Губин Сергей Анатольевич, заместитель прокурора Республики Адыгея.
На примере расследования уголовного дела об организованном преступном сообществе, действовавшем на территории Дальневосточного федерального округа, рассматриваются проблемы эффективности защиты свидетелей и потерпевших, а также раскрываются негативные последствия предъявления материалов уголовного дела обвиняемым и их защитникам в стадии предварительного расследования.
Ключевые слова: организованное преступное сообщество; эффективность механизма защиты; ознакомление с материалами дела; потери в доказательственной базе.
Legal protection of witn esses and crime victims S. A. Gubin
Of the criminal investigation of the organized criminal association acted in the territory of the Far-Eastern Federal District, the problems of efficient protection of witnesses and crime victims, as well as revealing the negative consequences of the presentation of criminal case materials to the defendants and their lawyers at the stage of preliminary investigation are considered.
Key words: organized criminal association; efficiency of protection mechanism; insight to criminal case documents; loss of materials.
Механизм защиты свидетелей и потерпевших в уголовном судопроизводстве включает в себя ряд процессуальных аспектов, на первый взгляд позволяющих обеспечить им необходимую защиту.
Так, согласно ч. 9 ст. 166 УПК при необходимости обеспечения безопасности защищаемых лиц и их родственников следователь вправе в протоколе любого следственного действия не приводить данные об их личности. В этом случае следователь с согласия руководителя следственного органа выносит постановление, в котором излагаются причины принятого решения, указывается псевдоним участника следственного действия и приводится образец его подписи, которую он в дальнейшем будет использовать при производстве следственных действий. Постановление помещается в конверт, который опечатывается и приобщается к уголовному делу. Исходя из положений ч. ч. 2 и 8 ст. 193 УПК после предварительного допроса об обстоятельствах, при которых опознающий видел предъявленное ему для опознания лицо, в целях обеспечения безопасности предъявление лица для опознания по решению следователя может быть проведено в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым. В соответствии с ч. 5 ст. 278 УПК при необходимости обеспечения безопасности лица суд без оглашения полных данных о его личности вправе произвести допрос в условиях, исключающих визуальное наблюдение допрашиваемого другими участниками судебного разбирательства. Статьей 6 ФЗ от 20 августа 2004 г. N 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» предусмотрен перечень мер безопасности, которые при наличии оснований могут применяться в отношении защищаемого лица: личная охрана; охрана жилища и имущества; выдача специальных средств индивидуальной защиты, связи и оповещения об опасности; обеспечение конфиденциальности сведений о защищаемом лице; переселение на другое место жительства; замена документов; изменение внешности; изменение места работы (службы) или учебы; временное помещение в безопасное место; дополнительные меры безопасности в отношении лиц, находящихся под стражей или отбывающих наказание, в том числе их перевод из одного исправительного учреждения в другое, и иные меры. Согласно ст. 16 названного Закона основаниями применения мер безопасности являются данные о наличии реальной угрозы убийства защищаемого лица, насилия над ним, уничтожения или повреждения его имущества в связи с участием в уголовном судопроизводстве. Порядок применения перечисленных мер безопасности также детально расписан в этом Законе. На практике же комплекс указанных мер не всегда обеспечивает достаточную степень защищенности свидетелей и потерпевших; более того, не всегда соблюдается основополагающий принцип защиты — сохранение в тайне данных о личности свидетеля, потерпевшего. Так, согласно требованиям ст. 217 УПК следователь обязан предъявить обвиняемому и защитнику прошитые и пронумерованные материалы уголовного дела, за исключением постановления, в котором содержатся данные о личности засекреченного лица. Для ознакомления предъявляются также вещественные доказательства, фотографии, материалы аудио-, видеозаписи, киносъемки, иные приложения к протоколам следственных действий. Обвиняемый и его защитник вправе неограниченное количество раз обращаться к любому из томов уголовного дела, выписывать из него любые сведения и в любом объеме, снимать копии с любого документа, в том числе и с применением технических средств. Согласно ч. 3 ст. 217 УПК обвиняемый и его защитник не могут быть ограничены во времени, необходимом им для ознакомления с материалами уголовного дела. Такое ограничение возможно лишь в случае установления судом факта явного затягивания времени ознакомления с делом. Получив право на ознакомление со всеми материалами уголовного дела, обвиняемый, изучая показания свидетеля о тех либо иных обстоятельствах исследуемого события, анализируя материалы дела в совокупности, в первую очередь по содержанию самих показаний может догадаться, кто свидетельствует против него. В идеале реальное сохранение данных о личности свидетеля в тайне возможно лишь в той ситуации, когда он явился, допустим, случайным очевидцем того или иного преступления и не попал в визуальный контакт с обвиняемым либо был с ним до этого не знаком. Например, прохожий стал очевидцем убийства и не был визуально зафиксирован преступником. Действительно, такого свидетеля будет правильным допросить под псевдонимом и произвести опознание обвиняемого в условиях, исключающих визуальный контакт. В большинстве остальных случаев эта мера малоэффективна и приводит к расшифровке свидетеля. Яркий пример — предъявление материалов уголовного дела об организованном преступном сообществе «Общак» <1>. ——————————— <1> Дело находилось в производстве автора статьи в период 2006 — 2007 гг.
