Патюков А. В., подразделение служебно-боевой подготовки ДВЮИ МВД России, капитан милиции.
На сегодняшний день проблема экстремизма и терроризма является актуальной как в России, так и в масштабах всего мирового сообщества. Высшие органы государственной власти Российской Федерации ставят одной из приоритетных задач профилактику и противодействие данным проявлениям антигосударственной, антиобщественной активности.
Употребление термина «экстремизм» первоначально было отмечено в 1988 — 1991 гг., и в прессе исчерпывалось советско-энциклопедическим определением «экстремисты — приверженцы крайних взглядов и мер», а также известным тезисом «демократия — это не вседозволенность». Целесообразно выделить ряд признаков, подходящих к любой конкретной организации, из многообразия направлений экстремистских группировок.
Во-первых, это склонность к политическому насилию (может проявляться в пропаганде, в прямых призывах к актам насилия или даже в их совершении; при этом «призывы к борьбе» не считаются призывами к насилию, так как некоторая истеричность может быть присуща и вполне легальной политике).
Во-вторых, экстремистской считается политика, прямо направленная на насильственное изменение существующего государственного строя или на захват власти.
В-третьих, это пропаганда систематического нарушения прав человека.
В-четвертых, к экстремизму следует отнести шовинистическую и расистскую пропаганду любого толка [1].
Активная молодежная политика — забота любого современного государства, нацеленного на будущее. Нынешняя молодежь — это и есть наше будущее, образ завтрашнего дня страны. Велики интерес и внимание к молодежной проблематике и в России. Вместе с тем в нашей стране почти нет устойчивых структур гражданского общества, крупных общественно-политических структур, профсоюзов, ориентированных на проведение своей молодежной политики.
В России существует около 150 молодежных экстремистских организаций, численность членов которых достигает 10 тысяч человек. Об этом заявил председатель Совета Федерации Сергей Миронов в ходе парламентских слушаний о состоянии и проблемах законодательного обеспечения противодействия экстремизму в молодежной среде. «Это не тусовка, а именно организация с хорошей структурой и дисциплиной», — сказал он. По мнению экспертов, появление некоего лидера, который объединит эти организации, — лишь дело времени, подчеркнул Сергей Миронов.
Эксперты также отмечают, что экстремизм как массовое явление начал распространяться в России в 1990-х годах в основном среди молодежи из малообеспеченных семей. Государство в те годы не оценило масштабы будущих угроз, а молодежные группировки тем временем взрослели, приобретали опыт, привлекали новые кадры.
Так, в Москве из выявленных преступлений экстремистской направленности 80% совершены лицами моложе 30 лет. Кстати, по данным МВД, 79,3% всех молодых участников экстремистских группировок постоянно проживают в Москве, Московской области и Санкт-Петербурге [2].
Исследования показывают, что свой досуг молодежь организует отнюдь не в учреждениях культуры. Он сегодня ограничивается телевидением, ночными клубами и дискотеками. Народная культура (традиции, обычаи, фольклор) большинством молодых людей и вовсе воспринимается как анахронизм. Получается, что нет ничего удивительного в том, что на пепелищах пионерских дружин и комсомольских организаций возникли молодежные группировки, которые все чаще превращаются в экстремистские.
По сравнению со взрослым, молодежный экстремизм имеет некоторые существенные отличия. В основном он является производным от взрослого и поэтому менее организован, стихиен, за редким исключением, неглубок идеологически. Молодые экстремисты менее склонны к компромиссам в какой бы то ни было форме. В то время как подавляющая часть взрослых политических экстремистов, при наступлении критических условий, могут отчасти изменять свою политическую позицию и договариваться с более сильным противником.
Как правило, молодые экстремисты еще не имеют достаточного опыта для «полноценного» проведения своих акций. Многие экстремистские акции, проводимые молодежью, оказываются на редкость неэффективными и безрезультатными. Но сами по себе действия молодых экстремистов более активны, жестоки и резки, чем у старших и более опытных. Отчасти это можно объяснить тем, что в силу своего возраста молодежь менее, чем взрослые, склонна бояться тюрьмы и смерти, физических травм, поэтому она готова на самые рискованные действия и операции.
Стержневая роль системы ценностей, на которую опирается культурно-воспитательная работа общества, проявляется особенно четко в те кризисные моменты, один из которых переживает сегодня Россия. Более того, именно в эти моменты происходит смена такой системы, и чем более стихийна эта смена, тем более болезненно проходит она для общества.
Сегодня кризисное состояние российского общества очевидно: разрушены экономические связи, утеряны нравственные ориентиры, утрачено единство государственности и многонациональной культуры.
Отсутствие должного контроля за воспитанием и развитием детей и подростков, недостаточное внимание к проблемам, существующим в сфере образования, влечет за собой появление и распространение отклонений в поведении на этапе взросления человека, в период становления и формирования мировоззрения. Так, нормальным в среде подростков считается то поведение, которое признано учеными девиантным, а порой и делинквентным.
