(Черняева Д. В.) («Трудовое право в России и за рубежом», 2010, N 2)
АВСТРАЛИЙСКИЕ РЕФОРМЫ ТРУДОВОГО ПРАВА 2005 — 2009 ГГ.
Д. В. ЧЕРНЯЕВА
Черняева Дарья Владимировна, доцент кафедры трудового права факультета права Государственного университета — Высшей школы экономики, кандидат юридических наук.
Как известно, в последние пять лет австралийское трудовое право успело пережить две кардинальные реформы. Первая из них была проведена на рубеже 2005 — 2006 гг. как результат прихода к власти либерально-национальной коалиции <1>, на протяжении ряда лет разрабатывавшей основные элементы реформирования законодательства о труде в направлении расширения полномочий работодателя и увеличения гибкости договорного регулирования трудовых отношений. Доказывая целесообразность и своевременность проведения такой реформы, либеральные политические силы ссылались на необходимость придания австралийской экономике новых импульсов для развития, повышения предпринимательской активности, увеличения прибыли и проч. По их мнению (которое было вполне типичным для подобных случаев), все это должно было непременно привести Австралию к сокращению безработицы, росту размеров заработной платы и общему повышению благосостояния населения <2>. ——————————— <1> Традиционная для австралийского политического ландшафта коалиция правоцентристских политических сил: Либеральной партии, представляющей крупный бизнес, и аграрной Национальной партии. <2> См., например, соответствующие материалы по парламентским дебатам: Kevin Andrews // Commonwealth. Parliamentary Debates. House of Representatives. 07.12.2005. P. 88; Luke Hartsuyker // Commonwealth. Parliamentary Debates. House of Representatives. 03.11.2005. P. 58 (материалы размещены на официальном интернет-сайте Парламента Австралии. URL: http:// parlinfo. aph. gov. au/ parlInfo/ download/ chamber/ hansardr/ 2005- 12- 07/ toc_pdf/ 4428-2.pdf); Workplace relations action plan for future prosperity. Melbourne: Business Council of Australia, 2005; и др.
Достичь этих целей предлагалось следующими средствами. Во-первых, существенно расширялась субъектная сфера действия федерального законодательства о труде. Ранее федеральное трудовое законодательство распространялось преимущественно на работников государственного сектора экономики <3>, а труд работников прочих отраслей регулировался преимущественно на уровне провинций. После реформы за пределами федерального регулирования остались лишь отдельные категории работодателей (органы региональной власти, объединения, имеющие статус юридического лица, индивидуальные предприниматели и товарищества). Большинство комплексных вопросов, которые ранее решались на уровне субъектов федерации, также были переданы в компетенцию федеральных властей. Реформа ограничила регулятивные полномочия регионов лишь проблематикой охраны труда и профессиональной подготовки. Таким образом была существенно усилена централизация правового регулирования труда, способная обеспечить в дальнейшем единообразное осуществление реформ в масштабах всего государства. ——————————— <3> Как известно, такой подход характерен для большинства федеративных государств со слабой степенью централизации законодательного регулирования (см., например, трудовое законодательство Канады).
Во-вторых, уже на первом этапе реформы был принят Австралийский стандарт справедливой оплаты и условий труда (Australian Fair Pay and Conditions Standard, AFPCS), установивший нижнюю планку по указанным аспектам труда <4> для всех работодателей, подпадавших под действие обновленного федерального законодательства. Кроме того, реформы практически «похоронили» знаменитую австралийскую систему принудительного арбитража, существенно сузив полномочия Австралийской комиссии по промышленным отношениям (Australian Industrial Relations Commission, AIRC). Комиссия, обреченная отныне рассматривать лишь те трудовые споры, стороны которых прямо согласились на ее участие, утратила прежнюю роль в трудовых отношениях, уступив ее в некоторой части более мягким переговорным процедурам, а в другой — более формализованному судебному порядку рассмотрения. ——————————— <4> Уровень оплаты труда, максимум нормальной продолжительности рабочего времени и ряд отпусков: основной ежегодный, по личным обстоятельствам, по уходу — общий и «родительский» (по уходу за ребенком).
