(Пресняков М. В., Чаннов С. Е.) («Трудовое право», 2009, NN 8, 9)
ДИСЦИПЛИНАРНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ГРАЖДАНСКИХ СЛУЖАЩИХ: ПРОБЛЕМЫ НОРМАТИВНОЙ ОПРЕДЕЛЕННОСТИ И СПРАВЕДЛИВОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ
/»Трудовое право», 2009, N 8/
М. В. ПРЕСНЯКОВ, С. Е. ЧАННОВ
Пресняков М. В., кандидат философских наук, доцент кафедры гражданского процесса, трудового и экологического права Поволжской академии государственной службы им. П. А. Столыпина.
Чаннов С. Е., кандидат юридических наук, заместитель заведующего кафедрой административного права и государственного строительства Поволжской академии государственной службы им. П. А. Столыпина.
Сущность и особенности дисциплинарной ответственности государственных служащих
Дисциплинарная ответственность рассматривается в правовой науке как одна из форм принуждения, применяемого уполномоченными должностными лицами (органами) к лицам, совершившим дисциплинарное правонарушение, и влекущего неблагоприятные последствия для нарушителя. В отличие от других видов юридической ответственности, дисциплинарная направлена на обеспечение дисциплины в основном в рамках служебного подчинения (хотя здесь есть и исключения из общего правила). Тем не менее обычно меры дисциплинарной ответственности применяются не «надведомственными» органами (судом, арбитражем, инспекциями и т. д.), а органами (должностными лицами) организаций, учреждений, предприятий, где работает нарушитель дисциплины, либо вышестоящим органом (должностным лицом). Федеральный закон от 27 июля 2004 г. N 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» (далее — Закон о государственной гражданской службе) предусматривает специальную дисциплинарную ответственность государственных гражданских служащих. В юридической литературе отмечается, что специальная дисциплинарная ответственность, как известно, отличается от общей по кругу лиц, подпадающих под действие соответствующих норм, по мерам дисциплинарного взыскания, кругу лиц и органов, наделенных дисциплинарной властью, по установленному порядку обжалования взысканий <1>. Большинством этих особенностей характеризуется и привлечение к дисциплинарной ответственности государственных гражданских служащих. ——————————— <1> Гусов К. Н., Толкунова В. Н. Трудовое право России: Учебник. 3-е изд., перераб. и доп. М., 2001. С. 340.
Вместе с тем нам представляется не совсем верным сводить всю специфику специальной дисциплинарной ответственности только к расширенному перечню дисциплинарных взысканий, как это иногда делается в специальной литературе. В особенности это касается дисциплинарной ответственности государственных служащих, которая, на наш взгляд, должна обладать сущностными отличиями от аналогичного института трудового законодательства. В связи с обсуждаемой проблемой интересен анализ видов юридической ответственности, проведенный известным конституционалистом В. И. Круссом <2>. В частности, этот ученый предлагает разделять юридическую ответственность на частную и публичную. Разумеется, юридическая ответственность всегда публична, но лишь в том смысле, что она всегда правовая, то есть предопределена нормами права, установленными или санкционированными государством (публичной властью). Указанные же типы юридической ответственности выделяются В. И. Круссом по критерию защищаемых интересов, «ведь традиционно считается, что частное право выражает и защищает интересы частных лиц, публичное — общегосударственные (публичные) интересы» <3>. ——————————— <2> Крусс В. И. Конституционные критерии юридической ответственности // Конституционное и муниципальное право. 2006. N 4; Крусс В. И. Теория конституционного правопользования. М.: Норма, 2007. С. 501 — 563. <3> Там же.
Применительно к дисциплинарной ответственности ученый обосновывает ее частный, «гражданский» характер. «Основное воздействие дисциплинарного увольнения — в контексте конституционного правопользования — правовосстановительное. Заключая трудовой договор с работником, работодатель не просто рассчитывает на правомерно-дисциплинированное сотрудничество (партнерство), но имеет на него право (безотносительно к конкретному работнику). Расторгая договор с нарушителем трудовой дисциплины по соответствующим основаниям, он действительно применяет дисциплинарное взыскание, «восстанавливая» тем самым свое право заключить аналогичный по содержанию договор с другим, предположительно более дисциплинированным лицом» <4>. ——————————— <4> Крусс В. И. Теория конституционного правопользования. М.: Норма, 2007. С. 515.
