Инна Боровик, магистрант кафедры гражданского и международного частного права Волгоградского государственного университета.
В настоящее время гражданское законодательство исходит из предположения о добросовестности участников гражданских отношений. Какой же из принципов — вины или добросовестности — имеет приоритет в случае совершения гражданского правонарушения — причинения убытков юридическому лицу действиями его единоличного исполнительного органа? От ответа на этот вопрос зависит, каким образом должно распределяться бремя доказывания в судебном процессе.
Презумпция или принцип?
Категория «добросовестность» была известна еще римскому праву. Термин fides (вера, доверие) означал нравственную обязанность всех людей выполнять свое обязательство, в чем бы оно ни выражалось. Собственно добросовестность, bona fides, понималась как строгая связанность собственным заявлением, взаимное доверие договаривающихся сторон <1>. ——————————— <1> Бартошек М. Римское право: (Понятия, термины, определения) / Пер. с чешск. М.: Юрид. лит., 1989.
Легального определения добросовестности в гражданском законодательстве Российской Федерации нет, и такое положение вещей вызывает критику. Получается, что законодатель устраняется от решения вопроса о том, является ли то или иное деяние добросовестным или недобросовестным. Четкие критерии такого разграничения, как правило, отсутствуют, и решает данный вопрос обычно суд. Так чем же будет добросовестность для гражданского законодательства — принципом или презумпцией? Федеральным законом от 30.12.2012 N 302-ФЗ внесены изменения в ст. ст. 1 и 10 ГК РФ. Пункт 3 ст. 1, именуемой «Основные начала гражданского законодательства», устанавливает обязанность участников гражданских правоотношений при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей действовать добросовестно. Таким образом, мы можем трактовать добросовестность как принцип гражданского законодательства. В то же время п. 5 ст. 10 ГК РФ гласит: «Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются». Другими словами, провозглашается презумпция добросовестности. По мнению Б. А. Булаевского, презумпция (как юридическая конструкция) — это закрепленная в правовой норме, основанная на предположении модель юридически значимого явления (юридического факта, правоотношения и др.), применяемая в регулировании общественных отношений при наличии определенных правовой нормой условий, за исключением случаев, когда будут доказаны обстоятельства, указывающие на невозможность использования такой модели <2>. ——————————— <2> Булаевский Б. А. К вопросу о понятии презумпций в праве // Журнал российского права. 2010. N 3.
Принципы права — это закрепленные в различных его источниках или выраженные в устойчивой юридической практике общепризнанные основополагающие идеи, адекватно отражающие уровень познания общесоциальных и специфических закономерностей права и служащие для создания внутренне согласованной и эффективной системы юридических норм, а также для непосредственного регулирования общественных отношений в случае их пробельности и противоречивости <3>. ——————————— <3> Румянцева В. Г., Ширяев Ю. Е. Понятие принципа права в контексте законотворческого процесса // История государства и права. 2006. N 8.
Общепризнано, что презумпции обладают признаком опровержимости. В то же время принцип опровергнуть нельзя. Как мы видим, это разнопорядковые явления, их назначение в праве различно. Полагаем, что отражением действия принципа добросовестности при осуществлении гражданских прав и обязанностей, защите прав будет презумпция добросовестности. Ведь логично предположить, что, исполняя требование закона действовать добросовестно, участник гражданских отношений именно так и поступает. Однако в ходе юридического конфликта может быть доказано, что лицо действовало недобросовестно.
Вина и добросовестность
В судебной практике достаточно распространены дела о взыскании убытков, причиненных юридическому лицу его единоличным исполнительным органом. В силу п. 3 ст. 53 ГК РФ «лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно». В том случае, если действиями такого лица причинены убытки, то они должны быть возмещены юридическому лицу по иску учредителей (участников) юридического лица. Однако вопрос о распределении бремени доказывания решается в таких делах неоднозначно. Для распределения бремени доказывания большое значение имеет соотношение презумпции добросовестности и презумпции вины. Вина и добросовестность — взаимоисключающие явления. Субъективный подход к пониманию вины определяет ее как психическое отношение лица к своему противоправному поведению и его последствиям. А добросовестность в противоположность вине можно определить как психическое отношение лица к своему правомерному поведению и возможным последствиям отступления от такого поведения. Получается, что там, где заканчивается добросовестность, начинается виновность. Отказывая в иске о взыскании убытков с лица, выполняющего функции единоличного исполнительного органа, суды, как правило, следуют такой логике: «В соответствии с п. 3 ст. 10 ГК РФ разумность и добросовестность участников гражданских правоотношений презюмируются, поэтому доказывать недобросовестность и неразумность действий единоличного исполнительного органа общества, повлекших за собой причинение убытков, должен истец, в то время как материалы дела не содержат достаточных доказательств» <4>. ——————————— <4> Постановления ФАС МО от 07.09.2010 N КГ-А40/9989-10 по делу N А40-63620/09-34-458, ФАС ПО от 03.12.2010 по делу N А65-698/2010.
