(Чашкова С. Ю.) («Законы России: опыт, анализ, практика», 2010, N 9)
ПРИМЕНЕНИЕ КАТЕГОРИЙ «ДОБРОСОВЕСТНОСТЬ» И «РАЗУМНОСТЬ» ПРИ РЕГУЛИРОВАНИИ ИМУЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ СУПРУГОВ
С. Ю. ЧАШКОВА
Чашкова Светлана Юрьевна, кандидат юридических наук, доцент кафедры адвокатуры и нотариата Российской правовой академии Минюста России.
В статье на примере имущественных отношений супругов проанализированы некоторые положения семейного законодательства с позиций использования в них категорий «добросовестность» и «разумность». Автор приходит к выводу о том, что разумность является одним из основных принципов правового регулирования имущественных отношений супругов; категория же «добросовестность» в семейном праве не востребована.
Use of bone fides and sensibility categories in spouses’ property regulation and realization of rights S. Y. Tchashkova
Tchashkova Svetlana Yuryevna, Candidate of Laws, associate professor, associate professor of the Entrepreneurial and civil law and Arbitration process department of the Russian academy of law under the Ministry of Justice of the Russian Federation.
The article describes and analyses how the categories bone fides and sensibility are used in family legislation. The subject of the analysis conducted is spouses’ property. The author comes to the conclusion that sensibility is the main principle of family law regulation, but the category bone fides is not applicable in family law.
Key words: bone fides; sensibility; spouses’ property; family law regulation; realization of rights.
Гражданский кодекс РФ закрепляет презумпцию разумности действий и добросовестности участников гражданских правоотношений в случае, если закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли данные права разумно и добросовестно. Кроме того, добросовестность и разумность вместе со справедливостью выступают в качестве требований, в соответствии с которыми применяется аналогия права при наличии пробела в гражданском законодательстве. Сказанное позволяет заключить, что любые участники гражданско-правовых отношений при осуществлении ими своих прав и исполнении обязанностей должны априори действовать добросовестно и разумно. «Добросовестность — принцип гражданского права. Поступая недобросовестно, лицо ставит себя вне гражданского права, а значит, не вправе рассчитывать на гражданско-правовую и законодательную защиту» <1>. ——————————— <1> Белов А. А. Добросовестность, разумность и справедливость как принципы гражданского права // Законодательство. 1998. N 8.
До сегодняшнего дня вывод о добросовестности как о принципе гражданского права был основан на доктринальном толковании гражданского законодательства, поддерживался и поддерживается многими учеными-цивилистами <2>. Однако в Концепции развития гражданского законодательства предложено ввести данный принцип в качестве одного из наиболее общих и важных принципов гражданского права. Показательно, что его введение имеет целью укрепление нравственных начал гражданско-правового регулирования. ——————————— <2> См., например: Грибанов В. П. Принципы осуществления гражданских прав // Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. С. 223; Новицкий И. Б. Принцип доброй совести в проекте обязательственного права // Вестник гражданского права. 1916. N 6; Калмыков Ю. Х. Принципы советского гражданского права // Правоведение. 1980. N 3. С. 71.
