(Малышева М. А.) («Миграционное право», 2008, N 3)
ТРУДОВАЯ МИГРАЦИЯ В СТРАНАХ СНГ: КЛЮЧЕВЫЕ ПРОБЛЕМЫ ГЕНДЕРНОГО НЕРАВЕНСТВА
М. А. МАЛЫШЕВА
Малышева М. А., ведущий научный сотрудник Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, эксперт ЮНИФЕМ, доктор экономических наук.
По данным ООН, женщины сегодня составляют 48% мигрантов мира, т. е. почти половину, что позволяет говорить о феминизации миграции. Однако если посмотреть по разным странам и субрегионам мира, то легко заметить, что в некоторых из них женская мобильность остается довольно низкой, т. е. до феминизации миграции очень далеко. Что можно сказать в связи с этим о России и о странах, входящих в СНГ? Как страна-донор Россия через женщин представлена на рынке труда очень многих стран мира, за ней в этом представительстве следуют Украина, Молдова, Белоруссия. Но как страна-реципиент женской рабочей силы Россия выглядит намного скромнее. Женщины из Украины, Молдовы и Белоруссии, особенно имеющие хорошее образование, предпочитают отправляться на заработки в страны Западной Европы, Канаду, США. Исключение составляют те из них, которые состоят в браке и следуют в Россию за мужьями. Из других стран СНГ женщины едут в нашу страну приблизительно в пропорции 1 — 2 на 10 мужчин — трудовых мигрантов. Таким образом, трудовая миграция в СНГ имеет мужское лицо. Можно ли верить статистике? Новейшая история иммиграции, связанная с распадом СССР, составляет максимум 15 лет. За этот период иммиграционное законодательство России прошло несколько фаз своего становления и остается в стадии дальнейшей разработки, что связано со многими процессами политического и экономического порядка, а также со сменой объемов иммиграционных потоков и самого состава мигрантов с точки зрения их трудового потенциала. Соответственно, расчеты объемов трудовых мигрантов из СНГ, а тем более качественные показатели этой рабочей силы только в некотором приближении отражают реальное состояние дел. Мы видим верхушку айсберга, а весь основной каркас спрятан под навесом неформальной занятости. Заместитель министра иностранных дел РФ А. Яковенко отмечает, что к услугам теневого бизнеса обращается 90% трудовых мигрантов <1>. В общей сложности, по некоторым данным ФМС, в России 10 млн. мигрантов пребывают нелегально <2>. К женщинам трудовым мигрантам это относится в первую очередь. Основные сферы применения их труда — это частная сфера услуг (помощь семьям в ведении домашнего хозяйства и воспитании детей, уход за престарелыми и инвалидами, массаж, стрижки, секс-услуги и т. п.). Легализовать эту занятость крайне сложно, так же, как и регламентировать трудовыми контрактами. Поэтому борьба за легализацию трудовой занятости в России влияет, прежде всего, на количество мужчин-мигрантов и в гораздо меньшей степени на женщин. ——————————— <1> См.: Миграционное право. 2007. N 4. С. 8. <2> Там же.
