Такая у нее служба

(Грязнов Е.)

(«Юридический мир», 2005, N 10)

ТАКАЯ У НЕЕ СЛУЖБА…

Е. ГРЯЗНОВ

Кто не знает великолепных некрасовских строк о «женщинах в русских селеньях с спокойною важностью лиц, с красивою силой в движеньях, с походкой, со взглядом цариц»? Кажется, хватит уже их цитировать. Но что делать, если, познакомившись с полковником милиции Натальей Сосновик, узнав о ее работе, понимаешь: точнее, чем сказал поэт, об этой женщине не скажешь. «Во всякой одежде красива, ко всякой работе ловка» — и в весеннем ярком платье, и в форменной одежде. «Она улыбается редко…ей некогда лясы точить» — и это тоже о ней, загруженной каждый день неотложными делами. «Лежит на ней дельности строгой и внутренней силы печать» — и это о ней. И, глубоко зная специфику ее службы, не сомневаешься: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет…».

А служба у нее — не каждому мужчине по плечу. Наталья Федоровна — начальник Управления собственной безопасности ГУВД Москвы. А до этого пришлось поработать ей и инспектором инспекции исправительных работ, и следователем, и начальником правового обеспечения.

Сейчас ее дочери Татьяне 27 лет. Именно в этом возрасте Наталья Федоровна пришла работать в милицию. Кто-то скажет: мол, поздновато. Но ведь Сосновик многое успела: и медали за доблесть получить, и полковником милиции стать, и одно из самых непростых управлений возглавить. Возраст свой не скрывает: «В сорок пять баба ягодка опять». Правда, Академию управления МВД России не успела окончить. Но обязательно окончит — два курса учебы завершила успешно, и остальные одолеет. Она такая: если какую цель перед собой поставит, то своего добьется. Отступать перед трудностями она не привыкла.

Много ли мы знаем о службе собственной безопасности? Немного. В основном то, что Управление собственной безопасности в структуре МВД существует около 10 лет. И создано оно, скажем прямо, не от хорошей жизни. Так, если в 1991 году в России было осуждено 137 сотрудников правоохранительных органов, из них за должностные преступления — 40, то в 1995 году их число уже соответствовало 1277 — 533. Доля осужденных взяткополучателей в 1992 — 1995 годах составила 11,7%, из них следователей — 14,2%, работников ГАИ -28,4%, охраны общественного порядка — 28,8%.

И самое страшное — возникла реальная опасность проникновения преступных групп в органы внутренних дел. Поэтому вновь созданному Управлению необходимо было поставить плотный заслон этому проникновению, выявлять сотрудников, поддерживающих тесные отношения с преступниками и выполняющих их поручения, используя служебное положение. В функции Управления входило осуществление оперативно-розыскных мероприятий, направленных на обеспечение законности, на борьбу с правонарушениями среди личного состава. Подразделения, подчиняющиеся Управлению собственной безопасности, были созданы во всех МВД, ГУВД, УВД субъектов Российской Федерации и органов внутренних дел на транспорте. «Мы не можем работать с людьми, которые нас предают, которые, прикрываясь милицейским мундиром, совершают грязные поступки», — так позже скажет о роли новой структуры Александр Карташев, заслуженный милицейский генерал, не один год отдавший борьбе с организованной преступностью.

* * *

— Создать-то создали такую структуру, а что проку? — заметил я, беседуя с Натальей Федоровной. — Бывший замминистра внутренних дел Валерий Иванович Федоров в одном из своих интервью в 1999 году назвал цифры, которые страшно повторить: 4 тысячи сотрудников привлечено к уголовной ответственности только за год. За неполные 8 лет за общеуголовные преступления к ответственности привлечены почти 14 тысяч сотрудников, в том числе 634 — за убийства, 1094 — за умышленные или тяжкие телесные повреждения, почти 1300 — за разбои и грабежи, около 400 — за изнасилование…

— Статистика, конечно, ужасная, но ведь они привлечены к уголовной ответственности. И, заметим, зачастую не без помощи службы безопасности, — уточнила Наталья Федоровна. — А представьте, если бы нашей службы не было — возможно, многие из этих преступников продолжали совершать свои злодеяния…

— Но ведь была же инспекция по личному составу. В ГУВД вы ее одно время возглавляли. Ее, по-моему, вначале ликвидировали, а затем снова возродили. К чему такая чехарда? — спросил я.