Семейный кодекс РФ допускает возможность отказа в охране законом семейных прав в случае их осуществления в противоречии с назначением этих прав. При этом под назначением семейных прав следует понимать не только их правовую направленность в соответствии с характером конкретного правоотношения, но и их общее социальное назначение, заключающиеся в сохранении и укреплении семьи как ячейки общества, способной выполнять возложенные на нее социальные функции. Однако СК РФ в качестве общего правила не ставит возможность предоставления защиты либо отказа в защите субъективного семейного права в зависимость от добросовестности и (или) разумности действий субъектов семейных правоотношений. Упоминание в СК РФ категории добросовестности встречается лишь в ситуации с предоставлением специальных мер защиты добросовестному супругу в случае признания брака недействительным. Вместе с тем ст. 4 СК РФ устанавливает возможность субсидиарного применения гражданского законодательства к семейным отношениям, прямо не урегулированным семейным законодательством, но лишь постольку, поскольку это не противоречит существу семейных отношений. К тому же ст. 5 СК РФ закрепляет возможность применения в порядке аналогии закона норм гражданского права при отсутствии норм семейного права, прямо регулирующих семейные отношения или регулирующих сходные отношения, а также возможность применения в порядке аналогии права общих начал и принципов гражданского права в случае отсутствия подходящих общих начал и принципов семейного права. Допуская аналогию права, СК РФ закрепляет возможность применения наряду с общими началами и принципами семейного и гражданского права принципов разумности, гуманности и справедливости. При этом о разумности здесь говорится не как о требовании осуществления субъектами семейных отношений своих прав, а как о принципе правового регулирования семейных отношений. Возникает вопрос: применяется ли принцип добросовестности при регулировании имущественных отношений супругов, а также выступают ли добросовестность и разумность в качестве требований осуществления супругами взаимных имущественных прав и исполнения обязанностей, регулируемых семейным правом? Обращение в настоящей статье к проявлению категорий добросовестности и разумности именно в рамках имущественных отношений супругов обусловлено тем, что данные отношения подвержены в части регулированию нормами как гражданского, так и семейного законодательства. Для целей проводимого исследования рассматриваемые категории понимаются следующим образом. Добросовестность (как требование осуществления субъективного права) — субъективное состояние лица, которое характеризуется тем, что оно не знало и не должно было знать о своих неправомерных действиях в момент их совершения. Разумность (как требование осуществления субъективного права) — признак поведения лица, заключающийся в его осознанных, рациональных, экономически обусловленных и целесообразных действиях в соответствии со сложившейся ситуацией. Разумность (как принцип семейно-правового регулирования) — общая оценка содержания принадлежащих субъектам семейных отношений прав и обязанностей и возможности их реализации исходя из существующих и устоявшихся представлений в обществе о должном (достаточном) поведении члена семьи с учетом его ролевой функции и возможном поведении конкретного члена семьи исходя из конкретной спорной ситуации.
Осуществление супругами прав и исполнение обязанностей по поводу их общего имущества
СК РФ закрепляет, что владение, пользование и распоряжение общим имуществом супругов осуществляются по их обоюдному согласию. При этом в качестве общего правила презюмируется согласие супруга на совершение другим супругом сделки по распоряжению общим имуществом супругов (п. 2 ст. 35 СК РФ). Осуществляя свои субъективные права по владению, пользованию и распоряжению общим имуществом, супруги должны действовать во внешних отношениях в полном соответствии с моделью гражданско-правового поведения, т. е. добросовестно и разумно, а во внутренних отношениях — с учетом назначения имеющихся у них семейных прав. Предположим, что один из супругов произвел действия по отчуждению имущества, являющегося общей совместной собственностью супругов, зная об отсутствии согласия другого супруга на совершение такой сделки. Данное поведение супруга может быть квалифицировано как недобросовестное с учетом предложенной выше дефиниции. Каковы правовые последствия для недобросовестного супруга в рассматриваемом случае? Согласно п. 2 ст. 35 СК РФ сделка, совершенная одним из супругов по распоряжению общим имуществом супругов, может быть признана недействительной по мотивам отсутствия согласия другого супруга только по его требованию и только в случаях, если доказано, что другая сторона в сделке знала или должна была знать о несогласии другого супруга на совершение данной сделки. Поскольку внешние отношения между супругом как участником сделки и его контрагентом по сделке являются гражданско-правовыми, то реализованное супругом принадлежащее ему субъективное право на отчуждение имущества, находящегося в общей совместной собственности, подлежит защите, так как закон не ставит защиту данного права в зависимость от того, осуществлялось ли оно добросовестно. Иными словами, сделка не может быть признана недействительной только на основании того, что супруг знал об отсутствии согласия другого супруга на ее совершение. Такой подход законодателя вполне оправдан потому, что отказом в защите прав супруга из-за нарушения им требований добросовестности будут также нарушены права его контрагента, что противоречит интересам стабильности гражданского оборота. Вместе с тем контрагенту супруга в сделке будет отказано в защите в случае, если он знал или должен был знать о несогласии другого супруга на совершение данной сделки, т. е. нарушил