(Подольный Н. А.) («Адвокатская практика», 2010, N 1)
ИСТИНА В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ АДВОКАТА ПРИ ОСУЩЕСТВЛЕНИИ ИМ ЗАЩИТЫ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
Н. А. ПОДОЛЬНЫЙ
Подольный Н. А., профессор кафедры уголовного права, криминалистики и криминологии Мордовского государственного университета, доктор юридических наук.
В статье раскрывается значение истины в деятельности адвоката, осуществляющего защиту прав и законных интересов своего подзащитного в уголовном судопроизводстве. Ставятся вопросы: о влиянии истины на избираемую адвокатом линию защиты; о соотношении истины и нравственности в профессиональной деятельности адвоката. Автор предлагает свой вариант ответа на эти вопросы, который побуждает вновь задуматься о месте и роли адвоката в уголовном судопроизводстве. Нельзя отрицать того, что проблема истины в уголовном процессе обладает определенной притягательностью. Она неоднократно являлась предметом исследований, рассуждений, выступлений и статей юристов. Но, несмотря на это, единства во мнениях пока нет. Складывается впечатление, что чем дольше идет эта дискуссия, тем больше поляризуются мнения. Одни утверждают, что истины в уголовном процессе нет, другие печалятся о том, что ныне действующий УПК РФ ее забыл, так как в нем о ней нет ни единого упоминания. Безусловно, данная проблема весьма значима для уголовного процесса, поскольку затрагивает его основы, идеологию, которая в нем реализуется. Однако именно в связи с истиной возникает вопрос: а все ли участники уголовного судопроизводства стремятся к ее достижению? И прежде всего этот вопрос касается стороны защиты. Обвиняемый, подозреваемый в тех случаях, если они в действительности совершили преступление, знают истину и без проведения сложных процессуальных действий, им не нужны доводы и доказательства для того, чтобы знать, что же произошло и какова их роль в произошедшем событии. Даже в тех случаях, когда обвиняемый, подозреваемый не причастны к совершенному преступлению, их задача не в познании истины, а в том, чтобы сделать истину доступной и другим участникам уголовного судопроизводства, включая суд. Истина им известна и в этом случае, они точно знают, что не виновны в совершенном преступлении. Проблема, которая встает перед ними, звучит не в форме вопроса: «Что есть истина?», их задача — убедить в том, что их показания и есть истина. То есть обвиняемый, подозреваемый не нуждаются (за исключением немногочисленных случаев) в познании истины, они нуждаются в средствах и механизмах, с помощью которых могли бы убедить других участников уголовного судопроизводства поверить в их показания. Но нуждается ли в познании истины защитник обвиняемого, подозреваемого? Ведь он не был очевидцем или участником расследуемых событий. Н. И. Вытовтова и К. В. Соснин считают, что «независимо от преследуемой адвокатом цели он заинтересован в установлении, но не в афишировании истины» <1>. Действительно, зная, как все было на самом деле, т. е. зная все обстоятельства совершенного преступления, адвокату легче выбрать линию защиты. Однако далеко не всегда подзащитный сообщает всю правду о совершенном им деянии. Более того, такие случаи — большая редкость. Подзащитный в лучшем случае доводит до сведения лишь часть правды, которая, по его мнению, представляет его в лучшем свете. Поэтому адвокату необходимо определяться с линией защиты, исходя из того, что ему стало известно. Адвокат не может в соответствии с законом ставить под сомнение сказанное его подзащитным. Это обусловлено тем, что у него другие обязанности. Так, в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 7 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат обязан «честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами». То есть не искание истины в словах подзащитного — задача адвоката, а защита его прав и законных интересов. Нигде в действующем законодательстве не сказано об обязанности защитника в отыскании истины или хотя бы о проверке показаний или полученной от подзащитного информации в какой-либо иной форме. ——————————— <1> Вытовтова Н. И., Соснин К. В. Истина. Нужна ли она адвокату? // Адвокатура и адвокатская деятельность в свете современного конституционного права (к 10-летию принятия Конституции России): Материалы Международной науч.-практ. конф. Екатеринбург: Чароид, 2004. С. 52.
