Считается, что в трудовых отношениях работник — сторона менее защищенная. Однако суд не всегда, приняв решение в пользу работника, восстанавливает справедливость в целом. История одного дела поведает о том, как чиновники, призванные обеспечивать защиту прав работника, оставили безнаказанными незаконные действия работодателя.
Вот такая банальная история
Т. ко мне на консультацию привел профсоюзный инспектор по охране труда.
От него я узнал, что эта уже не молодая воспитатель детского сада обратилась через знакомых к нему. Обратилась тогда, когда поняла, что помощи от чиновников не дождется.
Рассказанная Т. история не была необычной. Она поражала своей банальностью и бездушием работодателя, а также тех, кто уже занимался делом Т.
Ранним мартовским утром 2010 года Т. со своей подругой шла на работу. Было темно, морозно. Войдя на территорию детского сада, она поскользнулась и упала. Подруга помогла ей дойти до детсада. Боль не отступала, и Т. в сопровождении приехавшей дочери была доставлена в ближайшую больницу. Это была областная клиническая больница.
В приемном отделении дежурный врач вызвал травматолога, который, осмотрев Т., поставил диагноз «закрытый оскольчатый перелом левого плеча со смещением отломков».
Затем Т. отправили для прохождения лечения в больницу скорой помощи. Ей сделали три операции, но сохранить функции плеча не удалось. Выписали Т. из больницы через три недели, поставив окончательный диагноз «вторичный открытый оскольчатый чрезмыщелковый перелом левого плеча со смещением».
Работодатель, узнав в тот же день о произошедшем с воспитателем, никаких мер не предпринял, даже не встретился с нею. Действий, предусмотренных ст. ст. 227 и 228 ТК РФ, не произвел. Комиссию для расследования несчастного случая, как требует ст. 229 ТК РФ, незамедлительно не образовал.
Т. год лечилась: ей делали операции, которые, к сожалению, не восстановили ее трудоспособность. Работодатель исправно оплачивал больничный лист, но никаких иных действий не производил. Встал вопрос об освидетельствовании Т. МСЭ, а для этого нужны документы о травме. Но акта по форме Н-1 Т. никто не предоставлял.
На комиссии МСЭ ей была установлена инвалидность по общему заболеванию на год.
Что предприняла ГИТ
Т. обратилась в Государственную инспекцию труда (далее — ГИТ). В обращении сообщила о своей травме, полученной на производстве более года назад, о том, что работодатель никакого расследования несчастного случая не производил, а также попросила помощи в защите своих нарушенных прав.
ГИТ, получив заявление Т., провела действия, определенные ст. 229.3 ТК РФ.
Через две недели после обращения ответственный государственный правовой инспектор направил факсограммы в территориальную ФСС (далее — ФСС), региональное Министерство труда и объединение профсоюзов.
В факсограмме сообщалось, что в областной больнице состоится заседание комиссии по расследованию тяжелого несчастного случая, произошедшего с воспитателем детсада Т. (комиссия была созвана через год после произошедшего с пострадавшей).
На данном заседании, на котором Т. не было, работодатель представил две справки из медицинских учреждений с диагнозом травмы Т. Справки были датированы месяцем и годом заседания комиссии, к тому же противоречили друг другу в части оценки степени тяжести травмы.
Так, справка из областной больницы относила травму к легкой. Справка же из больницы скорой помощи говорила о тяжелой травме.
Ответственный государственный правовой инспектор труда после проведения заседания комиссии, на которую Т. не приглашали, сообщил, что «работодателю внесено предписание. По окончании расследования Вам будет выдан акт формы Н-1 на руки».
Еще через месяц на очередное письменное заявление Т., что акт Н-1 ей не представлен, она получила ответ все от того же ответственного государственного правового инспектора: «Вам ранее был выслан ответ, что по окончании расследования Вам вручат акт формы Н-1 на руки.