В данном случае с мнением В. И. Крусса вполне можно согласиться. Действительно, по характеру защищаемого интереса, гарантированных Основным Законом конституционных прав дисциплинарная ответственность в трудовых отношениях явно относится к частной или гражданской, поскольку речь идет, в частности, о праве работодателя на свободу экономической деятельности. В то же время, как нам представляется, совершенно иные функции дисциплинарная ответственность должна выполнять в государственно-служебных отношениях. Здесь дисциплинарный проступок посягает уже не на частноправовой интерес работодателя в найме квалифицированного и дисциплинированного работника. Согласно ст. 1 Закона о государственной гражданской службе указанный вид профессиональной служебной деятельности состоит в обеспечении исполнения полномочий федеральных государственных органов, государственных органов субъектов Российской Федерации, лиц, замещающих государственные должности Российской Федерации, и лиц, замещающих государственные должности субъектов Российской Федерации. Таким образом, в данном случае юридическая ответственность призвана защитить публично-правовые интересы — обеспечить надлежащий порядок управления. Между тем конструкция дисциплинарной ответственности в Законе о государственной гражданской службе является по существу заимствованной из трудового законодательства. Так, например, в трудовых отношениях работодатель как самостоятельный субъект экономической деятельности вправе, но не обязан применять к работнику меры дисциплинарной ответственности для защиты своего частного интереса, что представляется нам вполне оправданным. Однако по меньшей мере неоднозначным выглядит предоставление таких же широких полномочий в решении вопроса о привлечении гражданского служащего к дисциплинарной ответственности представителю нанимателя. Служебные отношения на государственной гражданской службе носят явно выраженный публично-правовой характер. Как справедливо отмечает А. В. Сергеев, дисциплинарные проступки гражданских служащих посягают не только на служебную дисциплину конкретного государственного органа, но также прямо или косвенно затрагивают интересы всей государственной службы в целом <5>. В силу этого предоставление представителю нанимателя чрезмерных дискреционных полномочий при решении вопроса о применении к гражданскому служащему дисциплинарного взыскания не отвечает публично-правовой природе гражданской службы <6>. ——————————— <5> Сергеев А. В. Актуальные вопросы ответственности государственных гражданских служащих по административному праву: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2005. С. 105. <6> Там же.
В последние годы в научной литературе все чаще высказывается мысль о необходимости ограничения дискреции представителя нанимателя при решении вопроса о применении или неприменении к государственному служащему дисциплинарного взыскания. Так, например, А. Ф. Ноздрачев отмечает, что за руководителем, наделенным правом привлекать к ответственности подчиненных, сохраняются слишком большие возможности в решении этих вопросов по своему усмотрению <7>. В этом отношении, как отмечает ученый, дисциплинарная ответственность нередко сопровождается произволом вышестоящих руководителей и в силу этого может препятствовать эффективному противодействию коррупции. ——————————— <7> Ноздрачев А. Ф. Коррупция как правовая проблема в вопросах и ответах // Адвокат. 2007. N 10.
Безусловно, следует согласиться, что «для публичной ответственности безусловная и даже широкая свобода усмотрений должна быть исключена. Решение о публичной ответственности принимает не заинтересованное лицо (группа лиц), а уполномоченный орган публичной власти или должностное лицо» <8>. В отношении рассматриваемого вида ответственности это возможно лишь отчасти ввиду особого характера существующих правоотношений. Привлечение гражданского служащего к дисциплинарной ответственности осуществляется представителем нанимателя. Однако последний действует не в своих частных интересах как заинтересованное лицо, а обеспечивает надлежащее функционирование органа государственной власти от имени Российской Федерации в качестве уполномоченного государством лица. ——————————— <8> Крусс В. И. Конституционные критерии юридической ответственности // Конституционное и муниципальное право. 2006. N 4.
В целях элиминации субъективного фактора при применении к гражданскому служащему дисциплинарного взыскания нам представляется необходимым на нормативном уровне более четко определить основания привлечения к дисциплинарной ответственности.
Проблема нормативной определенности оснований дисциплинарной ответственности гражданского служащего
В соответствии со ст. 57 Закона о гражданской службе основанием привлечения гражданского служащего к дисциплинарной ответственности является совершение им дисциплинарного проступка. Дисциплинарным проступком в сфере государственно-служебных правоотношений в силу той же статьи признается неисполнение или ненадлежащее исполнение гражданским служащим по его вине возложенных на него должностных обязанностей. В целом дисциплинарное законодательство не содержит исчерпывающего перечня дисциплинарных проступков. Трудовое законодательство устанавливает лишь перечень однократных грубых нарушений трудовых обязанностей, за совершение которых работодатель может применить к работнику дисциплинарное взыскание в виде увольнения (п. 6 ч. 1 ст. 81 ТК РФ). Законодательство о государственной службе полностью восприняло данный подход, что, на наш взгляд, является еще одним из примеров «некритического заимствования». Введение указанного перечня в ТК РФ призвано защитить работника от необоснованного увольнения и фактически представляет собой пределы «частной», «восстановительной» дисциплинарной ответственности. В сфере же государственно-служебных отношений, на наш взгляд, необходимо установление перечня грубых нарушений служебных обязанностей с целью защиты публичного интереса. Разумеется, специфика дисциплинарной ответственности не позволит закрепить исчерпывающий перечень дисциплинарных проступков, однако этого и не требуется. На наш взгляд, необходимо предусмотреть лишь те из них, которые посягают на публичные интересы и влекут применение наиболее строгих мер дисциплинарной ответственности. Нужно сказать, что необходимость нормативного закрепления грубых нарушений служебной дисциплины начинает осознаваться и на законодательном уровне, правда, пока еще только «ad hoc» (то есть применительно к конкретному случаю). В качестве примера такого рода можно привести положения недавно принятого Федерального закона от 25.12.2008 N 273-ФЗ «О противодействии коррупции» (далее — Закон о противодействии коррупции). Часть 8 ст. 8 данного Закона устанавливает, что «невыполнение государственным или муниципальным служащим обязанности, предусмотренной частью 1 настоящей статьи, является правонарушением, влекущим освобождение государственного или муниципального служащего от замещаемой должности государственной или муниципальной службы либо привлечение его к иным