(Лазутин Л. А.) («Журнал российского права», 2008, N 7)
ВИДЫ ПРАВОВОЙ ПОМОЩИ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ: ВОПРОСЫ ТЕОРИИ
Л. А. ЛАЗУТИН
Лазутин Лев Александрович — директор Института прокуратуры при Уральской государственной юридической академии, кандидат юридических наук, доцент, почетный работник Прокуратуры РФ.
Вопрос о видах правовой помощи по уголовным делам характеризуется двумя составляющими: это, во-первых, их теоретическое осмысление, основанное на общем определении и понятии правовой помощи как самостоятельной категории в механизме межгосударственного сотрудничества, а во-вторых, это установление вариантов взаимосогласованных действий государств, воплощенных в нормативных формулировках объема правовой помощи, что можно обозначить в качестве юридического содержания. Одной из наиболее значимых проблем является соотношение государственного суверенитета и обусловленной им государственной юрисдикции с содержанием и рамками межгосударственного сотрудничества в целях противодействия международной преступности. Особое внимание на данную проблему обратили И. И. Лукашук и А. В. Наумов. Они пишут: «Юрисдикция есть проявление государственного суверенитета. Она обозначает сферу действия государственной власти. По действию в пространстве различают территориальную и экстерриториальную юрисдикцию, по характеру власти — законодательную, исполнительную (административную) и судебную, по объему — полную и неполную (ограниченную)» <1>. ——————————— <1> См.: Лукашук И. И., Наумов А. В. Выдача обвиняемых и осужденных в международном уголовном праве: Учебно-практическое пособие. М., 1998. С. 17.
В рамках данной статьи необходимо определить юрисдикцию по объему применения (в рамках норм международных договоров, в особенности регламентирующих правовую помощь по уголовным делам, а также норм внутринационального законодательства). Вопросы юрисдикции, в том числе и в уголовно-правовой сфере, решаются государством в соответствии с международным правом. Общее правило состоит в том, что государство осуществляет полную юрисдикцию в пределах своей территории и ограниченную — в пределах отдельных территорий (исключительная экономическая зона и континентальный шельф), а также в отношении своих граждан и организаций за рубежом. Применение к гражданам территориальной и экстратерриториальной юрисдикции осуществляется по-разному. Если в основе территориальной юрисдикции лежит территориальный принцип, который еще называют принципом территориального верховенства, то в основе экстратерриториальной юрисдикции — персональный принцип, в силу которого государство может обязать своих граждан и организации за рубежом соблюдать свои законы. Основанная на этом принципе юрисдикция носит в целом ограниченный характер, является лишь предписывающей. Этот подход имеет исключительно важное значение для определения процессуальных действий государств по вопросам оказания правовой помощи и содержания объема этой помощи. Ценным предложением И. И. Лукашука и А. В. Наумова является классификация юрисдикции, которая подразделяется на: а) предписывающую юрисдикцию — власть государства устанавливать обязательные для физических и юридических лиц нормы; б) судебную юрисдикцию — власть государства подчинять физических и юридических лиц выносимым его судами и другими органами решениям, т. е. актам применения права; в) юрисдикцию принуждения — власть государства принуждать к соблюдению права и актов его применения <2>. ——————————— <2> Там же. С. 18; Каюмова А. Р. Соотношение международной и национальной уголовной юрисдикции // Российское правосудие. 2007. N 9(17). С. 29 — 34.
Вместе с тем юрисдикция принуждения осуществляется тогда, когда субъект находится в сфере полной юрисдикции. Однако государство в соответствии с международным договором может осуществлять полную юрисдикцию и в отношении преступлений, совершенных его гражданами за рубежом, как только они окажутся в сфере его полной юрисдикции. Так, Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 2002 г., как и многие другие конвенции о борьбе с преступлениями международного характера, возложила на каждого участника обязательство осуществлять свою юрисдикцию по отношению к преступнику по просьбе любого другого государства-участника. Так, ч. 1 ст. 72 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. гласит: «Каждая сторона обязуется осуществлять в соответствии со своим законодательством уголовное преследование против собственных граждан, подозреваемых в том, что они совершили на территории запрашивающей Договаривающейся Стороны преступление» <3>. ——————————— <3> Сборник международных договоров Российской Федерации по оказанию правовой помощи. М., 1996. С. 49.
