(Михайлов В. А.) («Российский следователь», 2010, N 15)
РЕКОНСТРУКЦИЯ ЗАДАЧ И ФУНКЦИЙ РАСКРЫТИЯ ТЯЖКИХ НЕОЧЕВИДНЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ <*>
В. А. МИХАЙЛОВ
——————————— <*> Mikhajlov V. A. Reconstruction of a problem and disclosing function heavy unevident crimes.
Михайлов В. А., профессор кафедры управления органами расследования преступлений Академии управления МВД России, действительный член Академии педагогических и социальных наук, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ.
В статье исследована проблема коренного преобразования задач и функций органов дознания, органов предварительного следствия и органов прокуратуры по раскрытию тяжких неочевидных преступлений.
Ключевые слова: теория, уголовный процесс, криминалистика, неочевидные преступления, организованные формы преступлений, раскрытие преступлений, расследование преступлений, дознание, органы дознания, предварительное следствие, органы предварительного следствия, оперативно-розыскная деятельность, оперативные подразделения, прокурорский надзор, дифференциация процесса расследования преступлений.
In article the problem of radical restructuring of a problem and function of bodies of doses-nanija, bodies of preliminary investigation and bodies of Office of Public Prosecutor on disclosing heavy not-obvious crimes is investigated.
Key words: the theory, criminal trial, criminalistics, the unevident crimes, the organised forms of crimes, disclosing of crimes, investigation of crimes, inquiry, inquiry bodies, preliminary investigation, preliminary investigation bodies, operatively-search activity, operative divisions, public prosecutor’s supervision, diffe-rentsiatsija process of investigation of crimes.
В теории уголовного процесса и криминалистики, а также в практической деятельности правоохранительных органов все большее значение приобретает проблема дифференциации процесса расследования, что позволяет уяснить проблемы, связанные с раскрытием преступлений. Их оптимальное решение актуально прежде всего в борьбе с организованными формами неочевидных преступлений, ибо низким уровнем их раскрытия определяются острота оперативной обстановки и в целом кризис законности в России и в ее отдельных регионах, кризис в профилактическом решении задач специальной и общей превенции. Решение проблемы раскрытия преступлений актуально и в определении качественных показателей эффективности деятельности оперативно-розыскных органов и тех органов дознания и предварительного следствия, которые специализируются на борьбе с организованной преступностью и иными тяжкими преступлениями, а также в определении качественных показателей эффективности деятельности в целом всех иных правоохранительных органов. Решение проблемы раскрытия неочевидных преступлений актуально и с точки зрения политической, поскольку огромный уровень латентных и даже зарегистрированных, но нераскрытых преступлений наглядно свидетельствует о политической несостоятельности государственных и общественных институтов, призванных определять в России образ, стиль, ритм экономической жизни, общественных отношений, а также решать проблемы защиты от преступности прав и свобод человека, гражданина, государственности, демократии, цивилизации. В УПК РФ не только не определено, но даже не упоминается такое понятие, как раскрытие преступления. В то же время в Законе об ОРД и в ряде иных законодательных актов данное понятие хотя упоминается, но его определение при этом не дано. Учитывая актуальность рассматриваемой проблемы раскрытия неочевидных преступлений, прежде всего с точки зрения практической, законодателю следует определить данное понятие в Законе об ОРД и в УПК РФ, одновременно определив задачи по раскрытию преступлений и содержание (механизм) этой деятельности органами, осуществляющими ОРД. Я разделяю высказанное в литературе суждение о том, что раскрытие преступления — не только задача органов, осуществляющих ОРД, но и конкретная функция данных органов, т. е. их обязанность выявлять преступления и тех лиц, которые их совершили <1>. Помимо этого, я склонен считать, что раскрытие неочевидного преступления (особенно тяжкого и особо тяжкого) целесообразно определить в законе и как одну из вполне самостоятельных форм дознания. ——————————— <1> Гаврилов А. К. Раскрытие преступления. Волгоград, 1976. С. 7.