требование добросовестности. При этом добросовестность контрагента презюмируется в полном соответствии с п. 3 ст. 10 ГК РФ до тех пор, пока не будет доказано иное. Поскольку внутренние отношения между супругами по распоряжению общим имуществом супругов являются в большей степени семейно-правовыми, то к ним применяется положение п. 2 ст. 7 СК РФ, т. е. закон может отказать в охране субъективного права супруга, осуществившего его в противоречие с назначением этого права. Следовательно, если в смоделированной выше ситуации супруг распоряжается общим имуществом вопреки согласию другого супруга, то эти действия для внутренних отношений расцениваются как противоречащие назначению субъективного права. В последующем при разделе общего имущества супругов такое поведение может негативно отразиться на правах супруга, совершившего недобросовестное отчуждение имущества. Так, в полном соответствии с п. 2 ст. 7 СК РФ в п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 5 ноября 1998 г. N 15 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел о расторжении брака» <3> судам рекомендовано при разделе общего имущества супругов учитывать имущество или его стоимость, если оно было отчуждено или израсходовано одним из супругов по его усмотрению вопреки воле другого супруга и не в интересах семьи либо сокрыто. ——————————— <3> Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. N 1.
Аналогичный подход продемонстрирован законодателем в правиле о возможности отступления от принципа равенства долей супругов в их общем имуществе, исходя из заслуживающего внимания интереса одного из супругов. Так, согласно п. 2 ст. 39 СК РФ в реализации права супруга на получение половины всего имущества, нажитого супругами в период брака, может быть отказано, например, если суд установит, что другой супруг расходовал общее имущество супругов в ущерб интересам семьи. Расходование общего имущества в ущерб интересам семьи является частным случаем осуществления не по назначению субъективного права супруга по распоряжению имуществом, находящимся в общей совместной собственности, а потому данное право не подлежит охране. Еще одним примером отказа закона в охране субъективного имущественного права одного из супругов являются положения п. 3 ст. 42 и п. 2 ст. 44 СК РФ. Согласно им признаются недействительными отдельные положения брачного договора или весь брачный договор, если его условиями ограничиваются права нетрудоспособного супруга на получение содержания (включение данного условия влечет ничтожность), а также один из супругов ставится в крайне неблагоприятное положение (включение данного условия влечет оспоримость). Заключая брачный договор, супруги должны распоряжаться своими правами по поводу принадлежащего им имущества, не забывая о том, что общее имущество является основой жизнедеятельности семьи. Осуществляя права и обязанности по поводу этого имущества, супруги в идеале должны способствовать укреплению и сохранению брака, а не вносить дисгармонию в отношения путем ущемления имущественных прав одного из супругов. Если один из супругов имеет право на получение содержания от другого супруга, то при формировании условий брачного договора супруг, предоставляющий содержание, не может ограничить право супруга на его получение. Перечисленные основания как частный случай осуществления прав супругов не по назначению являются основаниями для признания брачного договора недействительным, что служит не только способом защиты прав супруга, чьи права были ущемлены брачным договором, но и означает отказ в предоставлении охраны прав супруга-нарушителя. Таким образом, можно прийти к выводу, что при осуществлении супругами семейных прав и исполнении ими семейных обязанностей не имеет значения, действовали ли они оба или каждый из них добросовестно. Определяющее здесь — распорядился ли супруг своим правом по его назначению либо применил его вопреки назначению. Очевидно, что закрепленные в СК РФ случаи использования права не по назначению указывают нам на безразличное отношение законодателя к субъективной оценке супругом-нарушителем своего поведения. Для решения вопроса о предоставлении охраны субъективного семейного права не важно, знал или не знал субъект о своем неправомерном поведении. Несмотря на то, что правовые последствия недобросовестных действий и использования права не по назначению схожи, отказ в охране (защите) нарушенного права, использование права не по назначению нельзя считать семейно-отраслевой заменой требования добросовестности к осуществлению семейных прав. Более того, в отличие от требования добросовестности использование права не по назначению носит объективный характер и не связано с субъективной оценкой членом семьи своего поведения. Обращаясь к положениям СК РФ о возможности установления в брачном договоре условий о предоставлении содержания супругу, уместно вспомнить о принципе разумности. СК РФ не дает нам ответа на вопрос, каковы должны быть условия и размер предоставления содержания по брачному договору. Таким образом, здесь налицо пробел в законодательном регулировании, который не может быть восполнен ни нормами семейного, ни нормами гражданского законодательства (аналогией закона). Вместе с тем суду при решении вопроса о наличии оснований для признания брачного договора недействительным необходимо оценить условия и размер предоставления содержания на предмет отсутствия ограничений прав супруга (п. 3 ст. 42 СК РФ), получающего содержание. Полагаем, что в данном случае допустимо применение аналогии права. Для оценки условий предоставления содержания в качестве аналогии права может быть применен принцип семейного права — приоритет обеспечения прав и законных интересов нетрудоспособных членов семьи. Вместе с тем размер предоставления содержания может быть оценен судом лишь с применением принципа разумности.
