(Аюрова А. А.) («Журнал российского права», 2014, N 7)
КРИТЕРИЙ ОСВЕДОМЛЕННОСТИ ПРИ ОСПАРИВАНИИ СДЕЛОК С ПРЕДПОЧТЕНИЕМ ПО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ О БАНКРОТСТВЕ
А. А. АЮРОВА
Аюрова Аюна Александровна, соискатель ученой степени кандидата юридических наук Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации.
Рассматриваются вопросы, связанные с установлением добросовестности стороны сделки, совершенной должником в преддверии своего банкротства и оспариваемой как причинившей вред в результате оказания предпочтения одному из кредиторов. Анализируются основания и общий порядок оспаривания сделок с предпочтением, критерии, позволяющие судам сделать вывод о добросовестности или недобросовестности третьего лица при совершении сделки с должником, выделенные в новейшей судебно-арбитражной практике.
Ключевые слова: оспаривание сделок с предпочтением, банкротство, осведомленность о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.
Criteria of awareness in challenging transactions with preference under the bankruptcy legislation A. A. Ayurova
Ayurova A. A., The Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation.
In the article the author consider the questions related to the party’s good faith who acted with the debtor in the contested over the preference and causing of harm transaction. The author analyze the grounds and common contestation over the preference transactions procedure, criteria on which the judges come to a decision about party’s good faith marked in the practice of the arbitrazh courts.
Key words: contestation over the preference transactions, bankruptcy, awareness about the marks of non-creditworthiness or debtor property’s deficiency.
Российское законодательство о несостоятельности (банкротстве) относительно молодое (ему чуть более двух десятилетий), и его основные положения и принципы все еще развиваются законодателем, что служит причиной неоднородности правоприменительной практики. Тем не менее с момента принятия действующего Федерального закона от 26 октября 2002 Г. N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон О банкротстве) И внесения в него в 2009 г. изменений, касающихся нового порядка и новых оснований оспаривания сделок должника, судам удалось накопить обширный практический материал, анализ и обобщение которого позволили Высшему Арбитражному Суду РФ в декабре 2010 г. <1>, а затем в июле 2013 г. <2> опубликовать свои разъяснения с учетом новейшей судебно-арбитражной практики. ——————————— <1> См.: Постановление Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 г. N 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Постановление N 63). <2> См.: Постановление Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 г. N 59 «О внесении изменений и дополнений в Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23 декабря 2010 г. N 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Постановление N 59).
Согласно п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве сделка с предпочтением, совершенная должником в течение шести месяцев до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом, может быть признана судом недействительной, если: а) имеются в наличии условия, предусмотренные абзацами вторым и третьим п. 1 ст. 61.3, или б) установлено, что кредитору или иному лицу, в отношении которого совершена такая сделка, было известно о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества либо об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества. Использование подобной сложной конструкции в Законе о банкротстве свидетельствует о том, что законодатель при выработке норм об оспаривании сделок должника в целях защиты прав и интересов как должника, так и его кредиторов попытался наиболее оптимальным образом сочетать объективные и субъективные основания недействительности сделок <3>. ——————————— <3> Подробнее о теориях оснований опровержения сделок должника см.: Кораев К. Б. Проблемы недействительности сделок несостоятельного должника // Закон. 2008. N 6. С. 47; Шершеневич Г. Ф. Конкурсный процесс. М., 2010. С. 264 — 272; Гольмстен А. Х. Учение о праве кредитора опровергать юридические акты, совершенные должником в его ущерб, в современной юридической литературе. СПб., 1894. С. 1 — 41; Федоров В. Г. Право опровержения действий, совершаемых должником в ущерб кредиторов // Труды юридического общества. СПб., 1913. Т. 5. С. 263 — 275.
На практике осведомленность стороны сделки о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества либо об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества (далее — о признаке неплатежеспособности) должника, в силу субъективного характера данного явления и использования правоприменителем целого ряда оценочных понятий при толковании данной нормы <4> крайне сложно установить. Суды зачастую испытывают затруднения при оценке обстоятельств, свидетельствующих о том, что контрагент или иное лицо по сделке знали о наличии данных признаков, или опровергающих такую осведомленность. ——————————— <4> В пункте 12 Постановления N 63 используются такие понятия, как разумность, требующаяся от кредитора по условиям оборота осмотрительность, возможность установить наличие признака неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.
