(Малиновский А. А.) («Международное уголовное право и международная юстиция», 2008, N 4)
ПРИНЦИПЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА (СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ)
А. А. МАЛИНОВСКИЙ
Малиновский А. А., доцент кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики МГИМО (У) МИД России, кандидат юридических наук.
Принципы уголовного права представляют собой руководящие положения, основополагающие начала, формирующие соответствующую отрасль права, предопределяющие уголовную политику государства. Именно поэтому их сравнительный анализ необходим для выявления тех сходств и различий, которые имеются в уголовно-правовых системах различных стран <1>. Со сравнительно-исторической точки зрения достаточно интересно исследовать зарождение того или иного принципа, его рецепцию другими уголовно-правовыми системами, а также наполнение одного и того же принципа различным правовым содержанием. ——————————— <1> См. подробнее: Ashworth A. Principles of criminal law. Oxford, 2003; Пудовочкин Ю. Е. Пирвагидов С. С. Понятие, принципы и источники уголовного права: сравнительно-правовой анализ. СПб., 2003.
Сравнительный анализ принципов уголовного права может быть использован как для классификации уголовно-правовых систем, так и в целях выявления специфики уголовного права того или иного исторического периода <2>. Например, обусловленное тоталитарным политическим режимом содержание принципа законности, а именно допустимость применения уголовного закона по аналогии, нашедшая свое закрепление в § 2 УК Германии (1935 г.) и в ст. 16 УК РСФСР (1926 г.), дает основания считать (конечно, с учетом других признаков), что данные государства в то время принадлежали к репрессивной уголовно-правовой системе <3>. ——————————— <2> См., например: Краус Д., Клюканова Т., Шенебург Ф. Основы уголовного права Германии и России. СПб., 2001. <3> См.: Малиновский А. А. Уголовно-правовые системы: вопросы классификации // Международное уголовное право и международная юстиция. 2008. N 3. С. 14 — 19.
Первоначально принципы уголовного права были сформулированы и обоснованы еще римскими юристами. Они получили свое словесное выражение в виде следующих правовых максим: — ubi culpa est, ibi poena subesse debet — где есть вина, там должно быть наказание; — ream corpore non facit nisi mens rea — тело невиновно, если невиновна мысль; — non bis in idem — нельзя наказывать дважды за одно и то же деяние; — nemo delictis exuitur — никто не может быть освобожден от ответственности за правонарушение; — poena constituitur in emendationem hominum — наказание должно исправлять людей; — pro mensura cuisque delicti con stituendum est — наказание за любое правонарушение должно быть соразмерным <4>. ——————————— <4> См. подробнее: Бойко А. И. Римское и современное уголовное право. СПб., 2003.
Принципы современного уголовного права различных государств во многом сходны. Определенная унифицированность этих принципов обусловлена тем, что они закреплены в международных правовых актах. Наиболее подробно они прописаны в главе 3 Римского статута Международного уголовного суда (1998 г.), которая называется «Общие принципы уголовного права». Однако анализ законодательной регламентации принципов в конституциях и уголовных кодексах современных государств позволяет говорить о том, что некоторые отличия все же имеются. Кратко на них остановимся. Принцип законности, в соответствии с которым преступность и наказуемость деяния устанавливаются только законом (nullum crimen, null poena sine lege), является основополагающим в уголовном праве. Этот принцип предполагает, что только закон как акт, принятый в установленном порядке высшим законодательным органом государственной власти, может содержать норму, описывающую признаки конкретного преступного деяния и устанавливающую вид и размер наказания за его совершение. Иначе говоря, в точном соответствии с принципом законности никакой подзаконный акт или прецедент не может устанавливать преступность и наказуемость деяния. Вместе с тем в целом ряде государств (к примеру, в США, Франции, ФРГ) подзаконный акт также является источником уголовного права, что, безусловно, вносит коррективы в понимание принципа законности в данных странах. Получается, что любой законодательный акт, принятый в установленном порядке, является полноценным источником уголовного права. Что касается прецедентов, то в настоящее время трудно найти судебное решение, которое криминализирует и пенализирует какое-либо деяние вместо закона или подзаконного акта даже в странах, принадлежащих к англо-американской правовой семье. Законность наказания проявляется в том, что вид и размер наказания точно (хотя бы в рамках относительно определенной санкции) устанавливаются в санкции статьи Особенной части. Однако