Исходя из смысла Закона об ОРД, основной задачей и функцией оперативно-розыскных органов наряду с пресечением и предупреждением преступлений является их раскрытие. Однако так следует лишь из смысла закона. Поэтому целесообразно данную главную задачу и главную функцию оперативно-розыскных органов по раскрытию преступлений четко выразить в отдельных нормах Закона об ОРД, а в УПК РФ — применительно к органам дознания, которые в соответствии с ч. 1 ст. 40 УПК РФ являются органами, осуществляющими ОРД. Возложенные на суды задачи и функции раскрывать преступления противоречат конституционному принципу презумпции невиновности и судебной функции по осуществлению правосудия по уголовным делам в соответствии со ст. 118 Конституции РФ. Что касается следователей, то по самой сути уголовного процесса их главная задача и функция (обязанность) должна заключаться не в раскрытии преступлений, а в исследовании преступной деятельности лиц, которые стали известны им. Объем этой деятельности огромен с учетом многомиллионного количества ежегодно регистрируемых преступлений. Возложение законом на следователей кроме этой главной задачи еще и функции по раскрытию преступлений ошибочно, поскольку переложение на следователей несвойственных правовой природе их деятельности задач и функций ведет к обезличиванию ответственности за раскрытие преступлений органов дознания, управомоченных законом осуществлять эту деятельность. Исходя из сказанного, законодателю не следует, по моему мнению, дополнять УПК РФ процессуальными нормами, устанавливающими задачу и обязанность следователей раскрывать неочевидные преступления. При наличии признаков неочевидного преступления, по которому производство предварительного следствия обязательно, орган дознания на основании ст. 157 УПК РФ возбуждает в установленном порядке уголовное дело и производит по нему неотложные следственные действия. При этом как в том случае, когда орган дознания раскрыл преступление в период производства им неотложных следственных действий, так и в том случае, когда неочевидное преступление осталось нераскрытым, орган дознания обязан в срок, не превышающий десяти суток со дня возбуждения уголовного дела, направить уголовное дело о данном преступлении руководителю следственного органа в соответствии с п. 3 ст. 149 УПК РФ (ч. 3 ст. 157 УПК РФ). Я полагаю, что это правило о направлении уголовного дела органом дознания в соответствующий следственный орган в случае нераскрытия им преступления (в период производства неотложных следственных действий) есть не что иное, как правовой нонсенс. Ведь никогда следователь не направит в суд дело, по которому не решены задачи предварительного следствия. Почему же орган дознания, не решивший в течение десяти суток свою главную задачу и свою главную обязанность по раскрытию неочевидного преступления, прекращает по уголовному делу свою процессуальную деятельность, направляя его руководителю соответствующего следственного органа? В таком случае следователь, не имея полномочий лично применять эффективные ОРМ, вынужден предпринимать меры по раскрытию данного преступления путем производства процессуальных действий, не приносящих, как правило, нужного результата. Реализация органами дознания норм УПК, разрешающих передавать не раскрытые ими преступления в следственные органы, фактически снимает с них юридическую ответственность за нераскрытые преступления, порождает у должностных лиц органов дознания привычку уклоняться от целеустремленного проведения оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности по раскрытию неочевидных преступлений. В результате в том числе в силу указанных обстоятельств показатель всех нераскрытых преступлений составил в 1991 — 1993 гг. 55 — 50%, в 2003 г. — 44%, в 2004 — 2009 гг. — 40%, а показатель нераскрытых тяжких и особо тяжких преступлений — свыше 50%. С учетом вышеизложенного целесообразно исключить из уголовно-процессуального законодательства действующие положения ст. 157 УПК РФ и вместо них предусмотреть в установленном порядке процессуальные нормы, которые: а) четко и конкретно определяют безусловную обязанность органа дознания, правомочного осуществлять ОРД, раскрывать каждое неочевидное преступление по уголовному делу, по которому производство предварительного следствия обязательно; б) определяют данный этап как производство дознания по раскрытию неочевидного преступления по делу, по которому предварительное следствие обязательно; в) определяют результаты такого дознания и процессуальный акт, венчающий эти результаты; г) запрещают признавать дознание завершенным, а органы дознания — выполнившими свои задачи и функции, пока по неочевидному преступлению не будет установлено лицо, его совершившее, и пока юридический факт раскрытия данного преступления не будет закреплен путем вынесения мотивированного постановления о выявлении и установлении конкретного лица, совершившего данное преступление. Логическим продолжением данных суждений являются следующие предложения по законодательному усовершенствованию процессов расследования неочевидных преступлений. По уголовным делам, по которым предварительное следствие обязательно, факт раскрытия органом дознания неочевидного преступления посредством использования ОРМ и неотложных следственных действий должен оформляться путем вынесения органом дознания