По разным оценкам представителей Федеральной миграционной службы, доля женщин — трудовых мигрантов в общем составе иностранной рабочей силы составляет 10%. Данные исследований, учитывающих неформальный рынок занятости, насчитывают до 25% женщин — трудовых мигрантов от общего состава иностранной рабочей силы. Таким образом, их общая численность превышает 2 млн. человек, а это уже серьезная цифра для дальнейшего изучения и анализа. Нужно ли ставить вопрос о гендерном неравенстве иммиграции в Россию как о серьезной проблеме? Трудно найти однозначный ответ на этот вопрос. Учитывая то обстоятельство, что Россия относится к странам с рисковой занятостью для иммигрантов, такое неравенство фактически спасает женщин, едущих к нам на заработки из стран СНГ, от многих испытаний, которые их здесь ждут. Новейшее российское миграционное законодательство карает нелегальное использование трудовых мигрантов высокими штрафами — до 800 тыс. рублей за каждого нелегала. Эти меры дают свой позитивный эффект. Недобросовестные работодатели, уклоняющиеся от уплаты налогов, и те из них, кто хотел бы содержать мигрантов в рабских условиях, вынуждены сегодня действовать более осмотрительно. Вместе с тем нарастает неизбежное противоречие, обусловленное тем обстоятельством, что трудовая миграция является неотъемлемой частью экономической глобализации, а значит, тем процессом, который нельзя остановить. Борясь с правовым беспределом в области миграционных процессов, власть переводит миграцию в более цивилизованное русло, но одновременно закрывает довольно узкие каналы для трудоустройства сотням тысяч людей из многих республик СНГ, которые ищут возможностей выживания и спасения своих семей от нищеты и голода на родине. Женщин среди бедных слоев населения намного больше, чем мужчин, во всем мире. Это всеобщая закономерность, подтвержденная многими исследованиями. В самом тяжелом положении находятся те из них, кто не состоит в браке и растит детей и, кроме того, ухаживает за престарелыми родственниками. Часто трудовая миграция становится для них едва ли не единственным выходом из положения. Не принимать к рассмотрению этот факт — значит закреплять социальное и экономическое неравенство именно по гендерному признаку. Без определенного пакета социальных мер и институциональных решений наиболее уязвимые категории женщин из стран СНГ будут настоящими изгоями миграционного процесса. Как крайние в поисках лучшей доли, они будут идти на крайние решения. Внутригендерная конкуренция трудовых мигрантов на рынке труда. Что мы о ней знаем? Ниш для легальной занятости женщин трудовых мигрантов в России еще меньше, чем для мужчин — трудовых мигрантов. Если мужчины-мигранты преимущественно сосредоточены на физически тяжелой и непрестижной работе, которую за предлагаемое вознаграждение коренное население выполнять отказывается, то женщины — трудовые мигранты претендуют на те же самые рабочие места, что и многие российские женщины. Кроме сферы частных услуг, которая уже упоминалась выше, они идут преимущественно в торговлю и общественное питание, несущественная часть занята сельскохозяйственной работой. Всего по данным Общероссийской общественной организации «Деловая Россия», в строительстве иностранцы составляют 40% работников, в торговле — 30%, в сельском хозяйстве — 7%, на транспортных предприятиях — 4% от общего числа занятых. Как же складываются отношения между женщинами-аборигенами и женщинами — трудовыми мигрантами? Чтобы ответить на этот вопрос, нужны исследования, а их, к сожалению, нет. Есть только общая цифра по изучению общественно мнения, которая говорит о том, что 60% российского населения враждебно настроены по отношению к трудовым мигрантам. Одинаково ли неприятие мужчин и женщин — трудовых мигрантов или нет? Ведь всем хорошо известно, что нелегально занятых иностранцев автоматически (и часто несправедливо) причисляют к потенциальным участникам криминальных действий, среди которых драки, грабежи и торговля наркотиками стоят на первом месте. Очевидно, что основными участниками подобного рода криминальных действий являются мужчины. Но означает ли это, что к женщинам-мигрантам относятся более лояльно? На этот вопрос тоже пока нет ответа, поскольку нет необходимых исследований. Можно только предположить, что отношение к ним дифференцированное, поскольку женщины — трудовые мигранты неоднородны. Кто они, женщины — трудовые мигранты? Изо всех женщин, прямо или опосредованно вовлеченных в трудовую миграцию, можно выделить четыре категории: 1) женщины, которые едут как самостоятельные мигранты; 2) женщины, которые едут работать наряду со своими мужьями; 3) женщины, которые едут только как жены трудовых мигрантов; 4) женщины, которые остаются на родине одни и вынуждены в одиночку вести домохозяйство. Первая и вторая категории женщин ориентированы