Большинство универсальных конвенций, направленных на пресечение и предупреждение преступлений международного характера, содержат статьи, закрепляющие применение к преступникам своей юрисдикции. Например: ст. 4 Конвенции о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ (1988 г.; Россия участвует); ст. 4 Конвенции о борьбе с незаконным захватом воздушных судов (1970 г.; Россия участвует); ст. 8 Конвенции о физической защите ядерного материала (1979 г.; Россия участвует); ст. 7 Конвенции о борьбе с финансированием терроризма (1999 г.; Россия участвует) и др. Как правило, по своему содержанию эти статьи тождественны. Так, в ст. 8 Конвенции о физической защите ядерного материала говорится: «1. Каждое государство-участник принимает такие меры, какие могут оказаться необходимыми для установления своей юрисдикции в отношении правонарушений, указанных в статье 7, в следующих случаях: a) когда правонарушение совершено на территории этого государства или на борту корабля или самолета, зарегистрированных в этом государстве; b) когда предполагаемый правонарушитель является гражданином этого государства. 2. Каждое государство-участник принимает также такие меры, какие могут оказаться необходимыми для распространения его юрисдикции на эти правонарушения в тех случаях, когда предполагаемый правонарушитель находится на его территории, и оно не выдает его в соответствии со статьей 11 <4> ни одному из государств, упомянутых в пункте 1. ——————————— <4> Статья 11 предусматривает выдачу за данные правонарушения, перечисленные в ст. 7 настоящей Конвенции.
3. Настоящая Конвенция не исключает любой уголовной юрисдикции, осуществляемой в соответствии с национальным законодательством. 4. Кроме государств-участников, упомянутых в пунктах 1 и 2, каждое государство-участник может в соответствии с международным правом устанавливать свою юрисдикцию в отношении правонарушений, изложенных в статье 7, когда оно участвует в перевозке ядерного материала в качестве экспортирующего или импортирующего государства» <5>. ——————————— <5> См.: Международное уголовное право в документах / Сост. Р. М. Валеев, И. А. Тарханов, А. Р. Каюмова. В 2-х т. Т. 1. Казань, 2005. С. 210.
Данные положения договоров и Конвенций имеют важное значение, заключающееся в том, что они не оставляют места для безнаказанности даже при условии общепризнанного принципа «Граждане своего государства не выдаются». Вместе с тем применение норм этих статей осуществляется с учетом ч. 1 ст. 12 УК РФ. Закрепленные в двусторонних договорах о правовой помощи и правовых отношениях положения, предусматривающие обязательства договаривающихся сторон по их требованиям возбуждать в соответствии со своим законодательством уголовное преследование против своих граждан, подозреваемых в том, что они совершили на территории другой договаривающейся стороны преступление, влекущее выдачу, в современных условиях приобрели новое звучание. Дело в том, что уголовное право СССР занимало консервативную позицию в отношении экстратерриториального действия. Оно предусматривало ответственность советских граждан за преступления, совершенные за границей. А иностранные граждане за преступления, совершенные вне пределов СССР, подлежали ответственности по советским уголовным законам лишь «в случаях, предусмотренных международными договорами» <6>. Нет договора — нет и юрисдикции, даже в том случае, если преступление совершено против интересов государства и его граждан. Что же касается советских граждан, то они несли ответственность по законам соответствующей союзной республики независимо от того, являлось ли совершенное ими деяние преступлением по законам страны, на территории которой преступление совершено, т. е. игнорировался общепринятый принцип двойной криминальности, которой был закреплен в уже указанных двусторонних договорах о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам. От реализации принципа двойной криминальности во многом зависит и объем правовой помощи по уголовным делам. ——————————— <6> См.: ст. 5 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик от 25 декабря 1958 г.
