(Малянова А. Н.) («Внешнеторговое право», 2007, N 2)
ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ПО ПРАВУ ВТО: КОЛЛЕКТИВНЫЕ ИЛИ ДВУСТОРОННИЕ?
А. Н. МАЛЯНОВА
Малянова А. Н., аспирантка Института государства и права РАН.
Для нормального функционирования многосторонней системы международной торговли, как она формируется в рамках ВТО, немаловажное значение имеет вопрос о характере обязательств ее членов — носят ли они двусторонний или многосторонний характер. Являются ли эти обязательства двусторонними, то есть не зависящими одно от другого, или они составляют один общий интерес, стоящий «над» индивидуальными интересами соответствующих государств <1>? Данный вопрос пока не разработан в теоретическом плане, потому что ВТО — уникальное международное образование, и многие стороны ее деятельности, как и статуса ее членов, еще ожидают тщательного анализа. ——————————— <1> Pauwelyn J. A Typology of Multilateral Treaty Obligations: Are WTO Obligations Bilateral or Collective in Nature? // EJIL. V. 14, 2003. P. 907.
Но этот вопрос интересен не только в теоретическом плане. Классификация обязательств ВТО по приведенной типологии может иметь и значительные практические последствия. Ответ на вопрос о характере обязательств по соглашениям ВТО может иметь значение для определения адресата предъявления иска о нарушении норм ВТО и шире — для решения вопроса об ответственности вообще. Если эти обязательства двусторонние, то возможны ограничения в предъявлении претензий об их нарушении, ограничения права предъявления встречных требований, и, кроме того, соглашения ВТО не будут иметь никаких особенностей по сравнению с другими договорами. Если же обязательства ВТО можно квалифицировать как коллективные, то результат будет противоположным, более совместимым с концепцией этого договора как приоритетного в сфере экономических отношений. Единого мнения ученых по поводу возможной квалификации нет. Например, Й. Пауэлин считает их двусторонними, поскольку объектом регулирования ВТО является торговля, которая эффективно осуществляется отдельными партнерами, так сказать, парами государств, а потому соответствующие обязательства делимы. Другие авторы, например К. Кармоди <2>, считают обязательства по договору ВТО коллективными, поскольку они на самом деле касаются не торговли, а ожидаемого поведения государств в том, что касается торговли; и поскольку общая система мировой торговли в рамках ВТО сформирована множеством ее членов совместно, то ожидания всех члены ВТО в общем одинаковы. ——————————— <2> Carmody Ch. WTO Obligations as Collective // European Journal of International Law. 1 April 2006. EJIL 2006 17 (419).
С нашей точки зрения, для ответа на вопрос о характере обязательств по договорам ВТО необходимо учесть несколько факторов: — учесть общий смысл Соглашения ВТО; — обратить особое внимание на главный принцип права ВТО — предоставление режима наибольшего благоприятствования всем членам организации; — рассмотреть, как ставится вопрос о возможности предъявления претензий в положениях ВТО, касающихся разрешения споров.
1. Общий смысл Соглашения ВТО
К. Кармоди предлагает в качестве основного критерия характера обязательств применить такую характеристику объекта регулирования права ВТО, как ожидания. Он считает, что главный интерес, защищаемый соглашениями ВТО, это ожидания. В сущности, все члены ВТО ожидают одинакового торгового поведения от каждого из них. Поскольку концепция ожидания пока не разработана в теоретическом плане, остановимся на этом подробнее. Концепция правомерных ожиданий встречается в решениях многих органов по торговым спорам. В международное право данная концепция проникла, по всей вероятности, из германского права и стала одним из общих принципов толкования, применяемых Судом Европейских сообществ, который расценивает ее как следствие принципа добросовестности в международном публичном праве <3>, «нечто, на что могут опираться стороны в торговых отношениях и что разумный субъект считает существующим при нормальном ходе дел» <4>. С концепцией правомерных ожиданий непосредственно связаны и другие международно-правовые принципы, как принцип исполнения международных договоров, кодифицированный в ст. 26 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г., концепции эстоппеля и запрещения злоупотребления правом. ——————————— <3> См.: August Topfer & Co. GmbH v. Council (Case T-115/94), [1997] 1 C. M.L. R. 733. См. также: Germany v. Council (Re Banana Regime) (Case 280/93), [1998] E. C.R. 1019, O’Dwyer & Others v. E. C. Council, [1995] 11 E. C.R. 2071. <4> Steiner J., Woods L. Textbook on EC Law. London, 1998. P. 105.