на материальную самостоятельность и, что очень важно, психологически настроены на интеграцию в социальное и рыночное пространство принимающей стороны. Третья и четвертая категория женщин зависимы от иммиграционных «успехов» своих супругов и прочности семейных отношений с супругами со всеми вытекающими отсюда последствиями. Из этих двух последних категорий женщин многие рискуют лишиться поддержки мужей, поскольку их мужья нередко работают во вредных и опасных условиях труда, могут попасть в зависимость от местного криминалитета, завести в России новые семьи. Нетрудно догадаться, что третья категория женщин, выезжающих только в качестве жен трудовых мигрантов, оказывается чрезвычайно проблематичной. Поскольку они не ориентированы на заработки, то в массе своей не озабочены изучением русского языка, знанием законодательства, социальных условий проживания. Они почти во всем полагаются на мужей и ответственность за свое собственное пребывание в чужой стране перекладывают на них. Кроме женщин, которые становятся объектом торговли, жены трудовых мигрантов часто тоже оказываются в бедственном положении. Разница с проданными женщинами в основном состоит в том, что проданные насильно удерживаются в подпольных условиях, а неграмотные жены трудовых мигрантов сами ничего не предпринимают, чтобы легализовать себя и своих детей. Страх быть депортированными на родину толкает их к преступлениям против своего собственного здоровья и к нарушениям прав своих детей. В этом состоит гендерная специфика правонарушений женщин. Трудовые мигранты, женщины и их дети. По результатам исследования МОМ 2006 г., 54 — 64% мигрантов из стран СНГ имеют собственную семью, т. е. состоят в браке. Более половины респондентов имеют детей: в среднем 1,9 — 2,5 ребенка на одного мигранта. По мере расширения миграционных потоков проблемы этих семей стали видимыми не только для миграционных властей и сотрудников правоохранительных органов, но и для общества в целом. Изучение отдельных случаев (case study) позволило зафиксировать ситуации, которые требуют принятия безотлагательных решений в сфере миграционной политики. Случай 1. Муж легализован, имеет российское гражданство, а женщина и дети — нелегалы. В связи с этим они не проходят медицинское обследование, дети не посещают детские учреждения, оказываются изолированными от социальной жизни или ведут маргинальный образ жизни (становятся беспризорными, занимаются попрошайничеством, секс-услугами и т. д.). В вышеупомянутом исследовании МОМ зафиксировано, что 21% опрошенных могут привести много примеров использования детей для попрошайничества или другого труда, еще 27,8% опрошенных знают отдельные случаи подобного рода. Выдворение женщин с неустроенными (или даже ведущими маргинальный образ жизни) детьми из страны означает разрыв семьи, что противоречит международному законодательству, а оставлять такие семьи как есть не представляется возможным, поскольку женщины занимают пассивную позицию и не предпринимают никаких шагов для поиска выхода. В свою очередь, местная ситуация не позволяет властям обеспечить такие семьи даже минимальными стандартами для адаптации к существующим условиям. Так, в Екатеринбурге в 2007 г. была обнаружена семья трудового мигранта, который получил судимость. Вместе с ним в течение 10 лет проживали две женщины, одна из которых за этот срок родила пятерых детей. В местные органы власти они обратились только тогда, когда потеряли единственного кормильца и ситуация стала неуправляемой (свидетельство Уполномоченного по правам человека Свердловской области Т. Г. Мерзляковой). Формально российское законодательство всем детям мигрантов предоставляет возможность учиться в школах и получать базовую медицинскую помощь. Кроме того, по заявлению родителей в особо сложных ситуациях эти дети могут быть приняты в специально организованные детские центры (если таковые созданы). Однако нередко именно в силу незнания русского языка и самоизоляции жены мигрантов оставляют детей вне всяких каналов социализации. Случай 2. В конце января 2008 г. в Екатеринбурге женщина из Узбекистана пыталась продать трехмесячную дочь. Как следует из репортажа, потенциальных покупателей она искала среди своих знакомых. Проживала женщина в отдаленном районе Екатеринбурга, где снимала квартиру. О ее намерениях стало известно участковым. Операция по задержанию женщины готовилась целую неделю. С покупателями, в роли которых выступили оперативники, она согласилась продать свою трехмесячную дочь за 20 тыс. рублей. Женщина вынесла во двор дома малышку, завернутую в одеяло, написала отказ от ребенка и в обмен на деньги передала девочку покупателю. В этот момент и произошло задержание. В милицию женщину доставили вместе с сестрой. Они плохо говорили по-русски и пытались объяснить, что им были нужны деньги, чтобы заплатить