— Дело в том, что практика показала: сфера деятельности службы безопасности лежит преимущественно в уголовно-правовой плоскости. Вопросы дисциплины, весь нравственный пласт, в нашу компетенцию не входят. Это дело инспекций на местах. Поэтому и закономерно их возрождение, — Наталья Федоровна внимательно посмотрела на меня. — Вам понятно?

— Конечно. Вы теперь, как я понимаю, возглавляете что-то типа тайной полиции, которая следит за сотрудниками правоохранительных органов? Рыцари, так сказать, плаща и кинжала?

— На ваш взгляд, это звучит романтично, — засмеялась собеседница. — Вы же поэт-романтик. Но должна развеять ваш романтический дым. Наши подразделения — обычные милицейские, работающие, как и сыщики, и обэповцы, по Закону об оперативно-розыскной деятельности. Только те ребята ловят обычных преступников, а мы — преступников в милицейской форме. И уж точно тотальной слежки не ведем. Работаем в основном по заявлениям…

— В том числе и по тем, что поступают на 02? Мне Алсу Сурина, возглавляющая эту службу, говорила, что с вводом в эксплуатацию комплексной АСУ дежурной части ГУВД граждане имеют возможность обращаться в службу 02 с жалобами на неправомерные, с их точки зрения, действия сотрудников милиции. Мы беседовали с ней год назад, и она сказала, что к тому времени только за 9 месяцев таких жалоб поступило около трех тысяч. И при этом отметила, что генерал Попов подтвердил: ни одна из них не осталась без соответствующего реагирования со стороны ГУВД. Вы, вероятно, тоже принимали участие в этом реагировании?

— Смотря какие жалобы. Владимира Ивановича Попова, ныне являющегося заместителем начальника ГУВД Москвы, я хорошо знаю. Мы работали вместе. Это потрясающе порядочный человек. Если он сказал: прореагировали — значит, так и есть. Что же касается Алсу, то она пошла на повышение. Примерно полгода назад назначена начальником штаба — заместителем начальника УВД Западного округа Москвы. Растут по службе наши бабоньки… — Наталья Федоровна задорно тряхнула копной волос.

— И много выросло?

— В нашем ГУВД немало. Шесть управлений возглавляют женщины. И даже такие сложные, как Управление капитального строительства и экологической милиции. А Елена Дмитриевна Дембицкая, возглавлявшая у нас в ГУВД инспекцию по личному составу, недавно встала во главе службы уже в МВД России… И я рада за нее.

— Но ведь у вас тоже не менее сложная служба. Кстати, если не секрет, что она из себя представляет?

— Не секрет. Это четыре отдела у меня под рукой, 10 отделов в УВД округов столицы, один — в УВД метрополитена. Итого — 15 отделов. Всего — 160 человек.

— А как вы работаете? Назовите ваших лучших сотрудников… Если, конечно, можно.

— А вот это — секрет. Вы должны понимать: нам светиться никак нельзя. У вас, журналистов, как и у врачей, должно соблюдаться правило: не навреди! Вот и мы не будем вредить. Так? — Наталья Федоровна чуть-чуть виновато улыбнулась.