Сообщаем, что ГИТ основывается на документации и объяснениях должностных лиц и является бесспорной организацией. Вам надлежит обратиться за судебной защитой в порядке гражданского судопроизводства (ст. 392 ТК РФ)».
Через несколько дней Т. наконец-то получила долгожданный акт формы Н-1.
Долгожданный акт
Акт формы Н-1 был составлен и подписан не комиссией, а лишь работодателем. В нем говорилось, что в несчастном случае Т. виновата сама: была неосторожна при передвижении в обуви на высоком каблуке.
В акте приводился диагноз о легкой травме, сделанный комиссией областной больницы.
Но Т. в этой больнице была лишь несколько минут. Ее осматривал травматолог. Никакая комиссия областной больницы ни в момент травмы, ни в другое время не проводила осмотра.
В МСЭ, куда с этим актом пришла Т., очень удивились, так как врачебное направление и выписка из больницы скорой помощи свидетельствовали о тяжелой травме. Она была диагностирована и специалистами МСЭ.
Однако акт Н-1 в представленном виде не позволял установить степень утраты трудоспособности Т. Без этого же нельзя установить Т. выплату по потере трудоспособности.
Т. рекомендовали обратиться к работодателю, чтобы он провел необходимое дополнительное расследование и составил новый акт Н-1, отменив ранее выданный.
Однако работодатель от этого отказался. Тогда Т. решила понудить своего работодателя осуществить необходимые действия через обращение в суд.
Неправомерное поведение работодателя
По отношению к Т. работодатель допустил многочисленные нарушения.
Так, он не исполнил обязанностей, возложенных на него ст. ст. 22, 212, 228, 228.1 — 229.2, 230 — 230.1 ТК РФ, не обеспечил безопасности и условий труда для своих работников в соответствии с государственными нормативными требованиями охраны труда. В суде не нашло подтверждения утверждение работодателя о том, что дворник в это утро посыпал обледеневшую асфальтовую дорожку реагентами, а освещение было достаточным. Самого дворника допросить в суде не удалось. Он уволился и переехал на новое место жительства в другой регион.
Неправомерное поведение работодателя подтверждают и все его последующие действия.
Работодатель незамедлительно не сформировал, как того требует ст. 229 ТК РФ, комиссию из числа своих сотрудников (трех человек) по расследованию несчастного случая, произошедшего с Т., не издал по этому поводу приказа (распоряжения), не обеспечил реализации права пострадавшего или его представителя на личное участие в расследовании несчастного случая. Да и само расследование провел через год после несчастного случая, к тому же единолично.
Нарушил работодатель и требования ст. 228 ТК РФ о том, что должен был немедленно проинформировать о несчастном случае органы и организации, указанные в ТК РФ, а также принять иные необходимые меры по организации и обеспечению надлежащего и своевременного расследования несчастного случая и оформлению материалов расследования в соответствии с главой 36 ТК РФ.
Не сообщил в течение трех суток, как узнал, что легкая производственная травма пострадавшей перешла в разряд тяжелых, в ГИТ, профсоюз и другие организации, как того требует ст. 228.1 ТК РФ.
Работодатель не только нарушил сроки расследования несчастного случая, установленные ст. 229.2 ТК РФ (при легкой форме — три дня), но и больше года скрывал сам факт несчастного случая с Т.
Даже акт формы Н-1 не оформил (ст. 230 ТК РФ) в порядке и сроки, установленные законом.
Таким образом, работодатель в отношении Т. не выполнил всех своих обязанностей, о которых сказано в ст. 22 ТК РФ.
В акт Н-1 необходимо внести изменения
В акте Н-1 было указано следующее:
«7. Краткая характеристика места (объекта), где произошел несчастный случай:
Территория детского сада, не доходя до здания 5 метров, асфальтовое покрытие плотное, чистое.
Освещение — искусственное, температура минус 8.