В отношения между Договаривающимися Сторонами ГАТТ-47 концепция правомерных ожиданий проникла вместе с таким общим принципом права, как правомерность поведения, не запрещенного прямо нормой права; в международном праве этот принцип сформулирован Постоянной палатой международного правосудия в решении по делу судна «Лотус» <5>, в котором Палата постановила, что турецкие власти имели права распространять свою юрисдикцию на открытое море частично потому, что это было не запрещено правом <6>. ——————————— <5> The Case of the SS Lotus, Judgment N 9, (P. C.I. J.), Ser. A. N 10 (1927). <6> Следует отметить, что Конвенция ООН по морскому праву содержит противоположную норму: только государство флага может осуществлять юрисдикцию в случае столкновения в открытом море.
Вскоре после создания ГАТТ страны-участницы стали принимать запретительные меры, опираясь на концепцию «разумных ожиданий», и на том же основании жюри также приняли несколько решений <7>. Вскоре выяснилось, что волюнтаристское применение данной концепции наносит ущерб целям ГАТТ <8>. В качестве реакции на такую ситуацию стала развиваться идея защиты правомерных ожиданий сторон относительно условий конкуренции с целью установления безопасности и предсказуемости в системе многосторонней торговли. Как было заявлено в докладе жюри по делу «США — налоги на нефть», «нормы и правила относительно правомерных ожиданий предназначены не только защитить текущую торговлю, но и создать предсказуемость, необходимую для планирования будущей торговли» <9>. Позднее такую же позицию заняло жюри, рассматривавшее вопросы интеллектуальной собственности в деле «США — ограничения на импорт нижнего белья»; жюри признало важность защиты ожиданий договаривающихся сторон относительно конкурентных отношений между их продукцией и продукцией других договаривающихся сторон <10>. ——————————— <7> Australian Subsidy on Ammonium Sulphate, GATT, BISD Vol. II, 188 (1952). <8> Cottier T., Schefer K. N. Non-Violation Complaints in WTO / GATT Dispute Settlement: Past, Present and Future // 37 Int’l Law. Fall, 2003. P. 677. <9> Panel Report on United States-Taxes on Petroleum and Certain Imported Substances, adopted on 17 June 1987, BISD 34S/136). <10> United States-Restrictions on Imports of Cotton and Man-Made Fibre Underwear (Adopted on 25 Feb. 1997, WT/DS24.R).
Необходимость защиты правомерных ожиданий теперь практически закреплена в ст. XXIII 1(b) ГАТТ 1994, в соответствии с которой нарушение Соглашения ВТО фиксируется там, где достижению какой-либо цели препятствует применение заградительных мер. Это создает эффективный механизм защиты той из сторон, которая не потерпела прямого ущерба от нарушения нормы соглашения. Некоторые специалисты утверждают, что концепция ожиданий играет важную роль в регулировании отношений между членами ВТО. Например, Дж. Камерон и К. Р. Грей считают, что данная концепция способствует устранению многочисленных исключений в праве ВТО, которые разрушают единую систему обязательств <11>. В подтверждение они приводят мнение жюри, которое в деле «США — ограничения на импорт нижнего белья» заявило, что экспортирующая сторона может правомерно ожидать, что переходные гарантии по ст. 6 ГАТС будут беспрепятственно осуществляться. Стороны могут правомерно ожидать, что импортеры не станут мешать доступу инвестиций на рынок. Жюри пришло к выводу, что применение переходных гарантий допустимо на основе исключения благодаря необходимости защитить правомерные ожидания сторон. ——————————— <11> Cameron J., Gray K. R. Principles Of International Law In The WTO Dispute Settlement Body // ICLQ. V. 50, #2. P. 256.