Что касается истоков возникновения девиантного поведения детей и подростков, то ученые, рассматривая ценности большинства и типичные модели поведения, в начале 90-х годов прошлого века пришли к выводу, что важнейшими факторами, определяющими мышление, действия поколений, являются не возраст, а среда, в которой человек рос до 10 — 12 лет (все, что происходит вокруг, человек в таком возрасте оценивает не в категориях «хорошее или плохое», «правильное или неправильное», а как нормальное), и нормы воспитания в семье, воспринимаемые ребенком как абсолютно адекватные. «Так, у человека формируются базовые ценности. Они неосознанно проявляются в течение всей последующей жизни как отдельного человека, так и целого поколения, влияют на наше поведение» [2].
Согласно результатам исследования Российской академии наук, проведенного в 2009 г., «Молодежь новой России: как живет и к чему стремится» (эти результаты по понятным причинам так и не были нигде официально обнародованы, вышли только минимальным тиражом в форме монографии) среди молодежи отмечен высокий уровень экстремизма во всех сферах: политика, труд, образование, жизненная позиция, отношение к мигрантам и т. д. По мнению молодежи, «меры в области государственной молодежной политики отличает эпизодичность, несистемность и популизм, все это — заменители конкретных мер. Все они создают виртуальную политическую реальность, которая вызывает только отторжение».
Свою весьма заметную и нередко деструктивную роль в повышении конфликтности общества в последнее десятилетие XX и в начале XXI в. внесли и средства массовой информации Российской Федерации (СМИ). На рубеже веков именно СМИ, фактически игнорируя общепризнанные принципы журналистики (в том числе и демократические), стали важнейшим инструментом политических и экономических элит в борьбе за власть. Единственное, что хотелось бы подчеркнуть: мы пережили время исторического слома, концентрации нескольких эпох, время перманентной конфронтации. Молодежь привыкла к состоянию борьбы, воспринимает его как нормальное, и это напрямую отразилось на их формировании как индивидуумов, членов общества, граждан. Кризис российской семьи — также не новость. Количество неполных семей, количество разводов неуклонно растет. Агрессия во взаимоотношениях близких стала нормой. Изменилась парадигма отношения к жизни — доминантой стал эгоцентризм (я — все остальные; моя семья — все остальные; моя родня — все остальные; моя нация — все остальные и т. д. и т. п.), а также культ силы и денег. Когда развалилась система воспитания (коллективного, бесплатного, интернационального и др.), телевидение, а затем видео и Интернет заменили воспитателей, родителей и нянь. При этом СМИ, также борясь за выживание, шли на поводу у рынка, активно преподносили жестокие уроки жизни [3]. Преобладание негативной информации, сцен насилия, вербальной и визуальной агрессии в репортажах, фильмах, программах и передачах, засилье пошлой культуры и низкого вкуса — через все это, к сожалению, прошли поколения, сформировавшиеся в течение XX в. Безусловно, речь не идет о введении цензуры, существовавшей в советский период развития нашего государства, но, несомненно, государство должно уделять повышенное внимание той информации, которая поступает посредством СМИ в широкое пользование населения. Ведь основной объем информации молодежь получает именно через СМИ, где и пропагандируется ксенофобия. В результате чего современные молодые люди сталкиваются с сомнительными культурными ценностями и идеалами, на основе которых формируется их отношение к такой форме противоправного поведения, как проявления экстремистской направленности, чему способствуют помимо вышеперечисленного и проблемы в семье, бедность и отсутствие четкой государственной политики.
Опыт последних лет показывает, что государственная молодежная политика должна иметь свои определенные органы управления и координации на всех уровнях государственного устройства России, начиная с федерального. Необходим пересмотр принципов взаимоотношений органов государственной власти, которые отвечают за выработку и реализацию государственной молодежной политики на различных уровнях государственного устройства.
Литература
1. ФЗ от 25.07.2002 N 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» (в ред. ФЗ от 27 июля 2006 г. N 148-ФЗ). URL: www. rg. ru.
2. Архангельский А. П. Проблемы профилактики экстремизма // Огонек. 2005. N 3.
3. Браславец Л. С. Агрессивность текста в современных молодежных журналах // Relga. ru. 2004. N 11(101). 9 нояб.; она же. Агрессия в женском журналистском тексте // Relga. ru. 2005. N 17(119). 1 янв.
4. Тулупов В. А. Истоки современного экстремизма и агрессии в молодежной среде // Политический журнал. 2009. N 5. URL: http://www. politjournal. ru.
5. Устинов В. В. Правовое регулирование и механизмы противодействия терроризму и экстремизму в Российской Федерации: действующая нормативно-правовая база и перспективы ее совершенствования // Государство и право. 2002. 7, 30 — 45.
