(Волынский А. Ф.) («Эксперт-криминалист», 2013, N 2)
СУДЕБНО-ЭКСПЕРТНАЯ И КРИМИНАЛИСТИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ: ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ <*>
А. Ф. ВОЛЫНСКИЙ
——————————— <*> Voly’nskij A. F. Judicial-expert and criminalistic types of activity: general and special.
Волынский Александр Фомич, профессор кафедры криминалистики МосУ МВД России, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, заслуженный юрист РФ.
Автор доказывает, что производство судебных экспертиз и собирание следов преступлений — два самостоятельных вида деятельности.
Ключевые слова: судебно-экспертная деятельность, экспертно-криминалистическая деятельность, организация деятельности специалиста.
The author proves that production of judicial examinations and collecting of traces of crimes — two independent kind of activity.
Key words: judicial expert activities, forensic activities, organization of activity of a specialist.
Исторически сложилось так, что судебная экспертиза как отрасль научного знания и вид деятельности зарождалась и первоначально развивалась в сфере уголовно-процессуальных отношений, в рамках криминалистики. Наиболее наглядно это проявилось в становлении криминалистической экспертизы, которая фактически до 80-х гг. прошлого века рассматривалась в системе криминалистических знаний (А. И. Винберг, Р. С. Белкин, Б. М. Комаринец, И. Ф. Крылов, А. Р. Шляхов и др.). Соответственно, формировалась система судебно-экспертных учреждений, которые действовали, как правило, в системе министерства юстиции либо иного профильного ведомства (например, учреждения судебно-медицинской экспертизы), и экспертно-криминалистических подразделений, призванных на практике обеспечивать реализацию криминалистических и прочих специальных знаний в раскрытии и расследовании преступлений. Последние, что вполне объяснимо, находились в системе правоохранительных органов — в основном органов внутренних дел. Сотрудники этих подразделений изначально совмещали в своей деятельности функции экспертов и специалистов-криминалистов, предопределив тем самым их название — экспертно-криминалистические. Хотя, это важно отметить, в разное время эти подразделения в системе МВД нашей страны именовались и научно-техническими (НТО), и оперативно-техническими (ОТО). При этом судебная (криминалистическая) экспертиза как одно из составляющих их деятельности оставалась, если можно так выразиться, «в тени». Она не значилась в названии этих подразделений и, по существу, являлась заключительным этапом работы со следами, изымаемыми на местах происшествий и при производстве иных следственных действий. Однако на определенном этапе развития криминалистики, а в ее рамках — технико-криминалистической и судебно-экспертной видов деятельности, становилось все более очевидным не только то, что их объединяет, но и особенное, что характерно для их предмета, объекта, решаемых ими задач, для организационного и правового обеспечения реализации ими своих социальных и служебных функций. Результаты исследований последних десятилетий в области судебно-экспертной теории и практики (Т. В. Аверьянова, А. М. Зинин, Ю. Г. Корухов, Н. П. Майлис, Е. Р. Россинская и др.) утвердили в сознании ученых-криминалистов право судебной экспертизы на звание самостоятельной отрасли научного знания, которое, естественно, обслуживает судопроизводство — уникальную в своем роде сферу практической деятельности, основы которой определены в Федеральном законе от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» <1>. ——————————— <1> Федеральный закон от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации // СПС «КонсультантПлюс».
Вместе с тем в Федеральном законе от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ «О полиции» <2> в перечне основных направлений деятельности органов внутренних дел указана экспертно-криминалистическая деятельность (п. 12 ст. 2). И в этой связи возникает вопрос о задачах и содержании этой деятельности, о ее соотношении с судебно-экспертной деятельностью. Можно, конечно, сослаться на терминологические нюансы, допущенные по этому поводу в двух Федеральных законах. Но не все так просто, если посмотреть на эту «загадку» в историческом аспекте и по существу. ——————————— <2> Федеральный закон от 7 февраля 2011 г. N 3-ФЗ «О полиции» // СПС «КонсультантПлюс».
