(Осинцев Д. В.) («Российский юридический журнал», 2011, N 3)
К ВОПРОСУ О КАТЕГОРИИ «ЮРИДИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС»
Д. В. ОСИНЦЕВ
Осинцев Дмитрий Владимирович — кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и практики управления Уральской государственной юридической академии (Екатеринбург).
Представлена авторская позиция относительно понимания категории «юридический процесс». Рассматриваются различные «традиционные» виды юридических процессов. Делается вывод о неприменимости объектного подхода к исследованию процесса. Автор отмечает, что не вся деятельность нуждается в юридической регламентации, часть упорядочения деятельности носит традиционный характер. Предложены три подхода к анализу допустимости установления, критериев применения и реализуемости юридических производств.
On the question of «juridical process» category D. V. Osintsev
Author’s position on understanding of «juridical process» category is presented. Different «traditional» types of juridical processes are analyzed. The author comes to a conclusion that objective approach can’t be used in process research and that not every type of activity should undergo legal regulation — part of arranged activity is traditional. Three approaches towards possibility of creation, criteria of use and realization of juridical proceedings are suggested.
Если любому юристу задать вопрос, с чем для него ассоциируется слово «процесс», то вне сомнения можно будет услышать об установленном порядке разрешения какого-либо дела и постановлении того или иного юридического акта. Может быть, еще прозвучит вдумчивое добавление, что это всегда некоторая властная процедура, связанная с вторжением официальной авторитетной инстанции в разрешение определенного юридически значимого вопроса, возникшего между участниками правоотношений. Слово «процесс» обычно толкуется как «ход какого-либо явления, последовательная смена состояний, стадий развития» <1>, «тот способ или тот метод, которым данное состояние системы или части системы превращается в другое ее состояние» <2>. ——————————— <1> Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1981. С. 558. <2> Парсонс Т. Социальная система. М., 2002. С. 304.
По классическому определению П. А. Сорокина, социально-культурный процесс — это «любой вид движения, модификации, трансформации, чередования или «эволюции», короче говоря, любое изменение данного изучаемого объекта в течение определенного времени, будь то изменение его места в пространстве либо модификация его количественных или качественных характеристик. Любой процесс, чтобы называться таковым, должен включать в себя следующие составляющие: 1) логическое подлежащее — единицу, то есть то, что изменяется или находится в процессе; 2) временные отношения; 3) пространственные отношения; 4) направление» <3>. ——————————— <3> Сорокин П. А. Социальная и культурная динамика. М., 2006. С. 97. Проанализировать нечто как процесс «означает разложить это целое на некоторые части, каждая из которых будет единицей по отношению ко всему целому. Поэтому разложить нечто в соответствии с категорией процесса — это значит иметь возможность разбивать его на части, каждая из которых содержит свойства целого, то есть является единицей. Это первый необходимый признак понятия процесса. Второй существенный признак понятия процесса — это то, что между выделенными таким образом единицами могут быть установлены определенные связи во времени, то есть определенная стыковка их в одно целое» (Щедровицкий Г. П. Проблемы логики научного исследования и анализ структуры науки. М., 2004. С. 260).
Последовательные юридические акции действительно выглядят как некоторый вариант движения. Такая длительность, по утверждению А. Бергсона, сопровождается рядоположением согласно определенному закону пространственно-временных проявлений связанной с ней деятельности <4>. Но это еще не процесс. Для наличия процесса далеко не достаточно простой регламентации последовательности стадий производства по каким-либо делам и совершаемым участниками действий, а также формы их фиксации и осуществления контроля за их реализацией <5>. ——————————— <4> Бергсон А. Опыт непосредственных данных сознания. М., 1992. С. 85, 94. <5> Масленников М. Я. Административно-юрисдикционный процесс: понятие и соотношение с иными видами процессуально-правовой деятельности // Государство и право. 2001. N 2.
Установление последовательности выполнения чего-либо — это алгоритм, но не процесс <6>. Нужна длительность отношений, выделенных как самостоятельный объект, доступный наблюдению. Например, лицензирование как процесс можно фиксировать по количеству выданных лицензий, перечням разрешенных видов деятельности и видов, осуществляемых без лицензий, показателям деятельности лицензиата, утраты интересов к реализации той или иной деятельности, нормативным и организационным корректировкам в ее осуществлении и т. д. ——————————— <6> Резник В. М. Введение в социальную теорию. Социальная системология. М., 2003. С. 253.
Иначе говоря, в рамках мониторинга известных разрешительных отношений перед нами процесс, когда выбран познавательный тип деятельности, а наблюдатель не является ее участником. Но тогда получается, что при заданных условиях юридически значимые действия находятся в каком-то ином измерении, сами по себе они никакой процесс не представляют. Действительно, если выдано разрешение, приостановлено действие лицензии, аннулирована квота, разве что-то изменилось по отношению к какому-либо юридическому объекту? Причем проблематично в данной ситуации установление того, что есть юридический объект, как он нам дан или какие подходы мы используем для его исследования в категории процесса. Видимо, стоит рассмотреть терминологически устоявшуюся фразу «юридический процесс» с общесоциологических и методологических позиций. Итак, признаки процесса: 1) наличие объекта — изменяющейся единицы, причем изменяющейся до степени неидентифицируемости с предыдущим состоянием <7>; ——————————— <7> Сорокин П. А. Указ. соч. С. 107.
