Новости по юриспруденции: законы, суды, финансы, недвижимость, кризис, аналитика, бизнес, в мире и т.п.
Принципиальная допустимость так называемой адвокатской монополии в свете актов Конституционного Суда РФ и Конституции РФ. Великий миф о Постановлении КС РФ от 16.07.2004 N 15-П
(Муранов А. И.) («Вестник Федеральной палаты адвокатов РФ», 2010, N 2)
ПРИНЦИПИАЛЬНАЯ ДОПУСТИМОСТЬ ТАК НАЗЫВАЕМОЙ АДВОКАТСКОЙ МОНОПОЛИИ В СВЕТЕ АКТОВ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РФ И КОНСТИТУЦИИ РФ
ВЕЛИКИЙ МИФ О ПОСТАНОВЛЕНИИ КС РФ ОТ 16.07.2004 N 15-П
А. И. МУРАНОВ
Муранов Александр Игоревич, к. ю.н., доцент кафедры международного частного и гражданского права МГИМО(У) МИД РФ, управляющий партнер коллегии адвокатов «Муранов, Черняков и партнеры», советник президента ФПА РФ.
25 ноября 2009 г. состоялась интернет-конференция Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ Антона Александровича Иванова по теме «Итоги работы Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации за 2009 г. и стратегия развития арбитражной системы Российской Федерации». Интернет-конференция организована информационным агентством «Гарант». В одном из вопросов ведущий отметил, что за рубежом во многих странах представлять интересы в суде вправе только адвокаты. Возможно, качество защиты повысилось бы и разбирательство в судах ускорилось, если бы интересы сторон в суде представляли только адвокаты? На этот вопрос А. А. Иванов ответил: «Мы согласны с этим предложением. Насколько мне известно, практически во всех странах мира ведение дел в суде через адвоката считается конституционным. Российская Федерация в этом смысле представляет собой уникальный пример. И я думаю, что если Конституционный Суд смягчит свою позицию, то, возможно, и в России будет введено правило о том, что в судах дела должны вести только адвокаты» (выделено редакцией «Вестника»). Однако, по нашему мнению, Конституционному Суду России нет необходимости смягчать свою позицию, поскольку он считает установление квалификационных требований к судебным представителям необходимым и обязательным. Предлагаем читателям статью А. И. Муранова на эту актуальную тему.
Суть вопроса. Адвокатская монополия как одно из возможных решений проблемы установления квалификационных требований в сфере оказания юридических услуг. Постановлением Конституционного Суда РФ от 16 июля 2004 г. N 15-П «По делу о проверке конституционности части 5 статьи 59 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами Государственного Собрания — Курултая Республики Башкортостан, губернатора Ярославской области, Арбитражного суда Красноярского края, жалобами ряда организаций и граждан» было признано не соответствующим Конституции РФ положение АПК РФ, предусматривавшее, что представителями организаций в арбитражном суде могут выступать либо их руководители или лица, состоящие в штате этих организаций, либо адвокаты. Обсуждение этого Постановления в связи с данной так называемой адвокатской судебной монополией было весьма бурным, однако непродолжительным. Новых попыток установить аналогичное правило, приняв во внимание позицию Конституционного Суда РФ, российский законодатель не предпринимал. Вновь дискуссия по поводу адвокатской монополии всколыхнулась в конце 2008 г. и в начале 2009 г. в связи с разработкой Объединенной комиссией по вопросам оказания квалифицированной юридической помощи Государственной Думы и Совета Федерации Федерального Собрания законопроекта «Об оказании квалифицированной юридической помощи в Российской Федерации» <1>. Основная идея законопроекта состоит в том, что на основании и в развитие положения ч. 1 ст. 48 Конституции РФ («Каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи» <2>) право оказывать юридическую помощь (юридические услуги), включая представительство в суде, на постоянной, профессиональной основе и за плату необходимо предоставить только тем субъектам, которые соответствуют определенным квалификационным требованиям в отношении, в частности, юридического образования, опыта работы, сдачи экзамена (т. е., прежде всего, адвокатам, патентным поверенным и нотариусам, которые все соответствуют таким требованиям), если иное не предусмотрено законом для самих таких субъектов и третьих лиц (повторим еще раз, что речь идет об оказании юридической помощи (юридических услуг) на постоянной, профессиональной основе и за плату, а не на бесплатной и не на разовой основе) <3>. ——————————— <1> URL: http://www. constitution48.ru. <2> Выделено полужирным шрифтом автором. <3> В настоящей работе понятие «юридическая помощь» используется как синонимичное понятию «юридические услуги». Данные понятия с точки зрения внутринациональных и уж тем более международных подходов следует считать взаимозаменяемыми. К сожалению, сегодня в России многие российские адвокаты (даже широкоизвестные) предлагают, не будучи вполне знакомыми с данной темой, иной подход, считая необходимым противопоставлять юридическую помощь юридическим услугам. По их мнению, адвокаты и нотариусы оказывают именно юридическую помощь, а иные лица — юридические услуги. В связи с этим отметим, что сегодня в России многие виды деятельности даже государственных органов объявляются услугами. Достаточно упомянуть о п. 2 Указа Президента РФ от 9 марта 2004 г. N 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти», в котором говорится о том, что «под функциями по оказанию государственных услуг понимается предоставление федеральными органами исполнительной власти непосредственно или через подведомственные им федеральные государственные учреждения либо иные организации безвозмездно или по регулируемым органами государственной власти ценам услуг гражданам и организациям в области образования, здравоохранения, социальной защиты населения и в других областях, установленных федеральными законами». При этом количество нормативных актов, принятых в России за последние годы и четко указывающих на то, что деятельность органов государственной власти, осуществляемую ими как публично-правовыми образованиями и имеющую публично-правовой характер, следует считать именно оказанием услуг отдельным лицам и обществу в целом, достаточно велико. Таким образом, неужели государственным органам допустимо в ходе осуществления деятельности, имеющей публично-правовой характер, оказывать услуги, а адвокатам — зазорно?
Иными словами, законопроект по своей сути исходит именно из необходимости введения квалификационных требований к лицам, желающим оказывать юридические услуги на постоянной, профессиональной основе и за плату. Само собой разумеется, что многочисленные противники законопроекта и идеи введения таких квалификационных требований немедленно сделали заявления о попытках монополизации адвокатами сферы юридических услуг <1>. Само собой разумеется, что подобные опасения по поводу адвокатской монополии беспочвенны. ——————————— <1> См. подборку мнений на: URL: http://www. constitution48.ru/contra. html.
Монополия по своей истинной сути предполагает фактическую либо юридическую невозможность или бессмысленность осуществления какой-либо деятельности любым желающим лицом, тогда как никакой запрет на приобретение статуса адвоката не предусматривается: нужно лишь сдать квалификационный экзамен — и возможность осуществления деятельности в сфере юридических услуг будет обретена. Говорить об адвокатской монополии точно так же необоснованно, как говорить о существовании в России врачебной монополии или монополии лиц с водительскими удостоверениями, на управление автомобилями. На самом деле, как и в случае с врачами или водителями, речь идет лишь о допуске в непростую и важную для общества сферу деятельности квалифицированных лиц. Другой вопрос, что, поскольку понятие «монополия» несет в себе негативный смысл, а понятие «адвокатская», к сожалению, в российских реалиях такой смысл, скорее, даже усиливает, то словосочетание «адвокатская монополия» часто намеренно используется теми или иными лицами именно в собственных своекорыстных интересах и именно в качестве устрашающего пропагандистского жупела. Между тем словосочетание «адвокатская монополия» по своей сути представляет не что иное, как образное и во многом упрощенное выражение, обозначающее допущение к юридической деятельности только лиц с особым статусом (адвокатов), которые особо подтвердили свою квалификацию заниматься ею. Именно в таком позитивном смысле и именно для целей удобства и краткости это выражение и используется в настоящей работе. При этом противники такой адвокатской монополии в качестве одного из самых «мощных» своих аргументов используют ссылку на Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2004 г. N 15-П, заявляя, что вопрос уже решен и что Конституционный Суд РФ считает недопустимым введение в российское законодательство каких-либо правил о том, что представителями участников судопроизводства по общему правилу должны быть именно адвокаты. Любопытно отметить, что те юристы, которые в дискуссии не участвуют, а лишь пассивно за ней наблюдают, воспринимают подобную ссылку в целом благосклонно, как якобы действительно имеющую под собой юридическое основание. Все это позволяет прийти к выводу, что в массовом юридическом сознании утвердилось представление о том, что Конституционный Суд РФ якобы действительно считает недопустимым введение в российское законодательство каких-либо правил о том, что представителями участников судопроизводства по общему правилу должны быть именно адвокаты. На самом деле это великий миф. Напротив, из Постановления Конституционного Суда РФ от 16 июля 2004 г. N 15-П как раз недвусмысленно вытекает возможность введения квалификационных требований к лицам, желающим оказывать юридические услуги, в том числе на постоянной, профессиональной основе и за плату. Более того, Конституционный Суд РФ считает их введение необходимым и обязательным. Иными словами, из этого неизбежно следует, что Конституционный Суд РФ принципиально признает возможность адвокатской монополии как одного из вариантов решения существующей сегодня проблемы установления соответствующих квалификационных требований в сфере оказания юридической помощи (конечно же, при этом должны быть соблюдены конституционный принцип равенства и конституционный принцип баланса публичных и частных интересов, а также баланса интересов отдельных частных лиц) <1>. ——————————— <1> Само собой разумеется, что введение квалификационных требований к лицам, желающим оказывать юридические услуги на постоянной, профессиональной основе и за плату, не обязательно должно связываться именно с адвокатурой. Использование для этого института адвокатуры — только один из способов решения проблемы с установлением таких квалификационных требований. Другой вопрос, насколько целесообразно для решения данной проблемы использовать иные варианты (более подробно данный вопрос рассматривается ниже).
