(Макаренко Г. Н.) («Медицинское право», 2007, N 4)
ПРИМЕНЕНИЕ ВСПОМОГАТЕЛЬНЫХ РЕПРОДУКТИВНЫХ ТЕХНОЛОГИЙ: ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ
Г. Н. МАКАРЕНКО
Макаренко Г. Н., помощник начальника военного представительства по правовой работе, Алтайский край.
Темпы внедрения вспомогательных репродуктивных технологий (далее — ВРТ) в повседневную медицинскую практику опережают развитие правовой базы в этой области, причем не только в России, но и во всем мире. Основные вопросы, связанные с применением вспомогательных репродуктивных технологий, до сих пор регулируются отраслевым Приказом Министерства здравоохранения РФ <1>. Назрела необходимость и корректировки в СК РФ норм права, регулирующих вопросы установления отцовства и материнства при применении ВРТ. Действующие нормы затрагивают лишь отдельные аспекты из всего комплекса проблем, многие из существующих положений спорны и противоречат друг другу. ——————————— <1> Приказ Министерства здравоохранения РФ от 26 февраля 2003 г. N 67 «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия». Зарегистрирован в Минюсте России 24.04.2003 N 4452.
Анализ затронутых в статье вопросов будет проводиться с учетом имеющейся практики Европейского суда по правам человека и судов иностранных государств. «Поскольку применение ВРТ породило деликатные моральные и этические вопросы при бурном развитии достижений медицины и науки, а вопросы ВРТ затрагивают сферу, в которой среди европейских государств нет четкого единства в подходах, Европейский суд счел, что свобода усмотрения, предоставляемая в данных вопросах государству, должна быть широкой; усмотрение в таких широких рамках должно в принципе распространяться как на решение государства осуществить вмешательство в данной сфере, так и на разработку им — после того, как оно вмешалось, — детализированных норм с целью достижения баланса конкурирующими публичными и частными интересами» <2>. ——————————— <2> Вопрос о соблюдении права человека на уважение его частной и семейной жизни. По делу «Эванс против Соединенного Королевства» N 6339/05. Постановление от 07.03.2006 (вынесено IV секцией) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2006. N 10. С. 42.
Назрела необходимость принятия специального закона, в котором должны найти отражение решения следующих вопросов: определение тех способов, при помощи которых возможно искусственное зарождение жизни, кто и при каких условиях может иметь доступ к ВРТ, регулирование условий применения методов ВРТ и их контроля специально созданными органами, требования, предъявляемые к субъектам отношений (супругам, одиноким женщинам, донорам, суррогатным матерям и т. д.), возникающих при применении ВРТ, применение санкций за нарушение запретов на использование обсуждаемых методов. Рассматривая вопрос о требованиях, предъявляемых к субъектам отношений, связанных с применением ВРТ, показательно дело, рассмотренное Европейским судом по правам человека «Диксон против Соединенного Королевства» <3>, Постановление от 18 апреля 2006 г. N 44362/04). В 1994 г. первый заявитель Диксон был признан виновным в убийстве и приговорен к пожизненному лишению свободы с обязательным отбыванием наказания в местах лишения свободы не менее 15 лет. У заявителя не было детей. В 1999 г. он встретил женщину, которая, так же как и он, отбывала наказание в виде лишения свободы, и в 2001 г. они поженились. У госпожи Диксон было трое детей от прежних браков. После того как Диксон вышла на свободу, супруги обратились в учреждения, оказывающие услуги по искусственному оплодотворению, с тем, чтобы завести ребенка. Они утверждали, что иначе это будет невозможно, даже делая скидку на самый ранний срок освобождения господина Диксона из места заключения и возраст госпожи Диксон. Министр внутренних дел отклонил их обращение. Супруги обжаловали решение министра, но их жалоба была отклонена. ——————————— <3> Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2006. N 11. С. 34.
