(Волкова Н. С.) («Журнал российского права», N 2, 2005)
ОБЩЕСТВЕННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ И ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО О ПРАВАХ ЧЕЛОВЕКА
Н. С. ВОЛКОВА
Волкова Наталья Сергеевна — и. о. старшего научного сотрудника отдела социально-культурного законодательства и социологии права ИЗиСП, кандидат юридических наук.
Проблема обеспечения общественной безопасности и правового (законного) ограничения прав и свобод человека в современных условиях приобретает особую остроту и требует самого пристального внимания. Вряд ли можно поставить под сомнение актуальность этой проблемы для российского общества, и события последних лет демонстрируют новые тенденции в расстановке приоритетов: на первое место по общегосударственной важности выходят вопросы обеспечения общественной безопасности, неизбежно связанные с определенным ограничением прав и свобод человека и гражданина. Отметим, что исследование вопросов соотношения безопасности общества и соблюдения прав человека затрагивает в первую очередь рассмотрение личных прав человека (гражданина). В данном контексте не разграничиваются права гражданина и человека, поскольку каждый гражданин прежде всего человек. Таким образом, одна из главных проблем, стоящих на повестке дня, может быть сформулирована следующим образом: как определить критерии допустимости (правомерности) ограничения прав человека в целях обеспечения общественной безопасности? В литературе данная проблема поднималась неоднократно, и некоторыми исследователями были предложены критерии ограничения прав человека и гражданина. Так, В. С. Устинов выделяет три таких критерия: 1) цель: обеспечение должного признания и уважения прав и свобод других граждан и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе; 2) законность ограничений: введение ограничений только на основе закона; 3) необходимость (по смыслу ч. 3 ст. 55 Конституции РФ) <*>. В. А. Толстик в качестве так называемых индикаторов определения степени ограничения прав человека наряду с названными выделяет и общеправовые принципы права в целом, поскольку именно на них в подавляющем большинстве случаев ориентируются законодатель и правоприменитель при решении проблемы ограничения прав человека <**>. Однако до настоящего времени ни в теории права, ни в правоприменительной практике нет однозначного подхода к определению критериев ограничения прав и свобод человека. ——————————— <*> См.: Устинов В. С. Основания и критерии ограничения прав и свобод личности в законодательстве и теории // Теория и практика ограничения прав человека по российскому законодательству и международному праву: Сборник научных трудов. Ч. 1. Н. Новгород, 1998. С. 100. <**> См.: Толстик В. А. Противоречия в понимании и практике ограничения прав и свобод человека и гражданина // Теория и практика ограничения прав человека по российскому законодательству и международному праву: Сборник научных трудов. Ч. 1. С. 162.
Отметим, что человечество с древнейших времен ищет оптимальные формы соотношения личности (человека) и государства, сочетания их интересов. Сложилось идеальное представление о таком соотношении: интересы человека должны стоять на первом месте, а благо народа представлять собой высший интерес для государства. Однако жизненные реалии существенно корректируют «идеальный» вариант, и современное представление об оптимальном соотношении «личность — государство» отходит от индивидуалистической концепции и видоизменяется в сторону все большей социализации прав человека, которые рассматриваются сквозь призму общечеловеческих ценностей и публичных (общественных) интересов. Проблема соблюдения прав человека особенно остро встала в период борьбы против абсолютистского государства, отождествляя собой борьбу народа и каждого человека за свободу от произвола государственной власти. Элементы института прав и свобод человека нашли свое закрепление в ряде законодательных актов, таких как английский Билль о правах 1689 г., американский Билль о правах 1789 — 1791 гг., французская Декларация прав и свобод человека и гражданина 1789 г. и ряд др. После Второй мировой войны проблема прав человека из национальной стала превращаться в международную, результатом чего стало принятие Всеобщей декларации прав человека 1948 г. и закрепление принципа уважения к правам человека и основным свободам в Уставе ООН. Важно учитывать, что ограничение прав и свобод человека — одна из актуальнейших проблем любого государства. Процесс жизнедеятельности общества неизбежно сталкивается с ситуациями, требующими от государства принятия мер в ущерб