8. Обстоятельства несчастного случая:
Такого-то числа 2010 года в 6 часов 50 минут (за 10 минут до начала работы) воспитатель Т. и Д. шли по направлению к детскому саду. Проходя по асфальтовому тротуару на высоких каблуках, не доходя до здания детского сада, Т., оступившись, внезапно упала. Д. помогла подняться Т. и отвела ее в группу детского сада. Обработав руку Т., позвонили ее дочери. Вместе с дочерью Т. пошла в травмпункт областной больницы.
8.1. Вид происшествия: падение на ровной поверхности одного уровня (021).
9. Причины несчастного случая: личная неосторожность воспитателя Т., при нахождении на каблуках поскользнулась».
Т. подала исковое заявление в суд о том, чтобы работодатель внес изменения в акт Н-1, в частности в п. п. 7, 8, 8.1, 8.2 и 9. То есть Т. потребовала от работодателя:
— установить факт того, что несчастный случай произошел на территории детского сада;
— указать, что причиной несчастного случая является не неосторожность Т., а непринятие своевременных мер должностными лицами и работодателем по обработке дорог от гололеда;
— признать тяжелую степень тяжести повреждения здоровья, внести соответствующие изменения в акт формы Н-1.
Судебное разбирательство
По нашему ходатайству суд привлек к участию в деле ГИТ, Управление Пенсионного фонда (далее — УПФ), больницу скорой помощи, учредителя детсада — городскую управу и ФСС.
К нашему с Т. удивлению, на защиту работодателя встало городское управление образования, направив своего представителя в качестве третьего лица.
Ответчик и его представитель, представитель горуправы (третье лицо) иск не признали. ГИТ, УПФ в суд не явились, направив заявление о рассмотрении дела в их отсутствие.
Третьи лица — ФСС, больница скорой помощи — оставили вопрос об удовлетворении иска на усмотрение суда.
На первом же заседании суда удивила позиция адвоката — представителя больницы скорой помощи. Адвокат стала утверждать, что должностные лица представляемой ею больницы не имели права давать заключение о тяжести травмы Т.
Это прозвучало тогда, когда мы с истицей обратили внимание суда на два заключения медицинских учреждений, которые получил работодатель. Оба заключения выданы работодателю год спустя после несчастного случая с Т. по форме N 315/У о характере полученных повреждений здоровья в результате несчастного случая на производстве и степени их тяжести. Причем, как указывалось выше, заключения были противоположными.
Ожидаемо повел себя на суде и работодатель. Он отказался признавать себя виновным.
Работодатель будто бы забыл об обязанностях, установленных в отношении работодателей ст. 22 ТК РФ, среди которых есть обязанность по обеспечению безопасности и условий труда, соответствующих государственным нормативным требованиям охраны труда, а также возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсировать моральный вред (ст. 22 ТК РФ).
Кроме того, в нарушение требований ст. 35 ГПК РФ на заседании суда работодатель не сообщил о наличии у него подлинников документов, имеющих значение для суда, а именно заключений, выданных областной больницей и больницей скорой медицинской помощи, о характере полученных повреждений здоровья в результате несчастного случая на производстве и степени их тяжести (учетная форма N 315/У), которые получены ответчиком по соответствующим запросам. Председательствовавший судья об этом спрашивал участников процесса. Истец и его представитель ничего ответить не могли, так как не запрашивали этих справок. Работодатель же, который запрашивал и получил эти справки, по какой-то причине молчал.
Более того, работодатель и его защитники в суде предпочли забыть требования ч. 2 ст. 7, ч. 1 ст. 41, ч. 3 ст. 37, ч. 1 ст. 39 Конституции РФ и то, что с января 2000 года Федеральный закон от 24.07.1998 N 125-ФЗ «Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний» ввел новый порядок социальной защиты пострадавших. Причем этот новый порядок полностью переведен на страховые принципы, что, конечно же, обеспечивает более эффективную социальную защиту работников и членов их семей, а также защищает работодателя от высоких затрат.