Ныне действующий УК РФ несколько по-новому решает данную проблему. Так, ч. 1 ст. 12 УК РФ касается экстратерриториального действия УК РФ в отношении российских граждан и лиц без гражданства, постоянно проживающих в России. В ней говорится: «1. Граждане Российской Федерации и постоянно проживающие в Российской Федерации лица без гражданства, совершившие вне пределов Российской Федерации преступление против интересов, охраняемых настоящим Кодексом, подлежат уголовной ответственности в соответствии с настоящим Кодексом, если в отношении этих лиц по данному преступлению не имеется решения суда иностранного государства». Правильное толкование положений УК РФ совместно с нормами международных договоров и конвенций, регламентирующих применение территориальной и экстратерриториальной юрисдикции, во многом определяет процессуальные действия органов юстиции договаривающихся сторон и объем правовой помощи по уголовным делам. Важно также учитывать реалии сегодняшнего сотрудничества государств в борьбе с преступностью. Новые формы взаимодействия (совместные следственные бригады, осуществление трансграничных преследований и т. д.) приобретают повсеместный характер и становятся правилом межгосударственного общения. Вместе с тем их действия в значительной степени ограничены рамками национального законодательства, которое имеет приоритетную силу в определении пределов и методов таких совместных действий. Многие европейские государства столкнулись с необходимостью преодоления барьеров в такой области, как сотрудничество по уголовно-правовым вопросам, посредством унификации своих законодательств и признания примата норм международного права в этой области. Эффективность государств и их реакция на преступность во многом зависят от «гармонизации в рамках связанной и согласованной политики в борьбе с преступностью» <7>. Этот процесс, по мнению В. В. Милинчука, наиболее нагляден на примере трансформации подходов к проблемам юрисдикции, гармонизации и модернизации национального и международного правового регулирования материальных и процессуальных аспектов борьбы с преступностью, а также институционализации деятельности транснационального правосудия <8>. ——————————— <7> См.: Recommendation N R (96) 8 of the Committee of Ministers to member States on crime policy in Europe in a time of change: Adopted by the Committee of Ministers on 5 September 1996 at the 572 and meeting of the Ministers Deputies. <8> См.: Милинчук В. В. Новые тенденции международного сотрудничества в сфере уголовного процесса: Концепция транснационального правосудия // Государство и право. 2004. N 1. С. 87 — 97.
В исследовании, проведенном Европейским комитетом по проблемам преступности, отмечается, что традиционно различные формы сотрудничества по уголовным делам организовывались и осуществлялись в соответствии с принципом суверенитета, заключающимся в следующем: государства имеют неоспоримую монополию на использование силы в пределах своей территории; право наказывать является эксклюзивным правом государства; право проводить следствие и осуществлять уголовное преследование в целях судебного разбирательства и наказания виновного также является эксклюзивным правом государства; государства реализуют свое право наказывать исключительно в соответствии с их собственными правилами; государства не разделяют с другими государствами право наказывать и соответственно право расследования (уголовного преследования) по тому же самому делу; тем самым территория государства определяет пределы, на которых оно реализует свое право наказывать; право государства наказывать является политическим правом в том смысле, что оно основывается на действиях государства по своему усмотрению — желает или не желает реализовывать свое право при определенных обстоятельствах (и применяет ли государство принцип законности или же целесообразности, т. е. обязательным или же дискреционным является уголовное преследование). Исходя из данного исследования, следует согласиться с мнением В. В. Милинчука, который считает, «что подобный суверенитет является абсолютным барьером для трансграничного правосудия, в то время как трансграничная преступность не обременена ни временем, ни тем более государственными границами. Конфликт между ничем не ограниченным государственным суверенитетом, задачами и методами международного сотрудничества по уголовным делам наиболее наглядно проявляется в решении вопросов юрисдикции, которую считают внутренним атрибутом суверенитета» <9>. ——————————— <9> Там же.
В Российской Федерации хотя и медленно, но все же происходят изменения, направленные на преодоление барьеров межгосударственного и межведомственного сотрудничества по борьбе с преступностью, и в частности по исполнению поручений правовой помощи по уголовным делам. В соответствии с УПК РФ российские суды, прокуроры, следователи и органы дознания могут при определенных условиях оказывать судебным и следственным органам иностранных государств, а также международным уголовным судам (трибуналам) содействие по уголовным делам и получать от них такое же содействие. Вторая составляющая в вопросе о видах правовой помощи касается установления вариантов взаимосогласованных действий государств. Этот вопрос достаточно широко рассмотрен в российской науке. Данная проблема изучалась в рамках международного уголовного права, уголовно-процессуального права, а также в исследованиях международного сотрудничества по борьбе с преступностью и взаимной правовой помощи. И тем не менее существует потребность комплексного изучения данного вопроса с учетом всех источников, регламентирующих правовую помощь по уголовным делам. Н. И. Марышева считает, что «классификация видов международной правовой помощи зависит от содержания просьбы о правовой помощи, характера дела, по которому оказывается помощь, субъектов помощи, оснований ее оказания, степени вторжения в сферу суверенной власти государства» <10>. Исходя из этого, автор различает следующие виды международной правовой помощи: ——————————— <10> См.: Марышева Н. И. Международная правовая помощь по гражданским и уголовным делам. Диссертация в форме научного доклада. М., 1996. С. 16.