Влияние этого преступного формирования распространялось по всему Дальневосточному округу Российской Федерации. Криминальный центр — г. Комсомольск-на-Амуре. Весь Дальний Восток был поделен на криминальные зоны ответственности. На момент возбуждения уголовного дела преступное сообщество возглавляло три «вора в законе». Им подчинялось среднее руководящее звено, так называемые «бродяги» и «смотрящие», которые отвечали перед «ворами» за организацию преступности на закрепленных за ними территориях краев, республик и областей либо крупных городов. Территории городов делились на районы, в которых также назначались «ответственные». Кроме того, существовало деление по сферам преступной деятельности. Назначались ответственные за отдельные преступные направления — организацию распространения наркотиков, угонов транспортных средств с последующим их возвратом за выкуп, кражи и др. Круг участников сообщества был весьма многочисленным. По показаниям одного из его бывших участников только в Центральном районе г. Комсомольска-на-Амуре насчитывалось до 3000 представителей «Общака». Правила, установленные преступным сообществом, функционировали не только внутри него, но и при помощи девиантной системы понятий навязывались в течение трех десятков лет окружающим. В результате такой идеологической обработки шел непрерывный поток пополнения преступной организации новыми членами, в том числе и несовершеннолетними. В рядах организации существовала строгая иерархия. Действовали жесткие правила. В частности, существовало правило круговой поруки. За дачу свидетельских показаний против преступной организации либо ее членов лицо, безусловно, подлежало физической расправе, вплоть до устранения. В этих условиях механизм сохранения в тайне данных о личности многих свидетелей не работал. К примеру, свидетель, ранее осужденный за совершение 14 эпизодов тайного хищения имущества граждан, при допросах пояснял, что кражи совершал по указанию «старших». В ходе следственных действий он детально описал обстоятельства совершенных преступлений, назвал лиц, от которых получал указания. К материалам дела была приобщена копия приговора в отношении этого лица по фактам совершенных краж. Подобные ситуации были не единичными. Многие свидетели (такие, как бывший «ответственный» за г. Хабаровск) с самого начала изъявили желание свидетельствовать от своего имени, да и абсолютно нелогично было принимать участие в деле под псевдонимом, указывая на то, что несколько лет был «ответственным» за организацию преступности в столице Дальнего Востока. В складывающейся следственной ситуации предъявление материалов уголовного дела обвиняемым и их защитникам в порядке ст. 217 УПК могло повлечь разглашение личных данных многих свидетелей и последующее воздействие на них, что и произошло. Ознакомление с материалами дела затянулось на 11 месяцев. Отчасти этому способствовал большой объем дела, но основной причиной было умышленное затягивание процесса с целью выигрыша времени для работы по противодействию следственным органам. Таким образом, руководителям мощного преступного сообщества, отличающегося высоким криминальным потенциалом, в рамках выполнения требований ст. 217 УПК был дан длительный срок для «подготовки к судебному заседанию». Разумеется, преступная организация от предоставленной возможности не отказалась. Через несколько месяцев после начала изучения материалов уголовного дела давление на свидетелей усилилось. Некоторые свидетели через высшие органы исполнительной и законодательной власти Российской Федерации обратились с жалобами, в которых отказывались от ранее данных показаний. Наибольшему давлению подверглись свидетели, содержащиеся в местах предварительного заключения и в местах лишения свободы. Связано это было с тем, что влияние преступного сообщества в исправительных учреждениях было и остается весьма значительным. Свидетели, находящиеся на свободе, также подверглись воздействию. Были зафиксированы факты покушения на жизнь важных свидетелей. В ряде случаев свидетели не скрывали, что отказ от прежних показаний связан именно с оказанием воздействия. Казалось бы, в этой ситуации необходимо в полной мере использовать ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства». Но, к глубокому сожалению, на практике защита важных свидетелей по делу сводится к их эпизодической личной охране, а в отношении свидетелей, содержащихся под стражей, — к изоляции (не всегда эффективной) от основной массы осужденных и