УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ ОХРАНА КУЛЬТУРНОГО СУВЕРЕНИТЕТА РОССИИ
Л. КЛЕБАНОВ
Клебанов Лев, старший научный сотрудник Института государства и права РАН, кандидат юридических наук, доцент.
В ближайшее десятилетие первичным условием конкурентоспособности любого общества станет сохранение общественной идентичности. Особую роль будет играть совершенствование и поддержание устойчивой системы общественных ценностей, действенно мотивирующих общество к достижению успеха в глобальной конкуренции. Общество, не осознающее себя как обособленная целостность, участвующая в жестокой конкуренции, равно как и общество, система мотивации которого не ориентирована на коллективный успех, обречено на поражение и разрушение <1>. Иными словами, потеря национальной идентичности влечет утрату страной способности позиционировать себя как суверенное государство в современном мире и отстаивать собственные интересы. ——————————— <1> См.: Делягин М. Глобальные требования к России // Наш современник. 2004. N 2. С. 192.
Нельзя не согласиться с мнением о том, что любая культура имеет среди прочего функцию защиты и сохранения национально-государственной идентичности. Подрыв суверенитета начинается не с отказа от ядерного оружия и не с перехода под контроль других государств или военных блоков границ, стратегических аэродромов или газотранспортной системы, а именно с контроля над идентичностью и культурой как важным генератором идентичности <2>. В таких условиях особую значимость приобретает культурный суверенитет страны и его охрана. ——————————— <2> См.: Окара А. «Культурный суверенитет» нации в эпоху постмодернизма, или Как перекодировать «локальную» культуру // Зеркало недели. Человек. 2007. N 42. 11 — 18 ноября.
Если говорить о понятии суверенитета в целом, то следует заметить, что в литературе насчитывается несколько его видов. Самый распространенный из них — государственный суверенитет, под которым понимается верховенство государственной власти внутри страны и ее независимость во внешней сфере. Кроме того, конституционное право оперирует еще двумя видами суверенитета, такими как национальный суверенитет и народный суверенитет <3>. ——————————— <3> См.: Большой юридический словарь / Под ред. А. Я. Сухарева. 3-е изд. М.: Инфра-М, 2006. С. 727.
Наряду с упомянутыми выделяются также экономический, правовой, технологический, продовольственный, налоговый, потребительский, ресурсный суверенитеты. Культурный суверенитет тоже рассматривается в виде самостоятельной категории и понимается некоторыми авторами как способность отстаивать, пропагандировать, распространять на другие страны и регионы свои культурные ценности и влияние в сфере культуры, создавать положительный имидж нации и стимулы к взаимообменам <4>. ——————————— <4> См.: Глущенко В. В. Право как инструмент снижения инвестиционных рисков национальной экономики в условиях глобализации // Законодательство и экономика. 2006. N 9.
Всякий суверенитет подразумевает под собой внешний и внутренний аспекты. Внешним аспектом культурного суверенитета России является независимость культурной политики с другими государствами, международными и иностранными организациями, а также с иностранными гражданами; способность (как сказано выше) распространять культурные ценности при международных отношениях и обеспечивать неприкосновенность культурных ценностей в таких отношениях. Внутренним аспектом культурного суверенитета России является верховенство культурной политики государства внутри страны, защита культурных устоев и обеспечение неприкосновенности культурных ценностей. Суть культурного суверенитета заключается в реализации конституционного права граждан на доступ к культурным ценностям и в конституционной обязанности каждого заботиться о сохранении культурных ценностей, беречь их, а также в реализации прав Российской Федерации и ее многонационального народа на сохранение и развитие своей культурно-национальной самобытности, защиту, восстановление и сохранение историко-культурной среды обитания без какого-либо вмешательства извне. Мы отдаем себе отчет в том, что вышеназванные характеристики никоим образом не являются «истиной в последней инстанции». Однако, как представляется, они дают возможность составить общее представление о культурном суверенитете, тем более что данное понятие не имеет единообразного понимания. Отчасти это можно объяснить мультивариантностью значений слова «культура». Как отмечает А. П. Семитко, «…в философской литературе насчитывается свыше 500 определений понятия «культура» и число их постоянно растет» <5>. По поводу сложности уяснения данного понятия немецкий философ И. Гердер указывал: «Нет ничего менее определенного, чем это слово — «культура»…» <6>. ——————————— <5> См.: Семитко А. П. Правовая культура социалистического общества: сущность, противоречия, прогресс. Свердловск, 1990. С. 12. <6> См.: Гердер И. Идеи к истории философии человечества. М., 1977. С. 6 — 7.