1) выполнение поручений о совершении отдельных процессуальных действий; 2) предоставление информации о праве; 3) передача компетенции; 4) выдача преступников; 5) оказание правовой помощи в связи с признанием и исполнением судебных решений; 6) правовая помощь в связи с признанием и исполнением приговоров иностранных судов <11>. ——————————— <11> Там же.
Следует отметить то обстоятельство, что Н. И. Марышева включает в правовую помощь и оказание ее по гражданским, семейным и уголовным делам. По сути дела, речь идет о традиционных разновидностях по предмету правового регулирования. Здесь бы следовало добавить и административные, торговые и другие, которые также регламентированы как международными договорами, так и национальным законодательством государств. А. И. Бастрыкин, отмечая процессуальные действия по договорам о правовой помощи, разделяет их на следующие виды: а) действия, закрепленные в разделах «Общие положения», к которым относятся: проведение экспертизы, допрос обвиняемых, свидетелей, экспертов, опрос сторон и других лиц, непосредственный судебный осмотр, а также вручение документов; б) нормы разделов, предусматривающие правовую помощь по уголовным делам, в частности: возможность ареста лица, подлежащего выдаче, транзитная перевозка через территорию договаривающихся государств лиц, выданных третьим государством; взаимное уведомление договаривающихся сторон о результатах уголовного преследования выданных ими лиц; возможность доставки на территорию договаривающихся государств лиц, находящихся под стражей, порядок выдачи предметов; порядок уведомления об обвинительных приговорах и др. <12>. ——————————— <12> Бастрыкин А. И. Взаимодействие советского уголовно-процессуального и международного права. Л., 1986. С. 27.
Все действия по договорам о правовой помощи он разделяет на собственно процессуальные, регламентированные ведомственными нормативными актами (Прокуратурой РФ, Министерством юстиции РФ, МВД и др.), и следственные, которые, по его мнению, следует подразделять на первоначальные и последующие. Нельзя обойти вниманием предложенную им классификацию, которая наиболее точно отражает особенность процессуальных действий по договорам о правовой помощи, разделяя их на: 1) действия, предусмотренные договорами о правовой помощи; 2) действия, предусмотренные как договорами, так и внутренним уголовно-процессуальным законодательством; 3) действия, предусмотренные только внутренним уголовно-процессуальным законодательством <13>. ——————————— <13> Бастрыкин А. И. Там же. С. 28.
Следует согласиться с данной классификацией, но с оговоркой, заключающейся в том, что процессуальные действия, рассмотренные автором, касались взаимоотношений государств только в соответствии с договорами о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам. В настоящее время, на наш взгляд, следует учитывать процессуальные действия, предусмотренные не только договорами о правовой помощи, но и договорами о выдаче, а также нормами договоров, регламентирующих сотрудничество государств в борьбе с преступностью, нормами конвенций по борьбе с преступлениями международного характера, конвенциями о передаче осужденных лиц, межправительственными соглашениями межведомственного характера о сотрудничестве и правовой помощи, актами международных организаций, а также учредительными актами международных судебных учреждений. Вместе с тем ко всем названным источникам надо подходить творчески. Имеется в виду то обстоятельство, что ряд международных договоров, регламентирующих сотрудничество государств в борьбе с преступностью или направленных на пресечение отдельных видов преступлений, помимо основного предмета правового регулирования, содержат нормы, регулирующие вопросы, относящиеся по своей сути к правовой помощи. Например, межведомственные соглашения между Федеральной службой РФ по контролю за оборотом наркотиков и «родственными» правоохранительными органами иностранных государств предусматривают правовую помощь и сотрудничество в области взаимодействия этих органов с целью наиболее эффективной борьбы по пресечению и наказанию за незаконный оборот наркотических и психотропных веществ и реализации Конвенции ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г. Общей нормативной основой можно считать ст. 7 данной Конвенции, согласно которой стороны предоставляют друг другу самую широкую взаимную юридическую помощь в расследовании, уголовном преследовании и судебном разбирательстве соответствующих уголовных правонарушений. В п. 2 ст. 7 вышеуказанной Конвенции перечислены действия, которые совершаются с целью: а) сбора доказательств и показаний; б) ознакомления с материалами судебного разбирательства; в) произведения обысков и арестов; г) обследования предметов и мест; д) предоставления информации и доказательственных предметов; е) предоставления оригиналов или заверенных копий соответствующих документов и материалов, включая банковские, финансовые, фирменные или коммерческие документы; ж) определения или выявления доходов, собственности, средств или других вещей для доказательственных целей. Оговорена возможность предоставления друг другу любых других форм взаимной правовой помощи, разрешаемых национальным законодательством запрашиваемой стороны. П. Н. Бирюков, говоря о видах взаимной правовой помощи, делает акцент на объеме данной помощи, предусматриваемом международными договорами. Он выделяет: установление адресов и других данных; вручение документов; возбуждение уголовного преследования по просьбе иностранного государства; взятие лица под стражу для обеспечения выдачи; выдачу лиц, производство обысков, выемок, изъятий; вызов свидетелей, экспертов, иных участников процесса в иностранное государство <14>. ——————————— <14> Бирюков П. Н. Нормы международного уголовно-процессуального права в правовой системе Российской Федерации. Воронеж, 2000. С. 94 — 129.
