ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ОЦЕНКИ
ЗАКЛЮЧЕНИЙ СУДЕБНЫХ МЕДИЦИНСКИХ ЭКСПЕРТИЗ
Н. Н. КАЧИНА
Качина Наталия Николаевна, кандидат медицинских наук, доцент, профессор кафедры судебной медицины Российского государственного медицинского университета, г. Москва.
В работе показано, что исходя из особенностей судебно-медицинских знаний при оценке экспертных заключений наибольшее число вопросов связано с соблюдением процессуальных норм при выполнении экспертного исследования и научной оценкой заключения, выражающейся в уяснении состоятельности примененных экспертом средств и методов исследования, характера выявленных признаков и достоверности выводов. Анализ указанных проблем показал как возрастание роли новых форм привлечения специалистов в области судебной медицины для разъяснения научных составляющих экспертных заключений, так и необходимость совершенствования внутриведомственного нормативного правового регулирования деятельности специалистов в области судебной медицины.
Organizational and methodological problems of evaluation of opinions of judicial medical expertizes
N. N. Kachina
It is shown that, due to the characteristics of forensic medical knowledge in the evaluation of expert opinions the greatest number of issues is related to the compliance with the procedural rules for the implementation of expert research and scientific evaluation of the conclusion, expressed in the elucidation of the consistency of applied expert tools and techniques of research, the nature of the identified symptoms and reliability of conclusions. The analysis of these problems has shown an increase in both the role of new forms of specialized expertise in forensic science to explain the scientific components of expert advice and the need to improve inter-normative legal regulation of specialists in forensic medicine.
Закон не предусматривает особого положения экспертных заключений среди других доказательств по делу. Ранее действовавший УПК РСФСР (ст. 80) содержал специальное упоминание о том, что заключение эксперта не является обязательным для лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда, однако несогласие их с заключением должно быть мотивировано. УПК РФ, хотя и не содержит в тексте приведенное выше положение, однозначно определяет, что подход к оценке экспертных заключений такой же, как к другим доказательствам (ст. ст. 87, 88 УПК РФ).
Однако на практике судебные экспертизы до сих пор занимают особое место в доказывании. Часто это ведет к ошибкам в ходе как предварительного следствия, так и судебного разбирательства. Иллюстрацией может служить дело по обвинению А. Чикатило, где «основанием невиновности Чикатило в 1984 г. явилось заключение экспертов Бюро СМЭ (в том числе и республики) о том, что изъятая с девяти мест убийств сперма относится к группе АВ (IV), а подозреваемый имел группу крови А (II). При этом другие доказательства по делу следствие должным образом не оценило. После этого вплоть до 1990 г. было совершено еще 52 убийства…» [1].
С одной стороны, такая ситуация в судопроизводстве объясняется наличием обстоятельств, которые можно установить только посредством проведения экспертных исследований, таких как причина смерти, характер и степень вреда, причиненного здоровью, и иных. Их исчерпывающий список дан законодателем в ст. 196 УПК РФ. С другой стороны, в формировании заключения эксперта задействуются специальные знания, которыми не обладают ни стороны судопроизводства, ни суд. На фоне развития наук, усложнения, а иногда и неоднозначности методов экспертных исследований все сложнее делается их оценка следователем и судом. Учитывая, что качество расследования прямо зависит от правильной оценки экспертного заключения, этот вопрос становится все более актуальным.
В литературе встречаются разные предложения по оценке экспертных заключений. Все взгляды условно можно разделить на три группы. Первая из них сводится исключительно к логическому анализу заключения, уяснению состоятельности примененных экспертом средств и методов исследования, характера выявленных признаков и их роли в обосновании сделанных выводов [2]; другая — к оценке заключения в юридическом, процессуальном отношении, в свете всех других материалов дела [1]. Третью группу взглядов, наиболее обоснованную, с точки зрения автора, представляет точка зрения, по сути, аккумулирующая предыдущие мнения. Согласно ей следует выделять следующие этапы оценки экспертного заключения: формальная оценка (соблюдение процессуальных норм); научная оценка; оценка в свете других доказательств по делу (соответствие выводов другим имеющимся по делу доказательствам) [3, 4].
Исходя из особенностей судебно-медицинских знаний при оценке экспертных заключений наибольшее число вопросов связано с соблюдением процессуальных норм при выполнении экспертного исследования и научной оценкой заключения, выражающейся в уяснении состоятельности примененных экспертом средств и методов исследования, характера выявленных признаков и достоверности выводов.