Заметному сокращению подверглись права работников на защиту от несправедливых увольнений. В частности, с трех до шести месяцев был увеличен период работы, до истечения которого работники не вправе подавать иск о таком увольнении. Были изменены требования к размерам предприятий, работники которых наделены правом подавать подобные иски <5>. Работодатели получили право увольнять работников по так называемым экономическим причинам, т. е. вследствие финансовых и сходных с ними проблем. Эти и другие подобные меры, что очевидно, были направлены на существенное расширение возможностей работодателя по управлению предприятием, особенно в части упрощения и удешевления кадровых изменений. Одновременно, по мнению разработчиков, это должно было оживить рынок труда, активизировав оборот рабочей силы, и повысить производительность за счет высвобождения неэффективных работников и т. д. В 2005 г., когда возможность масштабного финансового кризиса не стояла на повестке дня, такие аргументы звучали как минимум приемлемо. ——————————— <5> Так, из сферы действия норм о несправедливых увольнениях были полностью исключены предприятия, где численность работников составляла 100 и менее человек.
Другим аспектом реформы стало последовательное сокращение роли коллективно-договорного установления условий труда с одновременным усилением поддержки их индивидуально-договорного регулирования. Так, работодателям предоставлялась возможность отказываться от продления истекших индивидуальных соглашений <6>, а также от обязанностей по соглашениям и арбитражным решениям, распространявшимся на приобретаемое предприятие при его прежних владельцах. Кроме того, существенному упрощению подвергся порядок регистрации заключенных соглашений. Отныне при регистрации регистрационный орган был освобожден от обязанности проверять, насколько процедура их заключения и содержащиеся в них условия соответствуют действующему законодательству. ——————————— <6> Австралийские соглашения (Australian workplace agreements, AWAs) — особый вид соглашений, заключаемых на срок до 5 лет работником и работодателем в индивидуальном порядке относительно условий труда. Подлежат официальной регистрации в соответствующем государственном органе федерального уровня. Были введены в практику тем же коалиционным правительством незадолго до реформы 2005 г.
Закономерно, что данная реформа, как и большинство либеральных реформ трудового законодательства, заметно ухудшила положение профсоюзов. Помимо уже упомянутого акцента на индивидуализацию процесса установления условий труда, в которой профсоюзам практически не оставалось места, их полномочия по коллективной защите трудовых прав были серьезно ограничены, а доступ на рабочие места — весьма осложнен. Одними из наиболее проблемных поправок в данной области стали новые правила осуществления протестных действий, согласно которым решение о проведении таких мероприятий предписывалось принимать по результатам тайного голосования работников. Это требование не только осложнило организацию забастовок и других акций протеста, но и создало дополнительные предпосылки для признания их противоречащими законодательству. Новация образовывала порочный круг, увязывая между собой закономерную в подобных условиях предсказуемость тайного голосования в подобных условиях и, как следствие, снижение интереса работников к организованному противостоянию, в свою очередь осложнявшее проведение каких-либо голосований по данному вопросу. В сочетании с другими нововведениями это означало, что профсоюзы фактически отодвигались на обочину процесса установления и регулирования условий труда, что, безусловно, было крайне выгодно работодателям. Помимо замечаний к правовому содержанию реформы, сами по себе законодательные новации 2005 г. составили огромный, поистине беспрецедентный для истории австралийского трудового права объем нормативных корректировок и дополнений, внесенных в его ключевой источник — Закон об отношениях на рабочих местах 1996 г. Предполагалось, что столь детальное централизованное регулирование трудоправовых вопросов и его перевод на федеральный уровень сформируют более эффективную систему управления трудом, не оставляющую большого простора для несогласованных между собой региональных инициатив, непредсказуемого поведения сторон трудовых отношений и, следовательно, незапланированных затрат со стороны работодателей и государства. Коалиционное правительство провело громкую пропагандистскую кампанию, был даже создан специальный интернет-сайт <7>, разъяснявший особенности и преимущества реформы. Однако ни развернутая правительством агитация, ни заверения отдельных представителей власти относительно позитивного влияния законодательных новаций на австралийскую экономику не смогли убедить общественность. Еще до принятия