БЛАНКЕТНЫЕ ЛИ ДИСПОЗИЦИИ СТАТЕЙ УК О ПРИЧИНЕНИИ ВРЕДА ЗДОРОВЬЮ?
Г. БОРЗЕНКОВ
Г. Борзенков, доктор юридических наук, профессор.
В российском уголовном праве начиная с XIX века постепенно сложилась четырехчленная категоризация преступлений против здоровья в зависимости от тяжести причиненного вреда.
В действующем Уголовном кодексе при сохранении четырехчленного деления произошло не только изменение терминологии (отказ от понятия телесного повреждения, введение понятий средней тяжести вреда здоровью и иных насильственных действий, причинивших физическую боль). Изменились также признаки каждого из названных в законе видов вреда здоровью, число их увеличилось, толкование многих признаков стало затруднительным без специальных медицинских познаний. Существенную помощь суду в применении соответствующих норм УК всегда оказывали правила, разрабатывавшиеся медицинским ведомством начиная с 1922 г. <1> Особенно серьезным подспорьем стали подробные Правила 1978 г., на положениях которых многие годы строилась судебная практика <2>. Хотя эти правила были адресованы в первую очередь судебно-медицинским экспертам, они использовались и правоприменителями при квалификации конкретных преступлений против здоровья. Создавалось мнение, что без этих правил, условно восполняющих бланкетные нормы УК, вообще невозможно квалифицировать преступления против здоровья. ——————————— <1> Правила для составления заключений о тяжести повреждений // Еженедельник советской юстиции. 1922. N 46 — 47. <2> Правила судебно-медицинского определения степени тяжести телесных повреждений (утверждены Приказом Министерства здравоохранения СССР N 1208 от 11 декабря 1978 г.) // Бюллетень Министерства юстиции РСФСР. 1979. N 1 — 2.
Когда с принятием УК РФ 1996 г. стало невозможным применять правила, опиравшиеся на старое законодательство, взоры и надежды правоприменителей обратились к очередным Правилам (производства судебно-медицинских экспертиз), первоначально утвержденным Приказом Министерства здравоохранения РФ от 10 декабря 1996 г. N 407. Однако надеждам не суждено было оправдаться. После того как Минюст отказал в регистрации этих Правил, они были признаны утратившими силу новым Приказом Минздрава от 14 сентября 2001 г. N 361 «Об отмене Приказа Минздрава России от 10.12.96 N 407». Это породило тревогу и растерянность как у теоретиков уголовного права, так и у правоприменителей. От судей, проходивших обучение на факультете повышения квалификации в Российской академии правосудия, постоянно приходилось слышать недоуменные вопросы: а как же нам быть? Предложения были разные. Некоторые предлагали вернуться к Правилам 1978 г., прекратившим действие согласно Приказу Минздрава от 10 декабря 1996 г., который сам утратил силу. Другие полагали, что, несмотря на отсутствие их формального утверждения, Правила 1996 г. представляют ценность как научно-методический материал и в этом качестве их можно использовать. Фактически этими Правилами пользовались не один год, хотя их легитимность не могла не вызвать сомнений. Ведь в соответствии с п. 10 Указа Президента РФ от 23 мая 1996 г. N 763 (ред. от 28 июня 2005 г.) «О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации, Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти» правовые акты федеральных органов исполнительной власти, не прошедшие государственную регистрацию, не могут считаться вступившими в силу и не влекут никаких правовых последствий. Верховный Суд РФ отказал гражданину Г. в принятии заявления о признании незаконным и недействующим Приказа Минздрава России от 10 декабря 1996 г. N 407, поскольку действие оспариваемого правового акта прекращено, следовательно, основанием для возникновения гражданских прав и обязанностей он уже не является и каких-либо нарушений охраняемых законом прав и свобод граждан повлечь не может <3>. ——————————— <3> Определение Верховного Суда РФ от 27 июня 2002 г. N КАС02-306.