Анализ первой группы проблем показывает, что процессуальные ошибки судебно-медицинских экспертиз типичны и не меняются столетиями, несмотря на происходящие изменения уголовно-процессуального законодательства страны. Как в период действия УПК РСФСР, так и в настоящее время при действии УПК РФ традиционным существенным нарушением уголовно-процессуального законодательства является проведение экспертного исследования или его части лицом, которое не было назначено экспертом по делу в надлежащем порядке. Эта ситуация уже вошла в учебники и обычно заключается в следующем: эксперты, производящие вскрытие трупа, довольно часто направляют части трупа для дополнительных исследований, которые проводятся специалистами, статус которых не закреплен соответствующим образом [5]. Почти сто лет назад эта же проблемы вызвала появление Циркуляра Наркомздрава от 31 января 1923 г. N 20, где указывалось: «Отмечено, что многие городские судебно-медицинские эксперты, не вскрывая сами трупы, а направляя их с этой целью прозекторам больниц, моргов или университетских институтов, не считают нужным лично присутствовать на вскрытии… Ввиду того что ответственность за судебно-медицинское вскрытие несет судебно-медицинский эксперт, присутствие его на вскрытии обязательно» [6]. Причиной этого является необходимость интенсификации труда судебно-медицинского эксперта, что и вызывает передачу выполнения части задач иным лицам. Однако, являясь традиционным для проведения научного исследования, этот путь исключен с точки зрения уголовного судопроизводства, предполагающего строгую процессуальную форму назначения лица экспертом, необходимую для возложения на него ответственности, вплоть до уголовной, за нарушение им его обязанностей. Несмотря на это, согласно новому Порядку организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации (далее — Порядок организации и производства судебно-медицинских экспертиз), утвержденному Приказом Минздравсоцразвития России от 12 мая 2010 г. N 346н, все так же, как и предыдущими ведомственными нормативными правовыми актами, производство экспертизы трупа предусматривает, помимо прочего, изъятие объектов для дополнительного инструментального и (или) лабораторного исследования; направление на инструментальное и (или) лабораторное исследование изъятых из трупа и его частей объектов, а также приобщение к материалам экспертизы результатов дополнительных инструментальных и (или) лабораторных исследований биологических объектов, а также поступивших дополнительных материалов (п. 39). Очевидно, что несоответствие внутриведомственного регулирования положениям УПК РФ и дальше будет порождать все те же процессуальные ошибки в организации и проведении судебно-медицинских экспертных исследований.
Особенности научной компоненты экспертного исследования требуют более детального анализа. В уголовно-процессуальном законодательстве (ст. 80 УПК РФ) и в Федеральном законе «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» [7] (ст. 25) содержится указание лишь на несколько обязательных элементов заключения, главным образом процессуального характера. При этом почти ничего не говорится об описании судебно-экспертного исследования, что не может не осложнять оценку заключения эксперта судом.
Эту ситуацию не разрешило и уточнение, данное Пленумом Верховного Суда РФ, который в Постановлении от 21 декабря 2010 г. N 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам» указал на необходимость при оценке судом заключения эксперта «учитывать квалификацию эксперта, выяснять, были ли ему представлены достаточные материалы и надлежащие объекты исследования».
На уровне ведомственных нормативных актов применительно к судебно-медицинским экспертизам кратко основное содержание заключения дано в п. 28 Порядка организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации, утвержденного Приказом Минздравсоцразвития России от 12 мая 2010 г. N 346н, и предполагает наличие в исследовательской части заключения эксперта:
— содержания и результатов всех этапов экспертных исследований (в том числе экспертных экспериментов) с указанием примененных медицинских технологий и экспертных методик, технических средств и расходных материалов;
— перечня и количественных характеристик объектов, изъятых для дальнейших экспертных исследований в ГСЭУ или переданных органу или лицу, назначившему проведение экспертизы, с указанием даты и адресата их направления;
— условий, методик и результатов получения образцов для сравнительного исследования;
— судебно-медицинского диагноза, диагноза из медицинского свидетельства о смерти и его реквизитов;
— технической характеристики использованных устройств и оборудования, расходных материалов, характеристик и режимов фото — и видеосъемки.
