(Полуэктова А. Е.) («История государства и права», 2013, N 11)
ПРИНЦИП ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СПРАВЕДЛИВОСТИ В ТРУДАХ ЗАРУБЕЖНЫХ УЧЕНЫХ XVIII — НАЧАЛА XX В. <*>
А. Е. ПОЛУЭКТОВА
——————————— <*> Poluektova A. E. The principle of economic justice in the works of foreign scholars XVIII — beginning of XX centuries.
Полуэктова Алла Евгеньевна, аспирантка Института права Тамбовского государственного университета им. Г. Р. Державина.
В данной статье рассматривается категория справедливости применительно к распределению национального дохода, исследуется степень вмешательства государства в экономику в трудах экономистов и общественных деятелей, таких как И. Бентам, Г. Спенсер и др.
Ключевые слова: конституционный принцип справедливости, распределение богатства, вмешательство государства в экономику, И. Бентам, Г. Спенсер.
In this article the category of justice in relation to distribution of the national income is considered, extent of intervention of the state in economy in works of economists and public figures, such is investigated as well as J. Bentam, G. Spencer etc.
Key words: the constitutional principle of justice, wealth distribution, state intervention in economy, J. Bentam, G. Spencer.
Становление проблематики справедливого государственного устройства не вписывается в определенные временные рамки, но логически связывается уже с появлением государственности. С этого момента началась борьба за установление принципа справедливости, на котором могла бы основываться жизнь всего общества. Но наука отторгала это понятие, оказавшееся столь многогранным, что для каждого исследователя оно приобретало новую форму, соответствующую его представлениям о ней. Так, в древнегреческой философии права целью государства являлось достижение абсолютной, «божественной» справедливости (Платон <1>); в идеологии коммунистов справедливость выступала в роли социального, уравнивающего начала; в современной юридической науке она понимается как формальное правовое равенство (в либертарной концепции). Естественно, нынешние ученые, опираясь на неудачи предшественников в трактовке данной категории, пытаются придать ей характер универсальной ценности, реализуемой посредством закона, ведь именно закон имеет высшую юридическую силу, необходимую для воплощения идеи справедливости через признаки всеобщности и обязательности. ——————————— <1> Новгородцев П. Политические идеалы древнего и нового мира. М.: Тип. Император. Моск. ун-та, 1910.
Казалось бы, исследуемая категория законодательно закреплена в России на достаточном уровне: об этом свидетельствуют принципы справедливого наказания в уголовном праве (ст. 6 УК РФ), равенства перед законом и судом, возмещения морального (ст. 1101 ГК РФ) и материального вреда (ст. 15 ГК РФ) и др. Эти положения, подтверждающие российский статус правового государства, относительны и являются лишь воплощением действия справедливости в конкретных жизненных ситуациях. Между тем в конституционной регламентации нуждается важнейшая сторона данной категории, относящаяся к обществу в целом, влияющая на расстановку в государстве политических сил — справедливость экономическая, или справедливое распределение богатства. Упоминание данного понятия можно найти в трудах как юристов, так и экономистов, и его проблемный характер объясняется неоднозначностью содержания слов, его образующих. О многовариантности форм справедливости мы уже говорили. Также непонятно, каким образом должно осуществляться распределение произведенного продукта в интересах народа, в каких долях и как это отразится на экономике страны. Аналогичную сложность представляет понимание термина «богатство». В «меркантильной системе» времен А. Смита под богатством понималось наличие денег и драгоценных металлов в стране, т. е. вывоз их считался вредным для экономики, а ввоз, соответственно, полезным. В обществе понятия «деньги» и «богатство» неоправданно отождествлялись, и международные торговые отношения сводились лишь к борьбе за них. Позднее приходит осознание факта, что деньги — это лишь средство распределения богатства, нужное для того, «чтобы облегчить распределение продуктов, промышленности по пропорции, принятой лицами, между которыми они делятся» <2>. ——————————— <2> Милль Дж. С. Основания политической экономии с некоторыми из их применений к общественной философии: В 2 т. СПб., 1874. Т. 1. С. 6.
Теория Бентама как представителя английского утилитаризма имеет индивидуалистический характер. Только индивид признается реальным явлением, а естественно-правовая доктрина полностью отвергается. Идея неотъемлемых неотчуждаемых прав человека, прогремевшая в период буржуазных революций, представляется Бентаму «метафизическим абсурдом» <3>. ——————————— <3> «Natural rights is simple nonsens, rhetorical nonsens, nonsens upon stilts» (см.: Bentham J. Anarchical Fallacies. Works, II. P. 489).