во многих уголовных кодексах санкции содержат только вид наказания, а не его размер. Например, согласно ст. 287 УК Швейцарии, «присвоение власти должностного лица наказывается тюремным заключением или штрафом». Безусловно, минимальную и максимальную продолжительность тюремного заключения можно уточнить в нормах Общей части кодекса (от трех дней до трех лет), там же указывается и максимальный размер штрафа (40 тыс. франков). Однако согласно ст. 48 УК Швейцарии, «если лицо действует из корыстных побуждений, то судья не связан максимальным размером штрафа». В данном случае применительно к штрафу мы имеем дело с абсолютно неопределенной санкцией, поскольку ее верхний предел законодательно не установлен. Получается, что, руководствуясь данной статьей, судья вправе установить любой размер штрафа. При злоупотреблении судьей своим правом назначать не ограниченное законодательными рамками наказание мы будем иметь дело с узаконенным произволом. Ст. 276 УК Швейцарии содержит не менее парадоксальную санкцию, предписывая, что «призыв военнослужащих к мятежу наказывается каторжной тюрьмой или тюремным заключением». Уточнив данную санкцию с помощью норм Общей части УК, можно установить, что наказание за данное преступление составляет от трех дней тюремного заключения до двадцати лет каторжной тюрьмы. Определенное своеобразие с точки зрения законности наказания можно обнаружить в английском уголовном праве. Так, в соответствии с Законом о полномочиях уголовных судов 1973 г. суд, рассматривая дело лица, совершившего преступление, наказание за которое точно не определено в законе, может издать приказ о полном освобождении данного лица при условии, что оно не совершит преступления в течение трех лет с даты издания приказа (ст. 7). Речь в данном случае идет о малозначительном деянии, наказание за которое соответствующим статутом не установлено. Согласно ст. 18 Закона о полномочиях уголовных судов, если лицо осуждено по обвинительному акту за преступление, которое наказывается лишением свободы, но лишение свободы в этом Законе не установлено в виде определенного срока или пожизненного тюремного заключения, такой осужденный наказывается лишением свободы на срок до двух лет. Принцип вины представляет собой положение, на основании которого лицо привлекается к уголовной ответственности только в случае, когда совершенному противоправному деянию соответствует указанное в законе психическое состояние (nullum crimen, nulla poena sine culpa). Под виной понимается психическое (субъективное) отношение лица к содеянному, которое выражается в форме умысла или неосторожности. Необходимость следовать принципу виновности исключает объективное вменение, т. е. привлечение к уголовной ответственности за противоправное, но невиновное причинение вреда охраняемым законом отношениям. В то же время уголовное законодательство некоторых государств (например, Австралии, Англии, США, Франции) в отличие от УК РФ содержит положения, в соответствии с которыми становится возможным наказание лица, совершившего преступление на основании подразумеваемой вины. Для привлечения лица к уголовной ответственности достаточно установить факт совершения им правонарушения. Такого рода объективное вменение называется «строгая ответственность». Существование этого института объясняется наличием в зарубежном уголовном законодательстве множества уголовно наказуемых проступков (нарушение санитарных правил, торговля некачественными продуктами питания, нарушение правил дорожного движения), совершение которых не влечет за собой наказания в виде лишения свободы. В случае совершения уголовного проступка вина правонарушителя как бы презюмируется. В разделе 6 УК Австралии перечисляются случаи, в которых не требуется установление элементов вины. Это случаи строгой и абсолютной ответственности. Как указывается в Кодексе, при совершении преступления строгой (абсолютной) ответственности закон не предусматривает никакого элемента вины, свойственного данному деянию. Таким образом, уголовная ответственность за выполнение объективной стороны противоправного деяния наступает в любом случае. При этом суд не рассматривает в качестве предмета доказывания форму вины подсудимого. Американская доктрина презюмируемой вины нашла свое законодательное закрепление в § 15.10 УК штата Нью-Йорк, согласно которому минимальное требование к уголовной ответственности — это осуществление лицом поведения (действия или бездействия), которое оно в состоянии физически совершить. Если такое поведение требуется для совершения конкретного посягательства или если посягательство или какой-либо его материальный элемент не требуют виновного психического состояния со стороны деятеля, такое уголовное правонарушение является посягательством «строгой ответственности». Если виновное