Между тем указанное Постановление намеренно или по недомыслию используется для громких лозунгов, абсолютизирующих прямо противоположную идею, т. е. идею «юридической вольницы», идею отрицания необходимости установления каких-либо квалификационных требований к лицам, желающим оказывать юридические услуги на постоянной, профессиональной основе и за плату. Это и забавно, и грустно одновременно. Принципиальная возможность установления в российском праве адвокатской монополии (т. е. квалификационных требований к лицам, профессионально оказывающим юридические услуги), в свете актов Конституционного Суда РФ. Конституционный Суд РФ обращался к проблеме адвокатской монополии неоднократно. См., например, помимо вышеупомянутого Постановления от 16 июля 2004 г. N 15-П: — Постановление от 28 января 1997 г. N 2-П «По делу о проверке конституционности части четвертой статьи 47 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Б. В. Антипова, Р. Л. Гитиса и С. В. Абрамова»; — Определение Конституционного Суда РФ от 22 апреля 2005 г. N 208-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Корковидова Артура Константиновича на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 49 и частью седьмой статьи 236 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»; — Определение от 8 ноября 2005 г. N 439-О «По жалобе граждан С. В. Бородина, В. Н. Буробина, А. В. Быковского и других на нарушение их конституционных прав статьями 7, 29, 182 и 183 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»; — Постановление от 23 января 2007 г. N 1-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 779 и пункта 1 статьи 781 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами общества с ограниченной ответственностью «Агентство корпоративной безопасности» и гражданина В. В. Макеева». Анализ данных актов позволяет прийти к выводу о том, что Конституционный Суд РФ однозначно и принципиально поддерживает установление квалификационных требований к лицам, оказывающим юридическую помощь, подчеркивая применительно к данному вопросу прерогативы законодателя <1>: «Гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство должно, во-первых, обеспечить условия, способствующие подготовке квалифицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи, в том числе в уголовном судопроизводстве, и, во-вторых, установить с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии» (Постановление от 28 января 1997 г. N 2-П); «…установление критериев квалифицированной юридической помощи и обусловленных ими особенностей и условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников или представителей в конкретных видах судопроизводства является прерогативой законодателя» (Постановление от 16 июля 2004 г. N 15-П); «Обязанность государства гарантировать защиту прав и свобод, в том числе права на получение квалифицированной юридической помощи, не ограничивает законодателя в выборе путей выполнения данной обязанности» (Постановление от 23 января 2007 г. N 1-П); «Этим не исключается право федерального законодателя, с учетом конкретных условий развития правовой системы и исходя из конституционных принципов правосудия, предусмотреть возможность иного правового регулирования, в частности в рамках специального законодательства о порядке и условиях реализации права на квалифицированную юридическую помощь» (Там же); «Согласно статье 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи. Как одно из наиболее значимых данное право провозглашается в международно-правовых актах (статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, статьи 5 и 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод). Государство, соответственно, обязано не только обеспечить подготовку квалифицированных юридических кадров и определить квалификационные требования в отношении лиц, оказывающих юридическую помощь, на что обращал внимание Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 28 января 1997 года N 2-П по делу о проверке конституционности части четвертой статьи 47 УПК РСФСР, но и создать надлежащие условия гражданам для реализации этого конституционного права, а лицам, оказывающим юридическую помощь, в том числе адвокатам, — для эффективного осуществления их деятельности» (Определение от 8 ноября 2005 г. N 439-О). ——————————— <1> Далее в настоящем разделе везде выделено полужирным шрифтом автором.
Конституционный Суд РФ также указал на то, что «…право вести свои дела в суде через самостоятельно выбранного представителя не означает безусловное право выбирать в качестве такового любое лицо и не предполагает возможность участия в судопроизводстве любого лица в качестве представителя» (Постановление от 16 июля 2004 г. N 15-П). Иной подход может привести к тому нежелательному результату, что защитником или представителем «окажется лицо, не обладающее необходимыми профессиональными навыками, что несовместимо с задачами правосудия и обязанностью государства гарантировать каждому квалифицированную юридическую помощь» (Постановление от 28 января 1997 г. N 2-П). Как уже говорилось, в российском праве в 2002 г. была предпринята попытка допустить в арбитражном судопроизводстве в качестве представителей организаций именно лиц, обладающих надлежащей квалификацией (ч. 5 ст. 59 АПК РФ в редакции от 24 июля 2002 г.). Тогда в качестве представителей организаций помимо их сотрудников признавались только адвокаты. Эта попытка оказалась неудачной, и Конституционный Суд РФ вынужден был (по мнению автора, именно был вынужден) признать указанное правило АПК РФ не соответствующим Конституции РФ. Однако — и в данный вопрос, как часто бывает, мало кто хочет вникнуть — это произошло исключительно из-за юридико-технических недочетов в конструкции данного правила. Возражения Конституционного Суда РФ вызвало исключительно то, что «в данном случае законодатель избрал критерием для ограничения допуска к участию в качестве представителей в арбитражном процессе не квалификационные требования, связанные с качеством юридической помощи и необходимостью защиты соответствующих публичных интересов, а лишь организационно-правовую форму, в которой выступает участник судопроизводства, нуждающийся в юридической помощи» (Постановление от 16 июля 2004 г. N 15-П). Иными словами, ч. 5 ст. 59 АПК РФ оказалась фактически недоделанной: организации были обязаны прибегать только к квалифицированной юридической помощи именно адвокатов, тогда как физические лица могли обращаться к кому угодно. Именно подобное неравенство юридических и физических лиц и привело к принятию Постановления Конституционного Суда РФ от 16 июля 2004 г. N 15-П. При этом обращает на себя внимание то, каким статьям Конституции РФ была признана не соответствующей ч. 5 ст. 59 АПК РФ. Это ч. 1 и 2 ст. 19: «1. Все равны перед законом и судом. 2. Государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности». Как видно, в них говорится о равенстве, под которым следует понимать также и равенство физических и юридических лиц, которое ч. 5 ст. 59 АПК РФ не обеспечивалось. Это также ч. 3 ст. 123: «Судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон». Опять-таки здесь речь идет о равенстве сторон. Кроме того, это ч. 3 ст. 55: «Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Иными словами, допущение ситуации, в которой организации были обязаны прибегать только к квалифицированной юридической помощи именно адвокатов, тогда как физические лица могли обращаться к кому угодно, могло иметь место только в той мере, в какой это было необходимо в целях, указанных в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Очевидно, что применительно к рассматриваемому вопросу такая ситуация места не имела. Наконец, это ч. 1 ст. 46: «Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод». Вполне понятно, что если бы Конституционный Суд РФ признал ч. 5 ст. 59 АПК РФ не соответствующей только ч. 1 ст. 46 Конституции РФ, то тогда еще имелись бы основания говорить о том, что Конституционный Суд РФ принципиально отвергает возможность введения в российское право квалификационных требований к лицам, желающим оказывать юридические услуги. Однако поскольку упоминание о ч. 1 ст. 46 фигурирует среди упоминаний об иных указанных выше положений Конституции РФ, является очевидным, что все такие упоминания следует рассматривать в их совокупности и как взаимосвязанные. Иными словами, указание на гарантирование судебной защиты прав и свобод в данном случае необходимо рассматривать не как самостоятельное и самоценное, а исключительно как связанное с конституционным принципом равенства. Иными словами, Конституционный Суд РФ сказал о том, что каждому гарантируется равная судебная защита его прав и свобод в том смысле, что недопустима ситуация, когда юридические лица для защиты своих прав могут привлекать только своих сотрудников или же адвокатов, тогда как физические лица — любых лиц. Как следует из актов самого Конституционного Суд РФ и сказанного выше, данный суд признает возможность установления в законе ограничений на круг допустимых процессуальных представителей посредством использования квалификационных требований, связанных с качеством юридической помощи, если в результате все представляемые лица будут находиться в равном положении. Об этом говорят и следующие указания в Постановлении от 16 июля 2004 г. N 15-П: «Отступление от принципа диспозитивности при выборе представителя в арбитражном процессе возможно»; «Вместе с тем конституционное право на судебную защиту и принципы состязательности и равноправия сторон не предполагают выбор по своему усмотрению любых способов и процедур судебной защиты, а право вести свои дела в суде через самостоятельно выбранного представителя не означает безусловное право выбирать в качестве