видам дисциплинарной ответственности в соответствии с законодательством Российской Федерации». Статьей 9 Закона предусматривается привлечение к дисциплинарной ответственности государственного служащего в случае неисполнении им обязанности уведомлять представителя нанимателя (работодателя), органы прокуратуры или другие государственные органы обо всех случаях склонения его к совершению коррупционных правонарушений. Сам подход, согласно которому вне зависимости от усмотрения нанимателя гражданский служащий должен быть привлечен к дисциплинарной ответственности за совершение дисциплинарного проступка, имеющего публичный, общественно значимый характер, представляется нам вполне обоснованным и соответствующим специфике государственной службы. Однако нормативная реализация этой идеи, мягко говоря, далека от совершенства. Прежде всего, на наш взгляд, здесь имеет место смешение двух различных правовых институтов: ограничений, связанных с государственной или муниципальной службой, и дисциплинарного проступка <9>. Меры дисциплинарного взыскания применяются за совершение дисциплинарного проступка, обязательным элементом состава которого является вина нарушителя. Однако в рассматриваемом случае непредставление указанных сведений может быть и невиновным. Например, супруга государственного или муниципального служащего может отказаться предоставить такие сведения или предоставить недостоверные сведения. Кроме того, эта норма прямо противоречит ст. 16 Закона о государственной гражданской службе, которая закрепляет, что при наличии указанного ограничения (непредставлении сведений о доходах) лицо не может состоять на государственной или муниципальной службе. Это означает, что к такому гражданскому служащему не могут применяться никакие «иные» меры дисциплинарного взыскания. ——————————— <9> Закон называет непредставление указанных сведений либо представление заведомо недостоверных сведений правонарушением.
По нашему мнению, невыполнение обязанности по предоставлению сведений о доходах нельзя рассматривать в качестве дисциплинарного проступка, а увольнение гражданского служащего в данном случае не является мерой дисциплинарной ответственности. Как нам представляется, необходимо внести изменения в Закон о противодействии коррупции и закрепить данную норму в следующей редакции: «Невыполнение государственным или муниципальным служащим обязанности, предусмотренной частью 1 настоящей статьи, является основанием освобождения его от замещаемой должности и увольнения с государственной или муниципальной службы в связи с несоблюдением ограничений, связанных с государственной или муниципальной службой». Рассматриваемым Законом установлена также обязанность государственных и муниципальных служащих уведомлять представителя нанимателя (работодателя), органы прокуратуры или другие государственные органы обо всех случаях склонения его к совершению коррупционных правонарушений. Следует отметить, что нарушение обязанности сообщать о фактах коррупционного поведения отнесено к дисциплинарным проступкам. Вместе с тем нельзя не отметить специфику данного нарушения должностных обязанностей. В частности, обращение к государственному или муниципальному служащему в целях склонения его к совершению коррупционных правонарушений может иметь место в домашней обстановке, путем телефонного звонка и т. п. Поэтому, в отличие от традиционных дисциплинарных проступков (прогул, появление на работе в состоянии опьянения, нарушение служебного распорядка и т. п.), факт несообщения о склонении к совершению коррупционного правонарушения достаточно трудно обнаружить и зафиксировать. Представляется, что в такой ситуации момент обнаружения данного дисциплинарного проступка вполне может выйти за пределы установленных законом шести месяцев. Было бы целесообразно предусмотреть более продолжительный срок применения дисциплинарного взыскания в указанном случае. В качестве примера можно привести положения ст. 81 ТК РФ, согласно которым увольнение работника в связи с совершением виновных действий, дающих основание для утраты к нему доверия, в случаях, когда эти действия совершены вне места работы или по месту работы, но не в связи с исполнением трудовых обязанностей, допускается не позднее одного года со дня обнаружения проступка работодателем. Далее Закон о противодействии коррупции прямо предусматривает возможность увольнения государственного или муниципального служащего за несообщение о фактах склонения его к совершению коррупционных правонарушений. Однако увольнение за совершение дисциплинарного проступка, коим является виновное неисполнение обязанностей гражданской службы, возможно только в случаях, прямо установленных законом. Это вполне согласуется с устоявшейся в теории и практике концепцией увольнения как особой меры дисциплинарного взыскания. Между тем ни Закон о государственной гражданской службе, ни Закон о муниципальной службе такого основания прекращения трудового договора (служебного контракта) не содержат. В этой связи представляется необходимым внести изменения в названные Законы и предусмотреть соответствующее основание увольнения государственного и муниципального служащего. До внесения таких изменений в качестве нормативного основания увольнения за неисполнение указанных обязанностей может выступать ст. 9 Закона о противодействии коррупции, поскольку как трудовым законодательством, так и законодательством о государственной службе допускается расширение установленного перечня оснований увольнения федеральным законом, каковым и является данный Закон. При этом следует учитывать, что согласно Постановлению Правительства РФ от 16 апреля 2003 г. «О трудовых книжках» при прекращении трудового договора по специальным основаниям, предусмотренным федеральными законами, в трудовую книжку вносится запись об увольнении (прекращении трудового договора) со ссылкой на соответствующие статью, пункт этого федерального закона. Соответственно, в рассматриваемом случае запись в трудовую книжку необходимо будет вносить со ссылкой на ч. 4 ст. 9 Федерального закона «О противодействии коррупции». На наш взгляд, многие из отмеченных проблем связаны с непониманием публичного характера дисциплинарной ответственности государственных служащих. В трудовых отношениях работодатель правомочен самостоятельно «взвешивать», квалифицировать дисциплинарные проступки работника и определять меру дисциплинарной ответственности (в рамках, установленных законом, разумеется) именно потому, что целью данной ответственности является его частный интерес. Подобный подход оказывается неприемлемым в рамках государственно-служебных отношений. Безусловно, следует сохранить определенную свободу усмотрения представителя нанимателя в отношении некоторых дисциплинарных проступков, посягающих на частные или внутрислужебные интересы государственного органа (например, несоблюдение служебного распорядка). Однако можно и нужно нормативно закрепить перечень публично значимых нарушений служебной дисциплины, которые влекут наиболее строгие меры дисциплинарной ответственности.
