КОНВАЛИДАЦИЯ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫХ ДОГОВОРОВ НА ОСНОВАНИИ ПРИНЦИПА ESTOPPEL В РОССИЙСКОМ ГРАЖДАНСКОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ <*>
М. А. ЕГОРОВА
——————————— <*> Статья подготовлена с использованием материалов СПС «КонсультантПлюс».
Егорова Мария Александровна, доцент кафедры предпринимательского и корпоративного права юридического факультета имени М. М. Сперанского ФГБОУ ВПО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации», член Российской академии юридических наук (РАЮН), кандидат юридических наук.
В статье анализируется новелла проекта изменений в ГК РФ, предполагающая введение в отечественное гражданское законодательство института estoppel, представляющего собой вариант лишения права на предъявление исковых требований о признании договора недействительным. Обращается внимание на положительные и отрицательные моменты предложенной редакции п. 4 ст. 431.1 ГК РФ.
Validation ex tune of invalid contracts on the basis of estoppel in Russian civil legislation M. A. Egorova
Egorova Mariya Aleksandrovna, assistant professor of the chair of entrepreneurial and corporate law of the law faculty named after M. M. Speranskij of the Federal state budgetary educational establishment of higher professional education «Russian academy of people’s economy and state service attached to the President of the RF», member of the Russian academy of legal sciences, candidate of juridical sciences.
The article analyses the innovation of draft changes to the Civil Code of the RF providing for introduction into the Russian legislation of the institute of estoppel, which is a variant of deprivation of the right to bring a suit on recognition of the contract to be invalid. The author draws attention to positive and negative aspects of the proposed variant of p. 4 Art. 431.1 of the Civil Code of the RF.
Key words: invalidity of transaction, invalidity of contract, validation ex tune, recognition of the transaction to be invalid, estoppel.
Одним из способов пресечения недобросовестных практик предъявления требований о признании сделок недействительными в целом является введение в отечественное законодательство института estoppel, достаточно хорошо известного международному праву, основанием которого является принцип добросовестности <1>. Суть этого принципа сводится к тому, что в случае, если сторона деятельно или конклюдентно выразила свою волю на принятие условий договора в отношениях с другой стороной, она лишается права в обоснование своих исковых требований ссылаться на дефектность этих условий. В результате ссылка на эти условия как на недействительные должна признаваться недобросовестной, а иск не должен быть удовлетворен. ——————————— <1> См., например: Каламкарян Р. А. Эстоппель как институт международного права // Юрист-международник. 2004. N 1.
Эстоппель из принципа международного права и права справедливости через процедурное правило судопроизводства, а позже и через материальный принцип прецедентного права в российском гражданском законодательстве переродился в процессуальный и материальный частноправовые институты. В отечественном гражданском законодательстве элементы этого принципа прослеживались в правовом регулировании отношений купли-продажи. Статья 462 ГК РФ устанавливает ряд правил, основывающихся на принципе добросовестности, но косвенно отражающих институт estoppel. В соответствии с этой статьей, если третье лицо по основанию, возникшему до исполнения договора купли-продажи, предъявит к покупателю иск об изъятии товара, покупатель обязан привлечь продавца к участию в деле, а продавец обязан вступить в это дело на стороне покупателя. Непривлечение покупателем продавца к участию в деле освобождает продавца от ответственности перед покупателем, если продавец докажет, что, приняв участие в деле, он мог бы предотвратить изъятие проданного товара у покупателя. Продавец же, привлеченный покупателем к участию в деле, но не принявший в нем участия, лишается права доказывать неправильность ведения дела покупателем. Похожее регулирование предусматривается и Законом об акционерных обществах <2>. Так, п. 1 ст. 84 указанного Закона предусматривает, что суд вправе отказать в удовлетворении требований о признании недействительной сделки, в совершении которой имеется заинтересованность и совершенной с нарушением предусмотренных Законом об акционерных обществах требований к ней, если к моменту рассмотрения дела в суде представлены доказательства последующего одобрения данной сделки. ——————————— <2> Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ «Об акционерных обществах» // СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 1 (с послед. изм.).