такового любое лицо и не предполагает возможность участия в судопроизводстве любого лица в качестве представителя». Принципиальная возможность установления в российском праве квалификационных требований к лицам, оказывающим юридические услуги, означает, что одним из вариантов такого установления является адвокатская монополия. Однако сегодня имеет место весьма необычная ситуация: Постановления Конституционного Суда РФ, из которых прямо следует возможность установления квалификационных требований к лицам, желающим оказывать юридические услуги (в том числе в виде адвокатской монополии с одновременным соблюдением конституционного принципа равенства и конституционного принципа баланса публичных и частных интересов, а также баланса интересов отдельных частных лиц), намеренно или по недомыслию используются для громких лозунгов, в которых абсолютизируется прямо противоположная идея, а именно идея «юридической вольницы». Впрочем, нельзя не сказать еще о двух важных актах Конституционного Суда РФ, а именно об Определении от 5 декабря 2003 г. N 446-О «По жалобам граждан Л. Д. Вальдмана, С. М. Григорьева и региональной общественной организации «Объединение вкладчиков «МММ» на нарушение конституционных прав и свобод рядом положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и об Определении от 5 февраля 2004 г. N 25-О «По жалобе гражданки Ивкиной Валентины Оноприевны на нарушение ее конституционных прав частью первой статьи 45 и статьей 405 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации». В первом Конституционный Суд РФ указал: «…поскольку статья 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации не уточняет, кем именно должна быть обеспечена квалифицированная юридическая помощь нуждающемуся в ней гражданину, конституционную обязанность государства обеспечить каждому желающему достаточно высокий уровень любого из видов предоставляемой юридической помощи нельзя трактовать как обязанность пользоваться помощью только адвоката. Соответственно, право потерпевшего на получение юридической помощи не может влечь за собой возникновение у него обязанности обращаться за юридическими услугами только к членам адвокатского сообщества. <…> …Лишение этих лиц права обратиться за юридической помощью к тому, кто, по их мнению, вполне способен оказать квалифицированную юридическую помощь, фактически приводило бы к ограничению свободы выбора, к понуждению использовать вопреки собственной воле только один, определенный способ защиты своих интересов…». Во втором акте Конституционный Суд РФ отметил, что «содержащееся в статье 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации положение о том, что каждому гарантируется получение квалифицированной юридической помощи, означает конституционную обязанность государства обеспечить каждому желающему достаточно высокий уровень любого из видов предоставляемой юридической помощи, но не обязанность потерпевшего и гражданского истца пользоваться помощью только адвоката; в противном случае это нарушало бы также конституционное право, закрепленное статьей 52 Конституции Российской Федерации, в силу которой права потерпевших от преступлений (в том числе признанных гражданскими истцами) подлежат охране законом, а государство обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба». Данные указания Конституционного Суда РФ противники введения квалификационных требований к лицам, оказывающим юридическую помощь, истолковывают таким образом, что-де раз сам Конституционный Суд РФ отметил, что оказание квалифицированной юридической помощи не может осуществляться только адвокатами, то не должно быть и введения каких-либо квалификационных требований. При этом они не замечают, что в этих же самых актах Конституционный Суд РФ прямо исходит из необходимости таких требований. Незаинтересованному взгляду легко видна сама по себе странность позиции противников таких требований: согласно ей определение круга лиц, которые вправе оказывать квалифицированную юридическую помощь, никак не связывается с профессиональными качествами таких лиц. Хорошо, допустим, что только адвокатами замыкать их круг нельзя. Но тогда какими профессиональными качествами все же должны обладать эти лица? И вот тут противники установления квалификационных требований ничего не в состоянии сказать, кроме того, что никакие требования и не нужны, т. е. что любые лица без каких-либо ограничений вправе оказывать любые юридические услуги (иными словами, даже не имея образования и/или опыта работы, не соблюдая этических правил и т. д.). Между тем помимо очевидной странности такой позиции в данном случае имеет место еще и та огульность рассуждений, которая очень часто встречается в сложных юридических вопросах и которая выражается в том, что проблему, при неумении или нежелании действительно вникнуть в ее суть, намеренно или по недомыслию упрощают. Приведенная выше точка зрения противников введения квалификационных требований к лицам, оказывающим юридическую помощь, является именно таким упрощением достаточно сложной проблемы. При этом подобный упрощенческий подход ведет к самовольному домысливанию позиции Конституционного Суда РФ по данному вопросу. Само собой разумеется, что в ходе профессионального юридического анализа этого вопроса такой подход является несерьезным и недопустимым. Какую же позицию занимает Конституционный Суд РФ на самом деле, лучше всего узнать от него самого, тем более что он весьма ясно высказался по этой теме. Достаточно уже было бы отметить, что Конституционный Суд РФ многократно ссылался в своих актах на выводы, сформулированные им в Постановлении от 28 января 1997 г. N 2-П о том, что, «гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство должно… установить с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии» (см., например, Определение от 15 мая 2007 г. N 364-О-О; Определение от 20 июня 2006 г. N 242-О; Определение от 8 ноября 2005 г. N 439-О). Следовательно, любой непредвзятый исследователь позиции Конституционного Суда РФ не может не признать, что даже если и нельзя замыкать круг лиц, оказывающих квалифицированную юридическую помощь только адвокатами (чего в связи с рассматриваемой проблематикой и не предлагается делать, ведь есть еще нотариусы, патентные поверенные, равно как и иные лица, которым оказание такой помощи уже разрешается или может быть разрешено законом, который к тому же может оставить этот вопрос на усмотрение суда), тем не менее все лица из этого круга должны с точки зрения Конституционного Суда РФ соответствовать установленным государством в обязательном порядке («государство должно…») определенным квалификационным требованиям. Далее, противники установления таких требований (хотя как они могут противиться — совершенно непонятно, ведь «государство должно» (!) установить такие требования), хотя и вынуждены под давлением фактов и логики уступить только что сделанному выводу, начинают заявлять, что это все касается лишь уголовных дел, так как они-де образуют «отдельную сферу» с особыми порядками, да и то лишь в отношении подозреваемых, обвиняемых или подсудимых, а уж потерпевший и гражданский истец могут-де пользоваться юридической помощью любого желающего лица без каких-либо ограничений. В ответ на это хочется, во-первых, спросить, о какой такой отдельной сфере идет речь: разве российский закон объявлял или из него следует, что область уголовного процесса в чем-то первостепеннее или важнее сфер арбитражного, гражданского или, скажем, административного разбирательств? Ответ очевиден: нет, такого не было, нет и не будет. Во-вторых, в этой связи важно взглянуть на то, какова в данном отношении позиция самого Конституционного Суда РФ. Она предельно ясна: «Конституционный Суд Российской Федерации, подтверждая в своих решениях конституционное право граждан на самостоятельный выбор адвоката (защитника), вместе с тем подчеркивал, что по своему содержанию это право не означает право выбирать в качестве защитника любое лицо по усмотрению подозреваемого или обвиняемого и не предполагает возможность участия в уголовном процессе любого лица в качестве защитника; закрепленное в статье 48 (часть 2) Конституции Российской Федерации право пользоваться помощью адвоката (защитника) является одним из проявлений более общего права, гарантированного статьей 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации каждому человеку, — права на получение квалифицированной юридической помощи, поэтому положения части 2 статьи 48 Конституции Российской Федерации не могут быть истолкованы в отрыве и без учета положений части 1 той же статьи; критерии квалифицированной юридической помощи устанавливает законодатель путем определения соответствующих условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников (Постановление от 28 января 1997 г. по делу о проверке конституционности части четвертой статьи 47 УПК РСФСР). Данная правовая позиция, сформулированная Конституционным Судом Российской Федерации применительно к уголовному судопроизводству, распространяется и на другие виды судопроизводства…» (Определение Конституционного Суда РФ от 19 ноября 2002 г. N 302-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Токача Олега Леонидовича на нарушение его конституционных прав положением части второй статьи 53 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»). Такой вывод Конституционного Суда РФ ясно указывает на то, что необходимость установления квалификационных требований существует применительно ко всем сферам судопроизводства, а не только к уголовному процессу <1>. ——————————— <1> По вопросу о том, не распространяется ли необходимость установления квалификационных требований исключительно на сферу оказания бесплатной юридической помощи, см. ниже.