Хорошая у нее была улыбка, добрая. Конечно же, ей не хотелось отказывать мне, но и я понял: служба этой большеглазой женщины действительно и опасна, и трудна. И ей действительно нельзя раскрывать свои секреты, называть какие-то фамилии. Но я подумал, что этот пробел могли бы восполнить СМИ. Вспомнил, что ни в одной газете не упоминались «муровцы», замешанные в неблаговидных делах. Группы, куда входили полковники милиции Юрий Самолкин, Владимир Лысаков, подполковники милиции братья Николай и Валерий Демины, Игорь Островский, некоторые другие «муровцы» и куда затесался «чужак» для МУРа — начальник Управления безопасности МЧС РФ генерал-лейтенант Владимир Танеев, которого пресса окрестила вожаком этой милицейской «бригады».

Нетрудно догадаться, что в аресте этой группы активное участие принимали подчиненные полковника милиции Натальи Сосновик. Нет сомнения и в том, что поиском группы бандитов в милицейской форме, расстрелявших в столице капитана-гаишника только за то, что он отказался от взятки, тоже занимаются офицеры УСБ ГУВД Москвы. Возможно, они сомневаются, что это были настоящие милиционеры, но форма-то милицейская, а значит, у службы внутренней безопасности есть работа.

Надо сказать, в последние годы особенно часто бандиты используют милицейскую форму, занимаясь грабежами и разбоем. Так, силами Череповецкого УВД была захвачена группа, грабившая коммерческие палатки с использованием милицейской формы.

Под маской милиционеров бандиты совершили немало грабежей в Москве и разбоев на дорогах. И вот некоторые факты… Студент МГПУ им. Крупской Дмитрий Пономаренко, одетый в форму старшего лейтенанта милиции (которую он, кажется, одолжил у знакомого милиционера), вместе со своим другом Артемом ограбили жителя подмосковных Мытищ Сергея Кондратова… Безработный москвич Игорь Горшков, взяв у своего деда милицейскую форму, ограбил в ней продавца торговой палатки… По сообщению ОВД «Академический», трое неизвестных, один из которых был в милицейской форме, ограбили квартиру предпринимателя, забрав 86 тысяч долларов и 125 тысяч рублей. В Управление собственной безопасности ГУВД поступает немало заявлений, содержащих обвинения в преступлениях, совершаемых якобы сотрудниками милиции, а на самом деле — обычными жуликами. Удивительно, что наши граждане порой выполняют указания самозванных милиционеров, не замечая, что у них иногда из-под фирменных брюк выглядывают кроссовки.

Ныне в нашей стране камуфляж стал повседневной формой одежды чуть ли не каждого гражданина. Кто только его не носит! И попрошайки всякого калибра, и дворники, подметающие улицы, и водители пассажирских микроавтобусов. В такой обстановке нетрудно и бандитам прикинуться омоновцами или собровцами. И ведь не боятся, что незаконное ношение формы сотрудника милиции при совершении преступления является отягчающим обстоятельством. Пора, видимо, на государственном уровне ужесточить правила продажи форменной одежды и пользования ею.

К сожалению, в числе преступников оказываются и люди, которым милицейская форма выдается на законных основаниях.

В милицейской среде предателей называют оборотнями. В уголовной же лексике бытует словечко, обозначающее перешедшего под криминальные знамена милиционера: мент для них уже не просто мент, а «штамп». Это уже свой, прикормленный мент. Больно приводить факты на эту тему. Но приходится.

…Четверо убитых — старшина милиции Сергей Хаустов и трое сержантов — Георгий Первулин, Николай Романенко, Василий Миляев — результат бандитского нападения на домик постовой службы. Убийца — начальник элитного подразделения МВД — СОБРа, совмещавший службу в правоохранительных органах и в банде.

…Валерий Лукьянов, перейдя на сторону боевиков, участвовал в нападении из засады на армейскую автоколонну в Грозном, добивал раненых солдат.

…В Москве ликвидирована банда автоугонщиков, в состав которой входили инспектор ГИБДД и сотрудники ФСО…

По данным аналитического отдела МВД России, группы преступников, специализирующиеся на грабежах грузового автотранспорта на дорогах, на 20 процентов состоят из бывших сотрудников правоохранительных органов.