Но наиболее ярко этот принцип проявляется в новых положениях о недействительности сделок. В частности, п. 5 ст. 166 ГК РФ устанавливает правило, в соответствии с которым заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки. Запрет требования признания оспоримой сделки недействительной для тех лиц, которые ранее одобрили сделку или своими действиями подтвердили намерение ее исполнить надлежащим образом, направлен на защиту добросовестной стороны по оспоримой сделке, поскольку она, доверившись заверениям контрагента, действовала с намерением исполнить данную сделку. Тот же принцип лежит в основе конвалидации сделок с пороками формы. В соответствии с п. 1 ст. 165 ГК РФ полное или частичное исполнение сделки, требующей нотариального удостоверения, одной из ее сторон в случае, когда другая сторона уклоняется от такого удостоверения сделки, предоставляет суду право признать сделку действительной по требованию исполнившей сделку стороны. Правило, аналогичное установленному в п. 1 ст. 165 ГК РФ, было включено в абз. 2 ст. 47 ГК РСФСР 1964 г. Акт правоприменения заменяет собой несостоявшееся нотариальное заверение, поскольку в компетенцию суда входят все правомочия нотариуса в отношении законности сделки, регламентированные п. 1 ст. 163 ГК РФ. Поэтому в данном случае последующее нотариальное удостоверение сделки не требуется. Таким образом, судебный акт конвалидирует ничтожность сделки, в которой нарушены обязательные требования к нотариальной форме ее совершения, предусмотренные п. 2 ст. 163 ГК РФ. В литературе отмечается, что данное правило призвано не поощрять недобросовестную сторону (напротив, недобросовестной стороне было бы выгодно не восстанавливать действительность сделки), а направлено на защиту прав и интересов добросовестного участника оборота, который совершил все необходимое для исполнения требований закона об оформлении сделки <3>. ——————————— <3> Татаркина К. П. Форма сделок в гражданском праве России: Монография. Томск: Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники, 2012. С. 231.
Принцип добросовестности требует создания для стороны, полностью или частично исполнившей обязательство, такого правового режима, который мог бы исключить ссылки недобросовестного контрагента на наличие оснований для признания сделки ничтожной. В данном случае в отличие от принципа estoppel недобросовестная сторона не лишается права на предъявление иска о признании ничтожной сделки недействительной, а напротив, закон устанавливает льготный режим для добросовестной стороны, частично или полностью предоставившей исполнение по потенциально недействительной сделке, в виде права на признание такой сделки действительной в отсутствие соблюдения требования к ее обязательной нотариальной форме. При этом ссылки недобросовестной стороны на то же самое основание недействительности договора исключаются. Правовой механизм принципа estoppel, наоборот, основывается не на наделении добросовестной стороны правом на признание потенциально ничтожной сделки действительной, а на лишении недобросовестной стороны сделки права на предъявление иска о ее недействительности в случае, когда ее условия полностью или частично исполнены другой стороной. При этом для принципа estoppel несущественно, произведено ли такое исполнение добросовестной или недобросовестной стороной, а важно, что исполнение условий сделки реально осуществлялось, поскольку действия по исполнению сделки свидетельствуют о законченности волеизъявления лица <4>. ——————————— <4> Тузов Д. О. Ничтожность и оспоримость юридической сделки: пандектное учение и современное право. М.: Статут, 2006. С. 184.
По существу, этот же принцип лежит в основании общих положений о конвалидации (исцелении) оспоримых сделок. Абзац 4 п. 2 ст. 166 ГК РФ устанавливает правило, согласно которому сторона, подтвердившая оспоримую сделку, не вправе ее оспаривать по основанию, о котором она знала или должна была знать при проявлении воли, под которой понимается поведение стороны, совершившей сделку, из которого очевидна ее воля сохранить сделку. Таким образом, дефектная по своему юридическому составу сделка не может оспариваться такой стороной по тому основанию, о котором этой стороне было известно (или должно было быть известно). В отношении оснований признания договора недействительным п. 4 ст. 431.1 ГК РФ в редакции проекта ФЗ N 47538-6 <5> предусматривает возможность конвалидации договора в случаях, когда сторона, полностью или частично не исполнившая своего обязательства, принимает от контрагента исполнение по договору. Возможность применения принципа estoppel в отношении договоров законодатель определяет наличием нескольких условий. ——————————— <5> Проект Федерального закона N 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (ред., принятая ГД ФС РФ в первом чтении 27.04.2012) // СПС «КонсультантПлюс».
