ПРИМЕНЕНИЕ СУДАМИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОБЩЕПРИЗНАННЫХ ПРИНЦИПОВ И НОРМ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА И МЕЖДУНАРОДНЫХ ДОГОВОРОВ ПРИ РАССМОТРЕНИИ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ
О. В. МАКАРОВА
Макарова О. В., старший научный сотрудник отдела уголовного, уголовно-процессуального законодательства; судоустройства Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, кандидат юридических наук.
Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ являются составной частью ее правовой системы. В настоящее время практически каждый законодательный акт содержит аналогичные правовые положения (ч. 2 ст. 1 ГПК РФ, ч. 3 ст. 1 УПК РФ, ст. 13 АПК РФ, ст. 7 ГК РФ и т. д.). Следует отметить, что наличие внутригосударственных правовых норм, санкционирующих действие норм международного права в правовой системе России, не просто разрешает, а обязывает суды Российской Федерации при осуществлении правосудия руководствоваться нормами международного права (ст. 3 Федерального конституционного закона «О Судебной системе Российской Федерации»). Непосредственное применение судами общепризнанных принципов и норм международного права, а также международных договоров Российской Федерации при рассмотрении уголовных дел возможно в следующих формах: 1) приоритетного применения норм международного договора вместо норм национального законодательства, когда национальный закон или другой нормативный акт противоречит этим нормам; 2) совместного применения — когда национальное законодательство и международные нормы дополняют друг друга; 3) самостоятельного применения — когда этими нормами восполняется пробел в национальном законодательстве. Анализ имеющейся практики применения судами международных норм свидетельствует, что в целом суды общей юрисдикции чаще прибегают к их использованию при рассмотрении дел в порядке гражданского судопроизводства. Возможно, это связано с тем, что круг источников гражданского, гражданско-процессуального права не ограничивается национальным законодательством так жестко, как источники уголовного и уголовно-процессуального права. Вместе с тем в практике судов встречаются решения по уголовным делам, в которых судьи ссылались на международные нормы для разрешения процессуальных вопросов. Среди этих решений следует особо отметить постановление, вынесенное одним из судов по уголовному делу Каракулинского районного суда Удмуртской Республики, 5 февраля 2010 г. вынесен оправдательный приговор в отношении Ж. Л.В., обвинявшейся в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, п. «б» ч. 2 ст. 228.1 УК РФ. Орган расследования установил, что Ж. Л.В. с целью сбыта маковой соломки, содержащей наркотические вещества, осуществила сбор растущего мака в огороде хозяйства, где она проживала, после чего с целью наживы и незаконного обогащения в ходе проведения оперативно-розыскного мероприятия проверочной закупки сотрудникам милиции сбыла наркотическое средство — маковую солому весом 60 г за 50 руб., что является крупным размером. Суд в ходе судебного заседания установил, что Ж. Л.В. действительно передала сотрудникам милиции маковую соломку в рамках проводимого в отношении нее оперативно-розыскного мероприятия «Проверочная закупка», и определил, что данные действия подсудимой, по существу, были спровоцированы сотрудниками милиции, фактически совершившими подстрекательство к совершению Ж. Л.В. преступления. Поэтому, учитывая разъяснения Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. N 14 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» <1>, в соответствии с которыми действия, совершенные в результате провокации со стороны милиции, не могут расцениваться как уголовно наказуемое деяние, и аналогичную позицию, изложенную в Постановлении Европейского суда по правам человека от 15 декабря 2005 г. по делу «Ваньян против Российской Федерации», в отношении Ж. Л.В. был вынесен оправдательный приговор. ——————————— <1> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. N 8.
На оправдательный приговор государственным обвинителем было внесено кассационное представление. По результатам рассмотрения кассационного представления приговор оставлен без изменения. В связи с тем что российский законодатель до сих пор не определил ни понятия, ни перечня общепризнанных принципов и норм международного права, в судебной практике возникает много вопросов, связанных с надлежащим применением норм международного права. Пленум Верховного Суда РФ в нескольких постановлениях пытался восполнить соответствующий пробел. Первое Постановление Пленума Верховного Суда РФ, которое лишь частично касается вопроса применения международного права, было принято в 1995 г. <1>. В указанном Постановлении Пленум перечислил лишь некоторые международные акты, в которых могут быть закреплены общепризнанные принципы и нормы международного права, и оставил этот перечень открытым: «Судам при осуществлении правосудия надлежит исходить из того, что общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в международных пактах, конвенциях и иных документах (в частности, во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о гражданских и политических правах, Международном пакте об экономических, социальных, культурных правах), и международные договоры Российской Федерации являются в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации составной частью ее правовой системы». Оставление Пленумом Верховного Суда РФ перечня международных актов открытым создает еще большую неопределенность для российских судов в выборе той или иной формы международного права, в которой могут закрепляться Общепризнанные принципы и нормы. Пленум Верховного Суда РФ в указанном Постановлении дает разъяснение нижестоящим судам лишь об обязанности применять положения международного права, но не дает разъяснений о порядке их применения. ——————————— <1> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. N 1. С. 1.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» <1> полностью посвящено применению международного права. В нем отмечается, что «под общепризнанными принципами международного права следует понимать основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонения от которых недопустимы». ——————————— <1> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 12.