заключенных. Механизм работы таких мер защиты, как переселение на другое место жительства, изменение внешности, изменение места работы, законодателем не конкретизирован, органами исполнительной власти не профинансирован и фактически при работе на местах сведен к нулю. В некоторой степени это может объясняться непростым социально-экономическим положением в стране, тем более в условиях мирового экономического кризиса. При существующих проблемах безработицы, необеспеченности жильем и других фактах применение вышеперечисленных мер безопасности, по-видимому, возможно лишь по очень ограниченной категории дел особой государственной важности. Не секрет, что обозначенные проблемы характерны для многих уголовных дел об организованных преступных формированиях, а также по иным категориям дел, субъектами которых выступают их члены либо иные лица, обладающие возможностями по подкупу, шантажу, психологическому и физическому воздействию на участников уголовного судопроизводства. К примеру, это могут быть лица, хотя и не являющиеся членами преступных организаций, но обладающие определенными с ними связями и материальной базой, лица, занимающие высокое должностное положение, и др. Серьезную проблему представляет собой противопоставление двух институтов «защиты» в уголовном процессе — института защиты прав обвиняемого и института защиты свидетелей обвинения и потерпевших. С одной стороны, предоставление материалов уголовного дела обвиняемому до начала судебного разбирательства обеспечивает его право на защиту. Ему предоставляется достаточное время для того, чтобы он с помощью защитника изучил все аргументы и на заключительном этапе предварительного следствия, а чаще всего — в ходе судебного следствия, выдвинул свои контраргументы. С другой стороны, предоставляя материалы следствия с анкетными данными всех свидетелей и потерпевших членам организованных преступных формирований, наделенным криминальной властью и способным на любые действия, вплоть до физического устранения, мы подвергаем реальной угрозе жизнь и здоровье свидетелей и потерпевших. С еще одной проблемой практики сталкиваются при применении положений ст. 278 УПК, регламентирующей допрос свидетелей в ходе судебного следствия, а именно ч. 6, указывающей на то, что в случае заявления сторонами обоснованного ходатайства о раскрытии подлинных сведений о лице, дающем показания, в связи с необходимостью защиты подсудимого либо установления каких-либо существенных для рассмотрения уголовного дела обстоятельств суд вправе предложить сторонам возможность ознакомления с указанными сведениями. Во-первых, исходя из анализа диспозиции, во главу угла ставятся интересы защиты подсудимого. Во-вторых, благодаря не конкретизированной формулировке «для установления каких-либо существенных обстоятельств» суду предоставляется излишне большой выбор, что считать существенными обстоятельствами, а что нет, так как критерии определения существенности не даны. В-третьих, следователь фактически лишается возможности гарантировать лицу, обладающему информацией, полное сохранение в тайне данных о его личности. Он может дать гарантию лишь о сохранении тайны до судебного следствия. В дальнейшем судья позицией либо обещаниями следствия никоим образом законом не связан. На практике это служит достаточно весомым аргументом в отказе лица дать свидетельские показания, в связи с которыми существует реальная угроза его жизни и здоровью, а также членам его семьи. Как следствие — существенные потери в доказательственной базе. В свете изложенного полагаем необходимым внести изменения в ст. 217 УПК, делегировав следователю право в решении вопроса о предоставлении возможности обвиняемому и его защитнику ознакомления с материалами предварительного следствия исходя из таких критериев, как интересы следствия, обеспечение безопасности свидетелей и потерпевших. После принятия решения следователь должен вынести постановление, которое может быть обжаловано в существующем порядке руководителю следственного органа, прокурору либо в суд. Полагаем, что и изменения ч. 6 ст. 278 УПК также способствовали бы укреплению института защиты свидетелей и потерпевших от преступлений. В частности, сделав возможным ознакомление с данными о личности защищаемых лиц в ходе судебного следствия лишь с согласия сторон, мы сохраняем целостность стороны обвинения и на самом первоначальном этапе можем гарантировать полную конфиденциальность допрашиваемого на всех стадиях уголовного процесса.