Следовательно, все умозаключения о том, что уголовная-де сфера — это нечто особенное и что в силу ее специфики только в ней для оказания юридической помощи требуется наличие соответствующей квалификации, да и то только в случае оказания юридической помощи подозреваемому, обвиняемому или подсудимому, — несостоятельны, а утверждение, что «так считает» и Конституционный Суд РФ, — обычный домысел. Есть еще одна странность в рассматриваемом вопросе — некоторые, не занимаясь глубоким анализом вопроса, просто утверждают, что-де Конституционный Суд РФ ранее занимал позицию, изложенную в Постановлении от 28 января 1997 г. N 2-П, а потом «передумал» и потому принял Определение от 5 декабря 2003 г. N 446-О и Определение от 5 февраля 2004 г. N 25-О. Непоследовательные в своей логике, как уже было показано, оппоненты предлагают поверить еще и в непоследовательность самого Конституционного Суда РФ. Смелое, но несостоятельное предложение. Бесспорно, Конституционный Суд РФ может менять свою позицию в зависимости от изменившихся фактических и юридических обстоятельств, однако здесь явно не тот случай. В самом деле, обстоятельства, из которых исходил Конституционный Суд РФ применительно к рассматриваемому вопросу, за соответствующий период времени серьезно не изменялись. Можно также напомнить и о Постановлении от 16 июля 2004 г. N 15-П, которое было вынесено позднее двух только что упомянутых Определений и в котором Конституционный Суд РФ вновь напомнил о полномочиях федерального законодателя в отношении введения квалификационных требований к лицам, занимающимся оказанием юридических услуг, а также указал: «…право вести свои дела в суде через самостоятельно выбранного представителя не означает безусловное право выбирать в качестве такового любое лицо и не предполагает возможность участия в судопроизводстве любого лица в качестве представителя». Кроме того, автор полагает, что указания Конституционного Суда РФ в Определении от 5 декабря 2003 г. N 446-О и Определении от 5 февраля 2004 г. N 25-О следует относить к случаям оказания юридической помощи не на постоянной, профессиональной основе, а к ее оказанию на основе разовой и нерегулярной. В целях обеспечения баланса всех интересов (как публичных, так и частных) такое разовое, нерегулярное оказание следует признать допустимым и со стороны лиц, не соответствующих определенным квалификационным требованиям. При этом подобная оценка автором таких указаний Конституционного Суда РФ следует из их сравнения с выводами, сделанными Конституционным Судом РФ в предшествующих и в последующих его актах. Частный случай оказания юридической помощи на разовой, нерегулярной основе не исключает принципиальной возможности и необходимости установления квалификационных требований к лицам, оказывающим такую помощь постоянно, профессионально, т. е. не исключает адвокатской монополии как одного из вариантов введения таких требований. Связанность позиции Конституционного Суда РФ странным равнодушием законодателя к сфере оказания юридической помощи. Следует отдельно указать на очень важный момент, в свете которого нельзя говорить о непоследовательности и противоречивости позиции Конституционного Суда РФ и который крайне важен для понимания подхода данного суда к рассматриваемой проблематике. Нельзя забывать о том, что Определение от 5 декабря 2003 г. N 446-О и Определение от 5 февраля 2004 г. N 25-О (равно как и Постановление от 16 июля 2004 г. N 15-П) приняты Конституционным Судом РФ в условиях, когда федеральный законодатель упорно продолжает сохранять в сфере оказания юридических услуг дерегулирование, не пользуясь своим правом устанавливать соответствующие профессиональные и квалификационные требования и критерии, хотя Конституционный Суд РФ ему о таком праве уже несколько раз не только намекал, но и прямо его констатировал. При этом важно понимать, что Конституционный Суд РФ в этих Определениях высказывал свое мнение не de lege ferenda (с точки зрения закона, принятие которого желательно), а только de lege lata (с точки зрения действующего закона). Более того, Конституционный Суд РФ по общему правилу может лишь оценивать те нормы, которые законодатель уже установил. В свете теории разделения властей он просто не обладает полномочиями сообщать федеральному законодателю о желательности или предпочтительности использования того или иного конкретного юридико-технического варианта решения проблемы оказания квалифицированной юридической помощи (хотя о наличии самой такой проблемы и конституционных подходах к ее решению заявить он может). Соответственно, как быть Конституционному Суду РФ, учитывая только что сказанное, причем в условиях, когда законодатель испытывает странное равнодушие к сфере оказания юридической помощи и разрешает оказывать практически любую юридическую помощь практически любым лицам? Конституционный Суд РФ не может не учитывать такую позицию законодателя и провозглашенную последним свободу оказания юридической помощи. В итоге он не может не констатировать наличие данной свободы, и если в таких обстоятельствах он стал бы указывать на обязанность прибегать к юридической помощи только адвокатов, то именно этот подход и был бы крайне непоследовательным, в том числе с точки зрения теории разделения властей. Противостояние проактивной позиции Конституционного Суда РФ странной индифферентной позиции законодателя в вопросе о квалификационных требованиях в сфере оказания юридической помощи. Тщетные намеки Конституционного Суда РФ законодателю, допускающему нарушение ст. 48 Конституции РФ. После анализа соответствующих актов Конституционного Суда РФ нельзя не прийти к выводу о том, что позиция данного суда в вопросе о квалификационных требованиях в сфере оказания юридической помощи является проактивной в смысле поддержки установления квалификационных требований к лицам, желающим оказывать юридические услуги. На ее фоне позиция федерального законодателя в данном вопросе оказывается пассивной (даже пропассивной) и индифферентной. Более того, создается впечатление, что Конституционный Суд РФ сначала неоднократно намекал федеральному законодателю на необходимость установления таких требований, а затем стал указывать на нее более прямолинейно. Однако все намеки и указания оказались тщетными и, возможно, даже непонятыми. Бесспорно, Конституционный Суд РФ продвинулся в понимании теории разделения властей гораздо дальше, нежели Федеральное Собрание: уровень соответствующей ветви власти следует оценивать по показателям самых несознательных ее представителей, так что в любых условиях такие показатели у Конституционного Суда РФ должны быть выше. Вероятно, именно поэтому Конституционный Суд РФ в анализе вопроса о квалификационных требованиях в сфере оказания юридической помощи весьма деликатен и скорее прибегает к констатациям и намекам, нежели к настойчивым рекомендациям. По многим историческим причинам он в данном случае, вероятно, ориентируется не на четкость своего послания, а на способность адресата таких намеков понять их (хотя испытывает ли такое желание адресат?). Возможно, Конституционному Суду РФ следовало бы быть более настойчивым в рассматриваемом вопросе, но это уже вопрос политики, а не права. Не исключено также, что федеральный законодатель все прекрасно понимает, но считает нормальным отсутствие общих и единых квалификационных требований в сфере оказания юридических услуг, т. е. считает правильным то положение, при котором оказывается нарушенной ч. 1 ст. 48 Конституции РФ («Каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи» <1>). Но это уже вопрос не только политики, но и права. ——————————— <1> Выделено полужирным шрифтом автором.