«Под общепризнанной нормой международного права, — указывается в Постановлении Пленума, — следует понимать правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного». Словосочетание «принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом», используемое в Постановлении Пленума, как показывает практика, создает для судей дополнительные трудности в применении общепризнанных принципов и норм международного права. Кроме того, Пленум указал, что «содержание указанных принципов и норм международного права может раскрываться, в частности, в документах Организации Объединенных Наций и ее специализированных учреждений». В юридической литературе такое толкование понятия общепризнанных норм и принципов международного права неоднократно подвергалось критике. Как отмечает С. Ю. Марочкин, в конечном итоге «для судей первостепенное значение имеет не столько само определение, сколько установление конкретного перечня таких принципов и норм, ибо в международном праве нет привычного для внутреннего права какого-либо единого акта, где они были бы перечислены» <1>. Ссылку Пленума на «документы Организации Объединенных Наций и ее специализированных учреждений» цитируемый автор называет «юридически некорректной и малополезной для судей». ——————————— <1> Марочкин С. Ю. Какие международные нормы и договоры подлежат применению судами // Юридический мир. 2006. N 4.
Следует отметить, что Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г., а в особенности Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. многими странами вообще не подписаны и не ратифицированы. Европейская социальная хартия 1961 г. (в редакции 1996 г.) и большинство других официальных международных документов до сих пор еще не ратифицированы, в том числе и Россией. «Немудрено, — замечает В. Н. Карташов, — что в таком массиве (точнее — месиве) актов не разобраться даже опытным ученым-теоретикам и специалистам-международникам, не говоря уже о наших судьях и других участниках судопроизводства» <1>. ——————————— <1> Карташов В. Н. О сущности и некоторых видах общепризнанных принципов международного права // Международное публичное и частное право. 2010. N 1. С. 18 — 20.
В научной литературе было предложено издать единое постановление Конституционного Суда РФ, в котором аккумулировались бы те общепризнанные принципы и нормы международного права, которые Российская Федерация считает частью своей правовой системы <1>. Наличие единого перечня общепризнанных принципов и норм международного права, входящих в правовую систему Российской Федерации, безусловно, позволит внести определенность в данный вопрос и упростит не только принятие решений судами различных инстанций, но и обоснование участниками судебного производства своих позиций. В то же время полностью проблема не будет решена. ——————————— <1> См.: Бабай А. Н., Тимошенко В. С. Роль общепризнанных принципов и норм международного права в правовой системе России // Закон. 2006. N 11.
Во-первых, если перечень общепризнанных принципов является относительно небольшим (хотя и в данном случае речь идет о десятках международных норм), количество общепризнанных норм международного права достаточно велико и нельзя быть полностью уверенным в том, что все они будут проанализированы и учтены Конституционным Судом РФ в конкретном постановлении. Во-вторых, общепризнанные принципы и нормы международного права находятся в постоянном развитии в связи с расширением международно-правовых контактов, появлением новых договоров и иных документов международного характера. Кроме отмеченной выше проблемы некоторые авторы обращают внимание на то, что Конституция РФ не содержит ответа на вопрос, чем руководствоваться в случае возникновения коллизии между общепризнанной нормой международного права и законом <1>. Действительно, согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Однако эта норма ничего не говорит об общепризнанных принципах и нормах международного права. ——————————— <1> См.: Зимненко Б. Л. О применении норм международного права судами общей юрисдикции: Справочное пособие. М., 2005.
На сегодняшний день большинство авторов признают приоритет общепризнанных принципов и норм международного права перед национальным законодательством. Необходимо отметить, что суды общей юрисдикции в практике своей деятельности чаще обращаются к международным договорам Российской Федерации, чем к общепризнанным нормам и принципам. В этой связи интересным представляется Определение Верховного Суда РФ от 25 мая 2006 г. N КАС06-129, в котором рассматривался п. 83 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений <1>. ——————————— <1> См.: Определение Верховного Суда РФ от 25 мая 2006 г. N КАС06-129 // СПС «КонсультантПлюс».
