ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ВНУТРЕННЕГО НАБЛЮДЕНИЯ В ХОДЕ БОРЬБЫ С ТЕРРОРИЗМОМ В РОССИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX — НАЧАЛЕ XX В.
Ю. Л. ДУДЧЕНКО
Дудченко Юлия Леонидовна, преподаватель кафедры теории и истории государства и права Северо-Кавказского филиала Российской академии правосудия.
Российская империя, избрав репрессивный путь борьбы с терроризмом, неизбежно должна была законодательно закрепить пределы полномочий спецслужб и создать эффективную систему их контроля. Методы и формы политического сыска, применявшиеся политической полицией Российской империи во второй половине XIX — второй половине XX в., основывались на букве и духе российских законов и по этой причине являлись вполне законными <1>. Данная статья посвящена правовому регулированию внутреннего наблюдения в ходе борьбы с терроризмом. ——————————— <1> Жаров С. Н. Нормативно-правовое регулирование деятельности политической полиции Российской империи. Екатеринбург, 2000 // www. pseudology. org/Sysk/Filer._Thesis. htm.
Во второй половине XIX в. приобретение и использование внутренней агентуры зависело от инициативы начальников розыскных органов. По Положению о корпусе жандармов 9 сентября 1867 г. в составе корпуса выделялся Наблюдательный состав (с 1870 г. — дополнительный штат), которому поручался сбор информации о политических настроениях. Наблюдательный состав размещался по городам и уездам, не имевшим жандармских управлений, и комплектовался исключительно из унтер-офицеров (из расчета двое сотрудников на один наблюдательный пункт). При преобразовании корпуса особое внимание было обращено на умственное развитие жандармских унтер-офицеров, поскольку полицейско-наблюдательная служба значительно отличалась от их прежней службы в жандармских кавалерийских частях <1>. Однако «при зачатках политического розыска, когда дело освещения революционных организаций путем внутренней агентуры было поставлено весьма слабо, наружное наблюдение было единственным средством борьбы с революционным движением» <2>. ——————————— <1> Линдер И. Б., Чуркин С. А. История специальных служб России X — XX веков. М., 2005. С. 237. <2> ГАРФ. Ф. 102. Оп. 253. Д. 16. Л. 38.
Один из наиболее ярких представителей молодого поколения деятелей политического розыска Г. П. Судейкин развернул не только широкомасштабную вербовку внутренней агентуры «нового образца» из числа ренегатов революции, но и направил свои усилия на законодательное обеспечение своих инициатив. В § 5 утвержденного 3 декабря 1882 г. Александром III Положения об устройстве секретной полиции в империи было указано: «Ближайшее руководство деятельностью учреждений секретной полиции, в видах единообразного направления производимых розысков принадлежит особому инспектору секретной полиции […]. Инспектор секретной полиции действует по особой, преподанной ему заведующим Государственной полицией инструкции» <1>. Г. П. Судейкин не стал дожидаться, пока товарищ министра внутренних дел, заведующий государственной полицией и командующий Отдельным корпусом жандармов генерал-майор П. В. Оржевский подпишет эту инструкцию, а быстро подготовил собственный циркуляр, в котором четко изложил свои новаторские взгляды на методику и практику борьбы с террористами. В этом документе, в частности, предписывалось: «1) Возбуждать с помощью особых активных агентов ссоры и распри между различными революционными группами; 2) распространять ложные слухи, удручающие и терроризирующие революционную среду; 3) передавать через тех же агентов, а иногда с помощью приглашений в полицию, кратковременных арестов и обвинения наиболее опасных революционеров в шпионстве, вместе с тем дискредитировать революционные прокламации и разные органы печати, придавая им значение агентурной, провокационной работы» <2>. ——————————— <1> Агентурная работа политической полиции Российской империи // Сборник документов (1880 — 1917 гг.) / Сост. Е. И. Щербанова. М.; СПб., 2006. С. 13. <2> Цит. по: Григорьев Б. Н., Колоколов Б. Г. Повседневная жизнь российских жандармов. М., 2007. С. 219.