Но что представляют собой правомерные ожидания с юридической точки зрения? Их трудно установить или дать им определение, очевидно, поэтому жюри и Апелляционный орган обращаются к этой концепции редко, лишь в отдельных делах <12>; стороны в этих делах настаивали на том, чтобы жюри разъяснили, что именно имеется в виду, и ни жюри, ни Апелляционный орган не смогли сделать это достаточно четко; в делах последнего времени ожидания почти не упоминаются. ——————————— <12> См., например, дела: EC — Computer Equipment, supra note 15, EC — Trade Description of Sardines, WT/DS231/AB/R (26 Sept. 2002), India — Patent Protection, Korea — Alcoholic Beverages and Canada — Measures Affecting the Export of Civilian Aircraft, WT/DS70/AB/R (2 Aug. 1999). В связи с нарушениями ст. Art. XXIII:1(b) см. дела: Japan — Measures Affecting Consumer Photographic Film and Paper, WT/DS44/R (21 Mar. 1998); EC — Measures Affecting Asbestos and Asbestos-Containing Products, WT/DS135/AB/R (12 Mar. 2001).
Попытавшись дать ожиданиям юридическое определение, Апелляционный орган в деле «Индия — защита патентов» заявил о том, что термин «ожидания» не употребляется в тексте Соглашения ВТО, но сама концепция ожиданий вполне отражена в нем, а потому, по мнению Апелляционного органа, правомерно основывать иск о нарушении ст. Article XXIII:1(b) ГАТТ именно на этой концепции. Иначе, заявил Апелляционный орган, основания гражданской ответственности государства размываются. Апелляционный орган констатировал, что «жюри неоднократно заявляло о том, что цель ст. XXIII ГАТТ — гарантировать исполнение ожиданий членов относительно конкурентных отношений между импортируемым и национальным товаром, а не ожиданий о достижении тех или иных масштабов торговли» <13>. ——————————— <13> См.: дело India — Patent Protection at para. 40. См. также: European Communities — Customs Classification of Certain Computer Equipment, WT/DS62/R (5 Feb. 1999), at paras 8.24 — 8.26.
Следует отметить, что Апелляционный орган разделял применимость концепции ожиданий к делам, где ставился вопрос о нарушении нормы ВТО, и к делам, в которых ставился вопрос о нанесении ущерба интересам одного из членов, без нарушения нормы ВТО. В литературе неоднократно подчеркивалось, что Апелляционный орган не упоминал ожидания в тех делах, где шла речь о нарушении нормы ВТО <14>. Ничего необычного в том, что ставится вопрос об ответственности без правонарушения, нет. В любом споре в рамках ВТО ставится вопрос о том, нарушил ли член ВТО свои обязательства, или же он воспрепятствовал достижению целей договора, хотя и не нарушал норму. ——————————— <14> См.: Cottier A., Schefer D. Good Faith and the Protection of Legitimate Expectations in the WTO // Bronckers M. and Quick R. (eds). New Directions in International Economic Law (2000). P. 60.
В общем международном праве признается возможность ответственности за правомерное поведение, то есть за поведение, не нарушающее норму международного права. Поскольку ожидания трудно облечь в нормативную форму, вопрос об ответственности на основании концепции ожиданий может быть поставлен только в делах, где нет нарушения нормы. Статья XXIII:1 ГАТТ — основная статья, в которой идет речь о предъявлении ответственности, ничего не говорит об ожиданиях. Юридическое выражение ожиданий можно в некоторой степени вывести из трудов Апелляционного органа. В деле «Европейский союз — таможенная классификация некоторого компьютерного оборудования» Апелляционный орган сослался на ст. 31 Венской конвенции о праве международных договоров, цель которой, по его мнению, — идентифицировать общие намерения сторон; по мнению Апелляционного органа, общие намерения — это объективный критерий, в то время как ожидания — это выражение субъективной точки зрения; ожидания сторон согласовываются во время формулирования текста договора между сторонами о том или ином виде торговли, и юридическим выражением ожиданий становятся общие намерения, которые фиксируются во множестве документов <15>. ——————————— <15> European Communities-Customs Classification of Certain Computer Equipment, WT/DS62/R, WT/DS67/R, WT/DS68/R, Section VII C, para. 8.23.