Нельзя сказать, что если десять лет правоохранительные органы расследовали, а суды рассматривали дела о преступлениях против здоровья в отсутствие правил, то они не так уж нужны. Правила, основанные на данных медицинской науки и на обобщении судебной и экспертной практики, конечно, необходимы. Но не стоит уповать на то, что эти правила должны рассматриваться как некий подзаконный акт, наполняющий конкретным содержанием бланкетные диспозиции статей УК РФ о преступлениях против здоровья. Можно ли считать бланкетными диспозиции статей УК, в которых определяются виды вреда здоровью по степени тяжести (ст. ст. 111 — 116)? Изначально понятие бланкетной диспозиции (соответственно, говорят о бланкетной норме, бланкетной статье, бланкетном составе) связывалось лишь с ее конструкцией, т. е. формой выражения уголовно-правового запрета. Бланкетной принято называть диспозицию, в которой закон не определяет непосредственно существо преступного деяния, а отсылает к другим законам или подзаконным актам (постановлениям, положениям, инструкциям и т. д.). В качестве примера норм с бланкетными диспозициями обычно приводились статьи УК о преступных нарушениях правил безопасности на производстве, правил безопасности движения и эксплуатации транспорта. Смысл существования бланкетных диспозиций состоит в экономии объема статей Особенной части. Процесс применения соответствующей статьи УК представляется в упрощенном виде как восполнение пробела (бланка) путем соединения с конкретным положением того нормативного акта, на который содержится указание в данной статье. Необходимость существования бланкетных диспозиций обусловлена еще и тем, что благодаря им уголовный закон становится более подвижным. Текст бланкетной статьи УК может оставаться стабильным, а содержание меняться в связи с изменением норм-адресатов. Отмеченные положительные особенности бланкетных диспозиций делают их полезными и удобными и для законодателя, и для правоприменителя. Поэтому они и сохранены в действующем Уголовном кодексе, несмотря на критику. Тревожит лишь то, что понятие бланкетности стало применяться в науке уголовного права очень широко. Появилась возможность говорить о разном «уровне бланкетности», об отдельных «бланкетных признаках», «бланкетных терминах» в статьях Особенной части («банк», «оружие», «охота», «новорожденный» и др.). На этом фоне неудивительно, что появились мнения, характеризующие ст. ст. 111 — 116 как бланкетные нормы, поскольку детализация указанных там критериев тяжести вреда здоровью давалась в упомянутых Правилах. Эти мнения выразились в учебниках и комментариях, поэтому вопрос о бланкетности норм и приобрел актуальность. Широкое понимание бланкетности дает возможность считать диспозицию бланкетной при наличии в статье хотя бы одного понятия или термина, для уяснения которого приходится обращаться к нормам других отраслей законодательства. По мнению некоторых исследователей, в Особенной части УК половина и даже 65% диспозиций бланкетные. Однако с этим трудно согласиться. Процесс квалификации преступления неизбежно связан с уяснением содержания уголовно-правового запрета, установленного диспозицией соответствующей статьи (части статьи). Поэтому толкованию подлежит любая норма Особенной части УК, а не только та, смысл которой неясен или содержащая оценочные признаки. Толкование — необходимый этап применения уголовного закона. Этой позиции придерживались все ученые, специально исследовавшие данную проблему (Н. Дурманов, А. Пионтковский, М. Ковалев, А. Шляпочников и др.). Анализируя текст закона, правоприменитель использует различные источники, включая толковые словари (лингвистическое толкование), мнения ученых (докторальное толкование), сопоставление с другими положениями закона (систематическое толкование). Не исключается и использование нормативных актов другой отраслевой принадлежности для толкования отдельных признаков и терминов уголовного закона. Более того, Н. Дурманов писал, что систематическое толкование уголовно-правовой нормы «предполагает привлечение ряда нормативных источников, нередко из других отраслей права» <4>. Такая логическая операция не выходит за рамки толкования закона и не дает достаточных оснований считать диспозицию бланкетной. ——————————— <4> Дурманов Н. Д. Советский уголовный закон. М., 1967. С. 298.
Бланкетная диспозиция предполагает не просто использование терминологии, но и применение положений нормативных актов других отраслей права. Без этого невозможно установить в полном объеме признаки объективной стороны данного состава преступления. Типичной бланкетной нормой является ст. 264 УК, устанавливающая уголовную ответственность за нарушение лицом, управляющим механическим транспортным средством, правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности указанные в статье последствия. Немыслимой представляется ситуация, при которой все правила безопасности движения и эксплуатации транспорта были бы отменены, а ст. 264 продолжала бы действовать. Именно потому, что диспозиция этой статьи является бланкетной, этот бланк всегда должен быть заполнен. Иное дело нормы типа ст. ст. 111 — 116 УК. Они применялись, несмотря на то что Приказ Минздрава, вводивший в действие Правила 1996 г., так и не вступил в законную силу. О чем свидетельствует этот факт? Прежде всего о том, что данные нормы нельзя считать бланкетными. Во-первых, признаком бланкетной диспозиции является то, что она может быть легко превращена в простую, если подставить в нее соответствующие положения из нормативных актов, к которым она адресует. Подобная процедура неприменима к данному случаю. Во-вторых, в ст. ст. 111 — 116 (в отличие от ст. 264 и подобных ей) уже закреплены в общей форме основные объективные признаки деяния. Поэтому и оказалось возможным квалифицировать преступления по этим статьям в отсутствие данных Правил. Тесная связь уголовного права с нормами иных отраслей права не является свидетельством бланкетности большинства его норм. Иначе мы вынуждены будем признать, что уголовно-правовое регулирование осуществляется в своей массе именно этими нормами, которые обеспечивают его развитие. Важнейшая роль в определении степени тяжести вреда здоровью, причиненного