Инструкция инспектору секретной полиции была подписана генералом Оржевским только 29 января 1883 г. В ней четко указывалось, что инспектор «участвует в розыскной по государственным преступлениям деятельности» двух отделений по охранению общественного порядка и безопасности при управлении Санкт-Петербургского и Московского обер-полицмейстеров, четырех губернских жандармских управлений (Московского, Харьковского, Киевского и Херсонского) и городского в Одессе. Начальникам этих полицейских жандармских формирований предписывалось по требованию инспектора сообщать в устной форме «сведения как об организации, личном составе и стоимости состоящих в их заведовании агентур, так равно и о ходе розысков» <1>. ——————————— <1> Агентурная работа политической полиции Российской империи // Сборник документов (1880 — 1917 гг.). М.; СПб., 2006. С. 15.
Окончательно положила в основы политического розыска в империи секретных сотрудников Инструкция по организации и ведению внутреннего (агентурного) наблюдения 10 февраля 1907 г. «Приобретение и сбережение внутренней секретной агентуры» в этом нормативном акте признавалось «единственным вполне надежным средством, обеспечивающим осведомленность» <1>. В § 3 подчеркивалось, что «лица, заведующие агентурой, должны руководить сотрудниками, а не следовать слепо указаниям последних. Обыкновенно сотрудник выдающийся — интеллигентный и занимающий видное положение в партии — стремится подчинить своему авторитету лицо, ведущее с ним сношение, и оказывает давление на систему розыска. Если для сохранения отношений возможно оставлять его в убеждении, что такое его значение имеет место, то в действительности всякое безотчетное увлечение сотрудниками приводит к отрицательным результатам. Лицо, ведающее агентуру, должно составить себе план расследования и стремится извлечь из агентуры все данные для его осуществления. Поэтому, никогда не открывая своих крат перед сотрудником, надлежит давать ему поручения, вытекающие из плана розыска» <2>. ——————————— <1> Там же. С. 96. <2> Там же.
Особо подчеркивался нравственный аспект деятельности внутренней агентуры. В § 4 отмечалось: «Лица, ведающие розыском, должны твердо помнить, что сотрудничество от провокаторства отделяется весьма тонкой чертой, которую очень легко перейти. Они должны знать, что в умении не переходить черту и состоит искусство ведения успешного политического розыска. Достигается это только безусловно честным отношением к делу и пониманием целей розыска, а не погоней за отличиями, открытием и арестом отдельных средств пропаганды (типографии, склады оружия, взрывчатые вещества и проч.)» <1>. ——————————— <1> Там же. С. 96 — 97.
«Секретные сотрудники, — по мнению авторов Инструкции, — должны быть постоянными и получать определенное жалованье (помесячно), а не за отдельные сообщения, так как только при имении постоянной агентуры можно быть в курсе деятельности революционных организаций» <1>. ——————————— <1> Там же. С. 97.
Внутренние агенты, согласно Инструкции, делились на секретных сотрудников и вспомогательных агентов, а по их использованию — на постоянно действующих и «штучников». В Инструкции отмечалась нежелательность действия последних: «Сведения приходящих лиц, требующих платы за каждое отдельное указание на то или другое революционное предприятие («штучник»), конечно, должны быть использованы в интересах дела, в особенности сведения о предполагаемых экспроприациях, совершаемых часто лицами, не имеющими никакого отношения к революционным организациям, но к таковым сведениям нужно относиться с большой осторожностью и тщательно проверять их всеми способами. Зачастую сведения эти бывают провокаторскими, а иногда просто «дутыми» <1>. ——————————— <1> Там же. С. 98.
Нормативные акты российских спецслужб регламентировали процесс подборки кандидатов для агентуры, рекомендовали обращать внимание на моральную неустойчивость и пороки революционеров, попавших в подозрение охранки, как на обстоятельство, способствовавшее успеху вербовки. В Инструкции так регламентировались способы приобретения секретных сотрудников: «Для приобретения их необходимо постоянное общение и собеседование лица, ведающего розыском, или опытных, подчиненных ему лиц с арестованными по политическим преступлениям. Ознакомившись с такими лицами и наметив тех из них, которых можно склонить на свою сторону (слабохарактерные, недостаточно убежденные революционеры, считающие себя обиженными в организации, склонные к легкой наживе и т. п.), лицо, ведающее розыском, склоняет их путем убеждения на свою сторону и тем обращает их из революционеров в лиц, преданных Правительству. Этот сорт сотрудников нужно признать наилучшим. Помимо бесед с лицами, уже привлеченными к дознаниям, удается приобретать сотрудников и из лиц, еще не арестованных, которые приглашаются для бесед лицом, ведающим розыском, в случае получения посторонним путем сведений о возможности приобретения такого рода сотрудника» <1>. ——————————— <1> Агентурная работа политической полиции Российской империи. М.; СПб., 2006. С. 99.