Передачу осужденных для отбывания наказания в государстве, гражданами которого они являются, автор рассматривает как самостоятельное направление деятельности государств — участников международных договоров <15>. ——————————— <15> Там же. С. 130 — 133.
В. Б. Евдокимов и К. Е. Михайленко считают, что «объем помощи зависит от состояния международных связей и отношений с конкретной страной». Международные соглашения могут заключаться по всему комплексу отношений, традиционно относящихся к правовой помощи или по конкретным вопросам. Кроме того, соглашения об оказании международной правовой помощи могут содержать нормы, устраняющие коллизии законодательства договаривающихся государств <16>. ——————————— <16> Евдокимов В. Б., Михайленко К. Е. Международная правовая помощь по гражданским и уголовным делам на примере стран СНГ. М., 2004. С. 32 — 33.
По мнению данных авторов, правовая помощь, которая может быть понята в узком смысле слова и в широком смысле, есть не что иное, как перечисление процессуальных действий, выполняемых судами и другими учреждениями юстиции по поручению иностранных властей, а также разграничение компетенции учреждений юстиции договаривающихся государств, признание и исполнение иностранных судебных и арбитражных решений, предоставление информации о праве, выдача преступников и передача осужденных для отбывания наказания в государстве, гражданами которого они являются, осуществление преследования собственных граждан, совершивших преступление за границей. Стоит обратить внимание и на предложенную ими классификацию видов правовой помощи. Во-первых, по характеру дел (гражданские и уголовные); во-вторых, по виду учреждений, оказывающих помощь (суд, прокуратура, нотариат); в-третьих, по степени вторжения в сферу государственной власти данного государства; в-четвертых, по основанию оказания помощи: так, судебные поручения по гражданским делам выполняются, в частности, в России на основании законодательства и при отсутствии на этот счет международного договора; обязанность же исполнения иностранных судебных решений по гражданским делам или выдачи преступников возникает только при наличии международного договора. Но во всех случаях, отмечают авторы, указанные виды правовой помощи (в широком смысле слова) объединяет факт оказания содействия властям другого государства в гражданских и уголовных делах по правоотношениям, в составе которых есть тот или иной иностранный элемент. Это дает основания рассматривать эти виды помощи комплексно <17>. ——————————— <17> Евдокимов В. Б., Михайленко К. Е. Указ. соч. С. 33.
Следует отметить, что предложенная классификация во многом созвучна с предложенной Н. И. Марышевой относительно единого института правовой помощи, включающего в себя комплекс норм, относящихся к различным отраслям права (гражданскому процессуальному, арбитражному процессуальному, уголовно-процессуальному, административному, международному частному <18>). Классификация В. Б. Евдокимова и К. Е. Михайленко включает в себя, кроме договоров о правовой помощи, судебных поручений и признания и исполнения иностранных судебных решений по гражданским делам, также вопросы подведомственности, коллизионные нормы, правовую защиту граждан и юридических лиц, а также другие вопросы, которые выходят за рамки понятия международной правовой помощи по уголовным делам. ——————————— <18> Марышева Н. И. Указ. соч. С. 16, 19.
Р. Н. Валеев, исследуя выдачу преступников на основании договоров о правовой помощи, пишет: «Социалистические страны оказывают друг другу правовую помощь по уголовным делам путем выполнения процессуальных действий по выдаче преступников, выдаче вещей, приобретенных в результате преступления, вещественных доказательств, по допросу обвиняемых, свидетелей, экспертов, по проведению обысков и выемок» <19>. Он, как и другие ученые, считает, что указанный перечень является примерным. ——————————— <19> См.: Валеев Р. М. Выдача преступников в современном международном праве: некоторые вопросы теории и практики. Казань, 1976. С. 93.