2) процесс — это тот способ или метод, которым данное состояние системы или части системы превращается в другое ее состояние <8>; ——————————— <8> Парсонс Т. О социальных системах. М., 2004. С. 303.
3) процесс есть нечто такое, что сначала особым образом расчленяется, причем для объединения результатов этого расчленения вводится связь особого типа — связь следования во времени, и что благодаря этой связи опять предстает как то же самое целое <9>; ——————————— <9> Щедровицкий Г. П. Проблемы логики научного исследования… С. 260, 261.
4) процесс всегда является в каком-то смысле коммуникацией <10>; ——————————— <10> Парсонс Т. О социальных системах. С. 35.
5) в каждом состоянии объект представлен одновременно и в целом, и как бы одной своей частью, можно находить «законы изменения» и выражать их в функциональных зависимостях <11>; ——————————— <11> Щедровицкий Г. П. Исходные представления и категориальные средства теории деятельности. М., 1995. С. 82.
6) процесс есть определенный способ получения изображения объекта, особый способ связи этих изображений в единое представление и, наконец, подразумевание, что объект такой, каким мы его в этом собранном виде изобразили <12>. ——————————— <12> Щедровицкий Г. П. Знак и деятельность. М., 2005. Кн. 1. С. 93 — 95.
Далее остается только предпринять некоторые усилия и попытаться обнаружить указанные признаки в известных юридических процессах, но тут предстоит столкнуться с непреодолимой преградой: никакого объекта в юридическом процессе нет. Ничто не изменяется, ничто не модифицируется, ничто не превращается. Действительно, разве имеет место какой-либо объект в законодательном процессе, если закон только формируется как нормативный массив, эталон, образец и т. п., предполагающий дальнейшую его реализацию и трансляцию? Разве заранее известен итог административных производств? Никак нет, совершенно неясно, состоится ли акт регистрации, подтверждения соответствия, государственного контроля (надзора), лицензирования, постановки на миграционный учет, таможенного декларирования и т. д. Тем более проблематичны результаты гражданских и уголовных судопроизводств, не говоря уже о таких специфичных юридических практиках, как парламентское или техническое расследование <13> и пр. ——————————— <13> Федеральный закон от 27 декабря 2005 г. N 196-ФЗ «О парламентском расследовании Федерального Собрания Российской Федерации» // СЗ РФ. 2006. N 1. Ст. 7; Порядок проведения технического расследования причин аварий на объектах, поднадзорных Ростехнадзору; утв. Приказом Минприроды России от 30 июня 2009 г. N 191 // Бюл. нормат. актов РФ. 2009. N 44.
Вообще говоря, те юридические акты, которые могут быть приняты в результате юридических производств, и объектами в собственном смысле этого слова назвать нельзя. Это искусственно сформированные юридические конструкции, а вот что касается объекта, то здесь необходимо перейти на иную точку зрения, сравнить натуралистический и деятельностный подходы. Лишь в натуралистическом подходе адекватными исследовательской позиции являются категории вещи, свойства, отношения и процесса, все подчиняется единым всеобщим законам, а сами процессы непрерывны, необратимы <14>. Вместе с тем перечисленные категории совершенно не пригодны для характеристики юридических практик. Вполне очевидно, что завершающее любое юридическое производство решение (акт) — это не вещь, у него нет ни свойств, ни отношений, ни процессуальных связей. Причем последовательности юридических акций свободно прерываются, например путем приостановления производства по делу (гл. 17 ГПК РФ, гл. 28 УПК РФ), предоставления отсрочки или рассрочки исполнения юридического акта (ст. 31.5 КоАП РФ), отложения его рассмотрения (ст. 169 ГПК РФ, ст. 158 АПК РФ), не говоря уже об условной возможности обратимости юридических производств в связи с прекращением юридических акций, в том числе даже после фактического исполнения состоявшегося юридического акта (в связи с реабилитацией <15>, отказом взыскателя от взыскания <16> и т. п.). ——————————— <14> Щедровицкий Г. П. Системное движение и перспективы развития системно-структурной методологии // URL: http://www. fondgp. ru/gp/biblio/rus/69. <15> Закон РФ от 18 октября 1991 г. «О реабилитации жертв политических репрессий» // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. N 44. Ст. 1428. <16> Статья 43 Федерального закона от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ // СЗ РФ. 2007. N 41. Ст. 4849.
Так что же такое перед нами, когда наблюдается последовательность юридических действий (операций), направленных на получение определенного результата: нормы индивидуального правового акта, стандарта и т. д.? Думается, это не что иное, как другая категориальная характеристика системного анализа <17> — организованность деятельности, т. е. некоторая сборка элементов, объединение их в целое, установление отношений и связей <18>. ——————————— <17> Принцип системного представления обязывает нас рассматривать всякое проявление деятельности как минимум в четырех планах, а именно в плане: а) процессов; б) функциональных структур; в) организованностей материала, или морфологии; г) «чистого» материала, или субстрата (Путеводитель по основным понятиям и схемам методологии организации, руководства и управления: Хрестоматия по работам Г. П. Щедровицкого. М., 2004. С. 30 — 34). <18> Щедровицкий Г. П. Оргуправленческое мышление: идеология, методология, технология (из архива Г. П. Щедровицкого). М., 2000. Т. 4. С. 62.
