функций содержания» <33>. Поэтому, по мнению Д. А. Керимова, «определяющее значение в развитии форм права принадлежит его содержанию» <34>. Таким образом, содержательная составляющая конституционализма, развивающаяся по всеобщим объективным социально-историческим законам, достигнув качественно нового уровня развития, нуждается в качественно новой форме. Эта закономерность, представленная как переход от устаревшей правовой формы к качественно новой форме, составляет суть конституционного развития. Но такое развитие носит конструктивный характер лишь в определенных пределах и не должно сопровождаться слишком частым и интенсивным изменением «старых форм». Кроме того, противоречие содержания и формы не всегда приводит к «сбрасыванию» старой формы. История права знает примеры «наполнения» старых форм качественно новым содержанием, когда возникшее в ходе исторического развития несоответствие приводит к использованию старых форм, несмотря на существенно изменившееся содержание <35>. ——————————— <33> Керимов Д. А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). М., 2000. С. 182. <34> Там же. <35> Кураев В. И. Содержание и форма // Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1983. С. 622.
Приняв во внимание вышеприведенные положения, следует учитывать и еще один не менее важный момент. Необходимо иметь в виду, что посредством правовой формы не только закрепляются фактические, устоявшиеся социальные связи, но и, в частности, закрепляются некие конституционные принципы. Правовая форма — это особое средство социального самоуправления. Создавая правовые нормы, политически организованное общество в лице государственных институтов посредством надлежащей организации и координации деятельности людей осуществляет самоупорядочивание, самостабилизацию или постепенный переход в качественно иное состояние. Изменяя правовую форму, субъекты правотворческой деятельности оказывают сознательное, волевое управленческое воздействие на объективно складывающиеся, иногда носящие стихийный характер социальные процессы. И в этом заключается особая роль права как наиболее эффективного, наиболее значимого средства социального управления. Поэтому правовая форма, которая в контексте теории управления представляет собой специфическую программную установку социального развития, может носить в разной степени опережающий характер. То есть несоответствие содержания и формы имеет некий алгоритм, отражающий не тенденцию к «сбрасыванию старой формы», а, наоборот, обусловливающий необходимость ускоренной адаптации социальных отношений к такой новой форме. Французский историк и социолог права А. Леви-Брюль совершенно точно заметил в этой связи следующее: «Достаточно часто случается, что в процессе развития права формы выражения права либо не успевают за его развитием, либо его обгоняют» <36>. И в данном аспекте роль конституции состоит в том, что она является особым программным актом, формой, «опережающей» развитие социально-политической реальности. ——————————— <36> См.: Sociologie du droit. P. 1969. Цит. по: Антология мировой правовой мысли: В 5 т. Т. 3. Европа. Америка: XVII — XX вв. М., 1999. С. 654.
Вышеизложенное, безусловно, не исключает самой возможности негативной оценки современного российского конституционализма, но оно указывает на то, что несоответствие конституционной формы социально-историческим реалиям еще не является достаточным критерием его отнесения к категории имитированного или мнимого конституционализма. Это подтверждается как диалектикой соотношения юридической формы и содержания, характеризующейся взаимопереходами, при которых «юридические нормы либо забегают вперед, либо принимаются вдогонку» <37>, так и программным, целеустанавливающим характером конституции. Безусловно, неправильно было бы говорить о полном нивелировании самой проблемы расхождения конституционной формы и содержания, но речь следует вести о переходе из идеологической области в научно-исследовательскую и технико-юридическую сферу. При этом, во-первых, возникает принципиальный вопрос о возможной степени прогрессивности конституции, о критериях возможного опережающего развития конституционной формы. Важно избежать не только ее устаревания, но и юридического волюнтаризма, чрезмерной декларативности. На этот вопрос ответ может быть найден либо интуитивно, либо посредством глубоких научных исследований, в областях, составляющих предмет конституционного регулирования. Второй весьма важный вопрос — технико-юридического плана — связан с выработкой адекватной социальным реалиям способной к функционированию эффективной юридической конструкции. И определяющей здесь становится инструментально-институциональная составляющая — наличие реально действующих средств, позволяющих обеспечить соответствие конституционной формы социально-историческим реалиям, а по сути, средств, обеспечивающих воплощение формальных конституционных установок в реальную жизнь. Фактическое наличие и практика функционирования таких средств-институтов являются одними из сущностных признаков конституционализма в комплексе с соответствующей доктриной и конституционным законодательством. И в этом значении наиболее точным следует признать понимание конституционализма «как специфического политико-правового явления, включающего в качестве своих структурных элементов доктрину, действующее законодательство и юридическую практику» <38>. ——————————— <37> Матузов Н. И. Правовой идеализм как «родимое пятно» российского общественного сознания // Вопросы теории государства и права: актуальные проблемы современного российского права: Межвуз. сб. науч. тр. / Под ред. М. И. Байтина. Саратов, 2007. Вып. 6 (15). С. 35. <38> Ромашов Р. А. Указ. соч. С. 10.
