Как госслужащего на работе восстанавливали
(Шельмук Ю.)
(«ЭЖ-Юрист», 2013, N 17-18)
КАК ГОССЛУЖАЩЕГО НА РАБОТЕ ВОССТАНАВЛИВАЛИ
Ю. ШЕЛЬМУК
Юлия Шельмук, юрист, г. Москва.
Получение решения суда о восстановлении на работе часто требует от незаконно уволенного работника довольно ощутимых затрат времени и сил. Но в итоге оно может оказаться бесполезной бумажкой, если основной вывод в нем будет сформулирован неряшливо, а вышестоящий суд сочтет, что неисполнимость такого судебного акта доказывать необязательно. Определение ВС РФ от 12.10.2012 по делу N 20-КГ12-5 — наглядное тому подтверждение.
На службе восстановить!
В июле 2009 года госслужащий был уволен с должности начальника МРИ ФНС России по Республике Дагестан. Не согласившись с данным кадровым решением, госслужащий обратился в суд. Тот признал приказ об увольнении незаконным и обязал ответчика восстановить истца на работе. Правда, суд счел излишним указать в резолютивной части наименование должности, на которую госслужащий подлежит восстановлению, но при этом нашел возможным включение в нее требования к ответчику о заключении с истцом служебного контракта.
Видимо, осознавая таящиеся в подобных изъянах возможности, представитель нанимателя исполнять судебное постановление не торопился. И госслужащий через полтора года вновь отправился в суд. На этот раз — с иском о взыскании заработной платы за время вынужденного прогула за период с октября 2009 года по апрель 2011 года.
Это требование госслужащего также было удовлетворено. И хотя в связи с разногласиями по поводу порядка расчета подлежащей взысканию суммы в судах Республики Дагестан дело пересматривалось дважды, решение в результате было оставлено без изменений. При этом, поскольку доказательств восстановления истца на работе у ответчика не имелось, у всех инстанций, рассматривавших дело, сомнений в законности предъявленного требования не возникло.
Между тем иная оценка правомерности заявленного иска имелась у ответчика. Согласно ей необходимым условием взыскания денежного довольствия за время вынужденного прогула является указание должности, на которую восстановлен истец. А поскольку такая конкретика в первоначальном решении отсутствует, то и о выплате денежных сумм, на которые претендует истец, говорить не приходится. По жалобе ответчика дело отправилось на третий пересмотр — уже в ВС РФ.
Исполнению не подлежит
ВС РФ решил подойти к делу основательно и подвергнуть ревизии не только обжалуемые судебные постановления, но и то, с которого вся история и началась, — первоначальное решение о восстановлении на службе. Видимо, чтобы впредь из-за него уже не возникало проблем.
Суд начал с того, что привел факты, свидетельствующие, по его мнению, о том, что решение о восстановлении на службе, несмотря на всю его неконкретность, ответчик добросовестно пытался выполнить: истцу вместо прежней его должности были предложены две другие, вакантные в тот момент в инспекции, занять которые истец отказался.
Далее, констатируя безвыходность сложившейся ситуации, ВС РФ указал на священность свободы служебного контракта и объективную невозможность его оформления без согласия самого истца.
Итогом же логических построений Суда явился вывод о том, что отсутствие в первоначальном решении о восстановлении на службе конкретной должности, в которой истец должен быть восстановлен, «делает это судебное постановление неопределенным и неисполнимым для ответчика». При этом, в чем еще может выражаться восстановление на службе, кроме как в предоставлении возможности выполнять прежние должностные обязанности, служители Фемиды не пояснили. Хотя, как представляется, рассуждения о неопределенности предписания «восстановить на службе» (именно так — без указания должности) должны бы подкрепляться обоснованием вариативности его законного исполнения или в ряде случаев ссылкой на наличие между ответчиком и истцом на момент незаконного увольнения нескольких трудовых отношений (скажем, истец работал и как внутренний совместитель). Но ни о чем таком в Определении ВС РФ не говорится.
Итоговое заключение ВС РФ для госслужащего оказалось неутешительным: в требовании о взыскании заработной платы за время вынужденного прогула ему было отказано в связи с тем, что первоначальное решение суда о восстановлении на работе ввиду своей неисполнимости не может быть основанием для заявленных требований, а другие причины для удовлетворения иска отсутствуют.
Восстановить — значит восстановить
В соответствии с ч. 1 ст. 394 ТК РФ в случае признания увольнения незаконным работник должен быть восстановлен на прежней работе. Решение об этом подлежит немедленному исполнению. Если работодатель промедлит с восстановлением незаконно уволенного работника, последнему за все время задержки должен быть выплачен средний заработок (ст. 396 ТК РФ).