Значение культурного суверенитета трудно переоценить, особенно в нынешнее время. Известно, что наступивший век характеризуется строительством нового глобального общества и доминированием процесса глобализации. Одна из особенностей этого процесса заключается в унификации культур различных народов в один «плавильный котел» и образовании наднационального культурного континуума. По мнению ряда исследователей, появление глобальной культуры, имеющей объективный характер, может внести позитивный вклад в развитие творчества, способствовать обогащению различных культур в процессе их взаимодействия, формированию глобальных рынков для обмена культурной продукцией, вызвать впечатляющие изменения в культурном пространстве, которые происходят под влиянием изменений в таких секторах, как радио, кино, телевидение, всемирная сеть Интернет <7>. В то же время они справедливо, по нашему мнению, предостерегают от идиллического восприятия глобализации, которая способна привести к общественной нестабильности и нанести ущерб национальным и этническим культурам. Глобализация среди прочего сопровождается кризисом базовых ценностей: выраженной тенденцией постепенного разрушения семьи, усиления влияния антикультуры и массовой культуры, характеризующихся прежде всего духовным оскудением <8>. ——————————— <7> См.: Богатырева Т. Глобализация и императивы культурной политики современной России // http://www. viperson. ru. <8> См.: Богатырева Т. Указ. соч.; Азроянц Э. Глобализация: катастрофа или путь к развитию? М.: Новый век, 2002. С. 332 — 333.
Следует отметить, что всякий культурный суверенитет основывается на культурных ценностях, их защите, надлежащем использовании, хранении и преумножении. Питирим Сорокин отмечал, что именно ценность служит основой и фундаментом всякой культуры <9>. Следовательно, основой культурного суверенитета будут культурные ценности. ——————————— <9> См.: Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М.: Политиздат, 1992. С. 429.
Значение культурных ценностей поистине уникально и многогранно. Они играют определяющую во многом роль при воспитании патриотизма и гражданской позиции; позволяют изучить и осознать тысячелетнюю историю России и ее народов; приобщают людей к пониманию выдающихся достижений мирового и отечественного художественного искусства; помогают сохранить самобытность и духовную неповторимость народов России в эпоху глобализации и не допустить культурной ассимиляции; укрепляют государственно-конфессиональные отношения и способствуют улучшению духовно-религиозного климата; положительно влияют на душевное состояние человека; содействуют дружескому диалогу культур разных народов и стран; имеют важное значение для развития такой сферы национальной и международной экономики, как туризм <10>. ——————————— <10> См.: Вершков В. В. Уголовная ответственность за невозвращение на территорию Российской Федерации предметов художественного, исторического и археологического достояния народов Российской Федерации и зарубежных стран: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2005. С. 10 — 11.
Обеспечить культурный суверенитет России необходимо путем принятия соответствующих мер, среди которых выделяются правовые меры. В числе этих мер, в свою очередь, следует особо выделить уголовно-правовые. Однако при правовой (в том числе и уголовно-правовой) защите культурного суверенитета возникают определенные сложности. Дело в том, что действующие нормы уголовного законодательства не содержат единообразного определения предмета преступлений, посягающих на культурные ценности. Как известно, если терминология предмета неизвестна, неизвестен и сам этот предмет. Попытаемся внести некоторую ясность в определение культурных ценностей. По мнению культурологов, культура имеет два характерологических аспекта: 1) дезаксиологический (внеценностный, объективистский), согласно которому в культуру входит все, созданное человеком: и средства созидания, и орудия уничтожения, и литературный язык, и уголовный жаргон. По образному выражению В. Е. Давидовича, «как факты культуры полагаются в одном ряду плуг и гильотина, величественная симфония и похабная частушка»; 2) аксиологический (ценностный), когда факты культуры соотносятся с принятой системой ценностей и ранжируются на положительные и отрицательные, светлые и темные. Ценность, ценимое, предпочитаемое, благосодержащее — все это указывает на нечто позитивное для человека и человеческой жизни <11>. ——————————— <11> См.: Культурология. Краткий тематический словарь. Ростов н/Д: Феникс, 2001. С. 69.