Причем такая организованность ритуальная. Стоит обратить внимание на то, как метко охарактеризовал юридическую деятельность в этом плане Р. Коллинз: «Ритуал — это стандартизированное церемониальное поведение, исполняемое группой людей. Оно включает в себя общие для всех эмоции и создает символическую веру, которая еще сильнее привязывает людей к группе. Судебный процесс вновь и вновь подтверждает веру в законы и создает эмоциональные узы, которые вновь и вновь связывают членов общества воедино. С этой точки зрения иррелевантно, каким именно образом реагирует на все это сам преступник. Преступник — это аутсайдер, объект ритуала, а не участник его. Он или она — необходимый материал для продуцирующей солидарность машины, а не получатель ее выгод» <19>. ——————————— <19> Коллинз Р. Социологическая интуиция: введение в неочевидную социологию. М., 2004. С. 517 — 519.
В связи с этим неоправданность и бесполезность закрепления отдельных видов мер юридического влияния и правил их применения ничуть не умаляют их роли в социальном сознании: пусть назначенный административный штраф в 100 руб. будет реально исполнен, процедура соблюдена, справедливость восстановлена, фрустрирующие факторы сняты, главное — ритуал исполнен. Допущенная ошибка в именовании категорий, характеризующих юридические практики, носит не только терминологический характер. Дело в том, что имеющийся инструментарий попал в ситуацию «юридического тоталитаризма», когда любой вид деятельности и включенные в нее процессы стали пытаться регламентировать правовыми нормами или какими-то иными юридическими инструментами. Существует ряд естественных процессов, которые не нуждаются в каких-либо предписаниях, так как реализуются без внешнего вмешательства, будучи самоорганизованными: обеспечение энергией, газом, теплом, телекоммуникациями и связью, дизайн, выполнение геодезических и картографических работ, проектирование, определение ценовых показателей и оценочная деятельность, оценка состояния окружающей среды, гидрометеорологических показателей, проведение научных исследований, обучение, лечение, творчество и т. д. Однако все они подлежат юридическому нормированию и перечислены в Классификаторе правовых актов <20>. Попытки юридически регламентировать названные процессы привели либо к демонстрации несоответствия юридических средств применительно к стандартизируемым вариантам социального взаимодействия, либо попросту к анекдотичным ситуациям. ——————————— <20> Указ Президента РФ от 15 марта 2000 г. N 511.
Замечательно сказал В. М. Сырых о непригодности гражданско-правовых средств для регламентации образовательных отношений и неправильности низведения последних до уровня простого обслуживания заинтересованной аудитории: недопустимо, чтобы студенты диктовали, что и в каком объеме читать, какие проводить практические занятия и как организовать проведение промежуточных испытаний; обучение не тождественно образованию; публичный характер указанных отношений определяет обязанность образовательных учреждений вести обучение и воспитание в соответствии с государственным образовательным стандартом; ситуация, когда негосударственные учреждения наделяются властными государственными полномочиями, не представляет собой ничего исключительного, неординарного, поскольку это имеет место и в других сферах государственного управления, например в виде института частных нотариусов; диплом об образовании дается отнюдь не в силу договора, а в связи с тем, что выпускник обладает необходимым уровнем знаний, умений и навыков и успешно выдержал выпускные испытания; образовательный договор в лучшем случае дублирует известные положения закона и тем самым создает иллюзию подмены прямого действия закона индивидуальным документом; объектом образовательных отношений выступают такие духовные блага, как знания, умения, навыки, гражданственность, интеллигентность <21>, т. е. те показатели, которые вообще «ускользают» от права и юридической нормировки. ——————————— <21> Сырых В. М. Образовательные услуги и образовательные правоотношения: дискуссионные взгляды и действительное содержание // Журн. рос. права. 2010. N 4.
Многое верно, только представляются спорными утверждения, что образовательные правоотношения существуют именно как разновидность правоотношений. Представляется, что не только гражданско-правовые, но и какие-либо иные юридические средства других отраслей права плохо пригодны для формирования и развития образовательных практик. Вполне понятно, что юридической регламентации подлежат отношения по поводу организации, управления и руководства в сфере образования, но какой смысл пытаться юридически регулировать процессы обучения и воспитания и саму образовательную деятельность, которая протекает по тем образцам (стандартам, эталонам), которые условно можно именовать «педагогические нормативы». Кстати сказать, в естественных системах различного рода нормативов, отличных от юридического нормирования, неисчислимое множество: можем встретить диагностику заболеваний и медицинские процедуры, технические нормативы, индексы цен, правила композиции, методы научных исследований и т. д. Именно такую «облегающую» юридическую оболочку профессиональной медицинской практики определяет А. В. Тихомиров, указывая, что может быть задан режим профессиональной состоятельности, пригодности к медицинской деятельности, доступа к медицинской помощи, ее преемственности, профессиональной оценки, медицинской коллегиальности. В свою очередь, организационно-юридический режим может включать режимы идентификации субъекта и объекта медицинской деятельности, договорный, компенсаторно-платежный, информационно-коммуникационный, разрешительный и деликтный элементы <22>. Следует иметь в виду, что договорные отношения и компенсационные механизмы связаны не с самим фактом медицинского вмешательства, а с восполнением сопутствующих материальных затрат. ——————————— <22> Тихомиров А. В. Законодательные проблемы регулирования рынка медицинских услуг // Рос. юстиция. 2010. N 5. С. 51.