Такую регламентацию можно считать более чем подробной, а ее соблюдение дает достаточно информации для оценки сторонами и судом научной составляющей экспертного заключения. Введение ее на уровне внутриведомственного нормативного правового регулирования можно расценивать как удачный вариант толкования положений УПК РФ, направленный на совершенствование правосудия России.
Однако детальная регламентация исследовательской части судебно-медицинского экспертного заключения еще не снимает проблем его научной оценки, так как стороны судопроизводства или судья не являются специалистами в тех областях знаний, достижения в которых были использованы при формировании выводов. Применительно ко всем видам экспертиз Р. С. Белкин называл требования закона об оценке следователем экспертного заключения «процессуальной ловушкой» [8]. Но необходимо понимать, что уголовно-процессуальное законодательство дает следователям и судьям дополнительные возможности для оценки экспертных заключений, которыми они не всегда пользуются. Можно выделить следующие процессуальные возможности, помогающие следователю и суду при оценке научной составляющей экспертного заключения: возможность привлечения специалиста для разъяснения интересующих вопросов; допрос эксперта; дополнительная и повторная экспертизы.
На практике, сталкиваясь с судебно-медицинским заключением, написанным, например, с использованием специальных терминов, следователь допрашивает эксперта для разъяснения им «нормальным» общедоступным языком логики и методик своих исследований, что является вполне законным. При этом назначение в этих ситуациях повторных экспертиз, так же как и в ситуациях, когда заключение противоречит другим материалам расследуемого дела, нельзя считать законным. Несмотря на существующее в научных кругах мнение о целесообразности этого [9], в УПК РФ исчерпывающе обозначены случаи назначения повторной экспертизы (ст. 207 УПК РФ) — в случаях возникновения сомнений в обоснованности заключения эксперта или наличия противоречий в выводах эксперта или экспертов.
Однако если указанные выше приемы повышения эффективности оценки экспертиз являются достаточно традиционными, то возможность привлечения специалиста для разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, является новым приемом. Как справедливо отмечает Е. Р. Россинская, «специалист не вправе подвергать оценке заключение эксперта. Это целиком прерогатива следствия и суда» [10]. Но он может разъяснить сторонам судопроизводства и суду целый ряд вопросов, указав на недостатки и достоинства исследовательской части судебной экспертизы. Среди них: достаточность объектов и образцов для дачи заключения с точки зрения используемых экспертных методик; научная обоснованность экспертной методики; допустимость применения избранной методики в конкретном случае и др. Значимость и перспективность привлечения специалиста для этих целей демонстрирует мнение Пленума Верховного Суда РФ, который в Постановлении от 21 декабря 2010 г. N 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам» специально обратил внимание, что «для оказания помощи в оценке заключения эксперта и допросе эксперта по ходатайству стороны или по инициативе суда может привлекаться специалист. Разъяснения специалист дает в форме устных показаний или письменного заключения».
Практика последних лет показывает увеличение фактов привлечения специалиста для разъяснения именно судебно-медицинского экспертного заключения. Это связанно как с важностью для следствия таких экспертиз, так и со множеством компонентов, могущих оказать влияние на их результат.
Иллюстрацией может быть насильственная смерть в условиях неочевидности, где сложнейшей проблемой является определение давности наступления смерти. Считается, что на месте происшествия вся работа по исследованию развивающихся трупных явлений осуществляется по специальным методикам. Однако нормативные правовые основы их применения недостаточно разработаны, носят явно устаревший характер, что приводит к отставанию регламентирующих документов от современных научно-исследовательских методик, постоянно появляющихся в этой области знания.