Адвокат и профессиональные юристы «не вспомнили» и требования Постановления Пленума ВС РФ от 10.03.2011 N 2 «О применении судами законодательства об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний».
Работодатель и его защитники вместо исполнения требований закона в отношении Т. в суде заняли позицию, что во всем виновата она сама и никто ничего ей не должен.
Ответственность работодателя
Почему работодатель и его представители так себя повели? Обратимся к некоторым положениям законодательства о последствиях для работодателя, который не исполнил обязанности по обеспечению безопасных условий труда (ст. 212 ТК РФ).
Доказанная вина работодателя в несоблюдении техники безопасности труда в зависимости от последствий произошедшего несчастного случая может повлечь для работодателя его привлечение к уголовной или административной ответственности.
Части 2 и 3 ст. 109 УК РФ установили уголовную ответственность за причинение смерти по неосторожности одному или нескольким лицам вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.
Частью 2 ст. 118 УК РФ, в соответствии с которой причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей, предусмотрено лишение работодателя права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.
Административная ответственность работодателя за неисполнение требований по обеспечению безопасных условий труда и техники безопасности предусмотрена ст. 5.27 КоАП РФ.
Наказанием для юридического лица может быть не только административный штраф, но и административное приостановление деятельности.
Таким образом, признание, что в результате несчастного случая на производстве Т. причинен тяжкий вред здоровью, могло повлечь уголовную ответственность для работодателя по ч. 2 ст. 118 УК РФ.
Истина установлена
Для установления истины судья назначил судебно-медицинскую экспертизу по травме Т. Она была выполнена ГБУЗ «Областное бюро судебно-медицинской экспертизы» и расставила все по своим местам.
Как результат районный суд принял следующее решение, вступившее в законную силу:
«Согласно заключению экспертов у Т. установлено повреждение в виде закрытого оскольчатого чрезмыщелкового перелома левого плеча со смещением отломков.
Данное телесное повреждение образовалось от воздействия твердого тупого предмета, возможно, при падении из положения стоя, незадолго до поступления в стационар БСМП, согласно пункту 6.11 Медицинских критериев определения тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных Приказом Минздравсоцразвития России от 24.04.2008 N 194н, по признаку значительной стойкой утраты общей трудоспособности не менее чем на 1/3 квалифицируется как тяжкий вред здоровью.
По данным МСЭ, у Т. установлена 3-я группа заболевания по причине трудового увечья, в связи с чем комиссия экспертов устанавливает прямую причинно-следственную связь между травмой Т. и наступлением инвалидности.
Длительность лечения Т. соответствует полученной травме, обусловлена как тяжестью самой травмы, так и характером перелома плечевой кости».
На последнем заседании районного суда, которое состоялось через восемь месяцев с момента подачи иска, требования Т. были удовлетворены. Правда, представители работодателя пытались обязать суд провести еще одну судебно-медицинскую экспертизу. Они просили судью поставить вопрос о том, что тяжкий вред здоровью Т. нанесен в результате не несчастного случая, а ее последующего лечения.
К чести суда, он отказал в этом ходатайстве представителям ответчика.
Итак, закон и справедливость торжествуют, а зло наказано. И уже полгода прошло с момента окончания судебного процесса, инициированного Т. в свою защиту.
Т. — на пенсии по инвалидности, получает выплаты, операции продолжаются. Работодателя, как говорят, слегка пожурили. На своих местах, на страже исполнения закона, трудятся причастные к судьбе Т. чиновники и представители работодателя.
Меня же не покидают мысли о том, что Фемида в очередной раз оказалась заложником у целесообразности, так как никаких определений в отношении действий работодателя суд не вынес. И продолжает работодатель руководить детсадом в уверенности, что ни в чем не виноват. Ведь его же после произошедшего не отстранили, хотя бы на время, от занимаемой должности.