гарантированным основным законом и международными нормами правам и свободам человека и гражданина. Поэтому следует учесть, что ограничение прав и свобод — это один из способов регулирования степени свободы в обществе, однако в своей реализации не допускающий вольного истолкования и злоупотребления. Отсюда следует основное требование к применению государством ограничений прав человека — четкая регламентация оснований, порядка и пределов их применения. В то же время, как уже отмечалось, не существует четкого ответа на вопрос о том, каковы критерии (условия) ограничения прав и свобод человека. Вероятно, одной из причин этого является отсутствие в правовой науке, правоприменительной практике общепринятого (единообразного) подхода к формулированию основополагающей терминологии, в том числе и такого понятия, как ограничение прав и свобод. Необходимо иметь в виду, что единый подход не выработан и на международном уровне. Так, в наиболее известных международно-правовых документах употребляется несколько терминов-понятий, прямо или косвенно отражающих ограничение прав и свобод. Например, во Всеобщей декларации прав человека (п. 2 ст. 29), Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах (ст. 4) и др. используется термин «ограничение»; в Международном пакте о гражданских и политических правах (ст. 4), где говорится об обязательствах государств перед своими гражданами, употребляется термин «отступление от своих обязательств»; в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод используются сразу два термина: «ограничения» (ст. 9 — 11, 18) и «отступление от соблюдения обязательств» (ст. 15). Кроме того, отсутствие общепринятой трактовки названного понятия влечет за собой различие в толковании характеристик содержания такого явления, как ограничение прав и свобод, на теоретическом уровне, что явственно демонстрируется в публикациях на данную тему (Е. А. Лукашева, А. В. Малько, В. Н. Карташов и др.). Рассматривая данные вопросы, необходимо учитывать разносторонность подходов к пониманию цели ограничения прав и свобод человека. В этой связи заметим, что во Всеобщей декларации прав человека такими целями являются (п. 2 ст. 29): обеспечение должного признания и уважения прав и свобод других людей; удовлетворение справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе. В Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах и Международном пакте о гражданских и политических правах указываются более детальные условия применения ограничений. Согласно ст. 4 Пакта об экономических, социальных и культурных правах в качестве цели ограничения рассматривается общее благосостояние; согласно целому ряду статей второго Пакта (ст. 12, 18, 19) ограничения могут быть применены, если они необходимы для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения, а также прав и свобод других лиц. В Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод цели ограничений существенно расширены. Согласно этому документу ограничения, кроме того, вводятся с целью: поддержания национальной и общественной безопасности или экономического благосостояния страны; предотвращения беспорядков или преступлений; охраны здоровья или нравственности населения (ст. 8 — 9); охраны территориальной целостности; защиты репутации других лиц; предотвращения разглашения конфиденциальной информации; обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия (ст. 10). Таким образом, можно сделать следующий вывод: главной целью ограничений всегда является защита основных ценностей в обществе, к которым относятся жизнь, свобода, достоинство и т. д. Что же касается политики отдельных государств в области прав и свобод человека, то нужно иметь в виду, что любые ограничения прав и свобод человека не являются самоцелью, они есть следствие объективных условий, реалий существования государства. Нагляден в этом отношении пример США. Террористические акты 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне, повлекшие многочисленные жертвы, поставили перед государством (и мировым сообществом) новую задачу: разработать и принять такое законодательство, которое в оптимальной степени могло бы сочетать превентивные меры, направленные на искоренение терроризма, и при этом гарантировали бы соблюдение прав человека. Разработанный администрацией Президента США «Патриотический Акт» 2001 г. (USA PATRIOT Act) <*> показал, что в настоящее время общественная безопасность является приоритетом и рассматривается как фактор, позволяющий «отодвинуть на второй план» права каждого отдельного члена общества. ——————————— <*> См.: USA PATRIOT Act of 2001. Public Law. N. 107-56.