…По сообщению газеты «Московский комсомолец», в отдел собственной безопасности УВД Центрального округа Москвы поступало множество жалоб от граждан, которые пострадали от алчности сотрудников медвытрезвителя N 5. К примеру, мужчина, как-то попавший сюда, имел с собой 3 тысячи рублей. Однако вернули ему только 200. Остальные деньги сотрудники ОСБ обнаружили у работников вытрезвителя. Трое сотрудников этого учреждения были задержаны.

Наверное, этот факт был известен моей обаятельной собеседнице, и я не стал напоминать его. А о медвытрезвителе мы заговорили, когда речь зашла о биографии Натальи Федоровны. Дело в том, что некоторое время в таком учреждении она возглавляла кабинет профилактики. По долгу службы вместе со своими коллегами регулярно «совершала набеги» на предприятия, где по сути спасала некоторых рабочих, занимавшихся выточкой деталей в пьяном виде, оттаскивая их от станков. Сейчас такой практики нет. Может быть, поэтому у сотрудников вытрезвителей появилось время для иного занятия — опустошения чужих кошельков.

Рассказывая о своей работе в медвытрезвителе, Наталья Федоровна вспомнила одного посетителя, который, будучи совершенно трезвым, просился к ним на ночлег. «Понимаете, — говорил он. — Я в командировке. Денег почти не осталось. Пребывание у вас я еще могу оплатить, а вот гостиницу уже нет. А у меня серьезные документы. Могут украсть, если буду ночевать на вокзале. — Приютите, товарищ капитан, командированного».

«Но вы же абсолютно трезвый», — сказала Наталья Федоровна, а в голове ее мелькнуло: «Господи, что я несу?»

«Хотите, я напьюсь», — продолжал упрашивать посетитель.

«Нет уж, этого не надо», — Наталья Федоровна внимательно поглядела на мужчину, и подумала: «Неужели я откажу в помощи этому добропорядочному человеку, оказавшемуся в затруднительном положении? Грош мне тогда цена…»

И она в течение недели втайне от всех давала на ночь ключ от своего кабинета этому бедолаге. Конечно, подобная услуга шла вразрез с правилами, но иначе она поступить не могла…

Мне же этот эпизод позволил взглянуть на полковника милиции Сосновик с другой стороны — чисто человеческой. Не побоялась ведь даже начальства во имя того, чтобы помочь человеку. А ведь в ту пору порядки были суровые — могла, как говорится в одном фильме, и загреметь под фанфары…

Как тут не вспомнить мудрого Сенеку, сказавшего, что человек, который думает только о себе и ищет во всем выгоды, не может быть счастлив: хочешь жить для себя — живи для других…

* * *

Наталья Сосновик родилась под созвездием Близнецов, и, как мне показалось, все, что сказано в гороскопе о подобных людях, соответствует этой женщине. Она решительна, остроумна, элегантна. Ее решительность привела к тому, что бросив уютную, хорошо оплачиваемую должность директора столовой ОРС, она пошла в милицию на должность секретаря следственного отдела, где зарплата была мизерной. Она хотела стать следователем и со временем стала им, удивляя своих коллег тем, что распутывала самые сложные уголовные дела.

Никому из ее подследственных не удалось заморочить ей голову. Начиная допрос, она требовала, чтобы ее клиент занимал на стуле позу, которая бы располагала к разговору, чтобы человек не замыкался в самом себе, сложив руки крест-накрест или устремив взгляд в окно.

Наталья Федоровна и ныне считает работу следователя лучшей в милицейской иерархии. И, может быть, поэтому особенно нетерпима к тем следователям, которые вступают в связь с преступным миром. При ней лучше не вспоминать другую Наталью — Воронцову, ту самую небезызвестную, что принесла пистолет убийце Мадуеву и затем оказалась сама в камере.

В свое время в Генеральной прокуратуре России мне дали возможность ознакомиться с делом Мадуева, и я хорошо знаю, что представлял собой и этот наглый тип, и какой отвратительной оказалась следователь Воронцова, которая вела это дело.