Так Б. В. Рэутт отмечал: «Любая попытка сформулировать полный, исчерпывающий перечень процессуальных действий привела бы к результатам, прямо противоположным желаемым: перечень в силу объективных причин не охватил бы всех действий, которые на практике приходится выполнять» <20>. ——————————— <20> См.: Рэутт Б. В. Основные вопросы договоров о правовой помощи, заключенных между социалистическими государствами. Канд. диссертация. М., 1963. С. 56.
Аналогичной точки зрения придерживается и Д. Д. Аверин, который считает, что законодатель не в состоянии предусмотреть всех процессуальных действий, совершение которых может потребоваться для установления наличия либо отсутствия обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, имеющих значение для правильного разрешения дела. Определение в договорах исчерпывающего перечня процессуальных действий привело бы на практике к негативным результатам <21>. ——————————— <21> См.: Аверин Д. Д. Вопросы гражданского процессуального права в договорах Союза ССР и социалистических государств об оказании правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам. Канд. диссертация. М., 1965. С. 165.
Интересен подход В. П. Зимина, который так же, как и В. Б. Евдокимов и К. Е. Михайленко, подразделяет всю правовую помощь на правовую помощь в широком смысле слова и правовую помощь в узком смысле слова <22>. ——————————— <22> См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Отв. рук. В. И. Радченко; Науч. ред. В. Т. Томин, М. П. Поляков. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2006. С. 925.
В его понимании правовая помощь в широком смысле слова означает оказание любого содействия по уголовным делам судебным и следственным органам иностранных государств, а также правоохранительным органам, органам юстиции, международным уголовным судам, международным организациям, действующим трибуналам, как на основании положений международных договоров (конвенций), так и на основе принципа взаимности. При этом под иностранными государствами понимаются все государства, признанные Российской Федерацией в качестве субъектов международного права. Содействие по уголовным делам, или правовая помощь в широком смысле слова, включает: исполнение запросов (ст. 453 — 457 УПК РФ); выдачу лиц для привлечения их к уголовной ответственности или приведения приговора в исполнение (гл. 54 УПК РФ); а также исполнение судебных решений, в том числе приговоров к лишению свободы (гл. 55 УПК РФ). Правовая помощь в узком смысле слова заключается только в оказании содействия посредством исполнения различного рода запросов иностранных и международных судебно-следственных органов (ст. 453 — 457 УПК РФ), которые необходимы для расследования уголовного дела или его рассмотрения в суде в другом (запрашивающем) государстве либо в международном уголовном суде (трибунале). Запросы о производстве отдельных уголовно-процессуальных действий включают: обыск, экспертизу, выемку, допрос свидетелей, обвиняемых, подсудимого, осмотр места происшествия и др.; вручение и пересылку документов; приглашение экспертов, потерпевших или свидетелей, включая содержащихся под стражей; передачу вещей, которые могут иметь значение доказательств по делу или приобретены преступным путем. Можно продолжить анализировать подходы отечественных ученых к вопросу видов (действий) правовой помощи по уголовным делам. Следует только отметить, что во многом они схожи и во многом повторяются. Практически все исследования, проведенные в Российской Федерации по проблемам международного уголовного и уголовно-процессуального права, а также по проблемам правовой помощи и правового сотрудничества, сводились к детальному изучению традиционных международных договоров о правовой помощи и практике их применения. Все разновидности правовой помощи, определенные в основном в договорах (конвенциях) о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, в общем разделе, определяющем объем правовой помощи, не выделяются по значимости тех или иных видов процессуальных действий. Они перечисляются в общем контексте. Но с точки зрения конечной цели многие виды правовой помощи носят как бы сопутствующий субсидиарный характер и их выполнение подчинено двум целям — это выдача лица для уголовного преследования или для исполнения приговора суда. Ибо все иные процессуальные действия (проведение обысков, изъятий, пересылка и выдача вещественных доказательств, проведение экспертиз, допроса обвиняемых, свидетелей и т. д.) без решения конечной цели особого значения не имеют. Видимо, изучение этой проблемы требует не традиционного подхода, а сотрудничества нового уровня в борьбе с преступностью, т. е. не просто передачи компетенции запрашиваемому государству, но совместного ее осуществления. Именно с этих позиций мы рассматриваем порядок реализации правовой помощи по уголовным делам.