/»Трудовое право», 2009, N 9/
Система дисциплинарных взысканий, применяемых к государственным гражданским служащим
Трудовое законодательство, как известно, закрепляет только три вида дисциплинарных взысканий в качестве меры общей дисциплинарной ответственности: замечание, выговор и увольнение. Более того, как нам представляется, если исходить из фактических последствий указанных дисциплинарных взыскании, то можно констатировать отсутствие какого-либо внятного различия между выговором и замечанием. В юридической литературе высказывается мнение, что выговор является более строгим видом дисциплинарного взыскания, чем замечание. Так, например, Ю. К. Терехова полагает, что самым «лояльным» дисциплинарным взысканием является замечание, которое «сводится к устному порицанию провинившегося работника» <10>. По ее мнению, «выговор является более строгой мерой по сравнению с замечанием и оформляется соответствующим приказом работодателя» <11>. С этим никак нельзя согласиться, поскольку общие правила наложения дисциплинарного взыскания (издание приказа, ознакомление с приказом и т. п.) установлены в отношении всех видов дисциплинарных взысканий и не предусматривают каких-либо изъятий в отношении замечания. ——————————— <10> Терехова Ю. К. Дисциплинарные взыскания. Отстранение от работы. <11> Там же.
Здесь скорее можно согласиться с мнением И. В. Погодиной, что «выговор представляет собой выраженную со стороны работодателя официальную отрицательную оценку поведения работника, сообщаемую работнику в более категоричной и жесткой форме по сравнению с замечанием» <3>. Различие здесь носит «психологический» характер. По своей же сущности все дисциплинарные взыскания, установленные трудовым законодательством, подразделяются на увольнение как меру «правовосстановительного» характера и иные виды, которые выполняют предупредительную функцию <4>. Нужно сказать, что ранее в КЗоТе РСФСР различие между дисциплинарными взысканиями, не связанными с увольнением, все же существовало, поскольку увольнение за неоднократное нарушение трудовых обязанностей предполагало последовательное применение всей «лестницы» взысканий: замечание, выговор, строгий выговор. В связи с либерализацией экономики и признанием работодателя самостоятельным, независимым агентом экономических отношений законодатель упростил эту процедуру. Однако, на наш взгляд, данные правила не должны автоматически распространяться на дисциплинарную ответственность государственных служащих. ——————————— <3> Погодина И. В. К вопросу о применении дисциплинарных взысканий к работникам // Трудовое право. 2008. N 12. <4> Крусс В. И. Конституционные критерии юридической ответственности // Конституционное и муниципальное право. 2006. N 4; Крусс В. И. Теория конституционного правопользования. М.: Норма, 2007. С. 501 — 563.
Закон о государственной гражданской службе расширяет перечень дисциплинарных взысканий, которые могут применяться в отношении гражданского служащего. В соответствии с ч. 1 ст. 57 Закона о государственной гражданской службе представитель нанимателя имеет право применить к гражданским служащим следующие дисциплинарные взыскания: 1) замечание; 2) выговор; 3) предупреждение о неполном должностном соответствии; 4) освобождение от замещаемой должности гражданской службы; 5) увольнение с гражданской службы по основаниям, установленным п. 2, пп. «а» — «г» п. 3, п. п. 5 и 6 ч. 1 ст. 37 Закона о гражданской службе. Вместе с тем по своим фактическим последствиям и характеру воздействия на правонарушителя первые три вида дисциплинарных взысканий практически не отличаются. Возникает вопрос: в чем же тогда смысл расширения перечня дисциплинарных взысканий? По нашему мнению, в данном случае необходимо использовать более дифференцированный подход, предполагающий учет характера воздействия того или иного вида дисциплинарного взыскания. В этом смысле интересными представляются положения Дисциплинарного устава Вооруженных Сил Российской Федерации <5>. Так, например, дисциплинарное взыскание в виде предупреждения о неполном служебном соответствии применяется один раз за время пребывания военнослужащего в занимаемой штатной воинской должности. Его спецификой является то, что оно не погашается автоматически по истечении 12 месяцев. По истечении года после применения этого дисциплинарного взыскания командир в срок до 30 суток принимает решение о снятии данного дисциплинарного взыскания либо, если военнослужащий не исправил свое поведение, — о снижении этого военнослужащего в воинской должности или досрочном увольнении его с военной службы в установленном порядке. ——————————— <5> Указ Президента РФ от 10.11.2007 N 1495 «Об утверждении общевоинских Уставов Вооруженных Сил Российской Федерации» (ред. от 23.10.2008) (вместе с Уставом внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации, Дисциплинарным уставом Вооруженных Сил Российской Федерации, Уставом гарнизонной и караульной служб Вооруженных Сил Российской Федерации).