Во-первых, применение принципа estoppel не связывается ни с оспоримостью, ни с ничтожностью договора. Конвалидация договора как сделки наступает просто на основании молчаливого или активного подтверждения действительности ее условий одной из его сторон. Во-вторых, конвалидация договора не наступает в случаях, когда договор может быть признан недействительным вследствие того, что он был заключен под влиянием существенного заблуждения (ст. 178 ГК РФ), под влиянием обмана, насилия, угрозы или неблагоприятных обстоятельств (ст. 179 ГК РФ), а также в результате действий юридического лица, совершенных в противоречие с целями его деятельности (ст. 173 ГК РФ). Кроме того, п. 3 ст. 173.1 ГК РФ предусматривает механизм, лишающий лицо, давшее согласие на оспоримую сделку (ст. 157.1 ГК РФ), права оспаривать эту сделку по основанию, о котором оно знало или должно было знать в момент выражения согласия. Таким образом, конвалидация оспоримой сделки для одобрившего ее лица наступает необратимо. В-третьих, применение положений п. 4 ст. 431.1 возможно только в договорах, обеими сторонами которых являются профессиональные предприниматели (чем в принципе и объясняется установление перечня оснований для исключений (ст. 173, 178 и 179 ГК РФ) из общего правила конвалидации договора по принципу estoppel). В литературе справедливо отмечается, что введение данного правила, с одной стороны, должно способствовать повышению стабильности гражданско-правового договора, заключаемого при осуществлении предпринимательской деятельности, а с другой стороны, представляется не вполне однозначным с позиций улучшения правопорядка в государстве <6>. ——————————— <6> Филиппова С. Ю. Реформирование гражданского законодательства об обязательствах в сфере предпринимательской деятельности: гражданский оборот — место для экспериментов? // Право и бизнес: Сб. I ежегодной международной научно-практической конференции, приуроченной к 80-летию со дня рождения профессора В. С. Мартемьянова. М.: Юрист, 2012. С. 448.
Действительно, с одной стороны, возложение рисков исполнения недействительных по своему юридическому составу договоров на плечи самих предпринимателей, несомненно, оправданно (в отличие от непредпринимательских договоров), однако, с другой стороны, введение конвалидации договоров противоправного содержания не может способствовать стабилизации правопорядка и «чистоте» предпринимательских отношений. Практически установление нормы подобного содержания позволит недобросовестным предпринимателям заключать договоры, противоречащие нормам закона, исполнять их и при этом лишит суды возможности по собственной инициативе применять последствия недействительности их ничтожности. Фактически благодаря такому правилу любые договоры, по которым начато исполнение, вне зависимости от степени дефектности их содержания (прежде всего противоправные), могут быть конвалидированы. Таким образом, желание законодателя защитить добросовестную сторону договора от недобросовестных действий другой стороны при использовании механизма, составляющего содержание принципа estoppel, в современном отечественном гражданском обороте практически развяжет руки недобросовестным профессиональным участникам предпринимательского оборота. Главной погрешностью такого подхода является отсутствие учета того обстоятельства, что обе стороны предпринимательского договора могут действовать недобросовестно. Проблема еще усугубляется тем, что к некоторым таким отношениям невозможно применение нормы ст. 10 ГК РФ. Во-первых, трудно себе представить, чтобы, например, одна из сторон картельного соглашения предъявила требование о ничтожности такого договора. А во-вторых, ссылка на ст. 10 ГК РФ в случае наличия признаков ничтожности договора фактически означает, что одна из сторон такого договора злоупотребляет правом на признание такого договора ничтожным. Но это противоречит правовой природе ничтожности любой сделки, так как договор является ничтожным независимо от заявления стороны. Вместе с тем также нельзя упускать из виду то, что высшие суды признают презумпцию действительности ничтожных сделок <7>. ——————————— <7> См.: п. 32 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 6, Пленума ВАС РФ N 8 от 1 июля 1996 г. «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Вестник ВАС РФ. 1996. N 9.