В теории Бентама мы впервые видим взгляд на государственное управление сквозь призму общей пользы. Это выражается в его основополагающем принципе: необходимо стремиться к возможно большему счастью возможно большего числа людей (the greatest happiness of the greatest number). Данное положение, по мысли автора, может быть реализовано лишь в том случае, когда частный интерес правителей совпадает со всеобщим интересом управляемых <4>. Такое представление звучит крайне идеалистично, поскольку власть всегда осуществляется в интересах того, кому она принадлежит. Автор в качестве решения проблемы предлагает установление представительной демократии. Выборность государственных органов и всеобщее избирательное право видятся Бентаму основным лекарством от «зловещих» интересов правящей элиты. ——————————— <4> Bentham. Introduction. Sect. II. Works, IX. P. 6.
Категория общей пользы является ключевой в трудах Бентама. Ее толкованию посвящено отдельное произведение — «Введение в основания нравственности и законодательства» (1789). Автор, руководствуясь своими представлениями, дает ей следующую трактовку: «Под принципом полезности понимается тот принцип, который одобряет или не одобряет какое бы то ни было действие, смотря по тому, имеет ли оно (как нам кажется) стремление увеличить или уменьшить счастье той стороны, об интересе которой идет дело, или… содействовать или препятствовать этому счастью» <5>. При этом речь идет не только о действиях частных лиц, но и правительства. Не будет ошибкой полагать, что под «счастьем» английский философ и теоретик права подразумевает все социальные, экономические, моральные, интеллектуальные и даже физические блага и потребности, в которых человек нуждается, независимо от их природы. Все, что он рассматривает в качестве ценности, Бентамом представляется как «счастье» или «удовольствие». Эта широкая философская трактовка дает основания для понимания доктрины с позиций конституционного регулирования экономики: по словам автора, «известная мера правительства… может быть названа сообразной с принципом полезности или внушенной этим принципом, когда таким же образом стремление этой меры увеличить счастье общества бывает больше, чем ее стремление уменьшить это счастье» <6>. Границы вмешательства государства в частные дела граждан определяются с помощью оценки положительного воздействия этой меры на регулируемые отношения. Это дает нам основания полагать, что теоретические предпосылки конституционной экономики закладываются уже в XVIII в. ——————————— <5> Бентам И. Введение в основания нравственности и законодательства. М.: РОССПЭН, 1998. С. 10. <6> Там же. С. 11.
Концепция И. Бентама представляет интерес, поскольку она не оторвана от реальности, подобно многим течениям XVIII — первой половины XIX в., а имеет конкретное применение к общественной жизни, за что В. М. Гессен называет ее «теорией практической законодательной политики» <7>. Идея общественной пользы находит свое воплощение во многих замыслах Бентама, однако в экономике он придерживается доктрины индивидуалистического либерализма, полагаясь на механизмы саморегуляции рынка и политику laissez faire, laissez passer. Очевидно, критерий справедливости правоведом распространяется только на сферу принятия политических решений, вопросы экономики же играют второстепенную роль. ——————————— <7> Гессен В. М. Основы конституционного права. М.: РОССПЭН, 2010. С. 223.
По поводу утилитаристических настроений И. Бентама Г. Спенсер высказывается: «Принцип наибольшего счастья есть простой набор слов без разумного значения, если только счастье одной личности, по предположению одинаковое по степени… считается точно таким же, как и счастье другого лица» <8>. Хотя Бентам опирается на более понятную категорию общей пользы, отвергая принцип справедливости как основу общественных отношений, Спенсер считает его принцип «каждый считается за одного и никто более, чем за одного» как минимум справедливым. Очевидно, справедливость здесь приобретает значение равного наделения благами, добываемыми деятельностью людей. ——————————— <8> Спенсер Г. Справедливость. СПб.: Тип. А. А. Пороховщикова, 1897. С. 35.
Проблема бедности издавна привлекала к себе внимание экономистов, политиков, социологов. С точки зрения юридической науки это угроза стабильности и правопорядку в государстве, камень преткновения между социальной и экономической политикой. Теоретически она представляет собой неспособность поддерживать минимально приемлемый уровень жизни. Формирование научного подхода к этому понятию происходило по мере развития капитализма. В начале XVIII в. появилось два направления: социал-дарвинистское (А. Смит, Д. Рикардо, Г. Спенсер) и эгалитарное (К. Маркс, Ф. Энгельс). Сторонники социал-дарвинизма объясняли существование бедности естественными причинами. Опираясь на достижения классической политэкономии, они, подобно Дж. С. Миллю, отстаивали принцип личной ответственности за индивидуальное благополучие, говорили о неизбежности социального неравенства. Бедность признавалась законным явлением. Более того, становление рыночной экономики породило отношение к ней как к механизму экономического принуждения и господства правящих классов, сформировав смиренное отношение людей к своему нищенскому состоянию <9>. А. Смит, исследуя проблему возникновения и распределения богатства в книге «Исследование о природе и причинах богатства народов» (1776), приходит к выводу, что социальные антагонизмы стимулируют развитие экономики, а благосостояние одних в конечном итоге приводит к благосостоянию общества в целом <10>. ——————————— <9> Бадертдинова З. Ф. Проблема бедности и богатства в учениях социал-дарвинизма и марксизма // Вестник Башкирского университета. 2008. N 1. Т. 13. С. 57. <10> Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. Петрозаводск: Петроком, 1993. Т. 1. Шедевры мировой экон. мысли.