В любом случае, подводя промежуточный итог, можно отметить, что для беспристрастного и добросовестного исследователя позиции Конституционного Суда РФ по рассматриваемому вопросу является очевидным, что эта позиция ясна, внутренне логична, последовательна и постоянна. Она полностью базируется на положениях Конституции РФ (более подробно об этом см. ниже). Бесспорно, на нее не мог не повлиять подход федерального законодателя, упорно сохраняющего в сфере оказания юридических услуг дерегулирование. Более того, можно даже признать, что Конституционный Суд РФ недостаточно твердо и последовательно привлекал внимание федерального законодателя к негативным последствиям такого дерегулирования. Важно другое: позиция Конституционного Суда РФ заключается в том, что установление соответствующих квалификационных требований к лицам, оказывающим юридическую помощь, является в свете Конституции РФ не только принципиально допустимым, но и необходимым. Это означает, что в свете Конституции РФ является принципиально допустимой и адвокатская монополия — как один из вариантов решения проблемы установления таких требований. Отдельный вопрос: в какой мере допустимо использовать именно адвокатскую монополию как один из вариантов установления соответствующих квалификационных требований к лицам, оказывающим юридическую помощь на постоянной, профессиональной основе и за плату, для того, чтобы был соблюден конституционный принцип равенства и конституционный принцип баланса публичных и частных интересов, а также баланса интересов отдельных частных лиц? Он будет рассмотрен ниже. Точно так же отдельный вопрос: допустимо ли установление соответствующих квалификационных требований к лицам, оказывающим юридическую помощь, только в области судебного представительства или же также и в иных областях оказания юридических услуг? Он также будет рассмотрен ниже. Квалификационные требования к субъектам оказания юридической помощи как единственный разумный подход к соблюдению ч. 1 ст. 48 Конституции РФ. Регламентация оказания юридической помощи в сравнении с регламентацией лечения животных и услуг автостоянок. Итак, право каждого на получение квалифицированной юридической помощи гарантируется ч. 1 ст. 48 Конституции РФ. При этом бесспорно то, что государство несет обязанность и даже может отчасти обеспечить квалифицированный характер юридической помощи за счет установления требований к порядку ее оказания. Однако это не самое важное. Полноценное обеспечение государством квалифицированного характера юридической помощи возможно исключительно за счет установления квалификационных требований ко всем субъектам, ее оказывающим. В самом деле, разве можно обеспечить квалифицированный характер юридической помощи при помощи чего-то иного? Кстати, сегодня в России отсутствуют не только общие и единые квалификационные требования к субъектам оказания юридической помощи (услуг), но даже не имеется общих и единых правил о порядке оказания такой помощи (услуг). Между тем подобные общие и единые правила порядка оказания услуг, установленные Правительством РФ, существуют, например, в отношении услуг по лечению животных или услуг автостоянок <1>. ——————————— <1> Правила оказания платных ветеринарных услуг, утв. Постановлением Правительства РФ от 6 августа 1998 г. N 898 (с изменениями от 16 апреля 2001 г., 25 сентября 2003 г., 14 декабря 2006 г.); Правила оказания услуг автостоянок, утв. Постановлением Правительства РФ от 17 ноября 2001 г. N 795 (с изменениями от 24 апреля 2007 г.).
Представляется, что на современном этапе развития нашего государства не является нормальной ситуация, когда оказание юридических услуг регламентируется строго избирательно (пусть даже и на уровне федерального закона, как, например, в отдельном случае с адвокатами). Неужели лечение животных в России важнее оказания юридической помощи людям? Квалификационные требования к субъектам оказания соответствующей юридической помощи в свете конституционного принципа равенства. Часть 5 ст. 59 АПК РФ была признана не соответствующей Конституции РФ из-за нарушения ею конституционного принципа равенства, выраженного прежде всего в ст. 19 Конституции РФ. Она выдвигала требование обращаться к услугам адвокатов только к юридическим лицам, а не ко всем участникам арбитражного судопроизводства. Важно заметить, что Конституционный Суд РФ считает равенство не просто одним из понятий Конституции РФ, но именно конституционным принципом, и этот момент требует особого внимания при рассмотрении вопроса об установлении в российском законодательстве квалификационных требований к субъектам, оказывающим юридическую помощь на постоянной, профессиональной основе и за плату. Будет ли данный принцип соблюден в случае с установлением таких требований? Думается, что ответ должен быть только утвердительным, но при соблюдении двух условий: 1) квалификационные требования к субъектам и порядку оказания юридической помощи должны быть общими, едиными и одинаковыми, равными для всех них. Само собой разумеется, что в зависимости от вида юридической помощи эти требования могут друг от друга отличаться, но применительно к одному и тому же виду юридической помощи они должны быть одинаковыми, если в зависимости от особых обстоятельств иное не предусмотрено законом; 2) поскольку согласно ч. 1 ст. 48 Конституции РФ право на получение квалифицированной юридической помощи гарантируется каждому, то любое лицо, получающее юридическую помощь определенного вида, должно применительно к порядку и субъектам, ее оказывающим, находиться в равном положении с другим лицом, получающим юридическую помощь такого же вида, равно как рассчитывать на то, что квалификационные требования к субъектам и порядку оказания такой юридической помощи будут общими и едиными, равными для этих субъектов. В зависимости от особых обстоятельств иное может быть предусмотрено законом. В свете сказанного недопустимо считать возможным разнобой и «рыночное разнообразие» в квалификационных требованиях к лицам, оказывающим юридическую помощь, равно как и к порядку ее оказания (как это потенциально возможно в случае использования для урегулирования сферы юридических услуг одного только Федерального закона от 1 декабря 2007 г. N 315-ФЗ «О саморегулируемых организациях»): это не отвечало бы конституционному принципу равенства. В самом деле, в случае со СРО и в отсутствие минимальных федеральных стандартов одни лица получали бы юридическую помощь на высоком уровне, а другие — на ином, пониженном или даже недопустимо низком, но в каждом случае лица, предоставляющие такую помощь, все равно имели бы возможность утверждать (в том числе необоснованно), что она является квалифицированной и отвечающей требованиям ч. 1 ст. 48 Конституции РФ. Однако сказанное еще не предрешает ответа на вопрос о том, соответствует ли законодательное установление квалификационных требований к субъектам, оказывающим юридическую помощь на постоянной, профессиональной основе и за плату, конституционному принципу баланса публичных и частных интересов, а также баланса интересов отдельных частных лиц. Позиция Конституционного Суда РФ по рассматриваемому вопросу и установление адвокатской монополии в свете положений Конституции РФ. Позиция Конституционного Суда РФ по рассматриваемому вопросу и выдвигаемое автором предложение об установлении адвокатской монополии полностью основаны на положениях Конституции РФ. Согласно ч. 1 ст. 48 Конституции РФ каждому гарантируется право на получение именно квалифицированной юридической помощи. Такое право, как уже говорилось, может быть полноценно обеспечено исключительно за счет установления профессиональных и иных квалификационных требований и критериев прежде всего к субъектам оказания такой помощи. При этом нет никаких сомнений в том, что данное правило Конституции РФ недопустимо толковать узко, как возлагающее на государство обязанность обеспечить предоставление в соответствующих случаях защитника или консультанта конкретному лицу только лишь в конкретном уголовном процессе или в иных предусмотренных законом случаях. Напротив, из содержания первого предложения ч. 1 ст. 48 Конституции РФ вытекает, что государство обязано создать механизмы, гарантирующие получение любым лицом любого вида юридической помощи именно квалифицированного характера всегда, в любой ситуации (хотя и не всегда за счет государства): «Содержащееся в статье 48 (часть 1) Конституции Российской Федерации положение о том, что каждому гарантируется получение квалифицированной юридической помощи, означает конституционную обязанность государства обеспечить каждому желающему достаточно высокий уровень любого из видов предоставляемой юридической помощи» (Определение Конституционного Суда РФ от 5 февраля 2004 г. N 25-О «По жалобе гражданки Ивкиной Валентины Оноприевны на нарушение ее конституционных прав частью первой статьи 45 и статьей 405 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации») <1>. ——————————— <1> Выделено полужирным шрифтом автором.