С другой стороны, необходимость защиты добросовестной стороны договора от действий недобросовестного контрагента диктуется реалиями экономических отношений и судебно-арбитражной практикой, исходящими из того, что сохранение реально исполненного обязательства для гражданского оборота значительно выгоднее слепого соблюдения буквы закона <8>. ——————————— <8> См., например: п. 39 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 10, Пленума ВАС РФ N 22 от 29 апреля 2010 г. «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» // Вестник ВАС РФ. 2010. N 6.
В отношении договоров, в которых в качестве одной стороны выступает предприниматель, а с другой стороны, гражданин-потребитель (потребитель-непрофессионал), в установлении ограничений, основанных на принципе estoppel, по существу, нет никакой необходимости. Если в качестве недобросовестной стороны по отношению к потребителю выступает предприниматель, то первый в достаточной мере обеспечен правовыми механизмами защиты, содержащимися в Законе о защите прав потребителей <9>. Если же недобросовестной стороной является потребитель, то все риски, связанные с заключением такого договора и недобросовестностью потребителя, должен нести профессиональный предприниматель, поскольку такие риски являются разновидностью предпринимательских рисков. В этой связи представляется, что по отношению к конвалидации договора презумпция его субъектного состава <10> должна инвертироваться, а именно договор, в котором только одна из сторон является предпринимателем, не должен признаваться предпринимательским. ——————————— <9> Закон РФ от 7 февраля 1992 г. N 2300-1 «О защите прав потребителей» // СЗ РФ. 1996. N 3. ст. 140 (с послед. изм.). <10> В. Ф. Яковлев указывает, что предпринимательским должен считаться договор, в котором по крайней мере одной из сторон выступает субъект, имеющий статус предпринимателя (Яковлев В. Ф. Понятие предпринимательского договора // Договоры в предпринимательской деятельности. М.: Статут, 2008. С. 13).
Вместе с тем весьма трудно выявить политико-правовые основания для отказа в применении принципа estoppel в отношении договоров, в которых обеими сторонами являются непредприниматели. Ведь принцип добросовестности может быть нарушен и в таких договорах, а в них в еще большей степени, чем в предпринимательских договорах, каждая из сторон нуждается в защите от недобросовестного поведения контрагента. В этой связи представляется правильным распространить действие принципа estoppel также и на договоры, обеими сторонами которых являются граждане-потребители. В заключение необходимо отметить, что принцип estoppel может быть применен только в отношении оспоримых договоров, так как предложенная в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации <11> возможность конвалидации ничтожных сделок законодательного закрепления не получила. ——————————— <11> Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации / Вступ. ст. А. Л. Маковского. М.: Статут, 2009. 160 с.
ЛИТЕРАТУРА
1. Каламкарян Р. А. Эстоппель как институт международного права // Юрист-международник. 2004. N 1. 2. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации / Вступ. ст. А. Л. Маковского. М.: Статут, 2009. 3. Татаркина К. П. Форма сделок в гражданском праве России: Монография. Томск: Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники, 2012. 4. Тузов Д. О. Ничтожность и оспоримость юридической сделки: пандектное учение и современное право. М.: Статут, 2006. 5. Филиппова С. Ю. Реформирование гражданского законодательства об обязательствах в сфере предпринимательской деятельности: гражданский оборот — место для экспериментов? // Право и бизнес: Сб. I ежегодной международной научно-практической конференции, приуроченной к 80-летию со дня рождения профессора В. С. Мартемьянова. М.: Юрист, 2012. 6. Яковлев В. Ф. Понятие предпринимательского договора // Договоры в предпринимательской деятельности. М.: Статут, 2008.