за жилье. Вместе с ребенком женщина передала покупателям пакет с детскими принадлежностями — питанием и подгузниками. Сейчас ребенок находится под присмотром врачей. Его состояние удовлетворительное. Следователи выяснили, что у 44-летней женщины есть еще двое детей. Один ребенок находится вместе с отцом в Узбекистане, старший сын отбывает срок за разбойное нападение. Матери теперь самой грозит уголовное наказание. Валерий Горелых, руководитель пресс-службы ГУВД по Свердловской области, сообщил, что «по данному факту следственным отделом при прокуратуре Железнодорожного района Екатеринбурга возбуждено уголовное дело по пункту «б» части второй статьи 127.1 УК РФ — продажа несовершеннолетних. Эта статья предусматривает до 10 лет лишения свободы. Задержанной скоро будет предъявлено обвинение, а ребенка, скорее всего, начнут готовить к усыновлению». Случай 3. В Москве в родильных домах вынужденно расширяются инфекционные отделения, куда принимают экстренных рожениц при отсутствии надлежащих документов — страхового свидетельства, прописки, родовых сертификатов и т. д. В большинстве случаев это женщины — трудовые мигранты или жены трудовых мигрантов из СНГ. Если в 90-е годы для их обслуживания хватало двух-трех койко-мест, то теперь нужны целые палаты. Нередко роженицы — трудовые мигранты через свои диаспоры предоставляют информацию другим женщинам о расположении тех роддомов, где они получали помощь, и эти роддома становятся местом постоянных посещений экстренных рожениц той ли иной национальности. Случай 4. К четвертой этой группе случаев относятся самые драматические и, к сожалению, немалочисленные преступления женщин — трудовых мигрантов или жен трудовых мигрантов. Речь идет не просто об отказе от рожденных детей, а о разнообразных попытках от них избавиться (выбросить, подбросить, закопать и т. д.). Исходя из представленных выше случаев, настало время принять специальный нормативный правовой акт, в соответствии с которым любой трудовой мигрант, прибывающий в Россию, должен в обязательном порядке предоставлять информацию о том, прибывает ли он с детьми или без них. Информация о прибывающих детях должна заноситься в трудовую карту мигранта наряду с другой базовой информацией, а ответственность за пребывание этих детей должна возлагаться на работодателей и специальные отделы посольств из стран прибытия мигрантов. О появлении новых детей хотя бы в упрощенном, заявительном порядке (письменное уведомление) мигранты также должны сообщать в посольства своих стран и работодателям. Соответствующие правоохранительные органы должны проверять, чтобы все зафиксированные в родильных домах рождения детей от матерей мигрантов поступали в посольства стран — доноров трудовых мигрантов, с последующей выдачей свидетельств о рождении детей. Естественно, что эта работа потребует длительных переговоров и подписания соглашений, в соответствии с которыми не только РФ, но и страны-доноры должны будут в полной мере отвечать за соблюдение прав детей мигрантов, находящихся на территории России. К сожалению, экономическая глобализация выдвигает на первый план другие приоритеты — законодательное преодоление таможенных и торгово-пошлинных барьеров, совершенствование системы банковских переводов и кредитно-финансовых операций и т. п. Они ведут к дальнейшей либерализации передвижения товаров, услуг и рабочей силы, но они же вовлекают в этот водоворот женщин и детей, которые либо вообще не принимаются в расчет «держателями ворот» глобализации на территории СНГ, либо воспринимаются только как обременяющий фактор трудовой миграции. У охотников за прибылью и в посылающих странах, и в России берет верх искушение не замечать детей трудовых мигрантов и не делить трудовых мигрантов на женщин и мужчин. Недальновидность такой позиции состоит в том, что явно недостаточно учитывается грядущая смена состава населения в тех регионах, где прием иностранной рабочей силы идет особенно активно (Центральный федеральный округ вбирает 46% всех трудовых мигрантов из СНГ; Уральский федеральный округ — 14%; Дальневосточный федеральный округ — 11%). Москва и Петербург занимают в этом списке особое место. Дети трудовых мигрантов уже через 10 — 15 лет начнут здесь активно бороться за свои права, и для того, чтобы эта борьба не напоминала прошлогодние молодежные погромы выходцев из Африки во французских предместьях, нужно формировать гендерно восприимчивую миграционную политику. Инициативы Москвы в формировании гендерно восприимчивой миграционной политики. Сказать, что последние инициативы московского правительства по регулированию положения детей и женщин мигрантов непосредственно связаны с осознанной гендерной политикой, было бы большим преувеличением. В этом направлении диалог экспертов в области гендерной политики и исследователей-«миграционщиков», в том числе