В соответствии с положениями названного «Патриотического Акта США» было создано новое министерство — Министерство национальной безопасности. В состав этой структуры входят секретные службы, организации, отвечающие за иммиграцию, охрану границ и таможенную проверку. Кроме того, названный законодательный акт дал дополнительные полномочия силовым структурам. Так, Актом предусмотрены практически неограниченные возможности по прослушиванию и записи телефонных переговоров лиц, подозреваемых в терроризме, отслеживанию электронной почты, переписки по Интернету, финансовых и денежных потоков, доступу к конфиденциальной информации (счетам в банке, номерам кредитных карт). Кроме того, властям предоставлено больше возможностей в плане проведения тайных обысков в случаях, когда есть основания считать, что уведомление подозреваемых может негативно сказаться на расследовании. В соответствии с положениями Акта срок задержания подозреваемых в терроризме иностранцев без предъявления обвинения увеличивается с двух до семи дней. Следует также отметить, что срок действия статей Акта, дающих спецслужбам расширенные права по прослушиванию и телефонной слежке, ограничен четырьмя годами (на дальнейшее продление требуется одобрение Конгресса). В России в последнее время также ведется речь о подготовке такого антитеррористического законодательства. Особую актуальность данная проблема приобрела в связи с недавними событиями в Беслане (Северная Осетия). Общественная безопасность и в России вышла на передний план. И в данном контексте мы напрямую подходим к проблеме ограничения прав человека в целях общественной безопасности, предотвращения несоразмерного ущерба общественной жизни и общественной безопасности. Обратимся к конституционным положениям, отражающим институт ограничения прав и свобод человека. Часть 3 ст. 55 Конституции РФ гласит: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Эти положения в полной мере отвечают общепризнанным международным нормам, отраженным, в частности, в ст. 29 Всеобщей декларации прав человека: «При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе». Таким образом, ограничения прав и свобод человека и гражданина со стороны российского государства предполагают решение следующих задач: поддержание правопорядка; обеспечение личной безопасности; обеспечение внутренней и внешней безопасности общества и государства; создание благоприятных условий для экономической деятельности и охраны всех форм собственности; учет минимальных государственных стандартов по основным показателям уровня жизни; культурное развитие граждан. Очевидно, что суть правового ограничения состоит в побуждении граждан к социально полезному поведению, с одной стороны, и сдерживанию социально негативного поведения — с другой. Налицо специфика ограничений государством прав и свобод граждан: права ограничиваются в целях предотвращения противоправных посягательств на полноценную реализацию прав и свобод граждан. Еще один аспект рассматриваемой темы. В настоящее время как мировая практика, так и российское законодательство предусматривают правомерность ограничения прав и свобод человека в условиях так называемых особых правовых режимов — чрезвычайного и военного положения. Международная практика применения чрезвычайного и военного положения в различных странах свидетельствует о том, что законодательство большинства зарубежных государств рассматривает эти режимы в качестве правовых институтов, регламентирующих особый порядок осуществления государственной власти в различных ситуациях, когда нормальное функционирование общества и государства невозможно. При этом введение режимов чрезвычайного или военного положения практически неизбежно связано с ограничениями прав и свобод граждан, приобретающими зачастую неоправданно жесткий характер. Однако применительно к ограничениям прав человека, действующим в условиях чрезвычайного или военного положения, следует иметь в виду, что они всегда носят кратковременный характер и их необходимость напрямую связана с реальными обстоятельствами, вынуждающими государство применять названные меры. Отсюда следуют два принципиальных требования: ограничения прав и свобод граждан допустимы только в том случае и в той мере, в каких они: 1) предусмотрены законом конкретного государства; 2) соответствуют нормам международного права. Эти требования должны стать фундаментальной основой при разработке соответствующего антитеррористического законодательства. Таким образом, актуализируются следующие теоретические и практические вопросы: 1) какова максимальная степень ограничения прав человека? 2) какие ограничения могут (и могут ли) способствовать искоренению терроризма, а не только предотвращать теракты? 3) какие меры могут быть в этой связи предприняты на уровне Конституции, федеральных законов и подзаконных актов? 4) каково соотношение по данным вопросам федерального законодательства, законов субъектов Российской Федерации и актов местного самоуправления? В поисках ответов на перечисленные насущные вопросы можно прийти к следующим выводам. Решая вопрос о пределах ограничения прав человека, отметим, что главным критерием такого ограничения являются положения Конституции РФ; права человека могут быть ограничены только в той степени, в какой это дозволяется положениями Конституции. И здесь следует иметь в виду, что ст. 56 Конституции РФ предусматривает частный случай таких ограничений (в условиях чрезвычайного положения), который может быть принят за основу при разработке соответствующего законодательства. Отметим, что согласно ст. 56 Конституции не допускаются ограничения таких прав и свобод, как: жизнь; достоинство личности; частная жизнь, доброе имя, честь; сбор информации о частной жизни; свобода вероисповедания; свобода предпринимательской деятельности; право на жилище; права, связанные с судебной защитой. Однако среди не подлежащих ограничению нет таких свобод, как тайна переписки и телефонных переговоров; нет и свободы неприкосновенности