Мадуев не так давно умер в заключении. Воронцова, выйдя из тюрьмы, вышла замуж и, говорят, потихоньку пишет стихи, вспоминая свой роман с убийцей. Тот самый роман, который, к сожалению, успели увековечить кинематографисты, в надежде, что над судьбами бандита, имеющего на своем счету немало загубленных жизней, в том числе женщин и детей, и следователя-оборотня, люди будут проливать слезы. Не знаю, плачут ли зрители. Я же вспомнил то давнее дело лишь для того, чтобы сопоставить судьбы двух Наталий из правоохранительных органов. Одна — поистине страшный оборотень, которая смогла, используя служебное положение, пойти на преступление. Вторая — чистая в помыслах и делах русская женщина, надевшая милицейскую форму, чтобы очищать ряды стражей правопорядка от таких, как Воронцова и ей подобных.

К сожалению, о таких женщинах, как Сосновик, фильмов почему-то не снимают. А жаль. Наталья Федоровна гордится своей работой, хорошо понимая, что занимается делом не только трудным, но и не вызывающим зачастую одобрения у сотрудников милиции. Тут аплодисментов не дождешься. Впрочем, она их и не ждет. Лишь сетует на то, что могла бы сделать больше, будь у нее свой следственный аппарат, как это практикуется во многих странах. За примером далеко ходить не надо. ВУСБ УВД Карагандинской области Казахстана такой аппарат есть. А это значит — по каждому заявлению можно, если есть необходимость, завести уголовное дело. Управление же службы собственной безопасности ГУВД Москвы все заявления (даже явно бестолковые), поступившие от граждан, передает в прокуратуру. Конечно, сотрудники УСБ принимают участие в задержании оборотней, отслеживают и те заявления, что поступили в прокуратуру. Но этого, считает Сосновик, мало. Были бы свои следователи, работа была бы более продуктивной.

— Удивительное дело, — заявляет Наталья Федоровна, — обыкновенный участковый и даже простой опер могут вынести отказ по заявлению, если оно написано шизанутым гражданином, а наше управление не имеет права принимать решение по заявлению…

— Говорят, вроде бы в Думе какие-то проекты на этот счет имеются? — заметил я.

— Что-то долго она их рассматривает, — усмехаясь, сказала моя собеседница.

— Вы недовольны работой Думы? — спросил я.

— Я недовольна тем, как у нас порой долго решаются вопросы, а кому-то просто хочется с ног на голову поставить некоторые проблемы…

— Например?

— Например, одна правозащитница, узнав об убийстве Масхадова, назвала наших солдат мерзавцами. Скажите, кого защищает это баба? Или другой факт. Я родилась в подмосковных Люберцах. Знаю хорошо и люблю этот городок. Именно здесь стали создаваться различные спортивные клубы. Наша молодежь напрочь гнала из своего города прозападные веяния: сникерсы, наркоту, попсу и прочее. И что же? Многие СМИ тут же подняли гвалт, обвинив наших ребят в создании бандитских группировок. С легкой руки продажных писак Люберцы и мафия неожиданно стали как бы словами-синонимами…

К сожалению, даже известный певец Николай Расторгуев, живший у нас в 115-м квартале, неожиданно стал открещиваться от родных мест, заявляя, что название его ансамбля «Любэ» не имеет ничего общего с Люберцами…

— Не любите журналистов? — спросил я.

— Не люблю, когда пишут неправду. Особенно о милиции. В погоне за сенсацией чего только не напридумают… Если б вы знали, как я ненавижу вранье о людях, которые с честью несут постовую службу! Сначала дадут ложь огромными буквами, а потом мелко-мелко опровержения. Как на рекламе сигарет. Такое вот лукавство! — глаза Натальи Федоровны, как мне показалось, заблестели от гнева.

— Но вы ведь ненавидите и предательства в их рядах, — заметил я.

— Предателей ненавидим, но честных стражей правопорядка в обиду не дадим. Пусть все знают, что есть в нашем управлении отдел по государственной защите сотрудников милиции и членов их семей.