Г. Спенсер, будучи одним из сторонников теории социал-дарвинизма, проблему бедности подчинял законам социального развития общества, а идею справедливости развивал из идеи неравенства. Автор труда «Справедливость» (1897) примирил две противоположных идеи о том, что естественно в обществе: равенство или неравенство. Если предположить, что каждое из этих положений верно лишь отчасти, и дополнить его другим, в результате этой диффузии получится цельное понятие справедливости. «Равенство касается взаимноограниченных сфер деятельности, которые должны быть установлены, если находящиеся в сообществе люди должны дружно сотрудничать. Неравенство касается результатов, которых может достичь каждый, продолжая свою деятельность в установленных пределах» <11>. Эти утверждения могут стоять рядом, считает Г. Спенсер, если идею равенства применить к пределам человеческой деятельности, а неравенства — к достигаемым благам. ——————————— <11> Спенсер Г. Указ. соч. С. 36.
Идея справедливости зарождается вместе с обществом, и автор исследует ее трансформацию. Постепенно первобытные признаки, такие как насилие, исчезают из ее понятия, освобождая место пределам, которые не могут быть перечеркнуты. Границы этих пределов для одного лица пролегают там, где начинаются права другого. Подобные суждения приводят автора к умозаключению, что экономический либерализм является идеальной формой государственного устройства. В своей работе «Надлежащая сфера государственного управления» (1843) он выступил против государственного вмешательства в сферу торговли, образования, просвещения, социальных нужд <12> и др. Расширить эту формулу государственным вмешательством для Г. Спенсера является невозможным, поскольку цели политики в реальности далеки от общечеловеческой справедливости, а действия в направлении так называемой полезности, сознательное перераспределение благ между классами признаются несправедливыми. Вмешательство политика в экономику, пусть даже альтруистического характера, социолог сравнивает с эгоистическими настроениями преступника, отбирающего то, что принадлежит другим по праву <13>. Таким образом, бедность обосновывалась недостаточностью личных усилий субъектов, выводя ее в зависимость от индивидуального поведения человека. Вмешательство государство оправдывалось только в том случае, если оно гарантировало равные права и возможности <14>. Спенсер отвергает главный мотив противников экономического либерализма — социальную справедливость. Подчиняя общественную жизнь биологическим законам, он полагает, что выживать должен сильнейший, слабые же, лишенные предпринимательской хватки граждане должны подвергаться естественному отбору. Все вышеперечисленное позволяет сделать вывод, что социал-дарвинистская концепция не предусматривает конституционного регулирования экономических отношений, оставляя социальную поддержку малообеспеченных слоев за бортом государственной деятельности. ——————————— <12> Spencer H. The proper sphere of government. London, 1843. P. 5, 25. Англ. яз. <13> Спенсер Г. Указ. соч. С. 206. <14> Ярошенко С. С. Четыре социологических объяснения бедности: опыт анализа зарубеж. лит. // СОЦИС. 2006. N 7. С. 34 — 42.
Иной взгляд на проблему излагается сторонниками эгалитарного направления в изучении бедности. К. Маркс, Ф. Энгельс трактовали бедность как социальное зло, подпитываемое капиталистическим строем с его специфическим способом производства и делением общества на эксплуатируемых и эксплуататоров. К. Маркс считал нищету неизменным спутником этого строя, ориентированного на получение прибыли, а не на повышение благосостояния граждан. Уместно привести следующее его высказывание: «…по мере накопления капитала положение рабочего должно ухудшаться, какова бы ни была, высока или низка, его оплата» <15>. Этот вывод демонстрирует всю глубину противоречий между идеологами марксизма и капитализма. Последние принимают биологическую природу неравенства, отвергая такой инструмент сглаживания социальных антагонизмов, как конституционное регулирование экономики. Между тем опыт тотального контроля над хозяйственной деятельностью, игнорирование естественных причин возникновения неравенства на примере СССР не привел к однозначно положительным результатам. Ликвидация классовых противоречий привела к уничтожению стимулирования в экономической жизни, поставив под угрозу само существование государства. ——————————— <15> Маркс К. Капитал: В 4 т. М.: Политиздат, 1983. Т. 1. С. 660.