Именно инструментальный аспект конституционализма является основным для нашего исследования. При этом полноты понимания инструментально-институционального признака конституционализма наилучшим образом можно достичь, обратившись к вопросу о его генезисе. Если понимать феномен конституционализма комплексно, т. е. как организацию социума, в максимальной степени соответствующую некой идеальной модели оптимальной политико-правовой организации, облеченной в нормативную правовую (юридическую) форму, обладающую высшей степенью легитимности, то следует констатировать, что феномен, характеризуемый соответствующими признаками, возникает лишь на определенном этапе социально-исторического развития, но не одномоментно. По справедливому замечанию А. Ховарда, конституционализм «основывается на нескольких элементах конституционного развития. Некоторые из них относятся к историческим событиям, как например, принципы, связанные с английской Великой хартией вольностей или венгерской Золотой буллой. Другие расцвели в эпоху Просвещения, сформированные мышлением, базирующимся на естественных законах (прирожденные права и свободы, теория разделения властей, концепция народного суверенитета и т. д.). Значительная же часть этих элементов основывается на более современных событиях» <39>. ——————————— <39> Ховард А. Е. Конституционализм // Верховенство права. М., 1992. С. 53.
Генезис конституционализма (в его комплексном понимании) совершенно обоснованно связывается с переходом от одного способа к качественно новому способу социально-экономического устройства — от «доиндустриальных обществ к обществам индустриальным, по крайней мере в рамках западно-европейской истории» <40>. Этот переход характеризуется соответствующими трансформациями политико-правовой надстройки, зарождается новая форма организации социального самоуправления, в основу которой закладывается принцип, имеющий существенное отличие, например, от принципов парламентаризма. ——————————— <40> Кокотов А. Н. Указ. соч. С. 54.
Обращение к историческому аспекту проблемы позволяет с очевидностью раскрыть весьма важную особенность конституционализма, а именно то, что государство из органа, осуществляющего социальное управление, в известном смысле само трансформируется в управляемый субъект. В рамках конституционализма высшую социальную норму устанавливает уже не государство, посредством своих институтов, а общество, посредством институтов прямой демократии. Государство же при осуществлении этой процедуры призвано лишь предоставить возможность реализации народного волеизъявления, т. е. выполняет обеспечительную функцию. Если в условиях традиционно понимаемой государственной организации функцию высшего правотворчества реализовывало само государство в лице органа представительной, опосредованной демократии, то в рамках конституционного правления оно призвано выполнять функцию реализации имеющих высшую степень легитимности программных конституционных установок, которые (в отличие от парламентских актов) выступают актом прямой демократии, непосредственного волеизъявления народа (общества). Нормы, издаваемые государственными органами, в том числе и законодательным органом, носят в определенном смысле обеспечительный характер, так как направлены на реализацию, конкретизацию положений, оформленных актом прямого народного волеизъявления. В свою очередь, конституционные нормы определяют порядок структурирования общества, а также и организацию государства. «Конституция — акт не только и не столько государства, сколько общества», и для институтов верховной государственной власти конституционализм является «единственной правовой формой их существования» <41>. В условиях конституционализма конституция первична — она как бы «предшествует» государственной власти, а лица, которые находятся у власти, связаны ее положениями, воспринимаемыми в качестве «верховного» права <42>. Вытекающей из этого особенностью, также позволяющей вести речь о надгосударственном характер е конституционализма, является институализация, обособление органов конституционного контроля, призванных осуществлять проверку на соответствие конституции актов законодательной, исполнительной и судебной власти, способствовать эффективному разрешению споров о компетенции между органами государственной власти. ——————————— <41> Там же. С. 55. <42> Егоров С. А. Конституционализм в США: Политико-правовые аспекты. М., 1993. С. 10.
В новых условиях государственная форма постепенно перестает рассматриваться в качестве некоего универсального способа существования социума, в качестве политико-правовой организации общества. В рамках конституционного правления государство как институт (в единстве всех ветвей власти) выполняет лишь инструментальную, исполнительную функцию, выполнение которой на предшествующем, государственном этапе политико-правовой организации возлагалось на органы исполнительной власти. Таким образом, последним и важнейшим, на наш взгляд, признаком конституционализма является то, что он представляет собой особый, качественно новый способ социальной организации, постепенно заменяющий государственную организацию в ее традиционном понимании.