Европейский суд отметил, что министр тщательно рассмотрел все обстоятельства заявителей, включая маловероятный вариант развития событий, при котором госпожа Диксон могла бы забеременеть до выхода Диксона на свободу. Однако министр в конце концов пришел к выводу, что эти факторы перевешиваются другими соображениями: характером и тяжестью совершенного господином Диксоном преступления, а также благополучием ребенка в свете продолжительного отсутствия отца в течение важного периода в детстве, явным отсутствием достаточного материального обеспечения. Соответственно, признает Европейский суд, право заявителей на уважение их частной и семейной жизни нарушено не было. И это только один из большого количества вопросов (предъявляемых к субъектам отношений, связанных с применением ВРТ), который потребовал разрешения на практике. Относительно того, кто имеет право доступа к ВРТ, в российском законодательстве существует противоречие между Основами законодательства об охране здоровья и СК РФ. Основы (ст. 35) признают такое право за каждой совершеннолетней женщиной детородного возраста независимо от ее брачного статуса, в то время как СК РФ (п. 4 ст. 51 и п. 3 ст. 52) ограничивает права лиц, не состоящих в браке. Необходимо внести ясность и четкость в наличие права одинокой женщины на искусственное оплодотворение. Согласно СК РФ любые лица, состоящие в браке, вправе воспользоваться этими методами при наличии их письменного согласия. Тогда как Приказ Минздрава ставит конкретные цели ВРТ — терапия бесплодия. Нельзя однозначно ответить и на вопрос, только ли женщина может иметь доступ к ВРТ или в равной мере и мужчина. Статья 35 Основ законодательства об охране здоровья граждан закрепляет право каждой совершеннолетней женщины детородного возраста «на искусственное оплодотворение и имплантацию эмбриона». Аналогичная норма, закрепляющая право мужчины на доступ к ВРТ, в российском праве отсутствует. Означает ли это, что мужчина в случае бесплодия лишен возможности применения методов ВРТ? Установление срока хранения и порядка использования донорских гамет и эмбрионов является чрезвычайно важным условием в связи с тем, что они могут храниться долго, а семейные обстоятельства и желания сторон в течение этого времени могут измениться и перестать совпадать. Данная проблема нашла отражение в решении Европейского суда по правам человека по делу «Эванс против Соединенного Королевства» (N 6339/05), Постановление от 7 марта 2006 г. <4>. По делу было обжаловано требование заручиться согласием отца на длительное хранение и имплантацию оплодотворенной яйцеклетки. В 2000 г. заявительница и ее сожитель начали курс лечения от бесплодия. Госпожу Эванс и ее сожителя предупредили, что каждому из них необходимо подписать стандартный формуляр и что в соответствии с положением Закона 1990 г. «Об оплодотворении человека и человеческой эмбриологии» (the Human Fertilisation and Embryology Act) любой из них может в любое время отозвать свое согласие до того момента, как зародыши будут имплантированы заявительнице. В 2001 г. парой созданы шесть эмбрионов человека, которые были оставлены на хранение в клинике. Заявительнице сделана операция, после чего ей предстояло ждать два года до реальной имплантации эмбрионов. В 2002 г. отношения между заявительницей и ее сожителем прекратились, и последний отозвал свое согласие на продолжение хранения эмбрионов или использование их заявительницей для имплантации. Заявительница возбудила исковое производство в Высоком суде, требуя восстановить согласие ее бывшего сожителя на искусственное оплодотворение. Ее требования были отклонены, ввиду того что П. действовал добросовестно. Апелляционный суд оставил без изменений решение Высокого суда, а в разрешении на подачу апелляционной жалобы было отказано Палатой лордов. ——————————— <4> Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2006. N 10. С. 41 — 43.