личности. Необходимо отметить, что в целом нормы Конституции РФ во многом опережают положения многих международных актов, в том числе Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая предусматривает в интересах национальной безопасности и общественного порядка возможность ограничивать такие права и свободы, как: свобода вероисповедания (ст. 9); свобода выражения мнения (ст. 10); свобода собраний и объединений (ст. 11). Отметим также, что в англосаксонском праве (наиболее индивидуалистичном) утвердилась концепция о возможности вмешательства в частную жизнь в общественных интересах, например в жизнь общественных деятелей (политиков). И в данном случае конституционный принцип Privacy («прайвэси») отступает перед общественным интересом. Таким образом, можно констатировать, что принятие государством жестких мер для предотвращения террористической деятельности на территории страны, сопряженных с ограничением прав и свобод человека (гражданина), должно в максимальной степени соответствовать нормам Основного закона и не выходить за его пределы. В том случае, когда обстоятельства требуют более жестких подходов к ограничению прав и свобод человека, необходимо вносить соответствующие поправки в Конституцию. Наличествуют ли такие обстоятельства в настоящее время? Решая данный вопрос, отметим, что, вероятно, можно было бы вести речь о внесении антитеррористических поправок, тем более что общественное мнение при сложившейся в настоящее время в стране ситуации, возможно, поддержало бы такие нововведения. Очевидно, можно говорить и о возможности проведения таких поправок через парламент. Однако решать данный вопрос, безусловно, нужно очень осторожно, ибо любое изменение конституционного текста чревато многими политическими последствиями, в том числе и на международном уровне. Бесспорно, что несколько проще в этом отношении обстоит дело с принятием соответствующего закона, и пример США это наглядно демонстрирует. В то же время принятие такого антитеррористического закона должно сопровождаться разработкой действенного механизма по его реализации, а значит требует совместных усилий правового, финансового, силового характера. Кроме того, принятие такого закона таит опасность чрезмерного укрепления позиций исполнительной власти в ущерб другим ветвям власти и чревато неограниченным расширением полномочий силовых структур, что, вероятно, может вызвать весьма негативную реакцию как внутри страны, так и со стороны мирового сообщества. Поэтому главным требованием к такому законодательству должна стать неотступность от основных демократических постулатов, в том числе в отношении организации и функционирования государственной власти. Общественная безопасность не должна вуалировать определенные политические интересы. Например, на одном из заседаний Комиссии Правительства Российской Федерации по законопроектной деятельности рассматривался проект закона, вносящий изменения в Уголовно-процессуальный кодекс РФ, исключающие из юрисдикции суда присяжных уголовные дела о таких преступлениях против основ конституционного строя и безопасности государства, как «Государственная измена» (ст. 275 УК РФ) и «Шпионаж» (ст. 276 УК РФ). Авторы законопроекта полагали, что рассмотрение присяжными заседателями данных категорий дел, сопряженных зачастую с государственной тайной, создает предпосылки для нанесения ущерба безопасности государства в сфере охраны государственной тайны. Представляется, что положения такого законопроекта весьма существенно затрагивают демократические принципы, составляющие основу функционирования правосудия в РФ, и не могут быть внедрены в практику. Ряд мер, носящих в том числе антитеррористический характер, предприняты на подзаконном уровне. Свидетельство тому — активная деятельность антитеррористической направленности полномочных представителей Президента РФ в федеральных округах. Кроме того, готовятся и соответствующие нововведения на уровне субъектов РФ: предполагается, что первый заместитель губернатора будет координировать антитеррористическую деятельность и иметь непосредственное отношение к силовым структурам. Что же касается роли регионального и местного законодательства в решении проблемы ограничения прав человека, можно отметить следующее. Если обратиться к Конституции РФ, то очевидно, что ч. 2 и 3 ст. 55 устанавливают, во-первых, запрет на издание законов, отменяющих или умаляющих права и свободы человека и гражданина, во-вторых, указывают, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только федеральным законом. Однако в федеративном государстве необходимо учитывать некоторые региональные особенности в разнообразии мер защиты прав и свобод человека и гражданина, а также иметь в виду специфику законодательства различных субъектов РФ, которые в соответствии с закрепленными Конституцией РФ положениями вправе осуществлять собственное правовое регулирование по вопросам, отнесенным к предметам совместного ведения, до принятия по этим вопросам федеральных законов (защита прав и свобод человека, согласно ст. 72, относится к предметам совместного ведения). В то же время очевидно, что подобные правомочия должны использоваться субъектами РФ весьма осторожно и носить минимальный характер. В целом же, безусловно, главная роль в деле защиты и гарантирования прав и свобод человека отводится Российской Федерации. Таким образом, определяя критерии ограничения прав человека, необходимо исходить из следующих принципиальных позиций: 1) форма ограничения прав человека — федеральный закон. Нормативные акты иного уровня, включая ведомственные, а тем более неопубликованные или носящие закрытый характер, не только не могут устанавливать какие-либо ограничения прав и свобод, но и регулировать порядок и основания их применения, условия, пределы, сроки и другие существенные признаки этих ограничений (Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ А. Л. Кононова на Определение Конституционного Суда от 14 июля 1998 N 86-О <*>); ——————————— <*> См.: ВКС РФ. 1998. N 6.