Как отмечает А. С. Ковалев, наказание в виде предупреждения о неполном служебном соответствии играет двойную роль: — во-первых, как самостоятельное взыскание, имеющее морально-психологический, воспитательный характер, направленное на исправление военнослужащим своего поведения образцовым выполнением воинского долга; — во-вторых, как предупреждение о том, что в отношении военнослужащего в последующем может быть применено более строгое наказание в виде досрочного увольнения с военной службы или снижения в должности <6>. ——————————— <6> Ковалев А. С. Предупреждение о неполном служебном соответствии: понятие, основания, последствия наложения данного взыскания // Право в Вооруженных Силах. 2005. N 11.
Как представляется, на государственной гражданской службе очевидным аналогом предупреждения о неполном служебном соответствии является предупреждение о неполном должностном соответствии. Однако, в отличие от законодательства о военной службе, законодательство о службе гражданской никаких особенностей применения данного взыскания не предусматривает. Между тем хотелось бы подчеркнуть, что, если исходить даже из самого его названия, оно должно применяться к тем гражданским служащим, которые не полностью соответствуют замещаемой должности. В связи с этим возникает закономерный вопрос: почему дисциплинарное взыскание в виде неполного должностного соответствия автоматически снимается через год? Если гражданский служащий в момент наложения дисциплинарного взыскания не в полной мере соответствует замещаемой должности, ниоткуда, собственно, не вытекает, что через год он будет ей соответствовать. Во всяком случае, отсутствие новых дисциплинарных взысканий само по себе, на наш взгляд, не может об этом свидетельствовать. Уместно опять-таки вспомнить, что вопрос о соответствии или несоответствии служащим замещаемой должности с определенной законом периодичностью подлежит обязательному решению в ходе процедуры аттестации (ст. 48 Закона о государственной гражданской службе). В этом плане выглядело бы более логичным, если бы гражданские служащие, к которым применялось дисциплинарное взыскание в виде неполного должностного соответствия, по истечении года (или ранее, по инициативе представителя нанимателя) направлялись бы на внеочередную аттестацию, в ходе которой и решался бы вопрос о дальнейшей их судьбе в полном соответствии с положениями ст. 48 Закона. По сравнению с прежним Законом об основах государственной службы ст. 57 Закона о гражданской службе также вводит ранее неизвестное дисциплинарное взыскание — освобождение от замещаемой должности. При этом освобождение от замещаемой должности по смыслу данной нормы нетождественно увольнению с гражданской службы. С другой стороны, освобождение от замещаемой должности обнаруживает некоторое сходство с понижением в должности. Здесь можно отметить, что законодательство о государственной службе и отдельных ее видах всегда тяготело к применению дисциплинарных взысканий, связанных с переводом на иную должность. Например, уже упоминавшимся выше Указом Президента РФ от 6 июня 1996 г. N 810 «О мерах по укреплению дисциплины в системе государственной службы» (абз. 2 п. 4) было предусмотрено: «Должностные лица и работники федеральных органов исполнительной власти и органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, нарушившие федеральные законы и указы Президента Российской Федерации, не исполнившие или ненадлежаще исполнившие федеральные законы, указы Президента Российской Федерации и вступившие в законную силу решения судов, могут быть… понижены в должности». Положение о службе в органах внутренних дел Российской Федерации <7> в качестве дисциплинарного взыскания за нарушение служебной дисциплины также предусматривает понижение в должности (ст. 38). ——————————— <7> Положение о службе в органах внутренних дел Российской Федерации (утв. Постановлением ВС РФ от 23 декабря 1992 г. N 4202-1).
В специальной литературе перевод на другую должность государственной службы в качестве дисциплинарного взыскания (в частности, положения названного выше Указа Президента РФ) подвергался критике как не соответствующий конституционному принципу свободы труда. Так, например, С. А. Иванова обоснованно указывала, что, «поскольку, как уже отмечалось ранее, гражданин поступает на государственную службу на условиях трудового договора, указанный перевод — это одно из изменений трудового договора, связанное с ограничением права на труд, и поэтому перевод возможен только с письменного согласия государственного служащего (ст. 72 ТК РФ). В противном случае речь идет о принудительном труде, который запрещен действующим законодательством» <8>. ——————————— <8> Иванова С. А. Правовое регулирование трудовых отношений государственных служащих: Дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2002. С. 23.