Думается, что в правовом государстве, которым Россия себя провозгласила (ст. 1 Конституции РФ), может использоваться лишь такой подход. Считать, что у правового государства нет упомянутой обязанности или что ему достаточно позаботиться только о том, чтобы квалифицированной была лишь часть юридической помощи (например, только по уголовным делам), равнозначно отрицанию сути правового государства или же использованию двойных стандартов. Кстати, в свете сказанного недопустимо противопоставлять бесплатную юридическую помощь и платные юридические услуги и заявлять, что государству должна быть интересна только бесплатная юридическая помощь. Во-первых, из ч. 1 ст. 48 ясно следует, что юридическая помощь может быть как платной, так и бесплатной, а государство должно гарантировать квалифицированный характер и той и другой. Во-вторых, итогом такого противопоставления опять-таки окажется то, что государство будет правовым не полностью, а только в части. Конституционный Суд РФ, как свидетельствуют его акты, исходит именно из недопустимости «частичного правового государства» и никогда не противопоставлял бесплатную юридическую помощь платным юридическим услугам. При этом возложение оказания квалифицированной юридической помощи только на государственные структуры было бы нерациональным и не обеспечивающим баланса публичных и частных интересов решением. Нет сомнений в том, что исходя из ориентирования России на долгосрочную стратегию построения рыночной экономики — единственно перспективную для нее в современном взаимозависимом и конкурентном мире — регулирование деятельности российских субъектов предпринимательской и профессиональной деятельности должно в максимально возможной степени базироваться на автономности такой деятельности, минимизирующей государственное вмешательство в нее. Как продемонстрировал опыт СССР, огосударствление всего и вся, сковывание частной инициативы ничем хорошим не заканчивается. Сами субъекты предпринимательской деятельности могут лучше, чем государство, установить стандарты и правила ее осуществления и контроль над их соблюдением. Приоритет саморегулирования соответствует и другому конституционному принципу — свободы экономической деятельности (ст. 8 Конституции РФ). Повторим еще раз, что недопустимо считать возможным разнобой и «рыночное разнообразие» в требованиях к лицам, оказывающим юридическую помощь, равно как и к порядку ее оказания (как это потенциально возможно в случае использования для урегулирования сферы юридических услуг одного только Федерального закона от 1 декабря 2007 г. N 315-ФЗ «О саморегулируемых организациях»): это не отвечало бы конституционному принципу равенства всех перед законом. В свете сказанного установление в российском законодательстве положения о том, что право оказывать именно платную юридическую помощь (юридические услуги) именно на постоянной, профессиональной основе предоставляется по общему правилу только адвокатам, нотариусам и патентным поверенным, если иное не предусмотрено федеральным законом, будет являться основанным на ч. 1 ст. 48 Конституции РФ и направленным на обеспечение баланса публичных и частных интересов. В самом деле, и адвокаты, и нотариусы, и патентные поверенные являются лицами, отвечающими специальным квалификационным требованиям, и осуществляют свою профессиональную деятельность на основе самоуправления. Однако возникает следующий вопрос: а как будет соотноситься установление такого положения с принципами поддержки конкуренции и свободы экономической деятельности (ст. 8 Конституции РФ), с правом на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ст. 34 Конституции РФ), с правом защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (ст. 45 Конституции РФ) и с конституционным положением о том, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ст. 55 Конституции РФ)? Думается, является ошибочным мнение о том, что установление подобного правила нарушит упомянутые конституционные принципы и права. Прежде всего, последние совсем не исключают возможности установления в соответствующих случаях квалификационных требований и условий допуска к осуществлению определенных видов профессиональной деятельности. Более того, в определенных случаях они даже должны подразумевать такую возможность. В самом деле, свобода экономической деятельности и право на свободное использование своих способностей и имущества для не запрещенной законом экономической деятельности не означают вседозволенности. Так, к деятельности в области медицины, например, могут быть допущены только профессионалы, подтвердившие свою квалификацию в установленном порядке. Иные лица оказывать медицинские услуги на постоянной основе не вправе. Никто не усматривает в этом нарушений указанных принципов, а также прав и свобод. Вряд ли также кто-то всерьез станет утверждать, что требование к водителям автотранспорта иметь соответствующие разрешительные документы ущемляет конституционные права и свободы как их самих, так и третьих лиц. Банковские, страховые, оценочные и многие другие профессиональные услуги также, как известно, могут предоставлять не любые лица, а только те, которые прошли процедуры проверки своей квалификации и находятся под контролем соответствующих органов. Думается, что вполне допустимо провести параллели между медицинской помощью (медицинскими услугами) и юридической помощью (юридическими услугами). Каждый из таких видов помощи (услуг) упоминается в Конституции РФ отдельно <1>. Иными словами, в ней они по статусу приравнены друг к другу и это более чем разумно, учитывая их значимость для отдельных лиц, общества и государства. ——————————— <1> Часть 1 ст. 41 Конституции России гласит: «Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений». Любопытно, что это положение умалчивает о квалифицированном характере медицинской помощи. Однако это не мешает наличию в российском праве квалификационных требований к лицам, ее оказывающим. С юридической помощью все наоборот.
При этом юридические услуги требуют не меньших специальных знаний и навыков и не меньшей добросовестности, чем медицинские услуги. Мало кто может усомниться в том, что от юриста нередко зависит ничуть не меньше, чем от врача. Проводить между врачом и юристом параллели совершенно корректно. И хотя юристу доверяют не жизнь и здоровье, а имущество, свободу, доброе имя и отношения с другими людьми, все это для частных лиц не менее важно. При этом установление указанных требований (с возможностью предусмотренных законом изъятий из них) действительно необходимо в целях защиты основ конституционного строя, прав и законных интересов других лиц, равно как и обеспечения безопасности государства. Кстати, сама постановка вопроса о том, что введение упомянутых выше квалификационных требований к лицам, оказывающим юридические услуги на постоянной, профессиональной основе за плату, является посягательством, например, на свободу экономической деятельности, возможна, наверное, именно в России — с ее глубокими традициями правового нигилизма — и лишь в очередной раз четко показывает, что в нашей стране истинной свободе деятельности юристов, которая не может не быть связана с определенной регламентацией, противопоставляют абсолютную вольницу. Очевидно, что ответ на данный вопрос также зависит от степени правовой культуры и юридической зрелости отвечающего. Складывается впечатление, что в России больше всего борются за такое право человека, как право выбрать себе в качестве юриста любое неквалифицированное лицо. Адвокатская монополия или монополия иных юристов? Варианты установления в российской праве квалификационных требований к лицам, профессионально оказывающим юридические услуги. Плюсы адвокатской монополии. Из сказанного выше вытекает важный вывод: вопрос о возможности и необходимости установления в российском праве единых квалификационных требований для всех лиц, профессионально занимающихся оказанием юридических услуг, ответ на который, по мнению Конституционного Суда РФ, должен быть только положительным, следует отличать от вопроса об организации той системы, в рамках которой указанные лица будут профессионально заниматься оказанием таких услуг. В современных условиях дерегулирования российской сферы юридических услуг и одновременного сосуществования в ней адвокатов, нотариусов, патентных поверенных и иных лиц эти вопросы действительно следует четко разделять, хотя опять-таки в современной российской жизни они могут переплетаться так тесно, что могут оказаться неотделимыми друг от друга, в том числе с точки зрения способов решения второго из них. По поводу первого вопроса все ясно: «государство должно» обеспечить как введение единых квалификационных требований, так и систему контроля их соблюдения. Должно уже быть очевидным, что не следует по-прежнему ничего не предпринимать, равнодушно наблюдая, как западные конкуренты продолжают все более и более доминировать во внутринациональной и международной сфере оказания юридических услуг и получают (равно как и страна их происхождения) все больше экономических, идеологических и геополитических преимуществ. А вот второй вопрос может давать основания для дискуссии о том, как лучше и в каких формах организовать деятельность лиц, занимающихся на профессиональной основе оказанием платных юридических услуг. Соответственно первый вопрос, во многом теоретический и предельно ясный, перетекает во второй, сугубо практический и в современных российских условиях для многих не очень понятный. Именно по его поводу в России и начались сегодня жаркие споры. Иными словами, речь идет о целесообразности политико-правового и экономического свойства, о выборе наилучшего варианта с точки зрения интересов российских общества, экономики и государства. При этом важно понимать, что проблема создания сбалансированного регулирования оказания юридических услуг в России не может быть разрешена путем введения лицензирования деятельности по оказанию юридических услуг. Как известно, эксперимент с введением их лицензирования в 90-х годах XX в. в России не удался. Регулирование юридических услуг должно осуществляться, как уже говорилось, не за счет чрезмерного государственного вмешательства в вопросы оказания юридических услуг, а только на