Итак, юридическим выражением концепции ожидания следует считать намерения. Теперь уместно поставить вопрос о том, являются ли ожидания как таковые или в своем юридическом выражении как намерения коллективными, двусторонними или индивидуальными. В упомянутом деле «Европейский союз — компьютерное оборудование» Апелляционный орган, стремясь установить источники классификации тарифов, обращался не только к законодательству и позициям государств, непосредственно участвовавших в споре, но также к практике экспортеров стран — членов Европейского союза, третьих стран, совсем не участвовавших в деле, к многосторонним документам «мягкого права» и даже к решениям Международной таможенной организации по спорам между государствами иными, чем Европейский союз или США, которые были сторонами в разбираемом деле. Ясно, что установленное им таким образом намерение никак не может считаться индивидуальным или двусторонним. Представляется, что ожидания можно считать частью контекста соглашения, заключаемого сторонами, в смысле п. 1 ст. 31 Венской конвенции о праве международных договоров, в котором есть ссылка на контекст как на один из элементов, учитываемых при толковании договора. В п. 2 той же статьи поясняется, что этот контекст может включать в себя любую договоренность <16>, достигнутую между сторонами в связи с заключением договора. Ход переговоров о заключении нового ГАТТ и создании ВТО не оставляет сомнений в том, что в их документах отразились отнюдь не единичные или двусторонние ожидания сторон в переговорах, а некий согласованный минимум общих ожиданий. ——————————— <16> Слово «agreement» в данном случае означает именно «договоренность», поскольку на русский язык это слово переводится как «договор», если оно употреблено с определенным артиклем.
Важность контекста для оценки ожиданий выражена в решении Апелляционного органа по делу «Корея — правительственный контроль»: «Возможны различия в позициях относительно разумных ожиданий одной стороны и всех других членов. Информация может быть доступна некоторым участникам, но не всем. Другими словами, данные, представленные жюри, могут быть оценены по-разному в разных делах, и вес этих данных также может оказаться разным» <17>. Подобное же мнение выражено жюри в деле «Европейский союз — продукты из курицы» <18>. ——————————— <17> Korea — Government Procurement at para. 7.75. <18> EC — Poultry Products, at para. 94.
Сторонник концепции двустороннего характера обязательств ВТО Й. Пауэлин считает, что, в отличие от многосторонних отношений, где ожидания оказываются весьма неопределенными, в двусторонних отношениях между членами ВТО вполне возможно произвести измерения этих ожиданий, и таким образом исчислить ущерб, который один член потерпел вследствие введения другим членом неправомерных ограничений торговли <19>. Нужно сказать, что практика не дает однозначного подтверждения подобному заключению. Напротив, есть прямо противоположные примеры. Так, в деле «Европейский союз — бананы» арбитр, пытаясь дать оценку, оказался перед суммой от 326 до 619 млн. долл. <20>. В конце концов он остановился на совсем другой сумме — 191,4 млн. долл., причем объяснил это «разумными соображениями», что неубедительно. ——————————— <19> Pauwelyn J. Op. cit. P. 933. <20> EC — Bananas, at para. 7.7.
Арбитры в другом деле <21> говорили о своих усилиях достичь «разумной оценки» и избежать таких критериев, как «примерно», «незначительно», причем нередко арбитрам приходится противостоять оценкам, даваемым самими спорящими сторонами <22>. ——————————— <21> US — Antidumping Act of 1916, WT/DS136/ARB (24 Feb. 2004), at para. 5.57. <22> См.: Доклад жюри по делу «Canada — Regional Aircraft», WT/DS108/ARB (30 Aug. 2002).