Действительно, длительное время название «экспертно-криминалистические подразделения» (ЭКП ОВД) соответствовало содержанию их деятельности. Они оказывали помощь следователям и сотрудникам оперативных аппаратов в обнаружении, фиксации и изъятии следов преступлений — источников розыскной и доказательственной информации, а затем, по их поручению, исследовали такие следы — предварительно или в форме криминалистической экспертизы. Однако еще в 60 — 80-х гг. прошлого века наглядно проявилась тенденция расширения сферы деятельности этих подразделений, в частности, за счет освоения ими производства не только новых (нетрадиционных) криминалистических, но и иных видов судебных экспертиз. Эта тенденция приобрела устойчивый характер в современных условиях борьбы с преступностью. Строго говоря, ЭКП ОВД никогда не были сугубо судебно-экспертными и давно уже перестали быть только криминалистическими. В настоящее время ими выполняется около 30 видов судебных экспертиз, из которых только треть — криминалистические. Их сотрудники, как и прежде, кроме проведения судебных экспертиз выполняют функции специалистов-криминалистов, участвуя в проведении осмотров мест происшествий, иных следственных действиях и оперативно-розыскных мероприятиях. Таким образом, «экспертно-криминалистическая деятельность», объективно обусловленная особенностями организации и правовой системы борьбы с преступностью в советское время, в прошлом веке, фактически включала в себя два вида деятельности: судебно-экспертную и криминалистическую. Их совмещение в названии ЭКП ОВД нам представляется архаичным, более того, противоречащим назначению, содержанию и возможностям каждого из названных видов деятельности. Безусловно, оба эти вида деятельности направлены на общую конечную цель — использование современных достижений науки и техники в раскрытии и расследовании преступлений. Однако они имеют существенные различия: — по тактическим целям (собирание следов преступлений — их экспертное исследование); — по месту и особенностям работы (в полевых условиях — в лабораторных условиях); — по специализации сотрудников (универсальная, технико-криминалистическая — узкопредметная, по виду экспертизы); — по объектам деятельности (различные по природе и механизму образования следы — отдельные виды следов); — по средствам деятельности (различные по функциональным возможностям и конструктивным особенностям — исследовательские приборы). Иначе говоря, возросшая техноемкость деятельности правоохранительных органов объективно обусловливает специализацию не только в области судебно-экспертной, но и технико-криминалистической деятельности. Пока же анализ сложившейся в этом отношении ситуации приводит только к одному выводу, что в борьбе с преступностью XXI в. достижения научно-технического прогресса реализуются в организационных и правовых формах XX в. Но ведь сегодня совершенно иной стала наша страна; резко и негативно, количественно и качественно изменилась наша преступность; революционными достижениями, особенно в области компьютерной техники и информационных технологий, характеризуется научно-технический прогресс — источник обогащения криминалистических и судебно-экспертных знаний, методов и средств их практической реализации. Особо следует отметить, что в настоящее время криминалистическая техника собирания следов преступлений, использования получаемой таким образом информации в режиме текущего времени (а не только в результате их экспертного исследования) уже достигла того уровня развития (по ее функциональным возможностям) и той степени сложности (по ее конструктивным особенностям и решаемым с ее применением задачам), когда отчетливо проявилась потребность в организации криминалистического (или технико-криминалистического) обеспечения раскрытия и расследования преступлений как самостоятельного вида деятельности, наряду с государственной судебно-экспертной деятельностью. Это значит, что сохраняемая до сих пор в правоохранительных органах (прежде всего в МВД) «экспертно-криминалистическая деятельность», предполагающая «совмещение в одном лице» задач и функций эксперта и специалиста-криминалиста, законсервировалась в своем развитии, оказалась в тупиковой ситуации. Экстенсивный путь ее совершенствования (увеличение штатной численности ЭКП, их дополнительное финансирование и техническое оснащение) бесперспективен. Необходим принципиально, качественно иной подход к организации двух названных видов деятельности, особенно собственно криминалистической, — подход, в котором бы учитывалась известная (по К. Марксу) закономерность: «уровень развития техники определяет систему организации производства». Выход из этой ситуации, по нашему мнению, может быть найден на пути обособления криминалистической деятельности от судебно-экспертной и, соответственно, целевой профессиональной подготовки специалистов-криминалистов. Скорее всего, в основной своей массе такие специалисты должны находиться непосредственно в штатах служб правоохранительных органов, которые раскрывают и расследуют преступления. Их задача — обеспечить содержание в состоянии постоянной готовности и использование криминалистической техники при производстве следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий. Они должны работать на раскрытие и расследование преступлений, на следственную и оперативно-розыскную деятельности, а не на экспертную, которая сама по сути своей вспомогательная, ориентирована на выполнение отдельных поручений следователя или дознавателя, но не на конечные цели их деятельности. Ущербной такая система представляется и с позиции научной организации труда. Фактически эксперты ЭКП ОВД, участвуя в качестве специалистов в осмотрах мест происшествий и в иных следственных действиях, осуществляя поиск и изъятие следов преступлений, сами себе создают и, соответственно, «регулируют» объем будущей экспертной работы (отнюдь не всегда в интересах следствия). Можно, конечно, уповать на их ответственность, чувство служебного долга и т. п. Однако жизнь вносит свои коррективы в их отношение к решению возложенных на них задач. Нетрудно себе представить, в чем это выражается, если учесть, что в территориальных ОВД работают, как правило, небольшие группы экспертов-криминалистов (2 — 5 человек), у каждого из которых ежедневно находится на исполнении по 3 — 4, а то и больше, экспертиз, а они, оказавшись на месте происшествия, обязаны искать еще и еще