Добросовестность супруга как условие защиты его прав, которые были нарушены заключением брака
Теперь обратимся к немногочисленным положениям семейного законодательства, в которых имеет место прямое употребление категории «добросовестность». В соответствии с п. 4 ст. 30 СК РФ супруг, права которого были нарушены заключением недействительного брака, именуется добросовестным супругом. Можно предположить, что раскрытие в семейном законодательстве категории «добросовестность» не через субъективное свойство лица, а через объективную категорию — нарушение прав супруга обусловлено потребностями юридической техники или желанием продемонстрировать отраслевую самобытность семейных отношений. Так, основаниями признания брака недействительным могут быть такие обстоятельства, как недееспособность, несовершеннолетие лица, вступившего в брак, а также отсутствие добровольного согласия одного из супругов на его заключение. При недееспособности лица рассуждения о его знании или незнании о неправомерности своего поведения лишены всякого смысла. Также не имеет значения знание или незнание лица, вступившего в брак в результате принуждения, обмана, заблуждения или его невозможности в силу своего состояния в момент государственной регистрации заключения брака понимать значение своих действий и руководить ими. Вступление в брак лица, не достигшего брачного возраста, не исключает того, что оно знало или должно было знать о неправомерности своего поведения, но согласно п. 3 ст. 1 СК РФ регулирование семейных отношений осуществляется исходя из обеспечения приоритетной защиты прав и интересов несовершеннолетних, что нивелирует такое «знание». Вместе с тем в соответствии со ст. 28 СК РФ право на обращение с иском о признании недействительным брака, заключенного при наличии препятствий к его заключению, а также фиктивного брака имеют только те супруги, которые не знали о наличии обстоятельств, влекущих недействительность брака. По смыслу п. 1 ст. 28 и п. 3 ст. 15 СК РФ обратиться в суд с иском о признании недействительным брака, заключенного с лицом, скрывшим наличие у него ВИЧ-инфекции или венерического заболевания, также может только обманутый супруг. При признании брака недействительным по иным основаниям добросовестность истца при вступлении в брак не имеет значения. Получается, что суду при квалификации супруга в качестве добросовестного на основании норм действующего СК РФ и принятия решения о применении к нему специальных мер защиты необходимо устанавливать, нарушены ли его права заключением недействительного брака, т. е. оценивается объективный характер поведения. Учитывать же внутреннее субъективное отношение лица (знало или должно было знать о неправомерном поведении) к заключению брака на момент его государственной регистрации суду следует при решении вопроса о наличии у лица права на обращение с соответствующим иском в суд в случаях, когда принятие иска зависит от знания этого факта. Иными словами, мы сталкиваемся с ситуацией, когда законодатель ставит возможность обращения за защитой нарушенного права с добросовестностью лица в привычном, гражданско-правовом значении данной категории. Применяется ли в этом случае презумпция добросовестности по аналогии с п. 3 ст. 10 ГК РФ? Считаем, что на этот вопрос следует ответить положительно. Указание в исковом заявлении лица, обращающегося с иском о признании брака недействительным, на то, что оно не знало о наличии обстоятельств, подрывающих действительность брака, является достаточным для принятия искового заявления к рассмотрению. Если у суда на момент принятия иска нет достаточных доказательств недобросовестности истца, то при рассмотрении дела по существу ответчик по иску должен доказать недобросовестность истца на момент вступления в брак, с тем, чтобы заявление было оставлено без рассмотрения в соответствии со ст. 222 ГПК РФ. Таким образом, на наш взгляд, определение понятия «добросовестный» через объективную категорию — нарушение права супруга можно считать неудачным в контексте положений СК РФ, так как это влечет путаницу и формирует различное представление о категории, значение которой должно