Таким образом, освобождение от замещаемой должности не может предполагать перевод гражданского служащего на другую должность, поскольку перевод на другую должность не может применяться в качестве дисциплинарного взыскания за совершение дисциплинарного проступка. По всей видимости, при применении данного дисциплинарного взыскания следует руководствоваться указанием ч. 10 ст. 58 Закона о гражданской службе, согласно которой при освобождении гражданского служащего от замещаемой должности гражданской службы в связи с дисциплинарным взысканием он включается в кадровый резерв для замещения иной должности гражданской службы на конкурсной основе. Однако из текста Закона остается неясным, на какую должность гражданской службы может претендовать правонарушитель, включенный в кадровый резерв. Идет ли в данном случае речь о должности более низкого уровня или о должности такого же уровня, что и та, от которой он был освобожден, либо же освобожденный служащий может претендовать и на повышение в должности? А. Ф. Нуртдинова полагает, что «при применении к гражданскому служащему такой меры дисциплинарного взыскания, как освобождение от замещаемой должности, он не увольняется с гражданской службы, а включается в резерв для замещения иной, как правило нижестоящей и менее ответственной, должности гражданской службы на конкурсной основе» <9>. С этим мнением в принципе можно согласиться, с той, однако, поправкой, что формально-юридически никакого запрета назначить освобожденного от должности служащего на вышестоящую должность по итогам конкурса ч. 10 ст. 58 Закона о гражданской службе не содержит, хотя, безусловно, такой вариант развития событий противоречит самой сути дисциплинарной ответственности. ——————————— <9> Комментарий к Федеральному закону «О государственной гражданской службе Российской Федерации» / Отв. ред. А. Ф. Ноздрачев.
Вместе с тем не следует забывать о том, что подходящая для служащего вакантная должность на момент применения данного дисциплинарного взыскания может и отсутствовать. В таком случае государственно-служебные отношения с гражданином прекращаются на неопределенное вре мя, что, как нам представляется, по своим фактическим последствиям уравнивает освобождение от замещаемой должности с таким дисциплинарным наказанием, как увольнение. В самом деле: освобождение от замещаемой должности отличается от увольнения только лишь включением гражданского служащего в кадровый резерв для замещения иной должности гражданской службы, причем на конкурсной основе. И даже это отличие не носит принципиального характера, поскольку в конкурсе (в том числе и в кадровый резерв) может участвовать не только гражданский служащий, освобожденный от замещаемой должности, но и гражданин, никогда не состоявший на государственной службе. В литературе уже обращалось внимание на сходство освобождения от замещаемой должности и дисциплинарного увольнения. Так, например, А. В. Сергеев указывает, что освобождение от должности как мера дисциплинарного взыскания очень близко к дисциплинарному увольнению и сопряжено со значительным ограничением прав гражданского служащего, привлекаемого к ответственности <10>. ——————————— <10> Сергеев А. В. Актуальные вопросы ответственности государственных гражданских служащих по административному праву: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2005. С. 108 — 109.
Здесь представляется необходимым обратить внимание на следующее, с нашей точки зрения принципиальное, обстоятельство: законодатель и в Трудовом кодексе, и в Законе о гражданской службе ограничивает применение такой меры дисциплинарного взыскания, как увольнение, о чем было сказано выше. Однако в отношении освобождения от занимаемой должности такие ограничения отсутствуют. Другими словами, при существующем положении дел представитель нанимателя может за любой дисциплинарный проступок освободить гражданского служащего от замещаемой должности, что фактически означает увольнение с государственной гражданской службы. Такая ситуация, на наш взгляд, требует внесения изменений в действующее законодательство о гражданской службе с тем, чтобы в законе были четко указаны допустимые случаи применения такого дисциплинарного взыскания, как освобождение от замещаемой должности.