объекты для новых экспертных исследований… Не менее противоречивая ситуация наблюдается в ЭКЦ на уровне МВД, ГУВД, УВД субъектов РФ, где сосредоточено примерно 40% экспертов ЭКП ОВД от их общей штатной численности. Деятельность этих подразделений в настоящее время организована на основе узкой экспертной специализации, здесь трудятся эксперты — не только криминалисты, но и химики, физики, биологи, автотехники, бухгалтеры и т. п. Они в общей массе имеют естественно-техническое образование, в большинстве своем являются великолепными экспертами в определенной отрасли знания, но не имеют элементарной, не говоря уже о системной, криминалистической подготовки, что требуется для осмотра места происшествия, если иметь в виду обнаружение, фиксацию и изъятие не отдельного следа, а «картины следов», не формальную их фиксацию, а криминалистический анализ в целях установления механизма преступления, моделирования действий преступников, их внешне проявляющихся признаков и свойств, наконец, использование полученной таким образом информации в раскрытии преступлений по горячим следам. К решению таких задач сегодня, по большому счету, не готовы не только эксперты названных «побочных» специальностей, но и эксперты-криминалисты ЭКЦ на уровне субъектов Федерации: во-первых, по причине сугубо экспертной подготовки, а во-вторых, вследствие все той же узкой экспертной специализации на практике и их общей ориентации, прежде всего, на проведение экспертиз. В этой связи не более чем мифом оказывается утверждение, что лица, имеющие экспертную подготовку и практику, эффективней выступают в роли специалистов-криминалистов при осмотрах мест происшествий. Такие примеры, безусловно, есть, но в данном случае речь идет о системе. Проблема технико-криминалистического и судебно-экспертного обеспечения деятельности правоохранительных органов явно обострилась, когда вместо ранее существовавшей моносистемы (МВД — КГБ), была создана полисистема — известное множество министерств и ведомств. Естественно, каждое из них нуждается в таком обеспечении. Наблюдается тенденция формирования «своих», ведомственных экспертно-криминалистических служб. И вновь возникают вопросы, какими должны быть эти службы, какие задачи они должны решать — судебно-экспертно-криминалистические или только криминалистические, и каким должно быть их соотношение с судебно-экспертными учреждениями. Вопрос далеко не риторический, если представить себе техническое оснащение современных криминалистических и судебно-экспертных лабораторий, их содержание, стоимость, окупаемость и т. д., и т. п. Вспомним, к примеру, только одно весьма перспективное для всех правоохранительных органов направление и криминалистической, и судебно-экспертной деятельности, связанное с биометрией, с геномной регистрацией граждан. Здесь очевидны две взаимосвязанные проблемы. Первая — кадровая. Сегодня для многих специалистов-криминалистов остается трудно решаемой задачей поиск, фиксация, изъятие соответствующих объектов на местах происшествий (за исключением, пожалуй, следов пальцев рук) и обеспечения их сохранности. Вторая — технико-экономическая. Ясно, что приобретать и содержать соответствующие приборные комплексы, обеспечить эффективную реализацию их возможностей для каждого правоохранительного ведомства расточительно и организационно не оправдано. Кстати, аналогичное положение складывается и в отношении иных современных инструментальных средств исследования различных по своей природе и механизму образования следов преступлений. Думается, что решать эти проблемы следует на государственном уровне, на основе межведомственных соглашений. Особого внимания заслуживает проблема правового обеспечения судебно-экспертной и криминалистической деятельности. По этому поводу не выдерживают критики положения УПК РФ, в котором, по существу, воспроизведены предписания ранее действовавшего УПК РСФСР, причем так же противоречиво и бессистемно. Об этом сказано и написано очень много, повторяться нет необходимости. Но позволю себе впервые обратить внимание на концептуально важный аспект данной проблемы. В уголовном процессе нашей страны все наглядней и масштабней проявляется тенденция дифференциации форм предварительного расследования преступлений (предварительное следствие, дознание, с возбуждением и без возбуждения уголовного дела). В настоящее время рассматриваются законопроекты о введении ускоренной или упрощенной формы досудебного производства. Парадоксальным нам представляется тот факт, что во всех этих формах практически единственной процессуальной формой использования специальных знаний, результаты которой признаются доказательством, остается судебная экспертиза с ее сложной процедурой назначения и чрезмерно длительными сроками производства. Правда, появилось дополнение — п. 3.1 ч. 2 ст. 74 УПК РФ, но на стадии предварительного расследования оно практически не реализуется. По нашему мнению, само собой напрашивается законодательное согласование форм использования специальных знаний с формами предварительного расследования преступлений. Иначе говоря, по ускоренным, упрощенным формам предварительного расследования должны быть узаконены адекватные им упрощенные формы использования специальных знаний. Представляется, что в этой связи следовало бы при определенных условиях допустить производство экспертиз уже в процессе возбуждения уголовного дела, признать в качестве доказательств результаты предварительных исследований и проверок следов преступлений по криминалистическим учетам. Примечательно, что весьма кардинально эти проблемы были решены в новом УПК Украины, принятом в июне 2012 г. Исключив из «уголовного производства» стадию возбуждения уголовного дела, законодатель этой страны фактически решил проблемы доказательственного значения результатов работы специалиста-криминалиста на месте происшествия (оформляемых в виде справки), результатов предварительного исследования следов преступлений, назначения экспертизы до возбуждения уголовного дела. При этом криминалистическая деятельность фактически приобретает статус средства доказывания и объективно смещается в сферу деятельности служб и подразделений правоохранительных органов, непосредственно решающих задачи раскрытия и расследования преступлений. На наш взгляд, при таком подходе в перспективе вполне реально формирование, как в некоторых западноевропейских странах, «технической полиции» и «научной полиции».