Условно говоря, такого рода практики формируются (если допустить их юридическое нормирование) по правилам «черного ящика»: «При построении таких моделей не интересуются внутренней структурой моделируемого объекта, но только его функцией или поведением» <23>. Совершено не важно, как образуются знания, навыки и умения, происходит выздоровление, появляются эскизный проект, новое вещество, материал, технология и т. д., главное, что все протекает по алгоритму, действия входа в систему и выхода из нее регистрируются, причем учитываются по условно заданным показателям эффективности деятельности. ——————————— <23> Моисеев В. И. Философия и методология науки. М., 2003. С. 115.
Мало того, в связи с этим приходится столкнуться еще с одной категориальной оппозицией, согласно которой в ходе процесса происходит качественное изменение объекта, а в результате юридических производств ничего подобного не случается, наоборот, какое-то количество юридически значимых действий может свидетельствовать о создании юридической конструкции и (или) подведении под нее действий и событий (например, известный тезис о свойствах доказательств, их допустимости, достаточности, достоверности и относимости позволяет с юридической непогрешимостью говорить о доказанности (недоказанности) того или иного юридического факта, даже если на самом деле это не так). В последнее десятилетие стало модно говорить о качественных характеристиках различных видов деятельности, в том числе относящихся к деятельностям по организации, управлению и руководству. Рассматриваются критерии обеспечения качества предоставления государственных и муниципальных услуг <24>, образования <25>, здравоохранения <26>, даже исполнения государственных функций. ——————————— <24> Постановление Правительства РФ от 3 октября 2009 г. N 796 «О некоторых мерах по повышению качества предоставления государственных (муниципальных) услуг на базе многофункциональных центров предоставления государственных (муниципальных) услуг» // СЗ РФ. 2009. N 41. Ст. 4782. <25> Положение о Межведомственной комиссии по вопросам повышения качества высшего юридического образования, утв. Указом Президента РФ от 12 января 2010 г. N 14-рп // Там же. 2010. N 3. Ст. 295. <26> Порядок организации работы по контролю и надзору за полнотой и качеством осуществления органами государственной власти субъектов РФ переданных полномочий РФ в сфере здравоохранения, утв. Минздравсоцразвития России от 12 августа 2008 г. N 418н // Бюл. нормат. актов РФ. 2008. N 45.
В связи с последним случаем стоит отметить решение коллегии ФТС России от 2 декабря 2010 г. «О результатах работы Приволжского таможенного управления и Российской таможенной академии по адаптации положений международных стандартов качества ИСО серии 9000 к процессу таможенного контроля», а также региональные стандарты, ранее введенные Приказом ПТУ от 31 марта 2010 г. N 214. Дело в том, что в них нет ни одного качественного показателя, предложены совершенно произвольные «весовые коэффициенты», относящиеся к действиям по таможенному декларированию и контролю. В частности, правильность заполнения граф поручения на досмотр сопровождается присвоением коэффициента 2, описание товара в свободных строках на оборотной стороне акта таможенного досмотра — 3, процедура контроля таможенной стоимости — 4, соответствие сведений представленным документам — 5, соблюдение правил классификации товара в соответствии с ТН ВЭД — 8 и т. д. У перечисленных деятельностей нет никаких качеств, перед нами обычные деконструкции оргуправленческих практик, довольно неуклюже показывающие, что заданные деятельности воспроизводятся, а нормы, которые их стандартизируют и регламентируют, транслируются. Применительно к сфере таможенного декларирования и контроля можно лишь констатировать, что процессы международной экономической интеграции, приграничного сотрудничества, региональной внешнеторговой кооперации идут автономно от «качества таможенного декларирования», оно вторично, оно — деятельность над деятельностью, искусственная, вспомогательная, сама юридически регламентированная, но не дающая юридических эталонов и образцов для международных экономических процессов. Л. Б. Ситдикова вполне обоснованно отмечает, что показатели, характеризующие медицинское учреждение, его кадровые, материальные и иные ресурсы, несмотря на всю их важность, при оценке качества конкретной медицинской услуги должны носить больше информационный характер, чем оценочный. В противном случае возможна подмена понятий: вместо качества оказываемой услуги оцениваться будет соответствие установленным нормативам медицинского учреждения, которое эту услугу должно оказывать. В свою очередь, качество оказания медицинской услуги будет содержать как субъективную составляющую (восприятие процесса оказания и результата услуги самим пациентом), так и объективную (квалификация врача и соблюдение им технологии диагностики и лечения, результат оказанной медицинской услуги в отношении состояния здоровья пациента и т. д.) <27>. Эти показатели настолько размытые и вариативные, что юридически их стабилизировать неэффективно, процесс излечения — это искусство и напряжение всех жизненных сил, по его завершении без каких-либо регламентов будет ясно, здоров пациент, болен или его вообще уже нет. ——————————— <27> Ситдикова Л. Б. Правовые критерии оценки качества медицинских услуг // Медицинское право. 2010. N 4. С. 24.