2) цель ограничения прав человека — общественная безопасность. Однако анализ действующего законодательства показывает наличие ряда проблем как теоретического, так и практического свойства. Во-первых, ни в теории, ни в законодательстве не выработано единого подхода к термину «общественная безопасность». Вероятно, требуют в этом отношении доработки Закон РФ «О безопасности» и Федеральный закон «О борьбе с терроризмом». Кроме того, отметим, что актуальность обеспечения общественной безопасности уже отражена в Уголовном кодексе, устанавливающем в качестве наказания пожизненное лишение свободы за совершение особо тяжких преступлений против общественной безопасности (ст. 57), однако что именно понимать под общественной безопасностью, в законодательстве на настоящий момент не определено. Во-вторых, вероятно, следует выявить соотношение понятий «общественная безопасность» и «национальная безопасность», под которой понимается безопасность многонационального народа как носителя суверенитета и единственного источника власти в Российской Федерации (Концепция национальной безопасности, утверждена Указом Президента РФ от 17 декабря 1997 г. N 1300 (ред. от 10 января 2000 г.) <*>); ——————————— <*> См.: СЗ РФ. 2000. N 2. Ст. 170.
3) крайняя необходимость как критерий ограничения прав человека (производно от формулировки ч. 3 ст. 55 Конституции РФ «…в той мере, в какой это необходимо в целях…»). Крайняя необходимость может иметь место в тех ситуациях, когда защита прав и свобод людей, а также общественных интересов невозможна иными способами, кроме как посредством ограничения прав человека. Необходимо учитывать, что крайняя необходимость может быть правомерной, только если соблюдаются следующие условия: наличие реального или возможного вреда государственным и общественным интересам; невозможность защиты правоохраняемых благ иными способами; соразмерность вводимых ограничений; причиняемый вред меньше, чем предотвращаемый вред; 4) общий характер таких ограничений — ограничения не носят персонифицированной направленности, их действие распространяется на каждого; 5) соблюдение общепризнанных международных норм и принципов — ограничения прав человека не должны нарушать обязательства Российской Федерации по международному праву; 6) разумная достаточность мер государственного ограничения прав — ограничения могут осуществляться только в той степени, в какой это требуется, однако в любом случае не допускается ограничение фундаментальных прав и свобод человека и дискриминация на основе расы, цвета кожи, пола, языка, религии или социального происхождения; 7) соразмерность ограничения прав, свобод и цели, во имя которой ограничиваются права, — безопасность всех рассматривается как приоритет по отношению к соблюдению (гарантированию) определенных свобод каждого отдельного гражданина (человека). Отметим, что и Конституционный Суд РФ неоднократно подчеркивал, что все ограничения прав и свобод, а также связанных с ними законных интересов могут в силу ч. 3 ст. 55 Конституции РФ устанавливаться законом только для достижения конституционно значимых целей и должны быть соразмерны им (Определение от 8 февраля 2001 г. N 33-О <*>; Определение от 6 декабря 2001 г. N 310-О <**>); ——————————— <*> См.: ВКС РФ. 2001. N 3. <**> См.: ВКС РФ. 2002. N 3.
8) установленные ограничения должны быть четко сформулированы и не допускать произвольного толкования. Норма, ограничивающая права и свободы, должна ясно определять пределы ограничений. Подводя итог, следует отметить, что существующая действительность диктует необходимость по-новому взглянуть на проблему защиты прав и свобод человека и гражданина: на сегодняшний момент главным приоритетом государства должно стать обеспечение оптимального (не максимального) объема прав и свобод человека в целях гарантирования безопасной жизнедеятельности общества в целом.