Действительно, судебно-медицинский эксперт участвует в осмотре трупа в качестве процессуального «специалиста». Его деятельность регламентируется УПК РФ. Основная цель его привлечения согласно ст. 58 УПК РФ — содействие следователю в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, причем задействуя свои специальные знания любыми способами, укладывающимися в правила производства процессуального осмотра. Именно поэтому в действующих Правилах работы врача-специалиста в области судебной медицины при наружном осмотре трупа на месте его обнаружения (происшествия) [11] не только предусмотрено обязательное исследование комплекса необходимых для решения задач судопроизводства признаков, но и запрещаются зондирование и другие действия, изменяющие первоначальный вид или свойства повреждений; обмывание водой или удаление другими способами высохшей крови с повреждений и окружающей кожи (во избежание возможной утери вещественных доказательств — находящихся в области повреждений кусочков дерева, металлов, стекла, краски, пороховых зерен, копоти выстрела и др.); извлечение орудий и предметов, фиксированных в повреждениях (их надлежит оставлять в таком положении, обеспечивая сохранность при транспортировке трупов в морг). Среди обязательных признаков, требующих изучения, следует указать: состояние зрачков и роговиц; слизистых оболочек; наличие, расположение, цвет трупных пятен, изменение их цвета при дозированном давлении и быстроту восстановления первоначальной окраски (в секундах); наличие ранних трупных явлений, с указанием времени их исследования; степень охлаждения открытых и закрытых одеждой участков тела (на ощупь); температуру тела (электротермометром, с указанием, в каком участке тела измерена), температуру в прямой кишке и окружающего воздуха и др. Совокупность полученных данных с учетом окружающих условий позволяет опытному специалисту более или менее точно определить время наступления смерти.
Однако Правила работы врача-специалиста в области судебной медицины при наружном осмотре трупа на месте его обнаружения (происшествия) разработаны еще в 80-х годах XX в. в период действия УПК РСФСР и, несмотря на принятие УПК РФ, так и не менялись. В современных внутриведомственных нормативных правовых актах вся регламентация деятельности специалиста при осмотре трупа с повреждениями различного происхождения на месте его обнаружения сводится лишь к регламентации обязательного указания некоторых внешних признаков (например, наличия и расположения трупных пятен, странгуляционной борозды и т. п.) [12]. Причем деятельность специалиста регламентируется исходя из уже известной причины смерти, хотя понятно, что причина смерти будет установлена лишь после проведения экспертизы. И лишь когда речь заходит о регламентации уже судебно-медицинской экспертизы, Порядок организации и производства судебно-медицинских экспертиз предполагает схему действий эксперта, включающую указание конкретных методик. Например, согласно п. 45 данного документа при исследовании трупных явлений и суправитальных реакций (физиологических изменений в тканях мертвого тела), с указанием точного времени их фиксации:
— определяют на ощупь охлаждение тела трупа в прикрытых одеждой и обнаженных частях тела, измеряют температуру в прямой кишке, при наличии возможности — в ткани печени, не менее чем двукратно с часовым интервалом;
— устанавливают по плотности и рельефу скелетных мышц (лица, шеи, верхних и нижних конечностей), объему движений в суставах наличие (отсутствие) трупного окоченения, его распространенность и степень выраженности;
— отмечают наличие (отсутствие) трупных пятен, их локализацию по областям тела, распространенность, интенсивность (островковые, сливные, обильные, скудные), характер, цвет, наличие кровоизлияний в кожу на их фоне и т. д.
Отсутствие нормативных правовых актов деятельности специалиста в области судебной медицины, адаптированных как к современным правовым, так и к научным реалиям, на фоне множества факторов, влияющих на результат судебно-медицинского исследования, приводит к усложнению оценки заключения эксперта. Часто без консультационной помощи специалиста его просто нельзя правильно оценить.
Например, в литературе приводится случай, когда именно специалист нашел явную ошибку эксперта в оценке полученных результатов. В заключении судебно-медицинский эксперт указал, что смерть потерпевшей наступила от 8 до 18 часов до момента начала специального исследования, которое проводилось в морге 13 января с 11 ч 50 мин. (т. е. менее чем через три часа после обнаружения тела). Это послужило основой для осуждения лиц, которые встречались с ней незадолго до смерти.
Специалист обратил внимание, что в приложении к заключению судебно-медицинского эксперта по исследованию трупа были приведены результаты электротермометрии в печени — 15 раз с интервалом в одну минуту. Однако эти данные были отнесены в деле к третьестепенным и при формировании вывода не учитывались.
В основу выводов по определению времени наступления смерти эксперт заложил изучение других трупных явлений. Он зафиксировал следующие результаты: «Трупное окоченение хорошо выражено в суставах пальцев рук и нижней челюсти. В других мышечных группах выражено слабо». Специалист отметил, что это явление основано на биохимическом процессе в мышцах — образовании молочной кислоты и зависит от степени кровоснабжения мышц и их размеров. Такое состояние характерно для 7 — 8-часовой давности смерти, однако с учетом пребывания обнаженного тела при минусовой температуре, когда процесс замедляется, время смерти можно ориентировочно определить в пределах 10 часов.