Кстати сказать, во избежание необоснованного вторжения в профессионально компетентностную сферу неюридических практик технического нормирования в сфере строительства федеральный законодатель раскрыл требования к безопасности зданий и сооружений: строительные конструкции и основания должны обладать такой прочностью и устойчивостью, чтобы не возникало угрозы причинения вреда жизни и здоровью людей, имуществу, окружающей среде, здание или сооружение должно быть спроектировано и построено таким образом, чтобы исключалась возможность возникновения пожара, обеспечивалась защита от опасных факторов пожара, чтобы опасные природные процессы и явления и (или) техногенные воздействия не вызывали перечисленных последствий, чтобы не возникало вредного воздействия на человека в результате физических, биологических, химических, радиационных и иных воздействий <28>. Известны задачи по возведению объекта капитального строительства, известен результат, связанный с вводом объекта в эксплуатацию и непосредственным использованием его по назначению, а вот что будет «внутри» производственной цепочки, юрист не ведает, не его это функция, так как изыскательские, проектировочные, строительные работы, сопутствующие им архитектурные, культурно-исторические, природоохранные и прочие решения — забота специалистов в соответствующей отрасли знания и деятельности. По сути дела, юридическое нормирование «облекает» собою естественно идущие процессы, пытаясь на них влиять, но чаще всего такие попытки неплодотворны. ——————————— <28> Статьи 7 — 10 Федерального закона от 30 декабря 2009 г. N 384-ФЗ «О безопасности зданий и сооружений» // СЗ РФ. 2010. N 1. Ст. 5.
Хотелось бы привести несколько аргументов в пользу того, что нормировка естественно протекающих процессов неудачна. Во-первых, они всегда были ранее, чем их юридическая стандартизация и регламентация. Думается, никто не поспорит с тем, что вне всяких образовательных или социальных стандартов осуществлялись процессы обучения, воспитания, лечебной практики и т. д. Верно отмечает А. В. Тихомиров, что медицинская помощь подчинена требованиям профессии (а не юридическим установлениям), состоит в целенаправленном воздействии на здоровье, польза или вред которого определяется мерой бережно предотвращенного вреда от развития патологии <29>. ——————————— <29> Тихомиров А. В. Указ. соч. С. 50.
Во-вторых, они осуществляются независимо, вне и помимо юридической нормировки. Уместны вопросы, когда заканчивается процесс воспитания человека: в общеобразовательном учреждении, или вузе, или трудовом коллективе, или, допустим, в Академии наук (верный ответ — никогда); когда изменяются или искореняются религиозные верования или идеологические установки: после вердикта Великого инквизитора или запрета КПСС (либо никогда, либо когда в общественном сознании идеи более не будут поддерживаться). Отсюда важнейший вывод: перед нами не просто деятельность, перед нами образцы мыследеятельности, включающие мышление, коммуникацию, процессы рефлексии и понимания, связывающие их <30>, но они правом не регламентируются. Невозможно становится что-либо предписывать, так как процессы идут сами по себе, их можно только зафиксировать, изобразить, обозначить определенным образом: указать на качества предметов, допустимые воздействия, эстетические признаки, эмоциональные состояния и т. п. Но заставить их свершаться, изолироваться или прекращаться в своем бытии — это совершенно неосуществимо или противоестественно. Правда, можно юридическими средствами ограничивать или вовсе запрещать участие в некоторых процессах: указывать на недопустимость совершения противоправных посягательств, накладывать эмбарго, призывать к отказу от потребления табака и алкоголя, т. е. сделать управляемой ситуацию процессуального поведения. Однако при помощи тех же самых средств невозможно развитие каких-либо процессов, примером чему служат бесплодные попытки организовать таможенное декларирование и уплату таможенных платежей в том регионе, где зарегистрирован участник внешнеэкономической деятельности, поскольку оформлялись они все равно там, где им удобней, что пришлось признать и зафиксировать еще в Таможенном кодексе РФ 2003 г. ——————————— <30> Громыко Ю. В. Московская методологическая школа: социокультурные условия возникновения, идейное содержание, проблемы развития // URL: http://www. fondgp. ru/lib/mmk/14.
Стандарты, образцы, эталоны, нормы деятельностей, куда включены разнонаправленные процессы, не обладают признаками проекта-предписания <31>, как большинство случаев юридической стандартизации и регламентации. Попросту не бывает обучения и воспитания «под гребенку», не бывает стандартных больных, технических решений, логистических схем, оценочных стоимостных показателей, рисковых факторов и т. п., они обладают некоторыми родовыми характеристиками, общими признаками, но в ходе осмысления ситуаций как бы «размножаются» и каждый раз индивидуализируются, требуют переосмысления и приумножения методов работы с ними. ——————————— <31> Дубровский В. Я. Введение в общую теорию деятельности // URL: http://www. fondgp. ru/lib/mmk/67.