быть в законодательстве унифицированным. Вероятно, что употребление в СК РФ термина «добросовестный» по отношению к супругу, права которого нарушены заключением брака, носит не очень продуманный или случайный характер. Любопытно, что, несмотря на термин «добросовестный супруг», происходит защита прав лица, который считается де-юре не состоявшим в браке (таково общее правовое последствие признания брака недействительным). Собственно говоря, и на момент заключения брака лица, вступающие в него, еще не являются супругами. В результате следует, что требования добросовестности в прямом и «семейно-правовом» значении этого понятия предъявляются к лицу, которое не обременено статусом супруга.
Права и обязанности супругов в алиментных обязательствах между ними
Рассмотрение данной группы имущественных отношений супругов интересно с позиций применения принципа разумности. Речь здесь идет именно об отраслевом принципе семейного права, поскольку отношения по уплате алиментов, по нашему глубокому убеждению, являются семейно-правовыми отношениями, не входящими в предмет гражданского права. В соответствии со ст. 89 СК РФ супруги обязаны материально поддерживать друг друга. Если супруги решили заключить соглашение об уплате алиментов, то формирование условий данного соглашения также должно происходить в полном соответствии с принципом разумности. Вместе с тем отступление от принципа разумности не влечет неблагоприятных правовых последствий, например в виде признания соглашения об уплате алиментов недействительным. Однако не исключена возможность обращения в суд с требованием о расторжении данного соглашения. Согласно п. 4 ст. 101 СК РФ при решении вопроса об изменении или о расторжении соглашения об уплате алиментов суд вправе учесть любой заслуживающий внимания интерес. Такое широкое представление об основаниях расторжения соглашения позволяет подвести под него и ситуации с нарушением принципа разумности, в частности установление в нем необоснованно высокого (низкого) размера алиментов, установленного в соглашении. В случае отказа от взаимной материальной поддержки супругами друг друга и отсутствия между ними соглашения об уплате алиментов право требовать предоставления алиментов в судебном порядке от другого супруга, обладающего необходимыми средствами, имеет супруг при наличии условий, закрепленных в законе. Устанавливая наличие у супруга — плательщика алиментов необходимых для этого средств, а также размер алиментов, подлежащих уплате, суду необходимо руководствоваться не только материальным и семейным положением супругов, учитывать иные заслуживающие внимания интересы сторон. Исходя из изложенной выше логики, необходимо применить семейно-правовой принцип разумности. Именно через призму данного принципа определяются нижний и верхний пределы размера алиментов, которые могут быть взысканы судом с учетом изложенного. Представляется, что без применения принципа разумности не обойтись также в случаях изменения установленного судом размера алиментов или освобождения от их уплаты, предусмотренных в п. 1 ст. 119 СК РФ. Принимая решения по таким требованиям, суд помимо оценки изменения материального и семейного положения сторон, а также учета иного заслуживающего внимания интереса сторон должен руководствоваться принципом разумности. Также вспомнить о принципе разумности суду придется при определении задолженности по уплате алиментов в твердой денежной сумме (п. 4 ст. 113 СК РФ), а также при решении вопроса о полном или частичном освобождении от уплаты задолженности по алиментам (п. 2 ст. 114 СК РФ). Как несложно заметить, все приведенные спорные ситуации, при разрешении которых подлежит применению принцип разумности, являются яркими примерами проявления метода ситуационного регулирования, используемого в семейном праве как специфичного отраслевого метода <4>. ——————————— <4> Метод ситуационного регулирования заключается в том, что решение спорных вопросов, возникающих в семейных отношениях, осуществляется правоприменительными органами на основе учета особенностей конкретных жизненных ситуаций и индивидуальных характеристик участников этих отношений.