работающих в неправительственных организациях, находится в зачаточном состоянии. Но есть большая надежда, что он получит развитие уже в ближайшее время, так как проблема поставлена публично, очерчены ее масштабы и осознана потребность в принятии ряда безотлагательных мер. В данном случае речь идет о заседании комиссии Московской городской думы по науке и образованию по проблемам адаптации детей-мигрантов в Москве, которое состоялось 14 февраля 2008 г. Председатель комиссии Евгений Бунимович подчеркнул, что проблема адаптации в столице детей мигрантов является комплексной и очень сложной <3>. По сообщению информационного агентства REGNUM, для всестороннего обсуждения вопроса на заседание комиссии были приглашены представители трех столичных ведомств, имеющих непосредственное отношение к проблеме адаптации детей мигрантов: департамента образования, департамента здравоохранения и ГУВД Москвы. ——————————— <3> http://www. regnum. ru/news/955676.html
По данным заместителя руководителя департамента образования Юрия Горячева, сегодня в столичных школах обучается около 70 тыс. детей из семей мигрантов, в том числе около 30 тыс. детей из ближнего и дальнего зарубежья. В основном это дети трудовых мигрантов со слабым знанием или незнанием русского языка, отсутствием достаточных для социализации знаний об основах российского законодательства, культуры, истории, традиций. Часть детей мигрантов обучается в 38 школах с этнокультурным компонентом образования, другие посещают бюджетные группы дополнительного изучения русского языка. В настоящее время в городе реализуется программа интеграции детей зарубежных мигрантов в образовательную среду Москвы. Одной из важнейших ее задач стало создание окружных школ русского языка — структурных подразделений образовательных учреждений, ведущих комплексную работу по обучению и адаптации детей мигрантов. Сейчас в столице действует 11 таких школ, работающих на базе общеобразовательных учебных заведений. В них обучается 268 детей мигрантов, из них 23,5% готовятся к обучению в 1-м классе, 28,5% — к обучению в следующих классах начальной школы, 48% проходят программу подготовки к 5 — 9 классам общеобразовательной школы. Четверть контингента школ русского языка формируют дети мигрантов из дальнего зарубежья, остальные 75% — из стран СНГ и регионов Российской Федерации. Началась работа по созданию специальных учебников русского языка для детей мигрантов. Как сообщил заместитель руководителя департамента здравоохранения Иван Лешкевич, дети мигрантов из дальнего зарубежья и бывших республик Советского Союза прикрепляются к медицинским учреждениям через приемную департамента здравоохранения. Те из них, кто обучается в общеобразовательных школах, вместе с другими учащимися проходят обязательную диспансеризацию и вакцинацию. Кроме того, город дает возможность беременным женщинам из числа мигрантов наблюдаться в женских консультациях. Очень важно подчеркнуть, что представители исполнительной власти и депутаты признали необходимость: — постоянных межведомственных контактов; — определения количественных показателей по мигрантам, уезжающим домой и остающимся в Москве; — об источниках финансирования работы по социальной адаптации детей мигрантов; — об обратной адаптации — столичного сообщества к мигрантам и их детям. Качественные показатели гендерного неравенства среди трудовых мигрантов. Значительный перевес мужчин — трудовых мигрантов из СНГ над женщинами — трудовыми мигрантами — чисто количественный показатель, и, конечно, к нему не сводится вся проблема гендерного неравенства в этом субрегионе. Есть качественные показатели неравенства, и о них следует поговорить отдельно. Для этого вернемся к двум первым категориям женщин трудовых мигрантов, о которых речь шла выше: самостоятельно выезжающие на заработок и ищущие работу наряду с мужьями. Эти женщины либо имеют профессию, либо хотят ее получить, чтобы влиться в российский рынок труда и заработать. Где же находят работу женщины из СНГ, сколько они зарабатывают и как тратят свои деньги? В чем отличие между мужчинами и женщинами? Для нашего субрегиона в целом таких данных пока нет, но есть результаты отдельных исследований. Приведем таблицу, составленную исследователями из Молдовы.
Таблица 1
Работа и занятость молдавских мигрантов по половому признаку
Муж. Жен.
Строительство, ремонтные работы 30,9 95,0 5,0
Уход за детьми, за больными, социальная помощь 31,3 4,0 96,0
Деятельность, связанная с торговлей 10,8 36,4 63,6
Рабочие на заводах, фабриках 9,8 68,6 31,4
Технические и ремонтные услуги 6,3 95,6 4,4
Сельскохозяйственные работы 4,5 75,0 25,0
Другие 6,4 60,9 39,1
Итого 100 54,5 45,5
Источник: Ghencea, B. & Gudumac, I. Labour Migration and Remittances in the Republic of Moldova. Moldova Microfinance Alliance and Soros Foundation in Moldova 2004:54.