Это обусловлено еще одним свойством внешней среды, если можно так его назвать, «упругостью объекта»: можно провести полный курс обучения и лечения в соответствии с нормативами, стандартами, методиками, технологиями, а результат будет нулевой или отрицательный, или наоборот; можно совершенно точно спроектировать ход строительства объекта, пока само его возведение не покажет ошибки или недостаточности проектных решений, но не исключено и обратное. О каких правилах может идти речь, если каждый раз перед нами новое творение? Иначе — абсурд: «неправильное» понимание произведений искусства, «неправильное» потребление нестандартизированных продуктов, «неправильные» приемы реагирования в экстремальных ситуациях и т. д. Попытки юридического вторжения в эти естественно протекающие социальные процессы всегда были и будут. Не случайно А. А. Зиновьев подчеркивал, что «объективность социальных законов вовсе не означает, будто люди не могут совершать поступки, не считаясь с ними. Как раз наоборот, люди их обычно вообще не знают и постоянно игнорируют их, поступая так, как будто никаких законов нет. Но люди столь же часто игнорируют законы природы, отчего последние не перестают существовать» <32>. Отчасти согласимся с мудрым высказыванием авторитетнейшего представителя социологической мысли, дополнив его: как бы в социуме ни старались «переделать» социальные законы, реорганизовать имеющиеся практики, в том числе юридические, действие объективного закона остается неизменным, только его феноменологические характеристики проявляются в разных конкретных ситуациях своеобразно и нестандартно (всем известно, если не справляется с обязанностями руководитель, то его место фактически замещает неформальный лидер, т. е. идея руководства и ее воплощение сохраняются). ——————————— <32> Зиновьев А. А. Логическая социология. М., 2008. С. 42.
Действительно, если попытаться реорганизовать муниципальные учреждения здравоохранения в межрайонные центры медицинского обслуживания, то на квалификацию медицинских работников это не повлияет ; если внедрить систему саморегулирования в сфере градостроительства и жилищно-коммунального хозяйства, то уровень изысканий, проектирования, выполнения строительных работ, энерго — и ресурсоснабжения останется все равно на том показателе, что соответствует достижениям науки и техники. Теперь об одном анекдотичном показателе. Крайне важные государственно-управленческие задачи по обеспечению безопасности от воздействия природных явлений, потребностей государства и населения в гидрометеорологической, гелиогеофизической информации, а также данных о загрязнении окружающей среды определены в качестве программных целей Росгидромета на 2010 — 2012 гг. <33>. Только почему-то для их решения предлагается ряд научно-технических действий, не адаптированных для государственного администрирования (оправдываемость штормовых предупреждений до 90%, опасных природных явлений — до 85%, заблаговременность прогнозов погоды с достоверностью не ниже 70% на срок до 6 дней, ведение метеонаблюдений с точностью 80 — 90%), по крайней мере приносящих экономический эффект на уровне 27,3 млрд. руб. (к 2030 г. — 55 млрд. руб.). Вопрос: если указанные показатели не будут достигнуты, что будет следствием? Так случилось, что природа почему-то не подчинилась нашим требованиям. Удивительно?! Кто будет отвечать и какой вид ответственности понесет за недостижение показателей эффективности деятельности государственных органов? ——————————— <33> Доклад Росгидромета о результатах и основных направлениях деятельности на 2010 — 2011 годы // URL: http://www. meteorf. ru/default. aspx.
Итак, когда же пригодны юридические производства, что они могут значить для нормирования социальных деятельностей? В ходе нормирования социальной среды (правотворческий юридический процесс) осуществляется создание, изменение или отмена какой-либо юридической конструкции. Далее в процессе конституционного судопроизводства по особым правилам путем логико-нормативных исследований уточняются юридические конструкции актов высшей юридической силы, международных договоров и других актов (документов) <34>. ——————————— <34> Статья 3 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» (в ред. от 2 июня 2009 г.) // СЗ РФ. 1994. N 13. Ст. 1447.
Иначе обстоят дела в уголовном судопроизводстве, где оценивается такое поведение субъектов, вследствие которого попираются разнообразные правовые интересы. В процессе уголовного судопроизводства судебный акт выносится на основе институциональных следственных фактов, в нем определяются ограничения (обязанности) в положении осужденного по отношению к общему правовому статусу человека и гражданина. В гражданском судопроизводстве на основе исследования фактов уточняются материальные условия реализации имеющихся правовых статусов: решается спор о праве в субъективном смысле, т. е. о наличии или отсутствии права (обязанности), а также о том, какие действия следует совершить (не совершать) в целях их реализации. Так или иначе рассматриваемое судопроизводство связано с обеспечением частных интересов заявителей преимущественно в форме исковой защиты нарушенных прав. Разноплановый подход к «административному процессу» позволяет выделить широкий диапазон правонаделения, без которого порой невозможно стать полноценным участником различных правоотношений, что сопровождается реализацией и трансляцией механизмов регистрации, легализации, выдачи разрешений, организационного содействия и административного распорядительства в его оперативно-командных или юрисдикционных проявлениях. Можно в качестве рабочей гипотезы предположить, что положенный в основу административного судопроизводства «административный спор — разногласия между субъектами управленческих правоотношений, возникающих в связи с реализацией, применением или толкованием норм административного права» <35>. Но этот спор — внутреннее разногласие в системе управления относительно законности и целесообразности функционирования ее отдельных элементов, а гражданин или организация, вовлеченные в системы администрирования, не являются его заинтересованными участниками. Административный акт, по всей видимости, должен быть оценен не с позиций обеспечения чьих-то частных интересов, а с позиции соответствия публично-правовым требованиям законов, направлениям государственной политики, общегосударственной управленческой практики (стратегиям, концепциям, программам), т. е., по существу, разрешается асимметричный спор между несколькими властными инстанциями (одна из которых — административный орган) с целью выработки оптимального решения в сложившейся ситуации, затрагивающей права и свободы граждан и организаций. ——————————— <35> Зеленцов А. Б., Яхин Ф. Ф. О предмете административно-правового спора. М., 2003. С. 37.