Процедурные механизмы привлечения гражданского служащего к дисциплинарной ответственности
Выше мы развивали мысль о том, что ввиду специфики государственной службы как особого вида профессиональной деятельности в ее рамках необходима высокая степень нормативного опосредования института дисциплинарной ответственности. В частности, имеет смысл закрепить перечень публично значимых дисциплинарных проступков, предусмотреть, какие меры дисциплинарных взысканий должны применяться за совершение отдельных видов проступков, и т. п. Однако при этом не нужно забывать, что при применении к гражданскому служащему того или иного дисциплинарного взыскания необходимо учитывать не только тяжесть дисциплинарного проступка, но и иные обстоятельства: степень вины нарушителя, его предыдущее поведение и т. п. Нужно сказать, что целый ряд позиций Конституционного Суда был посвящен вытекающему из принципа справедливости требованию дифференциации ответственности в зависимости от вины правонарушителя (как физического, так и юридического лица) <11>, факторов неоднократности и рецидива преступлений <12>, половозрастных характеристик субъекта преступления <13> и т. п. ——————————— <11> Определение КС РФ от 16.12.2008 N 1069-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Тарасова Юрия Павловича на нарушение его конституционных прав пунктом 1 статьи 119 Налогового кодекса Российской Федерации»; Определение КС РФ от 21.10.2008 N 514-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Бугорского Виталия Юрьевича на нарушение его конституционных прав положениями статей 58, 80 и 168 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»; Определение КС РФ от 14.12.2000 N 244-О «По жалобам граждан А. И. Косика и Т. Ш. Кенчхадзе на нарушение их конституционных прав положениями абзаца шестого статьи 6 и абзаца второго части первой статьи 7 Закона Российской Федерации «О применении контрольно — кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением» // СЗ РФ. 2001. N 3. Ст. 272. <12> Постановление КС РФ от 19.03.2003 N 3-П «По делу о проверке конституционности положений Уголовного кодекса Российской Федерации, регламентирующих правовые последствия судимости лица, неоднократности и рецидива преступлений, а также пунктов 1 — 8 Постановления Государственной Думы от 26 мая 2000 года «Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 годов» в связи с запросом Останкинского межмуниципального (районного) суда города Москвы и жалобами ряда граждан» // СЗ РФ. 2003. N 14. Ст. 1302. <13> Определение КС РФ от 21.12.2004 N 466-О «По жалобе гражданина Герасимова Андрея Валентиновича на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 127 Уголовно-исполнительного кодекса Российской федерации, статьями 57 и 59 Уголовного кодекса Российской Федерации и Указом Президента Российской Федерации от 7 декабря 1998 года о его помиловании» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2005. N 3; Определение КС РФ от 13.06.2006 N 195-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации на нарушение конституционных прав гражданина Ивукова Константина Александровича положением части 2 статьи 3.9 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2006. N 5.
Так, в одном из первых дел, где была сформулирована данная правовая позиция, оспаривалось положение Закона Российской Федерации «О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением» (в настоящее время не действует), согласно которому предприятие, ведущее денежные расчеты с населением без применения контрольно-кассовой машины, подвергалось штрафу в 350-кратном установленном законом размере минимальной месячной оплаты труда. Иными словами, вместо «вилки» штрафов, которая позволяет индивидуализировать меры ответственности в зависимости от конкретных обстоятельств правонарушения, законодатель закрепил твердый размер штрафной санкции. В этой связи Конституционный Суд Российской Федерации на основе сформулированной им позиции отметил, что установление законодателем недифференцированного по размеру штрафа, невозможность его снижения не позволяют применять эту меру взыскания с учетом характера совершенного правонарушения, размера причиненного вреда, степени вины правонарушителя, его имущественного положения и иных существенных обстоятельств деяния, что нарушает принципы справедливости наказания, его индивидуализации и соразмерности <14>. ——————————— <14> Постановление КС РФ от 12.05.1998 N 14-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений абзаца шестого статьи 6 и абзаца второго части первой статьи 7 Закона Российской Федерации от 18 июня 1993 года «О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением» в связи с запросом Дмитровского районного суда Московской области и жалобами граждан» // СЗ РФ. 1998. N 20. Ст. 2173.
В трудовых отношениях вопросы дифференциации и индивидуализации дисциплинарной ответственности решает работодатель. Однако, как мы говорили выше, подобный подход неприемлем в сфере государственно-служебных отношений, поскольку предоставляет представителю нанимателя чрезвычайно широкие дискреционные полномочия. Проблема заключается, следовательно, в том, чтобы предусмотреть такие процедурные механизмы, которые, с одной стороны, обеспечивали бы надлежащую дифференциацию и индивидуализацию дисциплинарной ответственности, а с другой — позволяли бы ограничить субъективное усмотрение представителя нанимателя. Позитивным сдвигом в этом направлении нам представляется законодательное закрепление в Законе о государственной гражданской службе института служебной проверки. Само понятие «служебная проверка» не является новым для российского законодательства. Так, в Положении о службе в органах внутренних дел Российской Федерации указывается, что «до наложения взыскания от сотрудника органов внутренних дел, привлекаемого к ответственности, должно быть истребовано письменное объяснение. При необходимости проводится проверка указанных в нем сведений с вынесением заключения по результатам проверки». Кроме того, в российском законодательстве помимо термина «служебная проверка» встречается близкий по смыслу термин «служебное расследование». В частности, служебные расследования упоминаются в Таможенном кодексе Российской Федерации, Федеральных законах «О службе в таможенных органах Российской Федерации», «Об основах государственной службы Российской Федерации» и т. д. В связи с этим возникает вопрос о соотношении понятий служебной проверки и служебного расследования. Как показывает анализ нормативной базы, термины «служебное расследование» и «служебная