Доказывание совокупности иных обстоятельств (противоправности действий ответчика, наличия неблагоприятных последствий для общества и причинно-следственной связи между действиями ответчика и наступившими последствиями), при наличии которых в силу ст. 15 ГК РФ возникает обязанность возмещения убытков обществу, также возлагается на истца. ВАС РФ в своем Постановлении о пересмотре дела о взыскании убытков, причиненных действиями единоличного исполнительного органа, исходил из необходимости для истца доказать следующий круг обстоятельств: факт причинения убытков, их размер, противоправность действий генерального директора, наличие причинной связи между бездействием ответчика и наступившими неблагоприятными последствиями <5>. ——————————— <5> Постановление Президиума ВАС РФ от 22.05.2007 N 871/07 по делу N А32-56380/2005-26/1596.
Следует заметить, что в подобных делах неразумность и недобросовестность в действиях руководителя организации означают его виновность.
Кто и что доказывает?
Между единоличным исполнительным органом юридического лица и организацией складываются не только трудовые, но и гражданско-правовые отношения. Этот тезис можно подтвердить, например, проектом ГК РФ. В соответствии с проектом предлагается включить в содержание ст. 53 ГК РФ п. 4 следующего содержания: «Отношения между юридическим лицом и лицами, входящими в его органы, регулируются настоящим Кодексом и иным законодательством о юридических лицах. В той части, в какой эти отношения не урегулированы указанным законодательством, к трудовым отношениям таких лиц применяется законодательство Российской Федерации о труде». Нельзя не обратить внимание на тот факт, что отношения между единоличным исполнительным органом юридического лица и самим юридическим лицом носят характер корпоративных. Судя по формулировке п. 1 ст. 2 ГК РФ в редакции Закона N 302-ФЗ, корпоративные и обязательственные отношения разграничиваются. В науке отсутствует единство мнений по поводу правовой природы корпоративных отношений <6>. Мы полагаем, что одним из элементов корпоративных отношений являются обязательственные. ——————————— <6> Пахомова Н. Н. Цивилистическая теория корпоративных отношений. Екб.: Налоги и финансовое право, 2005. 336 с.; Ушницкий Р. Р. О гражданско-правовой форме корпоративного отношения // Вестник гражданского права. 2011. N 5. Гутников О. В. Содержание корпоративных отношений // Журнал российского права. 2013. N 1.
По нашему мнению, отношения между органом и юридическим лицом имеют характер обязательственных, так как присутствуют их признаки, в частности относительный характер, и возможность требовать управомоченным лицом определенного поведения от обязанного лица <7>. ——————————— <7> Иоффе О. С. Обязательственное право. М.: Юридическая литература, 1975.
Указание на необходимость заключения договора между обществом и его единоличным исполнительным органом содержится в п. 1 ст. 40 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью». В случае отрицания обязательственного характера названных отношений было бы затруднительно объяснить возможность заключения договора с управляющей организацией или управляющим. Поэтому в силу п. 2 ст. 401 ГК РФ отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство. В связи с этим в подобных делах добросовестность и разумность своего поведения должно доказывать лицо, к которому обращено требование. Итак, презумпция добросовестности действует при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей. В случае нарушения обязательства или причинения вреда вступает в силу специальная презумпция вины. Данный вывод в полной мере касается случаев причинения убытков юридическому лицу его единоличным исполнительным органом. Директор (генеральный директор) обязан доказать, что действовал добросовестно и разумно, а на истца возлагается обязанность доказывания всех иных обстоятельств.