мотивированного постановления об установлении конкретного лица, совершившего данное преступление. Получив от органа дознания уголовное дело с указанным постановлением, прокурор должен осуществить акт возбуждения уголовного преследования перед следователем и передачу следователю в производство данного дела. Данный акт состоит в том, что дознаватель докладывает прокурору и следователю сущность уголовного дела о раскрытом неочевидном преступлении и обоснованность выдвинутого органом дознания подозрения; отвечает на вопросы прокурора и следователя. Убедившись в раскрытии преступления, прокурор санкционирует постановление органа дознания о раскрытии неочевидного преступления и передачу уголовного дела по подследственности в соответствующий следственный орган и таким образом подтверждает не только его законность и обоснованность, но также выполнение органом дознания своих задач и функций по раскрытию преступления. Признав преступление не раскрытым, прокурор отказывает в санкционировании постановления органа дознания. Таким образом, нераскрытие преступления органом дознания не должно вести к направлению им дела на следующий этап уголовного процесса — этап предварительного следствия. Поскольку органом дознания возложенная на него законом задача по раскрытию неочевидного преступления не выполнена, то орган дознания под надзором прокурора обязан продолжить по уголовному делу производство процессуальных действий и принятие оперативно-розыскных мер, пока преступление не будет раскрыто. Таковой должна быть сущность деятельности органа дознания по делу о неочевидном преступлении, по которому производство предварительного следствия обязательно. При указанном законодательном разрешении проблемы раскрытия неочевидного преступления и связанной с нею проблемы уточнения задач и функций органов дознания и органов предварительного следствия будет исключена обезличка в ответственности за раскрытие указанных преступлений и создана юридическая и фактическая ответственность органов дознания за раскрытие ими неочевидных преступлений с помощью комплекса процессуальных действий и ОРМ, т. е. за выполнение их главной задачи и главной функции. Существенная роль в повышении уровня раскрытия преступлений должна отводиться надзирающим прокурорам. Между тем при осуществлении ими прокурорского надзора за исполнением законов органами дознания в их оперативно-розыскной и процессуальной деятельности немало проблем. Важнейшая из них состоит в том, что зачастую надзирающие прокуроры главное внимание в своих правоотношениях с должностными лицами органов, осуществляющих оперативно-розыскную и процессуальную деятельность, уделяют не тому, как с помощью методов прокурорского надзора оптимизировать данные формы их деятельности по борьбе с организованной преступностью, коррупцией, иными тяжкими и особо тяжкими преступлениями, а тому, как под нередко надуманными предлогами защиты законности, прав и свобод человека и гражданина сковать инициативу и творческую активность должностных лиц органов, осуществляющих оперативно-розыскную и процессуальную деятельность по раскрытию преступлений. В результате надзирающие прокуроры фактически не столько оптимизируют оперативно-розыскную и процессуальную деятельность органов дознания по борьбе с преступностью, сколько ведут борьбу с данными формами их деятельности. Подобная оптимизация, а по сути, конфронтационное противостояние должны уступить место деловым, основанным на законе правоотношениям надзирающих прокуроров с указанными должностными лицами, как единственно допустимой основы наступательной борьбы с коррупцией, терроризмом, бандитизмом, экономическими и другими организованно совершаемыми преступлениями и в целом борьбы с организованной преступностью, которая превратила Российскую Федерацию в вотчину национальной и международной коррупции и преступных кланов. Вторая проблема состоит в том, что полномочия надзирающих прокуроров по осуществлению взаимосвязанных функций уголовного преследования и прокурорского надзора за законностью раскрытия неочевидных преступлений урезаны и особенно существенным образом Федеральным законом от 5 июня 2007 г. N 87-ФЗ. Третья проблема состоит в том, что прокуроры в настоящее время ограничены в праве осуществлять прокурорский надзор за исполнением законов в ходе ОРД и досудебного производства. Указанные изъяны в правовом регулировании прокурорского надзора свидетельствуют о том, что законодательство Российской Федерации существенным образом подорвало действие принципа публичности при осуществлении прокурорами функций уголовного преследования и прокурорского надзора за исполнением законов органами дознания в ходе их оперативно-розыскной и уголовно-процессуальной деятельности. Однако насущные интересы эффективной борьбы с преступностью, а не мнимого контроля за нею требуют, чтобы прокурорам всех уровней в установленном порядке были возвращены их полномочия организаторов борьбы с преступностью. Ведь только путем непрерывного прокурорского надзора прокуроры получают реальную возможность активно и эффективно воздействовать на осуществляемые органами дознания процессы раскрытия неочевидных преступлений в ходе оперативно-розыскной и процессуальной деятельности и тем самым оптимально выполнять свои публичные взаимосвязанные функции уголовного преследования и прокурорского надзора.