соответствующих поправок против реформы выступили профсоюзы и левые политические круги <8>, чрезвычайно обеспокоенные намерениями правительства столь существенно расширить права предпринимателей за счет очевидного сокращения прав работников. В ответ на правительственную кампанию в период обсуждения законопроекта в парламенте австралийские профсоюзы предприняли беспрецедентные по своей активности шаги для дискредитации этой инициативы. Одним из таких шагов стала электронная форма для направления замечаний и комментариев к поправкам непосредственно в Парламентскую комиссию по занятости. Форма была выложена в свободном доступе на сайте Австралийской конфедерации профсоюзов, в результате чего на законопроект поступило свыше 4500 комментариев. Учитывая исключительно краткий период парламентских дебатов по данному вопросу <9>, обработать хоть сколько-нибудь значимую часть этих комментариев не представлялось возможным. ——————————— <7> Адрес сайта: http://www. workchoices. gov. au/. На данный момент поддержка этого ресурса прекращена, сайт недоступен. <8> Пикантности ситуации добавлял тот факт, что на момент инициации реформ абсолютно все правительства штатов и территорий Австралии были лейбористскими. <9> Обсуждения в Парламентской комиссии продолжались всего неделю в ноябре 2005 г.
Спеша провести запланированные поправки через парламент до начала выборов 2007 г. и именно в течение данной каденции, когда у коалиции было большинство в обеих палатах, правительство недостаточно проработало предлагавшиеся изменения, не вполне изучило предполагаемые последствия их реализации и даже не прислушалось не только к политическим оппонентам, но и к собственным министрам, высказывавшим опасения относительно социального резонанса проводимых реформ. В результате уже менее чем через год под политическим и общественным давлением федеральное правительство было вынуждено существенно пересмотреть и идеологические основы, и форму популяризации, и даже содержание реформ. Первой жертвой поспешности и непродуманности реформ стало само их наименование — Work-Choices, сразу же превратившееся в символ всех негативных аспектов законодательных новаций. Уже в 2007 г., практически год спустя после вступления в действие данной реформы, правительство перестало упоминать этот столь раздражающий общественность термин, заменив его во всех программных заявлениях и неофициальных документах на более нейтральные выражения <10>. ——————————— <10> Federal Government deletes more references to Work Choices // Workplace Express. 17.05.2007.
Кроме того, к концу того же 2006 г. в реформированный Закон об отношениях на рабочих местах 1996 г. было внесено свыше 100 различных поправок <11>, затронувших в том числе и систему федеральных контрольно-надзорных органов <12>. Затем в 2007 г. — принципиальные поправки касательно индивидуальных соглашений, направленные на обеспечение справедливой компенсации в случае, если работник подписывает соглашение, снижающее гарантии, установленные соответствующими арбитражными решениями <13>. Кроме того, работодателям было вменено в обязанность вручать работникам специальные информационные листки, содержащие указания на то, каким образом изменилась система надзора и контроля в сфере труда, в том числе — куда и в каких случаях следует обращаться с жалобами на нарушение своих прав. Все эти шаги во многом базировались на результатах исследований, проведенных ведущими австралийскими учеными по вопросу об изменении уровня гарантий при переходе к новой системе регулирования труда <14>. Согласно таким исследованиям, условия труда и уровень заработной платы, устанавливаемые в индивидуальных соглашениях или в результате отказа от продления истекших соглашений на основании требований обновленного законодательства, существенно снижались. В подавляющем большинстве случаев изменения приводили к тому, что работники соглашались на сверхурочную работу без дополнительной оплаты и другие отклонения от положений коллективных договоров, арбитражных решений и регионального законодательства, ранее применявшихся к соответствующим трудовым отношениям. ——————————— <11> См.: Закон о поправках в законодательство об отношениях на рабочих местах 2006 г. <12> В частности, вопросы установления минимального размера оплаты труда были изъяты из компетенции Австралийской комиссии по промышленным отношениям и переданы новому федеральному агентству, Австралийской комиссии по справедливой оплате труда (Australian Fair Paw Commission, AFPC). <13> См.: Закон о поправках (в части) отношений на рабочих местах (более прочные гарантии) 2007 г. <14> См., например: Cowling S., Mitchell W. Taking the low road: minimum wage determination under Work Choices // Journal of Industrial Relations, 2007. Vol. 49. No. 5. P. 741 — 756.