Сказанное позволяет заключить, что принцип разумности в семейном праве подлежит довольно широкому применению, и прежде всего при использовании метода ситуационного регулирования. Суд, действуя как правоприменитель при разрешении вопросов о правах и обязанностях супругов, как, впрочем, и других членов семьи, исходит из учета конкретных обстоятельств и не может проигнорировать принцип разумности. В противном случае существует угроза «применения не единого масштаба» к субъектам семейного права, а произвола суда. Теперь подведем некоторые итоги нашего небольшого исследования. В ныне действующем семейном законодательстве добросовестность ни как требование к осуществлению субъективных прав, ни как принцип правового регулирования не применяется, в том числе к имущественным отношениям супругов. Возможно, сказанное объясняется тем, что одним из отраслевых признаков семейных отношений является доверительность, существующая между их участниками, как необходимое положительное поле для осуществления ими своих прав и обязанностей. Правовое регулирование семейных отношений в большей степени, чем в других отраслях права, подвержено влиянию морально-этических правил, господствующих в обществе <5>. ——————————— <5> См. подробнее: Нечаева А. М. Семейное право: актуальные проблемы теории и практики. М.: Юрайт-Издат, 2007. С. 57 — 88.
Можно предположить, что указанные особенности исключают необходимость предъявления к регулированию и осуществлению субъективных прав супругов требования добросовестности, которое, по сути, становится ненужным мерилом субъективного отношения лица к своему поведению, когда член семьи сообразует свое поведение в большей степени через нравственные категории. Помимо прочего, публичный интерес в укреплении семьи в большей степени находит свое отражение в семейно-правовом регулировании через формирование четко направленного поведения члена семьи. Именно поэтому СК РФ отказывает в предоставлении охраны правам субъекта, когда они осуществляются в противоречие с их назначением. Не исключено, что в связи с изменением гражданского законодательства принцип добросовестности получит в ГК РФ свое закрепление как нравственная категория. Тогда проведенный анализ можно будет пересмотреть и не исключать возможности применения категории «добросовестность» в семейном праве. Упоминание в ст. 30 СК РФ термина «добросовестный» нельзя признать употреблением данной категории в ее гражданско-правовом смысле ни по форме, ни по содержанию. Представляется, что любая правовая категория должна применяться с единым значением во всех правовых актах, независимо от их отраслевой принадлежности. Таким образом, употребление термина «добросовестный» в ст. 30 СК РФ следует признать крайне неудачным. Что же касается категории разумности, то она, на наш взгляд, достаточно глубоко пронизывает правовое регулирование семейных отношений, в том числе и имущественных отношений супругов, как принцип правового регулирования. При этом можно обратить внимание на тот факт, что нигде закон не требует разумности поведения от участников семейных отношений, но в случае возникновения спора правоприменитель должен создать модель семейно-правового поведения члена семьи, руководствуясь принципом разумности. Это может быть объяснено тем, что поведение субъектов семейных отношений ориентировано на соблюдение нравственных критериев, которые включают в себя весь спектр требований к достойному поведению. Однако как общий принцип правового регулирования семейных отношений принцип разумности должен применяться судом во всех случаях, когда имеет место проявление метода ситуационного регулирования.
Библиографический список
1. Белов А. А. Добросовестность, разумность и справедливость как принципы гражданского права // Законодательство. 1998. N 8. 2. Грибанов В. П. Принципы осуществления гражданских прав // Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. 3. Калмыков Ю. Х. Принципы советского гражданского права // Правоведение. 1980. N 3. 4. Нечаева А. М. Семейное право: актуальные проблемы теории и практики. М.: Юрайт-Издат, 2007. 5. Новицкий И. Б. Принцип доброй совести в проекте обязательственного права // Вестник гражданского права. 1916. N 6.