Ряд международных исследований, проведенных в других странах, дают распределение по полу в группах низкооплачиваемых и высокооплачиваемых мигрантов. Судя по доходам, труд, выполняемый женщинами-мигрантами, остается трудом «второго сорта», он сосредоточен в непрестижных сферах занятости. В группе низкооплачиваемых трудовых мигрантов (до 500 долларов в мес.) соотношение женщин и мужчин составляет 3:1, в то время как в группе высокооплачиваемых мигрантов (свыше 1000 долларов в мес.) эта пропорция изменяется на противоположную: 1 женщина на каждые 3 мужчин. У нас эта статистика еще не собиралась, но можно предположить, что цифры получились бы теми же самыми. Судить о размерах заработков женщин — трудовых мигрантов можно было бы и по количеству денежных переводов на родину, однако такой анализ в РФ тоже еще не проводился. Миграционные исследования МОТ 2004 г. и МОМ 2006 г., реализованные в Российской Федерации, содержат сырые эмпирические данные или первичную информацию о размерах банковских переводов. При постановке соответствующей задачи они могут быть проанализированы отдельно по мужчинам и женщинам. А сейчас остается только снова обратиться к ряду исследований, проведенных в конкретных странах, которые показывают, насколько большое значение могут иметь денежные переводы, осуществляемые женщинами-мигрантами. Из более чем 1 млрд. долларов США в виде средств мигрантов, которые были переведены обратно в Шри-Ланку в 1999 г., вклад женщин составил 62% от общей суммы. Из примерно 6 млрд. долларов США, которые ежедневно переводились на Филиппины в конце 90-х годов, женщины-мигранты переводили одну треть <4>. ——————————— <4> Доклад UNFPA «Народонаселение мира в 2006 г.».
Хотя, как правило, женщины в целом переводят меньше, чем мужчины, исследования показывают, что они переводят своим семьям, оставшимся дома, более высокую долю своего более скромного заработка. Это отражает приоритеты бюджета расходов женщин мигрантов во всем мире. Причем вклад женщин-мигрантов в жизнь своих общин не ограничивается одними денежными переводами. Всемирный банк объясняет улучшение качества медицинского обслуживания детей и сокращение показателей детской смертности тем, что женщины, находившиеся за рубежом, получили определенные медицинские знания. Отвлекаясь от гендерных различий, следует подчеркнуть, что миграция и денежные переводы смогли снизить уровень крайней нищеты только после экономического краха, а в средне-долгосрочном плане они оказались неспособными снижать уровень бедности. Сегодня, с более чем десятилетним опытом миграции, можно утверждать, что денежные переводы не способствуют постоянному снижению уровня бедности и частные переводы в основном приносят выгоду группам со средним и высоким уровнем дохода. Важно отметить, однако, что, по мнению молдавских исследователей, группы со средним уровнем дохода, получающие денежные переводы, скорее всего, относились бы к группам с низким уровнем дохода, если бы они не участвовали в миграции <5>. ——————————— <5> Эскола Эллина. Страновой экономический отчет 2007:6. Инвестировать в светлое будущее за рубежом? Необходимость создания внутренней альтернативы в Молдове. Sida, 2007. Октябрь.