Какими бы ни были перечисленные юридические производства, все они завершаются официальным актом, номинацией статуса (юридического лица, осужденного, военнослужащего, лицензиата, безработного, сотрудника и т. д.), допуском к определенной социальной деятельности, в конце концов отражением социального факта, дающего при этом «не то или иное представление о нравственном идеале, а совокупность правил, действительно определяющих поведение. Нам дано не понятие о полезном или богатстве, а экономическая организация во всей ее полноте. Возможно, что социальная жизнь есть лишь развитие известных понятий, но если предположить, что это так, то все-таки эти понятия не даны непосредственно. Дойти до них можно, следовательно, не прямо, а лишь через посредство выражающих их явлений» <36>. Иначе говоря, перед нами лишь знаковая форма реальных социальных явлений, причем эта форма всегда носит превращенный характер <37>. ——————————— <36> Дюркгейм Э. Метод социологии // URL: http://www. i-u. ru. <37> Термин «превращенная форма» может быть применен по отношению к явлениям, которые выступают формами других, но собственной формой не обладают (Подорога В. В. Г. Щедровицкий и М. Мамардашвили: сравнительный анализ стилей мышления. М., 2004. С. 469).
Говоря о запретах в праве, законодатель фактически отражает нравственные, идеологические, религиозно-философские и другие воззрения на конфликты и способы их разрешения в социальной системе. Предоставлением статуса юридического лица прикрывается суть экономических группировок и их взаимовлияния. Осуждая за совершение преступления, суд сдерживает или ограничивает социальную мобильность индивида. Наконец, в обратном направлении, выдачей официального административного документа подтверждается социальная стратификация и место индивида в социальной деятельности. Однако во всех случаях такие решения неадекватны состоявшимся социальным фактам, которые имеют тенденцию проявляться в течение длительных периодов времени и всегда нестабильны, а юридические акты, наоборот, выступают факторами социального сдерживания в противовес содержанию социальных фактов. В самом деле, юридические акты удобны, как дорожные знаки: стоит стороннему наблюдателю ознакомиться с лицензией, как он убеждается, что перед ним не организованная преступная группа, а частное охранное предприятие, не субъект, который можно использовать в качестве грубой физической силы, а высококвалифицированный специалист и т. д. Но так же, как и дорожные знаки, такие юридические акты порой иллюзорны, их наличие не всегда достоверно отражает социальную ситуацию, иногда искажает ее. В связи с этим предлагаются три подхода к анализу допустимости установления, критериев применения и реализуемости юридических производств. Во-первых, из сферы юридического нормирования можно устранить «фактор очевидности»: имеется объективное знание, выработанное опытом всего человечества, в том числе подтвержденное авторитетным мнением профессиональных сообществ и не имеющее значимого опровержения относительно его достоверности <38>. Вполне обоснованным будет придание ему той же официальной значимости, что и юридическим актам. В то же время оно креативно, изменчиво, противоречиво, т. е. может не иметь норм с ясно выраженным содержанием. Относительно клиринговой деятельности и ее финансовых показателей квалифицированно выскажется профессиональное сообщество, действующее на рынке ценных бумаг, но не закон в его застывших формах <39>, а о безопасности низковольтного оборудования — специалисты-техники. Кстати сказать, правильность юридической формы, применяемой в сфере технических процессов, подтверждает тот факт, что действие Технического регламента о безопасности низковольтного оборудования было приостановлено <40>. Равным образом ряд административных регламентов регулируют профессиональную деятельность не при помощи юридических конструкций, а на основе достижений науки и техники, например относительно графиков транспортировки нефти <41>, подготовки космонавтов <42>, отнесения технических средств к средствам измерений <43>. ——————————— <38> Поппер К. Объективное знание. Эволюционный подход. М., 2002. С. 76. <39> Федеральный закон от 7 февраля 2011 г. N 7-ФЗ «О клиринге и клиринговой деятельности» // СЗ РФ. 2011. N 7. Ст. 904. <40> Федеральный закон от 28 декабря 2011 г. N 410-ФЗ «О приостановлении действия Федерального закона «Технический регламент о безопасности низковольтного оборудования» // Там же. 2011. N 1. Ст. 22. <41> Административный регламент исполнения Минэнерго России государственной функции по утверждению квартальных графиков транспортировки нефти по системе магистральных нефтепроводов, утв. Приказом Минэнерго России от 9 ноября 2010 г. N 537 // Бюл. нормат. актов РФ. 2011. N 8. <42> Административный регламент Роскосмоса по исполнению государственной функции по обеспечению отбора и подготовки космонавтов, утв. Приказом Роскосмоса от 11 октября 2010 г. N 156 // Там же. N 9. <43> Административный регламент исполнения Росстандартом государственной функции по отнесению технических средств к средствам измерений, утв. Приказом Минпромторга России от 15 февраля 2010 г. N 122 // Там же. 2010. N 16.