Схожее, на наш взгляд, понятие культурной ценности через призму аксиологического аспекта дает Б. И. Кононенко. Он включает в это понятие нравственные и эстетические идеалы, нормы и образы поведения, имеющие историко-культурную значимость здания, сооружения и предметы, и т. д. <12>. В этой связи В. В. Кулыгин замечает, что «в широком философском смысле это понятие охватывает как материальные объекты, так и продукты духовной деятельности». Далее В. В. Кулыгин говорит следующее: «Разумеется, такое понимание неприемлемо для юриспруденции, поэтому в праве и юридической науке культурными ценностями признаются лишь материальные ценности культуры. Это не значит, что духовные ценности не являются предметом правового регулирования. Они охраняются правом прежде всего как интеллектуальная собственность, в иных юридических формах…» <13>. ——————————— <12> См.: Кононенко Б. И. Культурология в понятиях, терминах, именах. М.: Щит, 1999. С. 127. <13> См.: Кулыгин В. В. Уголовно-правовая охрана культурных ценностей: Монография. М.: ИГ «Юрист», 2006. С. 25.
Принципиально мы согласны с В. В. Кулыгиным в том, что культурными ценностями в интересующем нас контексте на текущий момент являются лишь материальные предметы. Тем не менее не следует забывать, что уже в 90-х годах в российском музейном деле определился круг нематериальных объектов наследия, становящихся объектами музеефикации. Это духовная культура (музыка, танец, фольклор); производственные процессы (в промышленности, сельском хозяйстве, промыслы, ремесла и т. д.); традиционные действия, ритуалы, обычаи и т. д. <14>. Достаточно сказать, что некоторые специалисты считают (и обоснованно) одной из угроз национальной безопасности России в наступившем тысячелетии вероятность утраты русского литературного языка <15>. ——————————— <14> См.: Музейное дело России / Под ред. М. Е. Каулен, И. М. Косовой, А. А. Сундиевой. М.: Изд-во «ВК», 2003. С. 418. <15> См.: Гуров А. И. Угрозы национальной безопасности Российской Федерации и их уголовно-правовое регулирование // Уголовное право в XXI веке: Материалы Международной научной конференции на юридическом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова. 31 мая — 1 июня 2001 г. М.: ЛексЭст, 2002. С. 13 — 14.
На рубеже XX и XXI веков ЮНЕСКО был впервые составлен список из 19 «неосязаемых» объектов, подлежащих охране как часть всемирного культурного наследия. В материалах по культурной политике, опубликованных ЮНЕСКО, говорится буквально следующее: «Наше определение культурного наследия требует серьезного пересмотра» <16>. ——————————— <16> См.: Музейное дело России. С. 418.
Следует отметить, что неуголовно-правовая база, используемая при защите этого наследия, противоречива. На сегодняшний день насчитывается около двухсот актов международного и национального характера, регулирующих отношения по поводу культурных ценностей. Нередко эти акты противоречат друг другу, а в некоторых случаях — уголовному законодательству. Например, бланкетное законодательство не признает самостоятельности преступления, предусмотренного ст. 190 УК РФ, и рассматривает его лишь как форму контрабанды <17>. ——————————— <17> См. подробнее: ст. ст. 56 и 57 Закона РФ от 15 апреля 1993 г. «О вывозе и ввозе культурных ценностей».