основе механизмов саморегулирования профессиональной деятельности. Именно они соответствуют конституционным принципам соразмерности и справедливости, и именно по этому пути идет весь цивилизованный мир. Нельзя спорить с тем, что с абстрактной точки зрения для государства существуют различные способы обеспечения каждому желающему достаточно высокого уровня любого из видов предоставляемой юридической помощи. Первый из них — создание государственных структур, которые будут обеспечивать всех без исключения такой помощью за счет бюджета или же за счет нуждающихся в такой помощи. Второй — слом сложившегося в России регулирования и создание новой саморегулируемой мегаорганизации с обязательным членством и едиными обязательными стандартами и требованиями, в которую войдут в качестве отдельных составных частей адвокатура, нотариат, патентные поверенные и субъекты предпринимательской деятельности (индивидуальные предприниматели и коммерческие организации). Третий — допущение создания десятков разномастных и разноместных саморегулируемых организаций с обязательным членством в них, но с отличающимися стандартами и требованиями. Четвертый — отказ от введения обязательного членства в разномастных и разноместных саморегулируемых организациях с отличающимися стандартами и требованиями, но допущение к оказанию определенных видов юридических услуг (например, к судебному представительству) только тех лиц, которые состоят в таких организациях. Пятый — введение на уровне закона квалификационных требований ко всем лицам, оказывающим юридические услуги постоянно, профессионально и за плату, на основе уже имеющихся наработок и регулятивных механизмов, прежде всего адвокатуры (в том числе с установлением возможности получения в упрощенном порядке статуса адвоката лицами, которые ранее участвовали в деятельности по предоставлению юридических услуг на постоянной, профессиональной основе), т. е. установление в российском законодательстве положений, согласно которым право оказывать платную юридическую помощь (юридические услуги) на постоянной, профессиональной основе предоставляется по общему правилу только адвокатам, патентным поверенным и нотариусам (а ими имеет право при желании стать любой профессионал), если иное не предусмотрено федеральным законом. Иными словами, речь идет в том числе об адвокатской монополии. При этом не следует питать иллюзий по поводу того, что без изменения действующего регулирования российская адвокатура сможет достаточно быстро превратиться в такое образование, в котором захотят состоять все лица, оказывающие юридические услуги на профессиональной основе: на подобное превращение уйдут десятки лет, и за это время западные и российские коммерческие юридические фирмы уйдут далеко вперед. Какой же из указанных вариантов более предпочтителен для российских общества, экономики и государства? Первый вариант слишком накладен для государственного бюджета и будет неэффективным. Второй на практике неосуществим: слишком разные лица были бы объединены в такой мегаорганизации и ничего хорошего из этого не вышло бы. Она стала бы подобна «матрешке» из разных не подобных друг другу частей, превратившись в неуправляемый и неэффективный юридический конгломерат. Очевидно, что создание в России подобной совершенно новой саморегулируемой мегаорганизации в сфере оказания юридических услуг является делом совершенно бесперспективным хотя бы с точки зрения тех издержек, которые возникнут на практике, равно как и с точки зрения примирения интересов совершенно разноплановых составных частей такой мегаорганизации. Третий и четвертый варианты возможны, но крайне невыгодны для нашего общества и государства как во внутриэкономическом и внутриполитическом отношении, так и с точки зрения участия России в международной конкуренции и на экономическом, и на политическом уровне. Если использовать данные варианты в сфере юридических услуг, то это может привести к появлению множества СРО с сильно отличающимися стандартами качества оказываемых услуг и с различающейся ответственностью их членов, а также к затруднению соответствующего контроля над ними. В итоге это не будет соответствовать ст. 48 Конституции РФ и международным стандартам (хотя бы правилам ВТО), равно как не будет отвечать интересам общества и государства ни с одной из упомянутых выше точек зрения. Соответственно, если выбирать между всеми вариантами, то даже с учетом определенных недостатков пятого предпочесть следует именно его. В пользу этого варианта можно привести массу аргументов. Например, очевидно, что отказываться от использования уже существующих и уже проверенных, работающих на практике механизмов и процедур не следует. Между тем в России такие механизмы и процедуры уже давно закреплены в законодательстве об адвокатуре, нотариате и патентных поверенных. Они выдержали испытание временем и в целом доказали свою эффективность. Кроме того, адвокатура, как общеизвестно, является именно саморегулируемой организацией. Получение адвокатского статуса предполагает соответствующие профессиональные знания, опыт, моральные качества. Поддержание адвокатского статуса предполагает постоянное следование этическим правилам, компетентность, повышение квалификации. Думается, что эти же критерии и требования вполне могут быть распространены на всех лиц, оказывающих платные юридические услуги на постоянной, профессиональной основе. При этом требования Закона «О саморегулируемых организациях» также оказались бы по сути соблюденными, поскольку он на адвокатуру распространяется. Далее, именно этот вариант наиболее выгоден для российских общества, экономики и государства, как с точки зрения внутренней политики, так и с точки зрения участия России в международной конкуренции. Именно он способствовал бы усилению российского юридического сообщества и именно благодаря ему российские общество, экономика и государство получили бы стимул для дальнейшего развития. Более того, данный вариант достаточно прост и в то же время максимально эффективен с точки зрения будущего. Он идеально способствует решению многих проблем российского общества, экономики и государства как с внутринациональной, так и с международной точки зрения. Он обладает совокупностью достоинств, которой не обладает ни один другой вариант (конечно же, сказанное верно с позиции Конституции РФ и с позиции профессионалов, которым небезразлично российское право и будущее России, но не с точки зрения противостоящих им лиц). В пользу пятого варианта можно было бы привести еще много других аргументов, но это уже отдельная проблема, заслуживающая самостоятельного рассмотрения <1>. ——————————— <1> См. по этому поводу: Муранов А. И. Юристы в режиме конкуренции // ЭЖ-Юрист. 2008. N 10(515). С. 1 — 10; Из пояснительной записки Александра Муранова к законопроекту «О квалифицированной юридической помощи в Российской Федерации» // Новая адвокатская газета. 2008. N 19(036). С. 4; Шаг вперед к зрелости или два шага назад к инфантилизму? Интервью А. Муранова, В. Буробина, Д. Шестакова // ЭЖ-Юрист. 2008. N 43(548). С. 9; Муранов А. И. Документы Международной ассоциации юристов и необходимость установления в российском праве квалификационных требований к лицам, профессионально оказывающим в России юридические услуги // IBA — Международная ассоциация юристов: Резолюции, принципы, стандарты, заявления и иные документы [с параллельными текстами на английском и русском языках] / Сост. и науч. ред. А. И. Муранов. М.: ИД «Юридический бизнес», 2008. С. 218 — 248.
В то же время очевидно, что нынешнее состояние адвокатуры, равно как и отношение к ней общества и государственных органов, реализации пятого варианта отнюдь не способствует. Адвокатская монополия в свете конституционного принципа равенства. Но будет ли соблюден конституционный принцип равенства в случае установления в российском законодательстве квалификационных требований к субъектам оказания юридической помощи в виде адвокатской монополии, вследствие чего право оказывать именно платную юридическую помощь (юридические услуги) именно на постоянной, профессиональной основе будет предоставлено по общему правилу только адвокатам, если иное не предусмотрено федеральным законом? Очевидно, что коль скоро установление квалификационных требований к субъектам оказания юридической помощи будет отвечать принципу конституционного равенства (см. выше), то он будет соблюден и в случае введения адвокатской монополии (при соблюдении условий, указанных выше в разделе «Квалификационные требования к субъектам оказания соответствующей юридической помощи в свете конституционного принципа равенства»). Адвокатская монополия в свете конституционного принципа баланса интересов. Конституция РФ и Конституционный Суд РФ требуют от нормативного регулирования соблюдения баланса публичных и частных интересов, а также баланса интересов отдельных частных лиц, в том числе в случае с установлением в российском законодательстве квалификационных требований к субъектам оказания юридической помощи: «Исходя из конституционной природы правосудия, осуществление которого возложено на суды как органы государственной (судебной) власти (статья 10; статья 11, часть 1; статья 118, части 1 и 2, Конституции Российской Федерации), и обязанности государства гарантировать каждому судебную защиту, в том числе путем определения порядка получения квалифицированной юридической помощи, а также особых требований, предъявляемых к членам адвокатских образований, законодатель вправе предусмотреть преимущества для адвокатов при допуске их в качестве представителей в суде, если необходимость таких преимуществ обусловлена публичными интересами, что, например, имеет место в уголовном судопроизводстве в отношении представителей обвиняемого (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 28 января 1997 года). Однако при этом он должен обеспечивать баланс публичных интересов и прав и законных интересов лица при выборе представителя для судебной защиты, не допуская несоразмерного ограничения как права на судебную защиту, так и права на получение квалифицированной юридической помощи» <1> (Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2004 г. N 15-П). ——————————— <1> Выделено полужирным шрифтом автором.