Какую роль играет семейное положение и образование мужчин и женщин в трудовой миграции? Здесь гендерные различия проявляются особенно явно, и, безусловно, их нужно учитывать в управлении миграционными процессами. Обратимся еще раз к молдавским данным исследования Sida. Большинство эмигрантов действительно состоят в браке, а эта характеристика увеличивает вероятность миграции в страны СНГ, вероятнее всего, с целью обеспечения семьи. Семейные мигранты склонны выбирать страны назначения, где ниже затраты и особенно риски. Мужчины, вероятнее всего, будут мигрировать в страны СНГ, которые предоставляют возможности трудоустройства, связанные с физическим трудом, но, когда речь идет о миграции в другие страны мира, уезжать будут, вероятнее всего, женщины. Факт проживания в сельском районе увеличивает риск миграции в СНГ на 89% и для мужчин и для женщин. Существует значительное различие между предполагаемыми ситуациями бедности мигрантов, уезжающих в различные страны назначения: в то время как плохое экономическое положение в настоящее время увеличивает риск миграции в СНГ, оно также уменьшает риск миграции в ЕС. Это подтверждает гипотезу о том, что эмиграция в СНГ происходит благодаря выталкивающим факторам, тогда как миграция в ЕС требует предварительного сбережения средств и в основном основывается на подталкивающих факторах (Sida). Аналогичные тенденции прослеживаются при выяснении влияния образования мигрантов. По сравнению с людьми, не окончившими среднюю школу (т. е. окончившими начальную школу максимум), наличие высшего образования увеличивает риск миграции во всех направлениях. Однако риск миграции в страны СНГ выше для рабочих со средним и средним специальным образованием, тогда как среднее специальное образование и университетская степень увеличивают более чем вдвое риск миграции в ЕС. В целом для более состоятельных и хорошо образованных рабочих риск эмиграции в ЕС повышен, тогда как рабочие в более затруднительном положении с низким уровнем образования направляются в страны СНГ. Возрастная специфика трудовой миграции женщин. В СНГ, как и во всем мире, на заработки за рубеж выезжают преимущественно молодые люди в возрасте от 16 до 35 лет. После 35 их доля начинает заметно падать и у мужчин, и у женщин. На этом гендерное сходство возрастного измерения трудовых мигрантов заканчивается. В чем же состоят основные различия? Рассмотрим диаграммы половозрастного состава иностранной рабочей силы на примере территории Свердловской области:
01.01.2008
64 403; 79%
16 844; 21%
Источник: Федеральная миграционная служба УФМС России по Свердловской области. Аналитический отчет о миграционной ситуации в Свердловской области по состоянию на 1 января 2008 г.
Половозрастной состав иностранных работников по состоянию на 01.01.2008
30000
@ 25000 @
20000
15000
10000 о @
5000 о @ о @ 0 о о о@ 18 — 30 — 40 — 50 — 55 — 60 лет 29 лет 39 лет 49 лет 54 лет 59 лет и старше
@ — Мужчины 25489 24961 9300 4113 501 39
о — Женщины 9658 5463 1579 127 12 5
Источник: Федеральная миграционная служба УФМС России по Свердловской области. Аналитический отчет о миграционной ситуации в Свердловской области по состоянию на 1 января 2008 г.
Теперь посмотрим, каков процент женщин от числа мужчин по возрастным группам среди трудовых мигрантов: 18 — 29 лет — 37,9%, 30 — 39 лет — 21,8%, 40 — 49 лет — 16,9%, 50 — 54 лет — 3%, 55 — 59 лет — 2,4%. Больше всего бросается в глаза то обстоятельство, что высшей точке миграционной активности женщин в группе 18 — 29 лет соответствует точка миграционной активности мужчин в возрасте 39 — 49 лет (см. диаграмму). Другими словами, когда миграционная активность мужчин снижается в 2,5 раза, она становится эквивалентной стартовой (наивысшей) точке миграционной активности женщин. Эти данные говорят о том, что миграционный потенциал молодых женщин из стран СНГ задействован крайне слабо. Хорошо это или плохо? Ответить на поставленный вопрос можно было бы в том случае, если бы у России была четкая концепция миграционной политики и надежные данные о потребности в иностранной рабочей силе определенного качества, включая и ее половой состав. Мы знаем только основные ниши занятости мигрантов, но не знаем, кем бы предпочел их заполнить работодатель, если бы у него была возможность выбора между работниками-мужчинами и работниками-женщинами. Например, хорошо известно, что в системе мелкой розничной торговли покупатели вовсе не безразличны к полу и внешности мигрантов. Женщины иногда вызывают большее доверие, если речь идет о торговле продуктами питания и одежды. Также мы не знаем, как бы повели себя сами женщины — трудовые мигранты, если бы Россия, как принимающая сторона, предусмотрела в установленной по регионам квоте для мигрантов четко фиксированную долю для женщин. Возможно, многие из них стали бы