В ст. 190 УК РФ в качестве предмета преступления выступают предметы художественного, исторического и археологического достояния народов Российской Федерации и зарубежных стран; в ч. 2 ст. 188 УК РФ — культурные ценности; в ст. 164 УК РФ — предметы или документы, имеющие особую историческую, научную, художественную или культурную ценность. В ст. 243 УК РФ предусматриваются в качестве предмета памятники истории и культуры, природные комплексы или объекты, взятые под охрану государства, предметы и документы, имеющие историческую или культурную ценность, а также особо ценные объекты или памятники общероссийского значения. Как справедливо замечают по этому поводу С. А. Приданов и С. П. Щерба, «вместо единого и четкого понятия мы получаем обилие определений, вводящих в заблуждение» <18>. При этом все преступления содержатся в разных главах и разделах УК РФ (кроме ст. ст. 188 и 190), а значит, имеют, исходя из логики законодателя, разные видовые и родовые объекты. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Вопросы, касающиеся преступлений, посягающих на культурные ценности, рассмотрены также в статье С. П. Щербы, С. А. Приданова «Преступления, посягающие на культурные ценности, и их квалификация по УК РФ» // Журнал российского права. 1998. N 9. —————————————————————— <18> См.: Приданов С. А., Щерба С. П. Преступления, посягающие на культурные ценности России: квалификация и расследование. М.: Юрлитинформ, 2002. С. 29.
Не стоит также забывать, что преступления в отношении культурных ценностей могут квалифицироваться и по другим статьям УК РФ, о чем наглядно свидетельствует официальная статистика. Как правило, это нормы, предусматривающие уголовную ответственность за хищения (кражи, грабежи, разбои, мошенничества). Однако не исключено, что деяниями, предметом которых являются культурные ценности, могут выступать присвоение или растрата, причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, умышленное или неосторожное уничтожение или повреждение имущества <19>. Так, например, если изучить структуру хищений художественных, исторических и культурных ценностей за 2006 г., то можно убедиться, что собственно кражи в этой структуре составляют 86,5% <20>. ——————————— <19> См., напр.: Преступные посягательства на культурные ценности в России. ГИАЦ МВД России. М., 2007. С. 8; Лукашук И. И., Наумов А. В. Международное уголовное право: Учебник. М.: Спарк, 1999. С. 179. <20> См.: Преступные посягательства на культурные ценности в России. 2007. С. 9.
Кроме того, уголовно-правовая защита культурного суверенитета может осуществляться с помощью ст. 356 УК РФ «Применение запрещенных средств и методов войны» в части разграбления национального имущества. Данное деяние входит в группу военных преступлений, которые, в свою очередь, отнесены к преступлениям против мира и безопасности человечества. Специалисты в области международного уголовного права, опираясь на соответствующие конвенции, в частности на Гаагскую конвенцию «О защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта» от 14 мая 1954 г., под разграблением национального имущества на оккупированной территории понимают прежде всего разграбление культурных ценностей <21>. ——————————— <21> См.: Наумов А. В. Российское уголовное право: Курс лекций. В 2-х т. Т. 2. Особенная часть. М.: Юрид. лит., 2004. С. 818; Кибальник А. Г., Соломоненко И. Г. Преступления против мира и безопасности человечества / Под научн. ред. А. В. Наумова. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 229.
Такой «разброс» норм, где в качестве предмета преступления выступают культурные ценности, по разным главам и разделам УК никак не способствует оптимизации уголовно-правовой охраны культурных ценностей. В связи с этим В. В. Кулыгин, в частности, пишет: «Можно еще понять логику авторов Уголовного кодекса по отношению к контрабанде культурных ценностей, где они включены в перечень предметов контрабанды наряду с наркотическими средствами… но в случаях хищения культурных ценностей, их невозвращения на территорию РФ и уж тем более уничтожения или повреждения памятников истории и культуры сам предмет посягательства и направленность умысла виновных лиц с очевидностью свидетельствуют о том, что подобные деяния причиняют ущерб именно культуре как таковой, однако соответствующей «ниши» в действующем Уголовном кодексе для данного объекта не предусмотрено» <22>. В связи с этим В. В. Кулыгин полагает, что преступления, посягающие на культурные ценности, следует объединить в отдельной гл. 25.1 «Преступления против исторического и культурного наследия» <23>, которая, как нетрудно заметить, будет содержаться в разделе IX УК РФ «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка». ——————————— <22> См.: Кулыгин В. В. Уголовно-правовая охрана культурных ценностей: Монография. М.: ИГ «Юрист», 2006. С. 33. <23> См.: Там же. С. 187 — 189.