Инструкция 1907 г. обобщала опыт лучших жандармских офицеров, подробно описав этапы совращения арестованных людей и стимулы, с помощью которых они вынуждались к сотрудничеству с охранкой. В 1914 г. была принята новая Инструкция по организации и ведению внутренней агентуры. Она была значительно расширена по сравнению с Инструкцией 1907 г. Особо подчеркивался гибкий характер руководства внутренней агентурой: «Ведение внутренней агентуры шаблонам не подчиняется: в зависимости от местных условий, обстоятельств и сопоставления всех имеющихся данных изменяются общие практикующие приемы и вырабатываются новые» <1>. ——————————— <1> Там же. С. 349.
Руководство внутренней агентурой требовало высокой квалификации. Нормативные акты требовали постоянной подготовки офицеров, которая осуществлялась в три этапа: при переводе в Отдельный корпус жандармов на курсах при штабе корпуса, самообразованием во время службы и изданием в Департаменте полиции обзорных исследований по истории революционного движения. Подготовка внутренней агентуры сводилась к тщательному и поэтапному обучению конспирации и выработке направлений розыска. При этом конспиративные приемы были едины и регламентировались нормативными актами. В Инструкции 1914 г. говорилось: «Приступая к работе с сотрудником, надлежит объявить и внушить ему следующее: безусловная необходимость полнейшей откровенности и правдивости с заведующим агентурой как по деловым, так и по личным вопросам; решительно никто, кроме заведующего агентурой, не должен знать о его работе по розыску. Принадлежность его к составу агентуры не может быть им обнаружена никому, ни при каких обстоятельствах и ни в коем случае; размер ежемесячного содержания ему как сотруднику определяется «такой-то» и время получения его «такое-то»; с поступлением на службу в агентуру сотрудник не должен изменять ни образа жизни, ни обстановки, чтобы этими переменами и новыми даже мелкими расходами не вызвать зависти и подозрения товарищей по поводу источника денежных получений; сотрудник не должен иметь ни при себе, ни в своей квартире ничего такого, что при обнаружении могло бы послужить хотя бы даже косвенным указанием на принадлежность его к составу агентуры» <1> и т. д. ——————————— <1> Там же. С. 350.
Конкретные способы руководства сотрудниками вырабатывались каждым офицером и составляли его личную тактику. Наиболее действенным методом работы секретных сотрудников являлась политическая провокация. В юридической литературе под провокатором обычно понимается полицейский агент, который своими действиями побуждает, подстрекает разрабатываемых лиц к невыгодным для них действиям с целью их разоблачения и ареста (независимо — по личным или государственным соображениям) <1>. Эта формулировка дает единый подход и оценку деятельности спецслужб Российской империи. Анализ содержания провокации, предпринятый современными исследователями <2>, позволил выявить подмену понятия: активный способ выявления политических преступлений подменялся подстрекательством, недопустимым и с точки зрения руководства Департаментом полиции. Революционеры и, с их подачи, обыватели называли провокаторами всех без исключения секретных сотрудников. В результате термин «провокация» приобрел негативно-эмоциональную окраску. Нормативные акты и другие документы спецслужб категорически запрещали подстрекательство под страхом привлечения к предусмотренной законом ответственности. § 4 Инструкции по организации ведения внутренней агентуры, составленной при Московском охранном отделении в 1907 г., раскрывал цель применения провокации: «Все стремления политического розыска должны быть направлены к выяснению центров революционных организаций и к уничтожению их в момент наибольшего проявления их деятельности. Поэтому не следует ради обнаружения какой-либо типографии или мертволежащего на сохранении склада оружия срывать дело розыска. Изъятие этих предметов только тогда приобретает ценность, если они могут послужить изобличительным материалом против видных революционеров, дающим полные основания для привлечения их к дознаниям или следствиям, чем и будет достигнута конечная цель розыска — уничтожение организации» <3>. ——————————— <1> Возный А. Ф. К вопросу об ответственности за провокацию преступления // Сборник материалов и статей адъюнктов и соискателей. М., 1967. С. 94. <2> См.: Овченко Ю. Ф. Провокация на службе охранки // httm://www. rivestnik. ru/2003_1/2.shtml; Жаров С. Н. Обеспечение законности оперативно-розыскных мероприятий в Российской империи // Правоведение. 2001. N 5 и др. <3> Агентурная работа политической полиции Российской империи // Сборник документов (1880 — 1917 гг.). М.; СПб., 2006. С. 98 — 99.