Тем не менее поспешные поправки и доработки реформированного трудового законодательства уже не могли спасти правительственную коалицию, практически проигравшую и политическую, и информационную «войну» на этом единственном, но крайне важном фронте. Общественность утратила доверие к своим многолетним фаворитам. В ноябре 2007 г. на очередных выборах либерально-национальная коалиция уступила представителям лейбористов. Вряд ли имеет смысл упоминать о том, что одним из немногих ключевых и принципиальных расхождений в партийных программах была их позиция по вопросу о направлениях совершенствования трудового законодательства. Таким образом, неудачная трудоправовая реформа кардинальным образом изменила расстановку политических сил в Австралии. Несмотря на то что эпоха пролетарских революций отошла в далекое прошлое, трудовое право продолжает играть вполне революционную роль в правовых системах современности. Вопреки тому, что последняя, четвертая, каденция коалиционного правительства Дж. Ховарда пришлась на период исключительно экономического расцвета страны, а также невзирая на предпринятые им эффективные социально-обеспечительные меры <15> и другие успехи, либеральные новации в сфере правового регулирования труда оказались настолько болезненными для общества, что это весьма успешное правительство, неизменно выигрывавшее выборы на протяжении последних десяти лет, практически без боя уступило первенство Лейбористской партии. ——————————— <15> В частности, повышение пенсий, дополнительные гарантии семьям с детьми и проч. См., например, новостные сообщения за июнь 2005 г. на официальном интернет-сайте Правительства Австралии: http:// www. formerministers. fahcsia. gov. au/ kaypatterson/ mediareleases/ 2005/ Pages/ default. aspx? Month=6.
Пришедшие к власти лейбористы в качестве одного из первоочередных шагов инициировали трудоправовые реформы в направлении, диаметрально противоположном предшествующему. Однако полной отмены проведенных масштабных изменений не состоялось — этому активно противодействовали политические силы, представлявшие крупный бизнес, стремившийся сохранить позиции, отвоеванные при коалиционном правительстве. Интересно, что в итоге компромиссные «обратные реформы» 2007 — 2009 гг., получившие официальное название «Вперед на условиях справедливости» <16>, не устроили ни левых, ни правых. Однако лейбористское правительство этим нимало не смутилось, заявив, что, по его мнению, такое восприятие как раз свидетельствует о достижении новой программой правильного баланса «справедливости», которую отстаивали левые, и «гибкости», столь желанной для правых <17>. ——————————— <16> См. программные документы реформы: Rudd K., Gillard J. Forward with fairness: Labor’s Plan for fairer and more productive Australian workplaces. Canberra: ALP, 2007; Forward with fairness: policy implementation plan. Canberra: ALP, 2007, а также Закон о справедливом труде 2009 г. (размещен в т. ч. в специализированном разделе официального интернет-сайта Правительства Австралии: http:// www. fwa. gov. au/ index. cfm? pagename= legislationfwact). <17> Forsyth A., Steward A. Fair Work: the new workplace laws and the Work Choices legacy. Sydney: The federation Press, 2009. P. 7 — 8.