Из полемики двух крупнейших направлений экономической мысли представители современной юридической науки вынесли необходимость процветания капиталистического уклада в сочетании с глобальной трансформацией социальной функции государства, превращением ее в приоритетное направление государственной политики. Правоведы видят дальнейшую перспективу в развитии социального законодательства с признанием доминирующей роли государства в обеспечении экономических прав личности <16>, ставя вопрос о формировании новой парадигмы общественного развития, при которой исполнение социальных функций основывалось бы на принципах рыночной экономики <17>. ——————————— <16> Олейникова С. С. Социальная функция государства: история и современность // Правовая политика и правовая жизнь. 2011. N 4. С. 23. <17> Павроз А. В. Государство всеобщего благосостояния: сущность политики и фундамент. противоречия // Политика и общество. 2011. N 11. С. 28.
Либеральный подход предполагает минимальную роль государства в экономике, отрешение его от участия в распределении богатства. Недаром Дж. Кейнс утверждал, что человечество всегда выбирает между «неравным распределением богатства» (капитализм) и «равным распределением нищеты» (коммунизм) <18>. Хотя в многолетнем соревновании полную победу одержала неоклассическая экономика, современные финансовые кризисы свидетельствуют о том, что она не является идеальной системой, обеспечивающей стабильность и процветание государства. В научном сообществе появляются представители, готовые констатировать «печальное завершение триумфа» капиталистического уклада <19>. С официальным подтверждением этого выступили представители ООН во главе с лауреатом Нобелевской премии Джоном Стиглицем в документе, именуемом «Докладом Стиглица» (2010). По мнению участников комиссии, проблема в том, что современная система измерений социально-экономических процессов несовершенна, и что правительства не ориентируются в своих действиях на анализ наиболее важных показателей. «Кризис выявил явные пороки теории рыночного фундаментализма, согласно которой ничем не стесненная деятельность рынка ведет к созданию эффективной и стабильной экономики. То же самое касается и идеи саморегулирования рынков: она оказалась оксюмороном, каковой она, впрочем, и была. Тем не менее в некоторых международных экономических институтах эти идеи занимали почетное место» <20>. Экономический кризис, настигший мировое сообщество в конце 2000-х гг., в полной мере является системным и многосторонним. Он подвергает сомнению не только приемлемость способов хозяйственной деятельности субъектов, но и всю экономическую мысль. Человечество вновь встает перед выбором: за или против государственного вмешательства. ——————————— <18> Цит. по: Соломатин Ю. Социальная справедливость: что это такое? // Открытая электронная газета «Forum. msk. ru»: URL: www. forum-msk. org/material/fpolitic/12465.html (дата обращения: 20.03.2011). <19> Кротов Н. И. Экономика Витте: руководство к действию // Обозреватель — Observer. 2012. Т. 268. N 5. С. 101. <20> Стиглиц Дж. О реформе международной валютно-финансовой системы: уроки глобального кризиса (докл. Комиссии финансовых экспертов ООН). М.: Междунар. отношения, 2010. С. 11.
Таким образом, можно заключить, что идеи воздействия государства на хозяйственную жизнь с целью перераспределения национального дохода проявились со всей яркостью в конце XIX — начале XX в. Правоведы и экономисты уже в то время закладывают базу для возведения принципа справедливости в ранг конституционного. Проблема кризиса капиталистической экономики, наблюдаемая в настоящее время, может быть решена только с опорой на доктрины, разработанные просвещенными умами того времени. Представители ООН это уже доказали применительно к «Докладу Стиглица». Одним из главных выводов доклада является необходимость смещения акцента в системе показателей с измерения производства на измерение благосостояния. Система показателей благосостояния должна быть комплексной, учитывать распределение богатства и национального дохода, безопасность граждан, состояние здоровья и др. Привлекается внимание государства к личности. Измерение благосостояния должно опираться на данные, полученные как из официальных источников, так и из субъективных оценок отдельных лиц и фермерских хозяйств, в т. ч. степень удовлетворенности жизнью, положительные или отрицательные эмоции, беспокойство <21>. Нам остается только надеяться, что данные рекомендации не останутся без внимания правительств всего мира. ——————————— <21> Национальное богатство и национальный продукт / Под ред. В. Н. Черковца. М.; Рыбинск: Офис 2000, 2010. С. 265 — 271.