заранее изучать русский язык и осваивать нужные нам профессии, чтобы вырваться из традиционного окружения и приобщиться к европейскому стилю жизни российских женщин. Нужна ли России феминизация миграции? Вопрос о необходимой пропорции женщин в числе иностранной рабо чей силы, прибывающей из СНГ, вовсе не праздный. Его ставят не исследователи, а сама жизнь. Так, в конце февраля 2008 г. информационное агентство «Пенза-Пресс» сообщило, что, согласно данным регионального оперативного штаба по организации приема и трудоустройства специалистов с высшим и средним медицинским образованием, прибывающих в Пензенскую область из других субъектов Российской Федерации и стран СНГ, министерством здравоохранения и социального развития Пензенской области трудоустроено в лечебно-профилактические учреждения 73 специалиста здравоохранения из стран СНГ. Из них 23 человека оказались переселенцами из Киргизии, 19 человек — из Узбекистана, 29 человек из Таджикистана и 2 человека из Казахстана. В настоящее время в лечебно-профилактических учреждениях области остается достаточное количество вакантных мест, поэтому здесь будет действовать программа привлечения на постоянное место жительства врачей из стран СНГ. Условия оплаты и жилья главными врачами центральных районных больниц (ЦРБ) Пензенской области решаются с каждым приглашенным специалистом здравоохранения индивидуально. К сожалению, пол приглашенных медицинских сотрудников в сообщении не указан. Но мы знаем, что чаще всего в больницах не хватает парамедицинского персонала — ассистентов, ординаторов, медсестер и т. д. Эти вакансии, как правило, заполняют женщины, значит, женщины — трудовые мигранты нужны. Сколько и где? Над этим предстоит серьезно подумать. Наконец, решая проблемы демографической политики России, направленной на повышение рождаемости и преодоление естественной убыли населения, важно было бы относиться к женщинам — трудовым мигрантам из СНГ не только как к необходимому экономическому ресурсу, но и как к репродуктивному ресурсу. Часть из них выйдет замуж за российских мужчин и родит детей, которые станут российскими гражданами, другая часть примет российское гражданство, и их дети тоже будут российскими гражданами. Для России это только плюс. Другой важный момент состоит в том, что смешанные браки с детьми — это всегда источник сближения людей разной национальности, взаимопроникновения культур, развития диалога, повышения толерантности и взаимного доверия. Дефицит этих процессов сегодня очевиден, и его нужно преодолевать. Тогда регион СНГ будет более спокойным и социально сплоченным. Понятие социальной сплоченности — social cohesion — Евросоюз активно внедряет в сознание своих граждан не менее десятка лет. За этой концепцией стоят в первую очередь серьезные геополитические интересы. Но успешность любой геополитики зависит от самоидентификации и самоощущения населения на той территориальной общности, в пределах которой конкретная геополитика реализуется. Значит, укрепление дружеских отношений России и стран СНГ сегодня также должно быть концептуально оформлено. Имея длительную историю взаимодействия на протяжении большей части XX в., наши страны обречены на плотный миграционный обмен. Значит, учитывая вышесказанное, к миграции нужно относиться как к естественному, подаренному самим ходом исторических и экономических событий инструменту взаимной интеграции. Речь идет об обмене технологиями в сфере развития предпринимательства, налаживании самых разных экономических и торговых каналов не только сверху, но и через самых рядовых мигрантов, в конечном итоге о повышении человеческого потенциала и снижении рисков терроризма. Геополитическое положение России неизбежно ставит ее в роль государства, которое будет аккумулирующим центром трудовых ресурсов и профессиональной кузницей. Женщины от этого процесса пока выиграли мало. На них ложится самая «грязная» и психологически тяжелая работа по адаптации в чужеродных условиях. Поэтому в заключение хотелось бы подчеркнуть, что усилия посылающих и принимающих стран должны быть направлены на то, чтобы миграция стала адаптивной стратегией или механизмом позитивных социальных изменений для трудовых мигрантов в целом и для женщин особенно, учитывая их место и роль в демографических и культурных процессах. С гендерной точки зрения СНГ стоит только в начале решения этих задач. Необходимо развивать специализированную систему сервисов по профессиональному обучению женщин — трудовых мигрантов и расширению сфер их занятости, ставить перед миграционными властями и работодателями отдельную задачу по формированию женских квот на рабочие места, расширять услуги по оказанию правовой и институциональной поддержке женщин, собирать полную информацию о составе семей мигрантов, уделяя особое внимание соблюдению прав детей.