Очень важно подчеркнуть, что неразумный подход к установлению адвокатской монополии и ее абсолютизация может привести к нарушению баланса публичных и частных интересов, а также баланса интересов отдельных частных лиц. Чтобы такой баланс был соблюден, необходимо следующее: 1) введение указанных квалификационных требований должно касаться только платной юридической помощи. Учитывая особую социальную и экономическую значимость вопроса о бесплатной юридической помощи, ей должно быть уделено внимание в отдельном и специальном регулировании. Кроме того, оказывать юридическую помощь на бесплатной основе должны иметь право любые лица, прежде всего правозащитные и благотворительные организации; 2) введение указанных квалификационных требований должно затрагивать только ту юридическую помощь, которая оказывается на постоянной, профессиональной основе. Иными словами, каждый может от случая к случаю просить любое лицо, не являющееся адвокатом или патентным поверенным, представлять его интересы в суде, написать юридический документ и т. д. Но это не должно давать права любым лицам, не отвечающим необходимым квалификационным требованиям, свободно предлагать неограниченному кругу лиц свои юридические услуги на постоянной основе за плату; 3) федеральным законом должны быть установлены случаи, когда право оказывать юридическую помощь будут иметь и иные лица (например, аудиторы, банки, страховщики или лица с ученой степенью и т. д.). Перечень таких случаев может быть достаточно широк; 4) федеральным законом должны быть установлены особые случаи, когда суд будет иметь право допустить к оказанию юридической помощи в виде представительства перед ним и иных лиц. Перечень таких лиц может быть достаточно широк. При таком разумном подходе конституционный принцип баланса публичных и частных интересов, а также баланса интересов отдельных частных лиц нарушен не будет. Не будут при этом нарушены и конституционные принципы соразмерности и справедливости. Адвокатская монополия в свете ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Согласно ч. 3 ст. 55 Конституции РФ «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Представляется, что хотя установление в российском законодательстве квалификационных требований к субъектам оказания юридической помощи в виде адвокатской монополии и окажется ограничением определенных возможностей <1>, это как раз и будет необходимо в целях защиты основ конституционного строя, защиты прав и законных интересов других лиц, а также обеспечения безопасности российских общества, экономики и государства в международном аспекте (частично об этом уже говорилось выше). ——————————— <1> Прежде всего, как полагает автор, тех возможностей, которые позволяют безответственно и безнаказанно нарушать права лиц, нуждающихся в квалифицированной юридической помощи, причем извлекая порой немалый доход за счет таких лиц.
Адвокатская монополия: использование только в области судебного представительства или же и в иных областях оказания юридической помощи? Думается, что установление в российском законодательстве квалификационных требований к субъектам оказания юридической помощи в виде адвокатской монополии является необходимым прежде всего в сфере судебного представительства, однако с соблюдением четырех условий, указанных в разделе «Адвокатская монополия в свете конституционного принципа баланса интересов». При этом ничто не препятствует тому, чтобы квалификационные требования к субъектам оказания юридической помощи в виде адвокатской монополии были установлены и в иных областях оказания юридической помощи. При этом в целях соблюдения конституционного принципа баланса публичных и частных интересов, а также баланса интересов отдельных частных лиц изъятия из такой адвокатской монополии могли бы быть более многочисленными, чем изъятия из нее в сфере судебного представительства. Выводы. Можно выразить твердую уверенность в том, что если бы в российское законодательство были введены соответствующие положения о том, что право оказывать платную юридическую помощь (юридические услуги) на постоянной, профессиональной основе предоставляется по общему правилу только адвокатам, нотариусам и патентным поверенным, если иное не предусмотрено федеральным законом, — причем введены с соблюдением четырех условий, указанных в разделе «Адвокатская монополия в свете конституционного принципа баланса интересов» и направленных на соблюдение баланса публичных и частных интересов, а также баланса интересов отдельных частных лиц, — то Конституционный Суд РФ вряд ли признал бы данные положения не соответствующими Конституции РФ. Кстати, хорошо уже то, что сегодня в России начал активно обсуждаться упомянутый выше первый вопрос о возможности и необходимости установления в российском праве соответствующих квалификационных требований для лиц, профессионально занимающихся оказанием юридических услуг. Дело в том, что, ответив на него положительно (а ответить на него отрицательно в свете ч. 1 ст. 48 Конституции РФ и позиции Конституционного Суда РФ просто невозможно), нужно отвечать и на второй (об организации системы, в рамках которой указанные лица будут профессионально заниматься оказанием таких услуг). И пожалуйста, пусть те, кто не согласен с предлагаемым автором вариантом, попробуют предложить иной, более предпочтительный подход. Однако пока никто еще не смог предложить какую-либо более разумную, удобную и перспективную альтернативу. В свете сказанного нельзя не согласиться со следующим мнением: «[нынешнее] положение носит временный характер и адвокатская монополия все же будет установлена, поскольку необходимость в ней продиктована главным образом не субъективными корпоративными интересами, а объективными потребностями, которые обусловлены самой сущностью правового регулирования социальных отношений. Любое правовое регулирование предполагает наличие специальных знаний и навыков, поскольку в нем используются абстрактные понятия, содержание которых далеко не всегда раскрываемо через буквальное толкование; возникает необходимость решать проблему идентичности этих понятий и реальных обстоятельств дела, а в случае спорности таких обстоятельств осуществлять формальную процедуру их установления. В настоящее время требования к соответствующим специальным знаниям и навыкам возрастают, что обусловлено, в частности, усложняющейся системой правовых институтов, категорий, понятий; возрастанием экономического и социального значения правовых споров; увеличением объема доказательственного материала и его разнообразием. В этих условиях ни суд, ни стороны без помощи специалистов не в состоянии отыскивать надлежащее, справедливое, то есть обоснованное в правовом и фактическом отношении решение спора. Из лежащей на государстве обязанности обеспечить надлежащую судебную процедуру по установлению гражданских прав и обязанностей (п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г.) следует, что оно в том числе несет ответственность за доступность и качество правовой помощи. Как свидетельствует опыт зарубежных стран, эта помощь оказывается на основе адвокатской монополии, да и Конституционный Суд РФ в принципе признает ее совместимость с Основным Законом РФ. <…> Отмена ч. 5 ст. 59 АПК — это не доказательство несостоятельности принципа адвокатской монополии, а свидетельство неспособности государства дать гарантии правовой помощи надлежащего уровня и результат ненадлежащего законодательного регулирования. <…> …адвокатская монополия встречается во многих странах континентальной Европы, например в Австрии, Греции, Испании, Италии, Франции, ФРГ. Процессуальное законодательство этих государств обязывает стороны вести дела в судах среднего и высшего звена только через адвокатов. В Швейцарии, Англии, США, Скандинавских странах, напротив, стороны судебного дела формально не обязаны прибегать к услугам адвоката. Здесь возможность самостоятельной процессуальной деятельности сторон исключается не в силу прямого требования закона, а сложностями материального правового регулирования, сбора доказательств, судебной процедуры, традициями и тому подобными факторами. <…> Итак, принцип адвокатской монополии — это не способ отстаивания корпоративных интересов, а важный и объективно необходимый элемент правовой системы. Он обеспечивает ее надлежащее функционирование и совершенствование, является одной из основных гарантий защиты субъективных прав. Суть его состоит не только в исключительном праве адвокатов на оказание правовой помощи, а в целом комплексе специального регулирования, в том числе имущественной ответственности адвокатов, условий и порядка предоставления льгот по оплате этой помощи для лиц с малым доходом» <1>. ——————————— <1> Елисеев Н. Г. На пути к адвокатской монополии // Цивилист. 2004. N 1. С. 94 — 96, 99. Выделено полужирным шрифтом автором.