Таким образом, обязательства ВТО носят коллективный характер. Однако бывают ситуации, когда начинают действовать чисто двусторонние отношения, — в тех случаях, когда члены ВТО реагируют на конкретные ситуации. Как заявил Апелляционный орган в деле «Турция — ограничения на импорт текстиля и одежды» <23>, «система прав и обязанностей ВТО обеспечивает в некоторых случаях гибкое применение с целью сделать их соответствующими специфическим обстоятельствам, с которыми могут столкнуться участники». Если речь не идет о нарушении нормы ВТО и истец представит детальные доказательства, жюри или Апелляционный орган, рассматривающие дело, должны рекомендовать «взаимно удовлетворяющее урегулирование». При этом может создаться впечатление сделки между двумя участниками спора. Другие случаи могут быть еще более очевидно двусторонними. Так, применение норм ВТО о гарантиях, субсидиях и антидемпинговых мерах может наглядно продемонстрировать нанесение однократного, «адресного» ущерба. ——————————— <23> Turkey — Restrictions on Imports of Textiles and Clothing Products, WT/DS34/R (31 May 1999), at para. 9.184.
2. Оценка обязательств по праву ВТО с точки зрения принципа наибольшего благоприятствования
Обратим внимание на формулировку обязательства о предоставлении режима наибольшего благоприятствования в ст. I ГАТТ: «В отношении таможенных налогов и сборов, налагаемых на международные перемещения платежей за импорт или экспорт, и в отношении методов получения таких налогов и сборов, и в отношении всех правил и формальностей в связи с импортом и экспортом, и в отношении всех вопросов, упомянутых в пунктах 2 и 4 статьи III, любые преимущества, привилегии или иммунитеты, предоставленные одной договаривающейся стороной любому товару, происходящему из или предназначенному для любой другой страны, будут незамедлительно и без всяких условий предоставлены подобному товару, происходящему из или предназначенному для территорий всех других договаривающихся сторон». Прежде всего, в заголовке статьи I обязательство предоставить режим наибольшего благоприятствования назван «общим обязательством» <24>; привести заголовок статьи — это предполагает, что обязательство предназначено для широкого применения, независимо от тех исключений, которые перечислены позже. Такую характеристику данного обязательства мы находим в докладе жюри еще во время существования ГАТТ <25>; гораздо позже эта характеристика подтверждена в решениях жюри и Апелляционного органа в рамках ВТО <26>. Ясно, что составители ГАТТ стремились сформулировать положение, единообразное для всех членов. ——————————— <24> General. <25> United States — Denial of Most-Favoured-Nation Treatment as to Non-Rubber Footwear from Brazil, adopted 19 June 1992, BISD 39S/128, at para. 6.9. <26> Canada — Certain Measures Affecting the Automotive Industry, WT/DS139-142/AB/R (31 May 2000), at para. 69; United States — Section 211 Appropriations Act, WT/DS176/AB/R (2 Jan. 2002), at para. 297.
Далее, перечисление предоставляемых льгот: «любые преимущества, льготы привилегии или иммунитеты» настолько широко, что ясно, что его содержание должно было быть как можно объемнее. Знаменательно и то, что все перечисленные преимущества, льготы, привилегии или иммунитеты должны быть предоставлены «незамедлительно и без всяких условий», то есть без проволочек времени и без ожидания взаимности. Значение этого незамедлительного и безусловного предоставления льгот нельзя не оценить. Оно превращает любой контракт и любые уступки, достигнутые в ходе двусторонних переговоров, в применяемые коллективно. Как заявил Апелляционный орган в деле «Европейские сообщества — меры, затрагивающие импорт некоторых товаров из курицы» <27>: «Большая часть сделок о тарифах согласовываются в двустороннем порядке, но результаты договоренностей распространяются на всех на многосторонней основе». ——————————— <27> См.: дело «European Communities — Measures Affecting the Importation of Certain Poultry Products», WT/DS69/AB/R (13 July 1998), at para. 94.