Однако, несмотря на то что отыскание истины не является ни обязанностью, ни задачей, которая стоит перед адвокатом, в отдельных случаях защитник заинтересован в обладании истиной. Это ему может быть необходимо, во-первых, для долгосрочного планирования защиты, и во-вторых, в некоторых случаях истина может стать серьезным доводом в пользу подзащитного. Кроме того, сообщение адвокату истинных обстоятельств дела со стороны обвиняемого — хороший для адвоката знак, свидетельствующий о доверии ему со стороны подзащитного. Сообщение адвокату его подзащитным обстоятельств инкриминируемого ему деяния позволяет с учетом имеющегося у адвоката опыта и знаний построить линию защиты, которая с большой степенью вероятности может обеспечить ожидаемый результат (прекращение уголовного дела, вынесение оправдательного приговора, определение в приговоре более мягкого наказания, чем мог бы ожидать подзащитный). При этом адвокат может рассчитывать на правильное прогнозирование не только собственных действий и действий своего подзащитного, но и действий следователя, прокурора и суда. Он имеет возможность прогнозировать наступление отдельных ситуаций, из которых можно извлечь пользу для своего подзащитного. Также истина может быть использована как весомый довод в пользу подзащитного. Причем это касается не только ситуаций, когда обвиняемый невиновен, но и тех ситуаций, когда он виновен, но в силу определенных обстоятельств он обвиняется в совершении более тяжкого преступления либо как-то иначе усугубляется его вина. В этом случае задача адвоката будет состоять в усилении позиций защиты с помощью истины, т. е. сделать доводы защиты более убедительными. Сообщение адвокату того, как все было в действительности, свидетельствует о доверии, которое ему высказывается со стороны подзащитного. Это своего рода аванс адвокату, который дается ему подзащитным в расчете на благоприятный для него исход судебного рассмотрения дела. Ответно у адвоката возникает моральная ответственность не обмануть ожиданий своего подзащитного. Это достаточно тяжелый для адвокатов груз, который далеко не все из них хотят взваливать на свои плечи. Потому, надо отметить, значительная часть адвокатов стремится избежать откровений со стороны их подзащитных. Тогда они на случай недовольства проведенной ими защиты со стороны их подзащитного всегда имеют возможность довольно убедительно оправдаться тем, что, не зная всей правды, они не имели возможности эффективно защищать обвиняемого. Чаще всего адвокаты стремятся избегать эмоционального восприятия материалов уголовного дела и личности своего подзащитного. В такой позиции усматриваются как минусы, так и плюсы. Несомненным плюсом, положительно сказывающимся на осуществлении защиты, является то, что в этом случае адвокат имеет возможность бесстрастно, руководствуясь лишь разумом, объективно и всесторонне изучить материалы дела, выявить в них слабые стороны и на основе этого построить защиту. Роль подзащитного в таких случаях, как правило, пассивна. Адвокат «не лезет в душу» своего подзащитного, не требует от него откровенности, а полагается лишь на свои знания и опыт. Истина о произошедшем событии из уст подзащитного ему не нужна, и он ее не получает — а это уже вполне очевидный минус, который может проявиться в ошибках планирования защиты. Кроме того, в этом случае отсутствуют доверительные отношения с подзащитным, что может привести к ненужным подозрениям с его стороны к адвокату. Так, встречаются случаи, когда подзащитные (часто необоснованно) подозревают своих защитников в безразличии к ним и даже в сговоре со стороной обвинения. Такое подозрение может приводить (и приводит) к тому, что подзащитный будет выстраивать свою альтернативную линию защиты, которая может привести к негативным для него результатам, так как может включать в себя действия, которые будут явно ухудшать его положение. Но нельзя всю вину в отсутствии откровенности со стороны подзащитного взваливать только на плечи адвоката. Сам подзащитный часто не хочет быть откровенным. Он нуждается в эмоциональном сопереживании, но далеко не всегда нуждается в том, чтобы рассказать всю правду адвокату об инкриминируемых ему событиях. В лучшем случае для адвоката он может ограничиваться тем, что расскажет полуправду, которая представит его в лучшем, чем это было на самом деле, свете. Как должен в этом случае действовать адвокат? Попытаться, несмотря на волю своего подзащитного, докопаться до истины? Вполне очевидно, что он должен выполнять свою работу, состоящую в защите прав и законных интересов своего подзащитного. Конечно же, в этих случаях не исключено появление нравственных дилемм. Ведь адвокат, не зная истины, может так успешно защитить своего подзащитного, что он уйдет от уголовной ответственности (прекращение уголовного преследования, вынесение оправдательного приговора). Если подзащитный невиновен, то это вполне справедливо. Но если подзащитный виновен — то вынесенное процессуальное решение будет несправедливым, а действия адвоката сразу приобретут уже не столь приглядный вид. Никто не сомневается в безукоризненности этих его действий с позиций закона, речь идет о восприятии их с позиций морали и нравственности как окружающими, так и самим адвокатом. Не будет ли адвокат деморализован такой возможностью при защите обвиняемого (подозреваемого), который не хочет рассказать ему правду о совершенном преступлении? Вопрос о нравственности безупречных с позиций закона действий встает перед каждым адвокатом. Ведь не вызывает сомнений то, что законное и нравственное далеко не всегда совпадают. Поэтому законные действие или деятельность в отдельных случаях могут вызывать и угрызения совести, поскольку не будут соответствовать моральным представлениям самого адвоката. К примеру, адвокату стало известно в процессе осуществления им защиты о готовящемся террористическом акте, в результате которого могут погибнуть десятки ни в чем не повинных людей. С позиций закона — это адвокатская тайна. Ведь в соответствии с ч. 4 ст. 6 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» «адвокат не вправе… 5) разглашать сведения, сообщенные ему доверителем в связи с оказанием последнему юридической помощи, без согласия доверителя». Но с позиций нравственности молчать об этом нельзя, так как имеется возможность в этом случае предотвратить гибель людей. Как быть в этом случае? Если по закону, то молчать, а если по совести — сообщить в соответствующие правоохранительные органы, с тем чтобы не допустить совершения деяния повышенной общественной опасности. С тем чтобы не терзаться этой тяжелой нравственной дилеммой, адвокаты стремятся не провоцировать своего «клиента» на откровения. Они боятся хотя бы случайно узнать истину, которая может стать слишком тяжелой для их совести ношей. То же касается и многих других случаев, когда знание истины создает серьезные нравственные проблемы. В этих ситуациях душевный комфорт от незнания истины перевешивает выгоды стратегического характера, которые могут позитивно отразиться на планировании стратегии защиты. Поэтому истина не нужна адвокату, по крайней мере так думают и считают многие из них. Да и закон не требует того, чтобы адвокат «копался» в откровениях своего подзащитного ради того, чтобы найти истину. И подзащитному это не очень надо. Ему нужна хорошая защита. Интуитивно он понимает, что ее высокое качество зависит от того, насколько ему удастся вызвать у своего защитника такой эмоциональный отзвук, как сочувствие, сопереживание, которые, как он справедливо понимает, основаны не на знании истины, а на том, как ему удастся себя преподнести, в насколько хорошем свете он предстанет. То есть и ему далеко не всегда хочется доводить до сведения своего защитника правду.