Суть лейбористских новаций состояла в частичном возвращении к дореформенным гарантиям. В частности, были сохранены и расширены поправки 2007 г. о компенсациях при ухудшении условий труда в индивидуальных и коллективных соглашениях. Более того, индивидуальные соглашения, вызвавшие в свое время волну критики со стороны профсоюзов и академического сообщества, постепенно предполагалось сделать достоянием истории. Действующие индивидуальные соглашения оставались в силе, однако работодателям предлагалось заменить их так называемыми индивидуальными переходными соглашениями о найме, отличавшимися от прежних соглашений лишь жестко ограниченным сроком действия, истекавшим для всех переходных соглашений одновременно — с окончанием 2009 г. Основной акцент в договорном регулировании труда снова перемещался в сферу коллективных соглашений. Кроме того, восстанавливался прежний режим правового регулирования защиты от несправедливых увольнений и система арбитражных решений, закрепляющих те или иные трудоправовые гарантии. Институциональную основу реформы 2007 — 2008 гг. составили два новых правительственных органа — Федеральный трибунал по трудовым отношениям (Fair Work Australia) и Уполномоченный по труду (Fair Work Ombudsman), полностью или частично заменившие собой сразу пять государственных контрольно-надзорных органов, созданных при коалиционном правительстве <18>. В полномочия трибунала было включено рассмотрение трудовых споров (включая квазисудебные функции по разрешению споров о несправедливых увольнениях), наблюдение за ходом коллективных переговоров, утверждение коллективно-договорных актов, а также изменение минимальных размеров оплаты труда и условий труда, установленных арбитражными решениями. В свою очередь, Уполномоченный был наделен правом осуществлять надзор за соблюдением трудового законодательства, также информационно-консультативными функциями. ——————————— <18> Австралийская комиссия по промышленным отношениям (AIRC), Австралийская комиссия по справедливой оплате труда (AFPC), Администрация по труду (Workplace Authority), Уполномоченный по труду (Workplace Ombudsman) и Австралийский комиссар по строительству (Australian Building and Construction Commissioner, ABCC).
Общегосударственные стандарты по оплате и условиям труда были сохранены, дополнены и сменили название на «Национальные стандарты найма» (National Employment Standards, NES). В частности, практически устранены возможности для согласования работником и работодателем какого-либо снижения гарантий в области продолжительности рабочего времени и времени отдыха, введено выходное пособие при увольнении по сокращению штатов, расширена субъектная сфера действия норм о защите от несправедливых увольнений, а информационное письмо, вручаемое работодателем работникам до или непосредственно сразу после заключения трудового договора, теперь должно отражать содержание их прав в соответствии с Законом о справедливом труде 2009 г. Профсоюзам было возвращено право проводить встречи с работниками даже там, где работники не состоят в соответствующем профсоюзе. Более того, наличие среди работников хотя бы одного члена профсоюза позволяет последнему участвовать в коллективных переговорах, от которых работодатель теперь не вправе отказаться. В противном случае определением содержания коллективного договора будет заниматься трибунал Fair Work Australia. Вместе с тем масштабность перестройки нормативного фундамента в ходе реализации Work Choices предопределила целесообразность сохранения ряда нововведений. Так, были сохранены определенные элементы ограничения забастовочных действий и деятельности профсоюзов на предприятиях. Кроме того, вводился достаточно протяженный «переходный период» <19>, в ходе которого предполагалось провести расширенные трехсторонние консультации по вопросу о различных аспектах реформы, к участию в которых планировалось привлечь представителей всех заинтересованных сторон. Лейбористы, безусловно, учли негативный опыт предыдущего правительства, в спешке отказавшегося от проведения таких консультаций и в результате столкнувшегося с закономерными проблемами в восприятии новаций социальными партнерами и обществом в целом. ——————————— <19> См.: Закон о поправках (в части) отношений на рабочих местах (переход к (программе) «Вперед на условиях справедливости») 2008 г.
Пересмотр арбитражных решений, заполнивший наиболее проблемные пробелы в регулировании труда по отдельным отраслям, был практически завершен к концу 2009 г. За пределами новой системы решений остались лишь те, что были приняты в отношении конкретных предприятий. Кроме того, эта система по-прежнему не затрагивает условия труда высокооплачиваемых и руководящих работников, которые традиционно являются объектом дифференциации в трудовом праве экономически развитых государств. Как видно из приведенных примеров, на сегодняшний день в австралийском законодательстве остались главным образом те из результатов реформы 2005 г., которые не затрагивали социальный аспект трудовых отношений и не оказывали излишне негативного влияния на правовое положение работников. Более того, некоторые направления предшествующих реформ продолжают развиваться и при лейбористском правительстве. Так, например, постепенно углубляется централизация законодательства об охране труда, в рамках которой 11 декабря 2009 г. был принят общефедеральный Модельный закон о безопасности и здоровье в труде <20>. Региональные нормы должны быть приведены в соответствие с этим Законом к декабрю 2011 г. В настоящее время правительство занято разработкой соответствующих модельных подзаконных актов и так называемых кодексов практики по отдельным аспектам охраны труда. ——————————— <20> Подробнее см. информацию по данному Закону на официальном интернет-сайте правительственного агентства по вопросам охраны труда Safe Work Australia: http:// www. safeworkaustralia. gov. au/ swa/ Model+Legislation/ Model+Work+Health+ and+Safety+Act/.