Действительно, норма о наибольшем благоприятствовании — ключевая для характеристики всего права ВТО. Апелляционный орган в своих решениях неоднократно квалифицировал норму о наибольшем благоприятствовании как «центральную», «существенную» <28>, а также как «краеугольный камень всей мировой системы торговли» <29>. Конечно, можно утверждать, что данная норма не действует сама по себе, но пускает в ход нормы о предоставлении тех или иных условий торговли. Но необходимо учесть, что именно благодаря норме о наибольшем благоприятствовании действие договора распространяется через границы каждой отдельной страны или отдельных пар стран. ——————————— <28> См.: дело «US — Section 211 Appropriations Act», at para. 297. <29> См.: дело «Canada — Certain Measures Affecting the Automobile Industry», supra note 18, at para. 69.
Клаузула наибольшего благоприятствования изменяет обычную матрицу международных отношений. Именно поэтому Комиссия международного права решила исключить ее из сферы своей работы, когда трудилась над проектом Венской конвенции о праве международных договоров. Впоследствии данная клаузула стала объектом работы отдельного подготовительного комитета, который представил Проект статей относительно клаузулы наибольшего благоприятствования Генеральной Ассамблее ООН в 1978 г. <30>. ——————————— <30> International Law Commission, The Work of the International Law Commission (3rd edn., 1980). P. 73 — 77.
3. Постановка вопроса о возможности предъявления претензий в положениях ВТО, касающихся разрешения споров
Обычно правосудие воспринимается как процесс, действующий между двумя субъектами. Если же обязательства по договорам ВТО являются коллективными, то есть принадлежащими всем в равной степени, как должно быть организовано их оспаривание? Хотя обращение за разбирательством в органы разрешения споров в ВТО выглядит как двусторонняя акция, однако и в этом случае ставится под сомнение доступ на рынок другого члена, защищаемый правилами ВТО, и можно констатировать нарушение всего договора. Далее, предоставленная правом ВТО возможность учитывать отдельные ситуации говорит о том, что такие ситуации заранее становятся объектом переговоров, и возможные отклонения согласовываются заранее. Это подтверждает коллективный характер обязательств, составляющих самую суть ВТО. Например, в ст. XXIV ГАТТ точно сформулировано право вступления в ассоциации свободной торговли или таможенный союз, поскольку в отсутствие такого права не было бы оправдания для отхода от клаузулы наибольшего благоприятствования. То есть двусторонние отношения, возникающие в связи с конкретным спором, — это побочный продукт применения права ВТО: по п. 5 ст. 3 Взаимопонимания о разрешении споров все решения по вопросам, поднимаемым в ходе консультаций и разрешения споров, должны соответствовать соглашениям ВТО <31>. ——————————— <31> См.: Busch A. and Reinhardt B. Bargaining in the Shadow of the Law: Early Settlement in GATT/WTO Disputes // Fordham Int’l LJ 24 (2000) P. 158.