психическое состояние со стороны деятеля требуется в отношении каждого материального элемента уголовного правонарушения, последнее является посягательством «психической виновности». В Англии принято большое количество законов, в которых ответственность за нарушение определенных правил не связывается с необходимостью доказательства в суде вины подсудимого. Например, к их числу относятся такие правонарушения, как превышение скорости движения автотранспорта, нарушение правил парковки, отпуск крепких спиртных напитков лицам, находящимся в состоянии опьянения, незаконное хранение огнестрельного оружия, продажа табачных изделий лицу, явно не достигшему шестнадцатилетнего возраста, и др. В некоторых спорных ситуациях наличие вины в противоправном поведении субъекта подлежит доказыванию даже в том случае, если законодательство распространяет на него правила строгой ответственности. Поэтому ошибочно считать, что при совершении деяния, одним из признаков которого является презюмируемая вина, субъект во всех случаях привлекается к уголовной ответственности автоматически. Так, водитель транспортного средства обвинялся в несообщении о дорожно-транспортном происшествии с тяжкими последствиями. В соответствии с Законом о дорожном движении 1930 г. за данное уголовное правонарушение предусматривалась «строгая ответственность». В ходе судебного слушания выяснилось, что подсудимый ничего не знал о дорожно-транспортном происшествии и, разумеется, не мог о нем сообщить. Поэтому суд оправдал подсудимого, указав на отсутствие вины в его действиях. Обосновывая свое решение, судья указал, что «уголовное право не может под страхом наказания требовать от людей невозможного» <5>. ——————————— <5> См.: Романов А. К. Правовая система Англии. М., 2000. С. 141.
Оценивая институт презюмируемой вины, можно отметить, что в целом он не противоречит принципу «нет ответственности без вины». Виновность совершенного противоправного деяния при «строгой ответственности» наличествует уже в силу самого предписания закона. Другое дело, что вина (а точнее, форма вины) не всегда подлежит доказыванию. Однако данный процессуальный момент ни в коей мере не снижает ее уголовно-правового значения. Другая особенность принципа виновности, которую можно выявить путем сравнительного анализа, состоит в том, что в ряде зарубежных государств (в Англии, Китае, США, Франции) юридическое лицо (корпорация) может признаваться субъектом преступления, причем в ряде случаев как умышленного, так и неосторожного. В соответствии с § 20.20 УК штата Нью-Йорк корпорация признается виновной в совершении посягательства, если: — она не исполняет обязанность, которая на нее возложена по закону; — она совершает преступление, предусмотренное неуголовным законодательством (экологическим, финансовым и др.); — совершение преступления было разрешено, потребовано, приказано, исполнено либо допущено по небрежности советом директоров или высшим управляющим, действующим от имени корпорации в пределах своей должностной компетенции. Примечательно, что в тексте данного параграфа прямо указывается, что «корпорация может быть признана виновной в совершении посягательства». Безусловно, подобного рода законодательное положение противоречит теории уголовного права. Говорить о вине применительно к юридическому лицу ошибочно, поскольку эта категория применима лишь к физическому лицу с точки зрения его психического отношения к своему деянию. Принцип «незнание закона не освобождает от ответственности» (ignoratio non excused) является одним из базовых положений уголовного права. Обязанность знать и соблюдать законы своей страны является конституционной обязанностью каждого гражданина. В то же время в кодексах многих государств (США, Франция, ФРГ, Польша) содержатся предписания, освобождающие лицо от уголовной ответственности или смягчающие наказания, в случае если лицо, совершившее противоправное деяние, не знало о его противоправности. Терминологически данное незнание обозначается как ошибка в праве или правовое заблуждение. В частности, согласно ст. 122-3 УК Франции, не подлежит уголовной ответственности лицо, которое может доказать, что оно в результате заблуждения в праве, избежать которого оно было не в состоянии, считало, что может совершить данное деяние законно. Безусловно, такой подход (законодательно закрепленный и в других кодексах, за исключением УК РФ и УК КНР) противоречит фундаментальному принципу «незнание закона не освобождает от ответственности». Однако, как утверждают французские юристы, доскональное знание права в настоящих условиях невозможно, поэтому в некоторых ситуациях допустим отход от этого принципа <6>. ——————————— <6> См. подробнее: Франция: правосудие // Российско-французская серия «Информационные и учебные материалы». 1995. N 38. С. 83.