В соответствии с п. 83 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений для получения юридической помощи осужденным по их заявлениям предоставлялись свидания с адвокатами или иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи, только в нерабочее для осужденных время и лишь в часы от подъема до отбоя <1>. ——————————— <1> См.: Приказ Минюста России от 3 ноября 2005 г. N 205 «Об утверждении Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений» // Бюллетень нормативных актов федеральных органов исполнительной власти. 2005. N 47.
Х. обратился в Верховный Суд РФ с заявлением о признании недействующим данного положения, считая его противоречащим общепризнанным принципам и нормам международного права, положениям Конституции РФ, Уголовно-исполнительному кодексу РФ, а также не согласующимся с правовыми позициями, выраженными в постановлениях Конституционного Суда РФ. Заявитель указал, что оспариваемое положение послужило основанием для неоднократного отказа администрации исправительного учреждения его адвокатам в свидании с ним до окончания рабочего дня. Решением Верховного Суда РФ от 2 марта 2006 г. заявление Х. удовлетворено, признан недействующим со дня вступления решения суда в законную силу п. 83 Правил в части слов «в нерабочее для осужденных время». В кассационном представлении Генеральная прокуратура Российской Федерации просила решение суда отменить и вынести новое решение об отказе в удовлетворении заявленного требования. Кассационная коллегия Верховного Суда РФ отказала в удовлетворении данного представления, указав, что по смыслу положений Свода принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, принятого Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1988 г. N 43/173, задержанное или находящееся в заключении лицо имеет право связываться и консультироваться с адвокатом в необходимое для этого время. При этом Коллегия не приняла во внимание довод кассационной жалобы, что Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, носит рекомендательный, а не обязательный характер, не основан на нормах законодательства Российской Федерации. В Определении было указано, что суд руководствовался не договорными нормами международного права, а общепризнанными принципами и нормами международного права, являющимися в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ составной частью правовой системы Российской Федерации. Свод принципов, в котором раскрыто содержание права задержанного или находящегося в заключении лица на получение юридической помощи адвоката (принцип 18), принят Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 9 декабря 1988 г. N 43/173 и содержит общепризнанные нормы международного права. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 отмечено, что: «Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации. Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод» (п. 10 Постановления Пленума). «Суды в пределах своей компетенции должны действовать таким образом, чтобы обеспечить выполнение обязательств государства, вытекающих из участия России в Конвенции о защите прав человека и основных свобод» (п. 11 Постановления Пленума). Однако для судов общей юрисдикции эти указания оказались недостаточно конкретными. Об этом свидетельствует разнообразие мнений о возможности применения Постановлений Европейского суда по правам человека, выраженных в судебных решениях по конкретным делам. Так, некоторые судьи полагают, что постановления Европейского суда по правам человека, в отличие от норм международных договоров, не являются частью российской правовой системы и поэтому не подлежат применению. Об этом свидетельствует следующий пример. Так, 27 апреля 2005 г. судебная коллегия по гражданским делам Тюменского областного суда при рассмотрении кассационной жалобы вынесла определение, в котором указала, что применение решений Европейского суда по правам человека невозможно: «Судопроизводство в Российской Федерации осуществляется на основании законов (конкретных правовых норм), но не на основе имевших место конкретных судебных дел (прецедентное право)». Статус Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в отличие от постановлений Европейского суда по правам человека в системе российского права более определенный: это международный договор, ратифицированный Россией. Как уже отмечалось, в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ международные договоры являются частью нашей правовой системы и имеют верховенство по отношению к законам страны, а ч. 3 ст. 5 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации» предусматривает возможность непосредственного применения норм международного договора. Напротив, значение решений Европейского суда по правам человека для национальных судов законодательство практически не описывает. Федеральный закон от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней» <1> признает в качестве обязательной юрисдикцию Европейского суда по правам человека, а АПК РФ и УПК РФ содержат нормы, предполагающие пересмотр вступившего в силу решения российского суда по конкретному делу, если по данному делу было вынесено решение Европейского суда по правам человека. Однако действующее законодательство не разъясняет, предусматривает ли «обязательность» юрисдикции Европейского суда по правам человека необходимость использования актов этого органа в качестве источников права. ——————————— <1> СЗ РФ. 198. N 14. Ст. 1514.
В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 не дано четкого определения статуса решений Европейского суда по правам человека, хотя и указывается, что «применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского суда по правам человека во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод». Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. N 23 «О судебном решении» <1> повторяет, что судам при вынесении решений по гражданским делам надлежит «учитывать постановления Европейского суда по правам человека, в которых дано толкование положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, подлежащих применению в данном деле». Однако не объясняется, что имеется в виду под «учетом» решений ЕСПЧ. ——————————— <1> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. N 2.