Соглашение ВТО — о коллективных ожиданиях относительно торгового поведения, и в силу клаузулы наибольшего благоприятствования такие ожидания свойственны всем членам ВТО. Поэтому любое нарушение автоматически затрагивает выгоды, которые могли бы быть извлечены ими коллективно. Отсюда иск о нарушении может быть подан любым членом ВТО. В решении по делу «Европейский союз — бананы» Апелляционный орган заявил: «Мы считаем, что любой член ВТО обладает широкими дискреционными полномочиями на решение вопроса о том, следует ли предъявлять иск другому члену в соответствии с Взаимопониманием о разрешении споров. Тексты ст. XXIII:1 ГАТТ 1994 и п. 7 ст. 3 Взаимопонимания о разрешении споров предполагают также, что любой член может сам свободно решать, будет ли любое такое предъявление иска «плодотворным» <32>. В иске по делу «Канада — защита патентов» Европейский союз утверждал, что не только интеллектуальная собственность Европейского союза не была достаточно защищена законодательством Канады, но и других членов ВТО <33>. В иске к США по делу «США — разделы 301 — 310» Европейский союз оспаривал законодательство США, хотя не утверждал, что ущерб был нанесен интересам самого Европейского союза <34>. В иске к США по делу «США — Антидемпинговый закон 1916 г.» также оспаривал законодательство США, запрещающее международную ценовую дискриминацию: законодательством допускалось предъявление гражданских исков, а также уголовное преследование, но никаких дел ни разу не возбуждалось, а значит, ущерба интересам Союза не было <35>. ——————————— <32> EC — Regime for the Importation, Sale and Distribution of Bananas, WT/DS27/AB/R (9 Sept. 1997), at para. 135. <33> Canada — Patent Protection of Pharmaceutical Products, WT/DS114/R (Mar. 17, 2000). <34> United States — Sections 301 — 310 of the Trade Act of 1974, WT/DS152/R (Dec. 22, 1999). <35> US — Antidumping Act of 1916, WT/DS136/ARB (24 Feb. 2004), at para. 5.57.
Такая ситуация в принципе предусмотрена статьями 42 (п. «b») и 48 (п. «1a») проекта Статей об ответственности государств. Статья 42 (п. «b») уполномочивает государство ставить вопрос об ответственности другого государства в том случае, когда нарушение обязательства «конкретно затрагивает это государство» или если совершенное нарушение такого характера, что радикально меняет позицию всех других государств, в отношении которых действует это обязательство». Данное положение вполне применимо к обязательствам по соглашениям ВТО, если расценивать их как коллективные. Но возможна и ситуация, когда члены ВТО могут возбудить иск, как государства, чья позиция изменилась в силу клаузулы наибольшего благоприятствования. Между этими двумя статьями оказывается некоторое совпадение сфер действия. Новая ситуация для оценки обязательств создается возможностью приостановки исполнения обязательства по ст. 58 (п. 1 «b») <36>. Поскольку положениями соглашений ВТО действительно предусмотрена возможность приостановки обязательства в отдельных случаях, в литературе встречаются утверждения, что такая приостановка возможна потому, что эти обязательства являются двусторонними и не затрагивают интересов третьих сторон <37>. Однако среди участников многостороннего договора не может быть третьей стороны. Объект и цель договора воплощают общие намерения всех его участников, а потому такая приостановка может быть расценена только как использование одним или двумя (или более) участниками в индивидуальном порядке обязательства, согласованного коллективно. ——————————— <36> В данном пункте установлено, что две или более стороны многостороннего договора могут заключить соглашение о приостановке действия положений договора временно и исключительно между этими сторонами, если возможность такой приостановки предусмотрена в договоре. <37> Chinkin C. Third Parties in International Law. 1992. P. 8.
В процессе разрешения спора Апелляционный орган или жюри не занимаются степенью вины нарушившего государства. Задача соответствующего органа — не выявить нарушение, а установить факт изменений в законодательстве одного государства, которые невыгодны другому государству. При этом разрешающий орган занимается обязательствами только двух членов ВТО; это означает, что обязательства индивидуализируются и в этом случае оцениваются как двусторонние. Точно так же принятие контрмер — это акт одного государства против вредоносных действий другого. Это всегда акт, в который вовлечены двусторонние отношения. Контрмеры, которые бы принимались коллективно, пока неизвестны. Итак, обязательства по праву ВТО носят дуалистический характер: они включаются в многосторонние соглашения как коллективные обязательства; в двусторонних соглашениях и сделках, заключаемых членами ВТО в развитие многосторонних соглашений ВТО, они становятся двусторонними; их материальное содержание от этого не меняется или, точнее сказать, может изменяться в той степени, в какой это допускается правом ВТО.