Изучив трупные пятна «синюшно-красноватые, расположенные на предплечьях и кистях, в области ягодиц и на нижних конечностях, которые при надавливании исчезают и полностью восстанавливают свой цвет в течение 2 — 3 минут…», эксперт совершенно справедливо, по существующим таблицам, определил, что такой показатель соответствует 18 часам после наступления смерти. Однако специалист отметил, что эксперт не учел факта изменения положения тела с вертикального на горизонтальное (изначально тело висело на бетонном заборе). Действительно, в течение первых 12 часов — в стадии гипостаза — кровь и лимфа еще перемещаются, и результат исследования трупных пятен в горизонтальном положении использовать нельзя. Иные суправитальные реакции экспертом не исследовались.
Специалист доказал суду, что в этом случае необходимо было в основу исследования заложить показатель изменения температуры печени, и на основе именно этого показателя затем проверить все другие признаки. Исходя из материалов судебной экспертизы, он произвел перерасчет времени наступления смерти и определил, что она наступила за 12,5 часа до момента начала измерений, т. е в промежутке между 23 и 24 часами 12 января 2000 г.
Данный случай показывает, что для правильной оценки таких заключений требуются специальные знания, и единственным вариантом является привлечение специалиста. Однако, несмотря на существующую правовую основу, такие ситуации крайне редки. Даже в приведенном выше примере специалист выступал в Верховном Суде РФ с места, а не по ходатайству сторон или в результате привлечения специалиста судом. И, несмотря на то что он убедил суд, что смерть девушки наступила в промежутке между 23 и 24 часами накануне, Верховный Суд приговор не отменил, но определил: провести дополнительные мероприятия, поручив это другому следователю. Дело получил другой следователь, и виновный был найден [13].
Очевидно, что роль специалиста в оказании помощи уполномоченным субъектам в оценке судебно-медицинских заключений будет только возрастать. Об этом свидетельствует и разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, который в Постановлении от 21 декабря 2010 г. N 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам» отметил, что «в силу положений части 4 статьи 271 УПК РФ суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве специалиста, явившегося в судебное заседание по инициативе любой стороны». Однако отсутствие в ведомственных нормативных правовых актах даже упоминания о такой возможности, не говоря уже о ее организации, регламентации, формах оплаты, препятствует эффективному внедрению этой формы использования специальных знаний.
Таким образом, реалии сегодняшнего дня не только требуют приведения в соответствие с УПК РФ внутриведомственных нормативных правовых актов, но и разработки новых, регламентирующих новые формы деятельности специалистов в области судебной медицины, направленные на совершенствование правосудия.
Литература
1. Шамонова Т. Н. Оценка заключения эксперта по исследованию биологических следов человека. Фундаментальные и прикладные проблемы управления расследованием преступлений: Сб. науч. трудов. М.: Академия управления МВД России, 2005. Часть вторая. С. 237.
2. Справочная книга криминалиста / Под ред. Н. А. Селиванова. М.: НОРМА, 2001. С. 504 — 505.
3. Плесовских Ю. Г. Оценка судом содержания заключения эксперта // Российский судья. 2008. N 7.
4. Исаева Л. М. Проведение и оценка результатов судебных экспертиз // Научный портал МВД России. 2008. N 3.
5. Самищенко С. С. Судебная медицина: Учебник для юридических вузов. OCR Палек, 1998.
6. Уголовный кодекс. Указ. сборник. 1924. С. 604.
7. Федеральный закон от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» // Российская газета. 2001. 5 июня.
8. Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. М., 2001. С. 215.
9. Руководство для следователей / Под ред. В. В. Мозякова. М.: Экзамен, 2005. С. 408.
10. Россинская Е. Р. Развитие статуса специалиста в уголовном судопроизводстве // Фундаментальные и прикладные проблемы управления расследованием преступлений: Сб. науч. трудов (в двух частях). М.: Академия управления МВД России, 2005. Часть вторая. С. 180.
11. Утверждены начальником Главного управления лечебно-профилактической помощи Министерства здравоохранения СССР И. В. Шатким 27 февраля 1978 г. N 10-8/21.
12. Порядок организации и производства судебно-медицинских экспертиз в государственных судебно-экспертных учреждениях Российской Федерации, утвержденный Приказом Минздравсоцразвития России от 12 мая 2010 г. N 346н.
13. Федосюткин Б. А. К вопросу об определении давности смерти // Адвокат. 2008. N 9.