потерпевшему, отведена судебно-медицинской экспертизе. Уяснение закрепленных в уголовном законе признаков вреда здоровью само по себе затруднительно для лица, не имеющего медицинской подготовки. Что же касается установления их наличия в конкретном случае, то это вообще невозможно без специальных знаний. Эксперт в своем исследовании может руководствоваться положениями своей науки, использовать опыт проведения аналогичных экспертиз, опираться на определенные методики, которые не всегда нормативно закреплены. Правоприменитель же, именно в силу отсутствия у него специальных познаний, не может самостоятельно, к примеру, установить психиатрический диагноз, определить идентичность почерка, принадлежность отпечатка пальцев конкретному лицу и т. д. В этом смысл и значение любой судебной экспертизы. Не является исключением и судебно-медицинская экспертиза, устанавливающая степень тяжести вреда, причиненного здоровью. В литературе высказываются предложения как по совершенствованию формулировок закона, так и по созданию доктринальной классификации различных видов вреда здоровью, в частности опасных для жизни повреждений и состояний. Считается целесообразным разработать перечни повреждений, доступные для восприятия лицами, не имеющими специального медицинского образования. Такие рекомендательные перечни были бы полезны сотрудникам правоохранительных органов для предварительной квалификации содеянного при возбуждении уголовного дела, до назначения и проведения судебно-медицинской экспертизы. Но даже осведомленность правоприменителя в медицинских вопросах не заменяет экспертизы. Согласно ст. 196 УПК, судебно-медицинская экспертиза обязательна во всех случаях, когда необходимо установить характер и степень вреда, причиненного здоровью. Гарантией достоверности выводов эксперта служит его компетентность в соответствующей области научного знания, наличие практического опыта. Эксперт не может принимать участия в производстве по уголовному делу, если обнаружится его некомпетентность (п. 3 ч. 2 ст. 70 УПК). В свою очередь, гарантией компетентности служит тщательный выбор эксперта, строгое соблюдение порядка назначения и проведения экспертиз. Статья 52 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан (в редакции ФЗ от 22 августа 2004 г. N 122-ФЗ и от 24 июля 2007 г. N 214-ФЗ) устанавливает: «Судебно-медицинская экспертиза производится в медицинских учреждениях государственной системы здравоохранения экспертом бюро судебно-медицинской экспертизы, а при его отсутствии — врачом, привлеченным для производства экспертизы, на основании постановления лица, производящего дознание, следователя или определения суда». Государственный контроль за осуществлением судебно-медицинских экспертиз возложен на Федеральную службу по надзору в сфере здравоохранения и социального развития, Положение о которой утверждено Постановлением Правительства РФ от 30 июня 2004 г. N 323. В настоящее время происходит совершенствование правового регулирования данного вида экспертизы. Федеральным законом от 2 февраля 2006 г. N 23-ФЗ установлена новая редакция ч. 4 ст. 52 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан: «Порядок организации и производства судебно-медицинской и судебно-психиатрической экспертиз устанавливается в соответствии с законодательством Российской Федерации. Порядок определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, устанавливается Правительством Российской Федерации». Постановлением Правительства РФ от 17 августа 2007 г. N 522 утверждены Правила определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека (далее — Правила 2007 г.). Этим же Постановлением предписано Минздравсоцразвития РФ: утвердить медицинские критерии определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека; давать необходимые разъяснения по применению Правил, утвержденных настоящим Постановлением. Правила 2007 г., как видно из текста п. 1, не преследуют цели разъяснить признаки составов преступления против здоровья, они устанавливают порядок определения при проведении судебно-медицинской экспертизы степени тяжести вреда, причиненного здоровью. В п. 3 разъясняется, что степень тяжести вреда определяется на основе признаков (они названы в Правилах «квалифицирующими признаками»), которые перечислены в п. 4 почти в полном соответствии с формулировками УК. Кроме того, экспертам надлежит руководствоваться медицинскими критериями определения тяжести вреда, причиненного здоровью человека, которые предстоит разработать и утвердить Минздравсоцразвития РФ. В Правилах 2007 г. содержатся отдельные положения, которые могут быть непосредственно использованы при квалификации данной группы преступлений. Так, в п. 2 нормативно закреплено традиционное определение понятия вреда, причиненного здоровью человека. Столь же традиционным является указание о разграничении компетенции суда и СМЭ при оценке неизгладимого обезображивания лица (п. 13). В п. 5 содержится положение о том, что для определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, достаточно наличия одного из квалифицирующих признаков. При наличии нескольких квалифицирующих признаков тяжесть вреда, причиненного здоровью человека, определяется по тому признаку, который соответствует большей степени тяжести вреда. Следует обратить внимание, что в некоторой коллизии с этим положением находится п. 10 Правил, где установлено, что «в случае, если множественные повреждения взаимно отягощают друг друга, определение степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, производится по их совокупности». В заключение следует положительно оценить тот факт, что Правила 2007 г. не претендуют на то, чтобы восполнить мнимую бланкетность норм УК о причинении вреда здоровью. Медицинские критерии определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, совершенно очевидно будут адресованы судебно-медицинским экспертам. А на упомянутый выше вопрос: «Как быть судам?» — закон и практика дают ответ: обеспечить качественное проведение судебно-медицинской экспертизы по каждому делу, где требуется определить степень тяжести вреда, причиненного здоровью, грамотно ставить вопросы эксперту, исходя из признаков, закрепленных в соответствующих статьях УК РФ.