Интересно, что австралийскую реформу 2005 г. часто сравнивают с аналогичными процессами, прошедшими некоторое время назад в ряде других регионов <21>. Объектом сравнений нередко выступает попытка реформирования регионального трудового законодательства австралийской провинции Виктория, предпринятая в 1992 г. Тогда система арбитражных решений, регулировавших условия труда централизованно на уровне провинции, также была практически разрушена. В качестве альтернативы предлагались индивидуальные или коллективные соглашения, положения которых в некоторых аспектах должны были соответствовать утвержденным минимальным стандартам. Реформа не получила широкого применения по стечению ряда неблагоприятных для нее обстоятельств, одним из которых стало принятие в те же годы федерального законодательства, благодаря которому уже к 1994 г. значительная часть провинциальных работников оказывалась за пределами действия региональных норм. ——————————— <21> См., например: Harpur P. Work Choices dismissals: an international comparison // Queensland University of Technology Law and Justice Journal. 2006. Vol. 6. No. 1. URL: http:// www. law. qut. edu. au/ ljj/ editions/ v6n1/ pdf/ 6_Harpur. pdf.
Еще более очевидная параллель, по мнению большинства специалистов <22>, напрашивается с осуществленной примерно в те же годы новозеландской инициативой, напоминающей австралийскую федеральную реформу Work Choices и по целям, и по содержанию. Предпринятая в 1991 г. масштабная либерализация новозеландского законодательства вызвала столь же негативную реакцию в обществе и также была впоследствии частично скорректирована в обратном, более социально-ориентированном направлении. ——————————— <22> См., например: 151 Academics: research evidence about the effects of the «Work Choices» Bill // A submission to the enquiry into the Workplace Relations Amendment (Work Choices) Bill 2005 by a group of one hundred and fifty one Australian industrial relations, labour market, and legal academics. November, 2005. Материал размещен на сайте Парламента Австралии: http:// www. aph. gov. au/ Senate/ committee/ eet_ctte/ completed_inquiries/ 2004-07/ wr_workchoices05/ index. htm.
Даже при том, что некоторые ученые <23> отрицают пагубное влияние данной реформы на экономику и уровень жизни населения указанных стран, совершенно очевидно, что в обоих случаях общество оказалось не готово к столь резким изменениям, и аргументы противников подобных реформ нашли широкий отклик у избирателей. Как показали последние австралийские выборы, в государствах с эффективно функционирующими институтами гражданского общества степень такой готовности нельзя недооценивать. ——————————— <23> Относительно недоказанности негативного эффекта либеральной реформы правового регулирования труда в Новой Зеландии см., например: Perry L. J. New Zealand lessons for Australian workplace reform: a critique of 151 Academics // Economic Papers. 2006. Vol. 25. No. 4. P. 378 — 395.