Европейский суд признал тот факт, что П. действовал добросовестно. Пункт 3 Закона 1990 г. налагает на любую частную клинику, проводящую курсы искусственного оплодотворения, юридическое обязательство разъяснить лицам, приступающим к такому курсу, что каждая сторона — донор половых клеток вольна отказаться от дальнейшего участия в процессе искусственного оплодотворения в любое время до момента имплантации эмбриона. И в силу закона каждый из них обязан подписать стандартный формуляр, содержащий указания на необходимое согласие. Как заметил апелляционный суд, сделать отзыв согласия донора-мужчины важным, но не решающим фактором или наделить клинику, суд или иную независимую инстанцию полномочием пренебрегать необходимостью заручиться согласием донора вызвало бы к жизни острейшие проблемы оценки степени весомости, которую надлежит придать соответствующим правам заинтересованных сторон, в особенности когда их личные обстоятельства изменились в период, прошедший с начала курса искусственного оплодотворения, и это создало бы «новые и даже еще более трудноразрешимые вопросы произвольного и непоследовательного подхода к разрешению проблемы». К вопросу о возможности использования генетического материала после смерти показательно дело вдовы из Тулузы (1993 — 1994). Муж погиб в автокатастрофе. Клиника по лечению бесплодия отказалась осуществить перенос двух оставшихся эмбрионов женщине, которая давно лечилась от бесплодия в этой клинике, на основании подписанного супругами документа, что в случае смерти одного из них или прекращения брака эмбрионы подлежат уничтожению. Суд принял решение, что вдова не вправе требовать от клиники осуществления процедуры ЭТ. Хорошо известно нашумевшее дело миссис Блад (1997), связанное с отказом английской клиники по лечению бесплодия осуществить процедуру искусственного оплодотворения женщины с использованием спермы ее покойного мужа, которая была получена без его согласия, когда он находился в коматозном состоянии <5>. ——————————— <5> Хазова О. А. Юридические аспекты программы ЭКО и ПЭ // Лечение женского и мужского бесплодия. Вспомогательные репродуктивные технологии / Под ред. В. И. Кулакова, Б. В. Леонова, Л. Н. Кузьмичева. М.: Медицинское информационное агентство, 2005. С. 28.
Законодателем в СК РФ (п. 4 ст. 51, п. 3 ст. 52) закреплены последствия применения трех методов ВРТ: искусственного оплодотворения, имплантации эмбриона жене и суррогатного материнства; Приказ Минздрава, о котором упоминалось ранее, расширяет их. Возникает вопрос о необходимости на законодательном уровне дать определение тех способов, при помощи которых возможно искусственное зарождение жизни. В большинстве случаев применения методов ВРТ правоотношения между родителями и детьми устанавливаются на основе принципа признания. Признание ребенка происходит еще до его рождения и даже зачатия, в момент дачи согласия на применение того или иного метода ВРТ. При искусственной инсеминации женщины спермой мужа проблем не возникает, так как генетически ребенок происходит от своих родителей. При всех же остальных методах ВРТ на практике могут возникнуть ситуации, о которых в законе ничего не сказано. Много юридических проблем возникает в связи с применением метода суррогатного материнства. В Семейном кодексе и иных нормативных актах нет ни одного упоминания о правах и обязанностях, возникающих у мужа суррогатной матери, если она состоит в браке <6>. При оформлении договора в медицинском учреждении о выполнении услуг по вынашиванию ребенка женщина, желающая выступить в роли суррогатной матери, подписывает документ, в котором она выражает свое согласие на применение к ней соответствующих процедур. ——————————— <6> Хазова О. А. Указ. соч. С. 23 — 32.
В случае если суррогатная мать, состоящая в браке, решит оставить ребенка и зарегистрирует его на свое имя, то отцом этого ребенка в соответствии с принципом презумпции отцовства (п. 2 ст. 48 СК РФ) автоматически становится ее муж, хотя он мог возражать или вообще не знать о ее решении. Внимания заслуживает зарубежный опыт: в случае, если операция по искусственному оплодотворению была произведена без согласия мужа, то женщина, родившая ребенка, будет считаться матерью по закону, но ее супруг отцом ребенка признаваться не будет. Если же суррогатная мать не замужем, то согласно ст. 49 СК РФ по ее заявлению отцом малыша может быть записан его биологический отец — муж женщины-заявительницы. Словацкие ученые Я. Дрогонец и П. Холлендер считают, что, доказав без труда его отцовство на основании результатов геномной дактилоскопии, она потребует алименты на содержание ребенка <7>. Однако заявитель желал быть отцом только при условии, что матерью ребенка будет являться его супруга. ——————————— <7> Дрогонец Я., Холлендер П. Современная медицина и право. М., 1994.