Во-вторых, исследованию в юридических производствах подлежат далеко не факты и даже не их «отпечатки» — фактические данные, а частные последствия социальных фактов, случайные, зачастую вырванные из контекста ситуаций, редуцированные. Поэтому получается, что в ходе правотворчества вместо проектных предписаний перед нами порой предстают описания ранее свершившихся событий, чья тенденция к формированию, трансляции и развитию давно уже угасла, отчего и появляются «мертвые» нормы. Или же осуждается правонарушитель, который давно раскаялся, возместил причиненный вред, примирился с потерпевшим, оказал существенную помощь правоохранительным органам и т. д. Среди административных актов встречается масса «полых» юридических форм: имеются зарегистрированные объекты недвижимости и юридические лица, первые давно снесены, а вторые — не ведут никакой деятельности; лицензиаты, которые не обладают квалифицированным составом работников, сертифицированные товары с опасными свойствами, несостоятельные должники, погрязшие в многомиллионных долгах вследствие назначенных административных штрафов и недоимок по налоговым платежам, и т. д. В-третьих, на основании изложенного ни один юридический акт не должен быть постановлен как неопровержимое утверждение с единственно верным значением, требуется механизм его корректировки. В самом деле, если в решении суда оговаривается подлежащая взысканию сумма задолженности (например, 1000 руб.), то через 10 дней после вступления его в законную силу названная цена не будет соответствовать реальной стоимости товаров на рынке, может быть, это будет 1001 руб., а может быть, 998 руб. 50 коп. Думается, необходимым условием ведения юридических дел является то, что в каждом юридическом производстве необходимо мнение профессионального сообщества относительно исследуемых социальных фактов для выбора юридической конструкции. В завершение хотелось бы сказать, что все-таки юридический процесс существует. Только бесполезно его отыскивать и исследовать на базе конкретных юридических дел, группируя их по различным признакам, так как действительными выступают все вместе взятые «процессы трансляции эталонов, образцов, норм и т. п. и процессы реализации этих эталонов, образцов, норм в социальных системах мыследействования, развертывающихся в различных ситуациях. И если эталоны, образцы и нормы можно считать единичными и уникальными, то их реализации, напротив, всегда являются множественными и тиражированными» <44>, а сам циклический процесс, связанный с трансляцией специфического объекта — правовой культуры — выглядит таким образом: норма — продукт производства — социальный объект — норма <45>. ——————————— <44> Путеводитель по основным понятиям и схемам методологии организации, руководства и управления. С. 90. <45> Дубровский В. Я. Указ. соч.
Bibliography
Bergson A. Opyt neposredstvennyx dannyx soznaniya. M., 1992. Dubrovskij V. Ya. Vvedenie v obshhuyu teoriyu deyatel’nosti // URL: http://www. fondgp. ru/lib/mmk/67. Dyurkgejm Eh. Metod sociologii // URL: http://www. i-u. ru. Gromyko Yu. V. Moskovskaya metodologicheskaya shkola: sociokul’turnye usloviya vozniknoveniya, idejnoe soderzhanie, problemy razvitiya // URL: http://www. fondgp. ru/lib/mmk/14. Kollinz R. Sociologicheskaya intuiciya: vvedenie v neochevidnuyu sociologiyu. M., 2004. Maslennikov M. Ya. Administrativno-yurisdikcionnyj process: ponyatie i sootnoshenie s inymi vidami processual’no-pravovoj deyatel’nosti // Gosudarstvo i pravo. 2001. N 2. Moiseev V. I. Filosofiya i metodologiya nauki. M., 2003. Ozhegov S. I. Slovar’ russkogo yazyka. M., 1981. Parsons T. O social’nyx sistemax. M., 2004. Parsons T. Social’naya sistema. M., 2002. Podoroga V. V. G. Shhedrovickij i M. Mamardashvili: sravnitel’nyj analiz stilej myshleniya. M., 2004. Popper K. Ob’ektivnoe znanie. Ehvolyucionnyj podxod. M., 2002. Putevoditel’ po osnovnym ponyatiyam i sxemam metodologii organizacii, rukovodstva i upravleniya: Xrestomatiya po rabotam G. P. Shhedrovickogo. M., 2004. Reznik V. M. Vvedenie v social’nuyu teoriyu. Social’naya sistemologiya. M., 2003. Shhedrovickij G. P. Isxodnye predstavleniya i kategorial’nye sredstva teorii deyatel’nosti. M., 1995. Shhedrovickij G. P. Orgupravlencheskoe myshlenie: ideologiya, metodologiya, texnologiya (iz arxiva G. P. Shhedrovickogo). M., 2000. T. 4. Shhedrovickij G. P. Problemy logiki nauchnogo issledovaniya i analiz struktury nauki. M., 2004. Shhedrovickij G. P. Sistemnoe dvizhenie i perspektivy razvitiya sistemno-strukturnoj metodologii // URL: http://www. fondgp. ru/gp/biblio/rus/69. Shhedrovickij G. P. Znak i deyatel’nost’. M., 2005. Kn. 1. Sitdikova L. B. Pravovye kriterii ocenki kachestva medicinskix uslug // Medicinskoe pravo. 2010. N 4. Sorokin P. A. Social’naya i kul’turnaya dinamika. M., 2006. Syryx V. M. Obrazovatel’nye uslugi i obrazovatel’nye pravootnosheniya: diskussionnye vzglyady i dejstvitel’noe soderzhanie // Zhurn. ros. prava. 2010. N 4. Tixomirov A. V. Zakonodatel’nye problemy regulirovaniya rynka medicinskix uslug // Ros. yusticiya. 2010. N 5. Zelencov A. B., Yaxin F. F. O predmete administrativno-pravovogo spora. M., 2003. Zinov’ev A. A. Logicheskaya sociologiya. M., 2008.