И. М. Мацкевич и О. А. Кутяева отмечают буквально следующее: «Исходя из… распределения составов преступлений, связанных с охраной культурных ценностей, возникают следующие вопросы. Прежде всего, статьи (ст. 164, ч. 2 ст. 188 (речь о контрабанде культурных ценностей), ст. 190, ст. 243 УК РФ. — Л. К.) оказались разбросаны по различным главам УК РФ, что привело к некоторому хаотическому восприятию родовых и видовых объектов… Между тем, очевидно, что рассматриваемая группа преступлений отграничивается от других преступлений прежде всего признаками предмета» <24>. ——————————— <24> См.: Мацкевич И. М., Кутяева О. А. Уголовно-правовой и криминологический анализ основных составов преступлений, посягающих на предметы и документы, имеющие особую историческую, научную, художественную или культурную ценность // Прокурорская и следственная практика. 2003. N 3 — 4. С. 129 — 130.
Мы считаем, что преступления против культурных ценностей будут объединены самостоятельным родовым объектом. Родовой объект, как известно, есть группа однородных благ (интересов) претерпевающей посягательства однородной группы преступлений, причем именно родовой объект положен в основу деления Особенной части УК РФ на разделы, а иногда и на главы <25>. ——————————— <25> См.: Наумов А. В. Российское уголовное право: Курс лекций. В 3-х т. Т. 1. Общая часть. М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 307.
Происхождение словосочетания «родовой объект» предполагает обращение к понятию «род», поскольку без исследования этого понятия вряд ли можно дать определение родового объекта, в основе которого и лежит слово «род». Род — это общая философская характеристика для группы предметов с общими существенными свойствами, несущественные свойства которых отличаются друг от друга <26>. ——————————— <26> См.: Философский энциклопедический словарь. М.: Инфра-М, 2004. С. 398.
Исходя из выделенного выше определения, такие существенные свойства, общие для группы предметов, будут заключать преступления, посягающие на культурные ценности, в единый раздел, т. е. объединены такие деяния будут общим родовым объектом. Учитывая все вышеизложенное, мы можем сделать вывод о том, что именно культурные ценности как предметы преступных посягательств лежат в основе интереса (правоохраняемого блага), являющегося родовым объектом соответствующих преступлений. Кроме того, мы солидарны с В. В. Кулыгиным в том, что преступления, посягающие на культурные ценности, должны быть структурно обособлены. Однако мы полагаем, что содержаться нормы о таких преступлениях должны именно в самостоятельном разделе, а не в главе (аргументацию см. выше). В этой связи возникает вопрос: а есть ли насущная необходимость в существовании самостоятельного раздела в рамках УК РФ, охраняющего культурные ценности? По нашему мнению, ответ на этот вопрос может быть только утвердительным. Чтобы разъяснить нашу позицию, придется обратиться к проблеме о соотношении символического и рационального в уголовном праве. Так, например, А. Э. Жалинский заметил, что по природе своей уголовное право имеет символическое содержание, которое воспринимается людьми-адресатами в качестве символа, послания о намерениях государства, его политике, защищаемых ценностях и в то же время выступает как реальное явление, которое имеет свои рациональные основания и следствия <27>. Включение самостоятельного раздела о преступлениях, посягающих на культурные ценности, было бы поистине знаковым шагом на пути к укреплению культурного суверенитета и демонстрировало бы высокую степень заботы о культурном богатстве со стороны государства. Примечательно, что такое решение уже принял китайский законодатель. В УК Китая содержится отдельный параграф 4 «Преступления против управления культурными ценностями» (ст. ст. 324 — 329). В то же время Уголовный кодекс Испании содержит девять норм, предусматривающих ответственность за посягательства на культурные ценности, которые содержатся в разных частях УК этой страны. При этом УК Испании включает в себя самостоятельную главу II «О преступлениях, касающихся исторического наследия». ——————————— <27> См.: Жалинский А. Э. Уголовное право между символическим и рациональным // Государство и право. 2004. N 3. С. 51.