Что значит восстановить на работе, ТК РФ не раскрывает, рассчитывая, видимо, на здравый смысл правоприменителя. Федеральный закон от 02.10.2007 N 229-ФЗ «Об исполнительном производстве» устанавливает, что требование о восстановлении на работе незаконно уволенного работника считается фактически исполненным, если взыскатель допущен к исполнению прежних трудовых обязанностей и отменен приказ (распоряжение) об увольнении взыскателя (ч. 1 ст. 106). По мнению КС РФ, результатом восстановления на работе является фактический допуск работника к исполнению обязанностей, которые выполнялись им до увольнения, последовавший после совершения представителем работодателя всех необходимых для этого действий (издание им приказа об отмене своего незаконного распоряжения об увольнении и т. п.) (Определение КС РФ от 15.07.2008 N 421-О-О). В Обзоре законодательства и судебной практики ВС РФ за II квартал 2010 года можно встретить следующее утверждение: «Смысл процедуры восстановления на работе заключается именно в отмене правовых последствий увольнения путем отмены приказа об увольнении (а не путем издания приказа о восстановлении на работе после вынесения судом решения о восстановлении на работе)».
Действующее законодательство позволяет работодателю увольнять работника только при наличии законного основания и с соблюдением установленной процедуры. Если границы дозволенного работодатель игнорирует, то с точки зрения закона юридические последствия подобной активности выражаются лишь в возникновении у незаконно уволенного сотрудника права на соответствующие меры защиты и никоим образом не влияют на статус заключенного с этим работником трудового договора.
Таким образом, поскольку действующее законодательство и правоприменительная практика наделяют предписание «восстановить на работе» вполне конкретным смыслом, включение в него должности не является необходимым условием исполнимости этого требования. В конце концов достаточно, чтобы о ней помнил незаконно уволенный работник, а от работодателя требуется только лишить юридической силы все изданные им в связи с увольнением документы и допустить работника к выполнению своих трудовых обязанностей, оговоренных в продолжившем свое действие трудовом договоре.
Неуказание должности в итоговом заключении о восстановлении на работе может сделать его неопределенным, только если между работодателем и работником имеется не одно трудовое отношение (работник является и внутренним совместителем). Но и в этом случае искреннее непонимание работодателем предписания «восстановить на работе» возможно только тогда, когда трудовой конфликт возник в связи с незаконностью увольнения по нескольким имевшимся у работника должностям, что на практике встречается крайне редко.
Подлежит ли работник восстановлению на работе или нет — основной вопрос, который должен быть решен судом, когда трудовой спор касается незаконного увольнения и работник заявил соответствующее требование. Наличие в положительном решении суда о восстановлении на работе дополнительных выводов, в силу тех или иных причин невыполнимых, но не противоречащих основному выводу, не может влиять на исполнимость решения суда в целом. Иначе следовало бы согласиться с тем, например, что решение, содержащее требование о восстановлении Иванова И. И. на работе в должности юрисконсульта, по невнимательности судьи дополненное предписанием об отмене приказа о его увольнении, будет неисполнимым, если впоследствии выяснится, что такого приказа попросту не существует и отменять нечего.
Таким образом, если ответчику предписано восстановить истца на работе и к тому же заключить с ним трудовой договор, то для того, чтобы говорить о неисполнимости данной конструкции в целом, нужно доказать, что второе требование противоречит первому. ВС РФ это сделать даже и не пытался, ограничившись весьма сомнительным обоснованием невыполнимости требования о заключении служебного контракта. При этом, поскольку вывод о неисполнимости решения в целом ВС РФ сделал все-таки в связи с отсутствием в нем должности, на которую подлежит восстановлению госслужащий, тем самым он косвенно признал, что требование о заключении служебного контракта не противоречит предписанию о восстановлении на работе: укажи суд должность — и решение (по логике ВС РФ) оказалось бы исполнимым даже при наличии в резолютивной части «чужеродных элементов».
Итак, ВС РФ не доказал неисполнимость первоначального решения о восстановлении на службе. Поэтому его Определение по делу N 20-КГ12-5 заслуживает гораздо более суровой оценки, нежели то, которое он так нещадно раскритиковал: необоснованный вывод в акте правосудия куда опаснее нечетко сформулированного.
С тем, что в судебном решении основные выводы должны быть изложены максимально конкретно, вряд ли кто-нибудь возьмется спорить. К сожалению, российская правовая действительность такова, что постановлением суда с теми или иными текстуальными недостатками у нас мало кого можно удивить. Указание должности, которую следует вернуть незаконно уволенному работнику, безусловно, крайне желательно, но и без такой конкретики судебное постановление о восстановлении на работе в подавляющем большинстве случаев исполнимо, если работодатель не начинает вести себя недобросовестно, а соответствующие государственные органы не берутся ему в этом потакать.
——————————————————————