Представляется, что нижестоящие суды не могут извлечь из указанных разъяснительных документов, равно как и из практики высших судов по разрешению конкретных дел, четкого руководства к действию. Практика нижестоящих судов показывает отсутствие единого подхода к использованию решений Европейского суда по правам человека. Часть судей считают допустимым использование только тех решений ЕСПЧ, которые были вынесены после ратификации Россией Европейской конвенции. Например, 15 декабря 2005 г. Верховный суд Республики Марий Эл в кассационном определении отметил: «Приведенное кассатором решение Европейского суда по правам человека от 18 декабря 1996 года «Аксой против Турции» не имеет для настоящего дела прецедентного значения, поскольку вынесено в отношении иного государства и до ратификации Россией Конвенции о защите прав человека и основных свобод…». Другие судьи (например, в Республике Коми, в Красноярском крае, в Свердловской области) считают допустимым применение решений ЕСПЧ вне зависимости от того, в какое время и в отношении какой страны они были вынесены. Третьи считают, что применению подлежат только те постановления Европейского суда по правам человека, которые были вынесены в отношении России. Четвертые — придерживаются мнения, что применению подлежат постановления, вынесенные Европейским судом по правам человека после ратификации Россией Европейской конвенции по правам человека, независимо от того, в отношении какого государства они были приняты. В феврале 2007 г. Конституционный Суд РФ постановил: «Как и Конвенция о защите прав человека и основных свобод, решения Европейского суда по правам человека — в той части, в какой ими, исходя из общепризнанных принципов и норм международного права, дается толкование содержания закрепленных в Конвенции прав и свобод, включая право на доступ к суду и справедливое правосудие, — являются составной частью российской правовой системы, а потому должны учитываться федеральным законодателем при регулировании общественных отношений и правоприменительными органами при применении соответствующих норм права». Очевидно, что позиция Конституционного Суда РФ снимает имеющиеся у части судейского корпуса сомнения в том, являются ли постановления Европейского суда по правам человека частью российской правовой системы. В юридической науке также нет единого мнения относительно правовой природы практики Европейского суда по правам человека и оснований использования последней в правоприменительной деятельности национальных судов. Так, по мнению Я. С. Кожеурова <1>, решения Европейского суда по правам человека по делам с участием России являются юридически обязательными для Российской Федерации, что касается решений против других государств, то они должны учитываться. Термин «должны учитываться», в соответствии с толкованием Я. С. Кожеурова, не выражает юридическую обязательность. ——————————— <1> См.: Кожеуров Я. С. О Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» // Журнал международного частного права. 2004. N 1.
Напротив, А. Л. Бурков отстаивает позицию, согласно которой соблюдение российскими властями только Конвенции о защите прав человека и постановлений Европейского суда по правам человека, в которых Российская Федерация является стороной, дает только частичное понимание состояния толкования Конвенции <1>. Следовательно, если пытаться предсказывать, какое постановление вынесет Европейский суд по правам человека, если аналогичное дело поступит из России, то часто невозможно будет прийти к правильному выводу только на основании дел, разрешенных только в отношении России. Таким образом, по его мнению: «нецелесообразно не принимать во внимание правовые позиции из других дел, потому что они предлагают России и государственным органам руководство к действию в определенной ситуации для избежания возможных в будущем отрицательных постановлений Европейского суда по правам человека». ——————————— <1> См.: Бурков А. Л. Конвенция о защите прав человека в судах России: Монография. М., 2010.
Следует отметить, что при рассмотрении заявлений в отношении Российской Федерации Европейский суд по правам человека неоднократно ссылался на свою прецедентную практику толкования, выработанную по делам против других участников Конвенции. Это свидетельствует о том, что международный суд считает себя связанным выработанными им прецедентами. Следовательно, можно сделать вывод, что для Российской Федерации обязательны правовые позиции Европейского суда по правам человека независимо от того, в отношении какой страны — участницы Конвенции принят судебный акт. Вероятно, в правоприменительной практике такое разнообразие подходов к использованию решений Европейского суда по правам человека сохранится, что не может способствовать единообразию судебной практики в этом вопросе. Кроме того, применение этих решений российскими судами не будет повсеместным до тех пор, пока законодатель или высшие судебные инстанции не дадут достаточно четкого описания статуса решений Европейского суда по правам человека. Представляется, что для успешного применения судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров необходимо принятие более детальных разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, а также наличие соответствующей судебной практики Президиума и судебных коллегий Верховного Суда РФ.