проверка» используются в законодательстве бессистемно. В большинстве случаев под служебной проверкой и служебным расследованием понимается совокупность действий уполномоченных должностных лиц по изучению обстоятельств какого-либо проступка (обычно дисциплинарного) или происшествия. Во многих нормативных актах (например, Приказ МВД России от 22 августа 2003 г. N 667 «О порядке возмещения расходов, связанных с перевозками, а также оформления, использования, хранения и обращения с воинскими перевозочными документами в системе МВД России», Приказ ГТК России от 23 августа 2002 г. N 896 «Об утверждении Инструкции об организации учета, хранения и выдачи оружия и боеприпасов в таможенных органах Российской Федерации», Приказ Генеральной прокуратуры РФ от 27 октября 1998 г. N 72 «О внесении изменений в «Отчет о наличии, утратах, хищении и применении оружия» в органах прокуратуры Российской Федерации», Приказ Московской автогрузовой таможни от 14 марта 1996 г. N 61 «О временной Инструкции о порядке проведения служебных расследований») термины «проверка» и «расследование» используются как синонимы. В некоторых случаях понятие служебной проверки все же отличается от понятия служебного расследования. Разделение в этом случае производится либо по объемам производимых действий (распоряжение Премьера Правительства Москвы от 7 мая 1998 г. N 490-РП «О результатах проверки обоснованности затрат на благоустройство территории вокруг храма Христа Спасителя»), либо по объектам проверки и расследования (Закон Иркутской области «Об организации и деятельности администрации Иркутской области»). Ранее действовавший Федеральный закон «Об основах государственной службы Российской Федерации» предусматривал право государственного служащего на проведение по его требованию служебного расследования для опровержения сведений, порочащих его честь и достоинство (п. 10 ч. 1 ст. 9). Новый Закон о государственной гражданской службе предусматривает в качестве аналогичного право гражданского служащего на проведение служебной проверки (п. 14 ч. 1 ст. 14). Исходя из содержания ч. 2 ст. 58 и п. 5 ч. 2 ст. 59 этого Закона служебная проверка также может проводиться для установления факта и обстоятельств совершения гражданским служащим дисциплинарного проступка; термин же «служебное расследование» в данном Законе вообще не употребляется. Таким образом, можно сделать вывод, что в данном акте законодатель сознательно заменил термин «служебное расследование» на «служебную проверку». Определения служебной проверки Закон о государственной гражданской службе не содержит. Представляется, что, исходя из его содержания, служебную проверку можно определить как совокупность мероприятий, проводимых соответствующими должностными лицами государственного органа в целях своевременного, всестороннего, полного и объективного исследования дисциплинарных проступков или для опровержения сведений, порочащих честь и достоинство государственного служащего. Новеллой Закона о гражданской службе является императивная норма ч. 2 ст. 58, которая устанавливает необходимость проведения служебной проверки перед применением дисциплинарного взыскания. Основанием проведения служебной проверки по решению представителя нанимателя является поступившая к нему информация о совершении дисциплинарного проступка с участием сотрудника государственного органа либо об установленном факте совершения или подготовки им преступления. Исходя из буквального толкования этой нормы, дисциплинарное взыскание к гражданскому служащему можно применить только после проведения служебной проверки. Как нам представляется, это вполне отвечает интересам государственной службы как публичного вида профессиональной деятельности. В то же время такой подход направлен и на обеспечение прав гражданских служащих, в том числе права на равный доступ к государственной службе (в части гарантий от незаконного увольнения). Вместе с тем следует отметить, что представитель нанимателя согласно буквальному толкованию ст. 59 Закона о гражданской службе никак не «связан» результатами служебной проверки. Так, согласно названной норме, в письменном заключении по результатам служебной проверки помимо установленных фактов и обстоятельств указывается предложение о применении к гражданскому служащему дисциплинарного взыскания или о неприменении к нему дисциплинарного взыскания. Указанное «предложение» ни к чему не обязывает представителя нанимателя, поскольку согласно ст. 57 того же Закона он вправе, но не обязан принять решение о применении дисциплинарного взыскания. На наш взгляд, следовало бы переформулировать указанную норму, обязав представителя нанимателя принять соответствующее решение по результатам служебной проверки. Кроме того, рекомендации по результатам служебной проверки, исходя из буквального толкования Закона, могут касаться только решения вопроса о применении или неприменении дисциплинарного взыскания, но не конкретного вида дисциплинарного взыскания. Как нам представляется, в заключении о результатах проверки должно содержаться и предложение о выборе конкретного дисциплинарного взыскания, которое может носить для представителя нанимателя рекомендательный характер. Закон о государственной гражданской службе устанавливает обстоятельства, подлежащие установлению в ходе служебной проверки; порядок и сроки ее проведения; права служащего, в отношении которого она проводится. Вместе с тем представляется, что в локальных актах о проведении служебной проверки должен быть отражен ряд вопросов, на федеральном уровне не урегулированных. К ним, по мнению авторов статьи, относятся: установление сроков назначения служебной проверки; указание перечня лиц, которые не могут привлекаться к проведению служебной проверки; закрепление права гражданского служащего, в отношении которого проводится проверка, на отвод должностных лиц от проведения проверки, с конкретными доводами, объясняющими отвод; установление полномочий лиц, проводящих служебную проверку. Подводя итоги, отметим, что институт дисциплинарной ответственности государственных служащих пока еще недалеко ушел в своем развитии от института дисциплинарной ответственности в трудовых правоотношениях. Между тем, по нашему мнению, изначально различная природа служебных и трудовых отношений должна привести к тому, что нормы о дисциплинарной ответственности на государственной службе будут отличаться все более существенным своеобразием, что приведет со временем к полной их автономности от норм трудового права. Основные векторы такого развития и были намечены нами в настоящей статье.