— Вероятно, бережете авторитет старших офицеров?

— Еще чего! Кого я особенно не выношу, так это замаравших себя черными делами старших офицеров. Недавно мы выявили одного такого типа. Выписывал на всех подчиненных 13-ю зарплату и клал себе в карман…

Когда замешан в грязных делах руководитель, я возмущаюсь по полной программе. Совесть, по словарю Ожегова, — чувство нравственной ответственности за свое поведение перед окружающими людьми, обществом. А о какой совести можно говорить, когда руководитель ворует на глазах у подчиненных…

— Небось и не стесняется им мораль читать?

— Не стесняется. Такие стыда не имеют. Когда-то Вовенарг заметил: «Торгуя честью, не разбогатеешь…». Но они не понимают этого.

— Говорят, в царской России полиция была более порядочной?

— Не знаю, кто так говорит. Но вам прочту отрывок стихотворения, написанного еще до революции. Называются стихи «Находчивый квартальный». Читать?

— Читайте…

И Наталья Федоровна стала читать:

Едет скоро, едет быстро

Император…гей, пади!

Но еще быстрее мчится

Сват квартальный впереди.

Император в нетерпенье

Обогнать его велит,

А квартальный, не смущаясь,

Шибче прежнего летит…

«Стой, ни с места! — громогласно

Император прокричал,

И смельчак оторопелый

Во мгновенье ока встал. —

А давно ли у квартальных

Завелися рысаки?

По полиции оклады

Ведь не очень велики?» —

«Что оклад? Оклад пустое,

С ним одним ни проживешь.

В нашем званье без доходов

Просто с голода умрешь». —

«Без доходов? Значит, взятки

По полиции берут,

Невзирая на законы,

Несмотря на строгий суд?» —

«О нисколько!.. И без взяток

Может быть везде доход;

Надо лишь иметь сноровку

И блюсти во всем расчет…»

— Теперь я понимаю, почему рысаки, то бишь иномарки, загораживают каждый райотдел… — улыбнулся я. — И это при нищенской зарплате…

— Так нищенская зарплата и приводит нередко к тому, что сотрудник милиции перестает дорожить своей службой и пускается во всякие аферы… Все, как говорится, связано между собой…

— Что же нужно, чтобы исправить положение дел? Поднять зарплату сотрудникам милиции?

— И это тоже. А еще прислушаться, что говорят люди.

— А что они говорят?

— Приведу вам только то, что предложили читатели одной газеты после расстрела бандитами туапсинских милиционеров. — Наталья Федоровна развернула газету: — «Милиционер должен получать 30 тысяч рублей», — предложил Андрей Петрович Красин. «Законодательно разрешить милиции стрелять первыми и без предупреждения», — считает Дмитрий Поляков. «Вычистив ряды милиции, дальше в органы брать не всех, а как при советской власти — лучших», — советует Любовь Владимировна из Москвы. «Пришедших надо хорошо учить, а не так, как сейчас, когда лекции читают преподаватели, в жизни не нюхавшие пороху», — это мнение Льва Харитонова. Он же считает, что «нужно разработать систему, при которой за гибель сотрудников будут нести ответственность их начальники». «Государство должно любить свою милицию», — это мнение всех.

Некоторые пожелания, возможно, нуждаются в уточнении, но в целом-то правильно: любить государство должно милицию.

— А какие пожелания лично у вас по отношению к вашей службе?

— Какие? Навести порядок. И не только у нас.

— А где, к примеру, еще?

— К примеру, необходимо создать службу собственной безопасности в судебных органах и в прокуратуре. К сожалению, мы порой работаем вхолостую. Ловим всяких жуков, а нечестный судья с помощью такого же следователя или прокурора за взятки отпускает их…

— И тем не менее лично вы руки опускать не собираетесь?

— Ни в коем случае. Совесть нам не велит успокаиваться. Да и служба у нас такая…

——————————————————————