Поэтому иск суррогатной матери не должен быть удовлетворен. По мнению А. В. Майфата, его участие в репродуктивной деятельности при искусственном оплодотворении и «неудачном» суррогатном материнстве является, по сути, донорством (поскольку суррогатная мать отказалась от записи супругов родителями ребенка) <8>. На основании п. 4 ст. 51 СК РФ донор не может быть признан отцом ребенка ни при каких обстоятельствах. Такое толкование не бесспорно, отмечает Е. С. Митрякова: «Следовательно, нужна норма закона о том, что если супруги не приобрели родительских прав в силу отказа суррогатной матери, то последняя лишается права требовать признания отцовства в отношении мужчины, предоставившего свой генетический материал» <9>. ——————————— <8> Майфат А. В. «Суррогатное материнство» и иные формы репродуктивной деятельности в новом Семейном кодексе РФ // Юридический закон. 2000. N 2. С. 25 — 26. <9> Митрякова Е. С. Оспаривание родительских прав при применении суррогатного материнства // Семейное и жилищное право. 2005. N 2. С. 2 — 3.
Еще одной проблемой является то, что в законе сделана попытка, урегулировать только «полное» суррогатное материнство (перенос эмбрионов). Анализируя наиболее прогрессивные мировые наработки в отношении метода суррогатного материнства, при заключении договора суррогатного материнства необходимо соблюдение следующих условий: суррогатная мать должна быть замужем и иметь детей (в программе «Суррогатное материнство», определенной Приказом Минздрава России, требование к замужеству отсутствует); муж суррогатной матери должен принимать участие в заключении договора. Необходимым условием программы «Суррогатное материнство» должен стать договор, заключенный в письменной форме, в котором необходимо устанавливать правила о распределении между сторонами расходов и обязанностей в случае расторжения договора по соглашению сторон или в одностороннем порядке. Какое участие должны принимать в материальном обеспечении суррогатной матери на этапах вынашивания? Как и должны ли генетические родители компенсировать матери возникший в результате осложнений ущерб здоровью? Каковы обязанности генетических родителей в случае, если беременность не завершилась рождением здорового ребенка? Это далеко не полный перечень вопросов, возникающих при суррогатном материнстве, которые никоим образом не регламентированы законодательством РФ. Необходимо изменить позицию по отношению к суррогатной матери в отдании ей приоритета в решении вопроса о родительских правах лиц, ожидающих ребенка. Как быть, если лица, давшие согласие в письменной форме на вынашивание ребенка, уже в процессе беременности суррогатной матери отказываются и отзывают свое заявление и суррогатная мать также не желает записывать себя в качестве матери ребенка? В данном случае необходимо внести в закон положение о запрещении лицам отзывать свое заявление, и в любом случае они должны быть записаны в качестве родителей ребенка. Остается не урегулированным вопрос относительно того, имеет ли ребенок право знать своих генетических родителей. Интересен опыт законодательства Великобритании, по которому с 1 апреля 2005 г. отменено анонимное донорство, теперь дети, достигшие возраста 18 лет, и их родители имеют право получить полную информацию о донорах половых клеток. Важный аспект демографической проблемы связан с биологическими предпосылками деторождения. Рождение ребенка невозможно или опасно для его здоровья или жизни матери при физиологических недостатках, биологической несовместимости супругов и т. д. Эти проблемы могут решаться с помощью применения методов ВРТ, и именно поэтому необходима надлежащим образом разработанная правовая база в этом вопросе.