Очевидно, что бурная деятельность коалиционного правительства по повышению пресловутой «гибкости» австралийского трудового права оказалась практически бесплодной. Более того, все разработки, предназначенные для упрочения либеральной политики на рынке труда, до 2007 г. либо не были реализованы вообще, либо не успели развернуться в той степени, чтобы занять прочное положение в регулировании трудовых отношений. Поэтому новая власть сравнительно легко переориентировала наиболее проработанные из них, а остальные почти безболезненно ликвидировала. Будь реформа более проработана и продумана с материальной и процедурной стороны, ее элементы могли бы сохраниться в законодательстве и практике даже при смене руководства страной, закрепив собой завоевания, приобретенные правым политическим крылом в период нахождения у власти. Более того, пропредпринимательская политика правоцентристской коалиции дала интересный эффект в сфере представительства работников. Профсоюзы, переживающие кризис практически во всех странах как минимум на протяжении последних десяти лет, благодаря активной позиции по вопросам либеральной реформы и деятельного противодействия ее осуществлению неожиданно вернули себе популярность не только среди работающих австралийцев, но и среди всего населения страны. Сопротивление реформам 2005 г. сыграло для австралийских профсоюзов роль рекламной кампании, позволив им продемонстрировать свои возможности и заинтересовать своей деятельностью широкие слои общественности. В этом смысле на руку профсоюзам сыграла даже попытка ограничить их права, выглядевшая в данном контексте скорее как запрещенный прием политической борьбы, чем как элемент последовательной реализации запланированных новаций. Этот метод вполне может быть взят на вооружение профсоюзами всего мира, которым в условиях разразившегося в последние годы экономического кризиса представляются самые разнообразные возможности по защите трудовых и социальных прав. Другим весьма значимым выводом по результатам описанных реформ может стать заключение о важности социально-партнерских консультаций и широкого общественного обсуждения законопроектов, затрагивающих столь чувствительную и близкую каждому человеку область как правовое регулирование труда. Россияне имели возможность наблюдать неблагоприятные последствия нарушения данного порядка на примере законодательства о монетизации льгот, вызвавшего значительный и крайне негативный общественный резонанс даже в специфических российских условиях. Страны, законодательство которых пока переживает переходный период <24>, могут извлечь исключительно полезный урок из неудачной судьбы описанных выше поспешных и чрезмерно либеральных реформ. ——————————— <24> К этой категории обычно относят и Российскую Федерацию.
Вообще говоря, в любом государстве всегда присутствуют политические силы, в той или иной степени абсолютизирующие экономическую эффективность. Но этот подход, как правило, не воспринимается обществом как долгосрочная программа, а в ряде случаев не воспринимается вообще. И дело даже не в том, что австралийская реформа была плохо подготовлена или реализована. Истории известны примеры более подготовленных и продуманных реформ, приведших примерно к тому же результату. Более того, существование в любом обществе групп, нуждающихся в социальных гарантиях, вряд ли выступает основной причиной общественного сопротивления подобным реформам. Обычно значительная часть тех, кто принимает политические решения, к этим группам не относятся и встают на их защиту, исходя из собственных, вполне субъективных целей и задач. Возможно, дело в том, что, пытаясь быть рациональными, люди не отдают себе отчета в том, насколько в человеческую натуру и мироустройство интегрированы нематериальные ценности. Мы привычно рассуждаем о том, что за многими процессами самого различного уровня и масштаба стоят экономические интересы. Однако этими экономическими интересами при более внимательном рассмотрении нередко движут интересы нематериальные. Экономика и социальная сфера в любом государстве обречены сосуществовать и взаимодействовать так же, как сосуществуют и взаимодействуют в человеке материальные и нематериальные начала. Нарушение их баланса, абсолютизация одного из них и недооценка другого никогда не делают счастливее ни общество, ни человека. Конечно, для гармоничного существования и развития государству, так же как и отдел ьному человеку, желательно найти в этом вопросе собственную золотую середину. Однако найти эту точку идеального равновесия ценностей вряд ли возможно. Тем не менее принципиальная невозможность создать идеальное законодательство, действующее при любой расстановке сил и любом неожиданном повороте событий, не означает, что законодатель не должен пытаться его совершенствовать. Унифицировать процесс поиска ценностного баланса и нормотворческое выражение его результатов вряд ли возможно, поскольку каждое общество, государство и человек по-своему уникальны. Об эту уникальность, в частности, разбивается бездумная трансплантация правовых норм. И от этой же уникальности должна отталкиваться долгосрочная стратегия развития правового регулирования любого вопроса. Такая стратегия должна стремиться учесть максимум известных ценностей того общества, в котором будет действовать разрабатываемая правовая конструкция. Только так можно обеспечить долгосрочную жизнь тому или иному направлению правовых реформ.