Культурному суверенитету, как уже отмечалось, может быть нанесен непоправимый урон во время вооруженных конфликтов и войн. Испокон веков была хорошо известна связь захваченных сокровищ с судьбой их покоренного владельца. Этим достигалось «уменьшение страны», «доведение ее до небытия» <28>. Комментируя потери культурных ценностей во время Великой Отечественной войны, М. М. Богуславский отмечает, что «организованное разграбление художественных ценностей было одним из проявлений человеконенавистнической политики германского фашизма, осуществлением национально-культурного геноцида» <29>. Результатом такой политики должно было стать полное уничтожение культуры оккупированных стран и порабощенных народов, прежде всего СССР. Довольно красноречиво в этой связи высказался А. Гитлер: «Памятники искусства на Восточном фронте не имеют значения и подлежат разрушению… У славян не может, а главное не должно быть культуры». Не случайно А. Н. Трайнин в качестве самостоятельной особой формы геноцида выделял геноцид национально-культурный, направленный на уничтожение национальной культуры преследуемых народов, ее достижений и богатств <30>. ——————————— <28> См.: Багдасаров Р. Спор о культурном суверенитете // www. promonitor. ru. 18.11.2007. <29> См.: Богуславский М. М. Культурные ценности в международном обороте: правовые аспекты. С. 238. <30> См.: Трайнин А. Н. Избранные произведения. Защита мира и уголовный закон / Под общ. ред. Р. А. Руденко. М.: Изд-во «Наука», 1969. С. 408.
В годы Второй мировой войны немецко-фашистские оккупанты с особым ожесточением пытались уничтожить древние русские города, сохранившие памятники древнерусского искусства. На Нюрнбергском процессе обвинитель от СССР М. Ю. Рагинский говорил о варварских разгромах городов Новгорода, Пскова и Смоленска <31>. ——————————— <31> См.: Нюрнбергский процесс. Т. III. Военные преступления и преступления против человечности. М., 1958. С. 546 — 549.
Точная цифра утраченных во время Второй мировой войны культурных ценностей еще не определена. Начавшая действовать еще в 1943 г. Чрезвычайная государственная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, в которой работали такие авторитетные специалисты, как И. Грабарь, В. Лазарев и Б. Виппер, установила ущерб, нанесенный 64 особо ценным из 427 пострадавших советских музеев, а также 4000 библиотек и архивам 19 областей. Работы по розыску осложняются тем, что в большинстве своем гитлеровцы уничтожали описи и инвентарные книги. Так, например, директор Новгородского объединенного музея-заповедника Н. Гринев отметил, что по уничтоженным или вывезенным 3000 иконам, 200 картинам и обширной коллекции фарфора, сфрагистики (княжеские печати) и 30000 книг нет никакой документации <32>. ——————————— <32> См.: Клин Г. Потери в цифрах. Роскультура представила интернет-каталог «Культурные ценности — жертвы войны» // Российская газета. 2008. 5 февраля.
Как следует из всего вышеизложенного, угроз культурному суверенитету страны существует немало, а его важность поистине колоссальна. Он является, без сомнения, «становым хребтом» российской государственности, и от его сохранности во многом зависит благополучие России в новом тысячелетии. Проблема уголовно-правовой охраны отечественного культурного суверенитета достаточно актуальна и нова для того, чтобы стать объектом пристального внимания как со стороны ученых-юристов, так и практиков. Автор надеется, что настоящая статья послужит поводом для соответствующих дискуссий среди специалистов не только в области уголовного, но и иных отраслей права.