Сходную позицию занимает американский профессор Дж. Флетчер. Он пишет: «Доминирующий взгляд на ошибку в противоправности остается в плену устаревшей догмы о том, что каждый должен знать, что такое право… На ранних стадиях развития уголовного права, когда круг преступлений был ограничен насильственным и очевидно аморальным поведением, можно было предполагать, что правовые запреты известны каждому. И если кто-то не осознавал, что изнасилование или убийство — это преступление, то его могли посчитать душевнобольным, чтобы получить правдоподобное объяснение его поведению. Но в то время, когда уголовное законодательство наполнено статьями, регулирующими ответственность за экономические преступления, даже наиболее информированные бизнесмены могут быть не в курсе действующих норм» <7>. ——————————— <7> Флетчер Дж., Наумов А. В. Основные концепции современного уголовного права. М., 1998. С. 381.
Другой аспект проблемы касается вопросов уголовной ответственности лиц, совершивших преступления в стране временного проживания. Очевидно, что, находясь в иностранном государстве непродолжительное время, невозможно четко уяснить все уголовно-правовые запреты. Более того, имеющаяся разница в национальной или религиозной субкультуре может привести к тому, что лицо в стране пребывания будет привлекаться к уголовной ответственности за поведение, которое на его родине не считается не только преступным, но даже нравственно упречным. В данном случае правовое заблуждение основывается на культурных особенностях субъекта. Так, Верховный суд штата Мэн, рассматривая дело Каргара, столкнулся с очевидной разностью культур. Суд счел допустимым прекращение уголовного преследования в отношении иммигранта за деяние, не образующее сексуального посягательства в афганской культуре, но являющееся таковым по уголовному законодательству штата Мэн, поскольку, во-первых, общество не претерпело серьезного ущерба от его действий и, во-вторых, совершены они были с невиновным настроем ума <8>. ——————————— <8> См. подробнее: Есаков Г. А. Mens rea в уголовном праве Соединенных Штатов Америки. СПб., 2003. С. 390 — 394.
В Англии доктринальный подход к обсуждаемому принципу имеет некоторое своеобразие. По мнению М. Кремоны, ошибка в уголовном праве, т. е. совершение преступления из-за незнания уголовно-правового запрета, не должна рассматриваться в качестве основания освобождения от ответственности. Это противоречило бы известному принципу «незнание закона не освобождает от ответственности». С другой стороны, ошибка, например, в гражданском праве (разумеется, в контексте совершенного деяния) считается таким основанием. Например, лицо присваивает найденную вещь, ошибочно полагая, что она никому не принадлежит на праве собственности <9>. ——————————— <9> Cremona M. Criminal law. London, 1989. P. 220.
В целом некоторое отступление от принципа «незнание закона не освобождает от ответственности» должно рассматриваться в качестве исключения, которое свидетельствует о гуманности современного уголовного права, основанного на учете психических особенностей человеческого поведения. Принцип недопустимости привлечения к уголовной ответственности дважды за одно и то же преступление (non bis in idem) нашел свое законодательное закрепление в большинстве стран. Данное положение свидетельствует о справедливости уголовного права (за одно преступление налагается одно наказание) и не вызывает доктринальных споров. Вместе с тем в ряде государств законодатель допускает отход от этого принципа. Ст. 10 УК КНР предписывает, что лицо, совершившее преступление за пределами Китая и подлежащее уголовной ответственности в соответствии с настоящим кодексом, может преследоваться по настоящему кодексу, даже если оно привлекалось к ответственности за границей; однако если оно подвергалось уголовному наказанию за границей, его можно освободить от наказания либо назначить наказание ниже низшего предела. В данном случае, руководствуясь диспозитивным предписанием, судья по своему усмотрению решает вопрос о повторном привлечении лица к уголовной ответственности. Более категоричное (императивное) положение закреплено в ст. 3 УК Турции, на основании которого турецкий гражданин должен в любом случае повторно предстать перед судом в Турции, если даже в отношении его был вынесен приговор в иностранном государстве. Представляется, что вышеуказанные положения, в соответствии с которыми лицо может быть повторно привлечено к уголовной ответственности на законных основаниях, противоречат принципу non bis in idem, что свидетельствует о несоответствии действующего законодательства вышеуказанных стран предписаниям международного уголовного права. В заключение отметим, что сравнительно-правовой анализ принципов уголовного права имеет не только исключительно важное научно-познавательное, но и практико-прикладное значение. С помощью сравнительно-правового метода законодатель любого государства сможет не только совершенствовать действующее уголовное законодательство, но и привести его в соответствие с принципами международного уголовного права.