Впоследствии многие руководители политического сыска утверждали, что они боролись с провокацией. Рассылались грозные циркуляры, министры и другие чиновники мучительно отвечали на депутатские запросы в Государственной думе, которая в ноябре 1908 г. даже приняла резолюцию об осуждении провокации как метода борьбы с революционными силами. Однако единственной действенной нормой против провокации исследователи называют Циркуляр В. Ф. Джунковского от 26 октября 1913 г., требовавший от начальников розыскных учреждений «ликвидировать революционные группы как скоро агентура даст Вам определенные и достоверные сведения о наличии преступной деятельности, а наружное наблюдение осветит связи и взаимоотношения заподозренных лиц» <1>. Сняв, таким образом, требование ликвидации в момент «наибольшего проявления деятельности», Джунковский сделал провокацию ненужной. Обратной стороной стало отсутствие доказательств для суда, и репрессия стала возможной либо в административном порядке, либо путем привлечения секретных сотрудников в качестве свидетелей (а это влекло за собой провал!). Стремясь уничтожить провокацию, В. Ф. Джунковский нанес удар по внутренней агентуре империи и, как следствие, по борьбе с терроризмом в целом. ——————————— <1> Цит. по: Там же. С. 195.
Специальные нормы регламентировали конспиративность агентурной деятельности. Они подразделялись на общие требования к обеспечению секретности и конкретные, созданные предшествующим опытом мероприятий по предотвращению провалов агентуры. Первым и важнейшим конспиративным требованием было: «Решительно никто, кроме заведующего агентурой, не должен знать о его (агента) работе по розыску. Принадлежность его к составу агентуры не может быть обнаружена никому, ни при каких обстоятельствах и ни в каком случае» <1>. ——————————— <1> Там же. С. 350.
Другая группа конспиративных требований — это нормы обеспечения безопасной связи сотрудника с офицером, руководившим розыском. Они включали личные контакты агента с офицером, заведующим розыском, переписку и сигнальную связь. Нормативные акты российских спецслужб регулировали конспиративность переписки: «Свои письмо и сообщение сотрудник должен составить в третьем лице с упоминанием в равной мере среди перечисленных лиц и своей фамилии или имени, если только он в действительности прикосновенен к описываемому им событию. Почерк должен быть совершенно изменен, а подпись заранее условленная. Письма и записки заведующего агентурой к сотруднику должны быть строго конспиративного содержания, написаны также измененным почерком и с условной подписью. Деловую часть письма следует воспроизводить химическими чернилами, в качестве каковых могут служить насыщенный раствор обыкновенной свинцовой примочки, щавелевая кислота, лимон и т. п. Проявление этих чернил достигается посредством нагревания (утюгом) или же смачивания 5% раствором хлористого железа. По прочтении писем они должны быть вместе с конвертами лично и немедленно уничтожены самим сотрудником» <1>. ——————————— <1> Там же. С. 356 — 357.
Нормативные акты предписывали офицерам охранки применять методы прикрытия внутренней агентуры от провала. «Заведующий розыском, направляя все усилия к предупреждению задуманных революционерами преступлений, — говорилось в Инструкции 1914 г., — в то же время должен заботиться о сохранении и прикрытии своих сотрудников» <1>. ——————————— <1> Там же. С. 357.
Детальность и подробность нормативной базы, регулировавшей внутреннее наблюдение, говорит о массовости методов и форм борьбы с терроризмом и всемерном использовании предыдущего опыта. Нормативные акты, посвященные внутреннему (агентурному) наблюдению, регламентировали приобретение секретных сотрудников, повышение квалификации розыскных офицеров, подготовку внутренней агентуры, конспиративные приемы. Документы Департамента полиции допускали применение политической провокации как способа выявления политических преступлений, но запрещали подстрекательство. Юридические нормы обеспечивали тайну факта сотрудничества, регламентировали действия агентов и руководителей спецслужб. Нормативные акты российских спецслужб по борьбе с терроризмом обобщили огромный опыт, который не потерял своей актуальности и сегодня.