В связи с этим особый интерес вызывают положения новой редакции Постановления N 63 (с учетом изменений, внесенных в него Постановлением N 59), изучение которых и стало целью данной работы. Так, и с научной, и с практической точек зрения весьма полезным и интересным представляется исследование тех условий, при наличии которых арбитражные суды устанавливают добросовестность или недобросовестность контрагента должника при совершении с ним сделок в преддверии банкротства последнего. Автор настоящей статьи ставил перед собой целью анализ новейшей практики разрешения арбитражными судами споров о признании сделок должника недействительными как совершенных с предпочтением на основании того факта, что кредиторам или иным лицам, в отношении которых совершены такие сделки, было известно о признаке неплатежеспособности должника либо об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о наличии такого признака. Признаки неплатежеспособности или недостаточности имущества должника, о которых говорится в упомянутых разъяснениях ВАС РФ, закреплены в абз. 33 и 34 ст. 2 Закона о банкротстве. Так, недостаточность имущества представляет собой превышение размера денежных обязательств и обязанностей по уплате обязательных платежей должника над стоимостью имущества (активов) должника. Неплатежеспособность характеризуется прекращением исполнения должником части денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей, вызванным недостаточностью денежных средств. Как видим, данные правовые категории являются признаками того финансового состояния организации или индивидуального предпринимателя, сведения о котором, как правило, не распространяются. Информация о соответствующем действительности положении дел должника ограничивается по кругу своих адресатов, и это вполне естественное стремление для субъектов той сферы деятельности, где обычно взаимодействуют указанные лица, а именно предпринимательской, в смысле, придаваемом ей абз. 3 п. 1 ст. 2 ГК РФ. При попытке системного анализа используемых в судебной практике критериев добросовестности сторон сделки в первую очередь необходимо выяснить, в отношении каких лиц данные критерии применимы. Исходя из содержания п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве такими лицами являются кредитор должника и иные лица, в отношении которых совершена оспариваемая сделка. Каков возможный круг иных лиц (помимо самого контрагента), добросовестность которых имеет значение для разрешения подобного спора? Гражданским законодательством допускаются случаи, когда исполнение по сделке получает не контрагент должника как сторона сделки, а указанное или не указанное им в договоре третье лицо, имеющее право требовать от должника исполнения обязательства в свою пользу (лицо, в пользу которого заключен договор) (ст. 430 ГК РФ). Отличие статуса указанного третьего лица от статуса лица, которому производится исполнение по договору (см., к примеру, п. 1 ст. 509 ГК РФ), в том, что лицо, в пользу которого заключен соответствующий договор, с момента выражения своего согласия (намерения) воспользоваться своим правом по договору приобретает право требовать от должника исполнения обязательства в свою пользу. А поскольку третье лицо наделяется таким правомочием, то его добросовестность приобретает важное значение для решения вопроса о действительности договора; следовательно, рассматриваемый нами критерий применим и по отношению к третьим лицам, в чью пользу заключен договор. Иные же третьи лица никаких самостоятельных прав требования из соответствующего договора не приобретают, все права и обязанности стороны сделки осуществляет контрагент должника, именно его осведомленность о признаке неплатежеспособности должника может послужить основанием для признания сделки недействительной. Также в силу прямого указания ст. 61.5 Закона о банкротстве оспаривание сделок должника может осуществляться в отношении наследников и в иных случаях универсального правопреемства в отношении лица, в интересах которого совершена оспариваемая сделка. Данная норма позволяет оспаривать сделки, совершенные наследодателями и правопредшественниками, выступавшими сторонами соответствующих сделок, заявляя требования уже в отношении их наследников и правопреемников. Единственным ограничением тотального оспаривания таких сделок является законодательное требование о том, чтобы сделка была совершена в интересах такого правопреемника. Данное законодательное положение имеет историческую основу <5>, и право кредиторов оспаривать сделки в отношении правопреемников (ставших таковыми в результате универсального правопреемства) никогда не подвергалось сомнению <6>. ——————————— <5> См.: Римское частное право: Учебник / Под ред. И. Б. Новицкого, И. С. Перетерского. М., 2013. С. 589. <6> См.: Гольмстен А. Х. Оспаривание актов, совершенных во вред кредиторам // Вестник гражданского права. 1915. Окт. N 5. С. 50 — 51.
Каким же образом распределено бремя доказывания тех или иных фактов по данной категории дел? Согласно ч. 1 ст. 65 АПК РФ каждая из сторон должна доказать обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений. Это общее правило действует и в отношении изучаемой нами категории дел (в абз. 5 п. 10 Постановления N 63 закреплено: бремя доказывания того, что сделка влечет или может повлечь оказание предпочтения, лежит на оспаривающем ее лице) <7>. В соответствии же с положениями ст. 61.9 Закона о банкротстве «вопрос о недействительности сделок должника или сделок, в которых участвует имущество должника, по общему правилу вправе поставить только внешний (конкурсный) управляющий» <8>. ——————————— <7> См., например: Постановление Президиума ВАС РФ от 23 апреля 2013 г. N 18245/12 по делу N А47-4285/2011, Определение ВАС РФ от 6 марта 2013 г. N ВАС-18245/12 по делу N А47-4285/2011. <8> Об оспаривании сделок должника (подготовлено к печати Шестым арбитражным апелляционным судом) // Арбитражный управляющий. 2013. N 2. С. 29.
Для заинтересованных лиц законодатель установил особое правило: предполагается, что заинтересованное лицо знало о признаке неплатежеспособности, если не доказано обратное (абз. 2 п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве). Понятие заинтересованного лица раскрыто в ст. 19 Закона о банкротстве. Такое распределение бремени доказывания представляется нам справедливым и в полной мере отвечающим целям и задачам института заинтересованных лиц и законодательства о несостоятельности (банкротстве) в целом. Следующим шагом на пути изучения практики применения указанной нормы будет обозначение примерного круга фактов, которые позволяют суду прийти к выводу об осведомленности стороны сделки о неплатежеспособности должника или об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о его неплатежеспособности. О добросовестности или недобросовестности кредитора может свидетельствовать поведение как самого кредитора, так и должника, а также их совместные действия и некоторые иные фактические данные. Безусловно, чаще всего на практике встречаются совокупности разного рода факторов и обстоятельств, что тем не менее позволило Пленуму ВАС РФ в Постановлении N 59 выявить и указать наиболее типичные из них, наличие которых может свидетельствовать о добросовестности или недобросовестности контрагента должника. 1. Так, к числу фактов, свидетельствующих в пользу знания кредитора о признаках неплатежеспособности должника, могут с учетом всех обстоятельств дела относиться следующие: неоднократное обращение должника к кредитору с просьбой об отсрочке долга по причине невозможности уплаты его в изначально установленный срок; известное кредитору (кредитной организации) длительное наличие картотеки по банковскому счету должника (в том числе скрытой); осведомленность кредитора о том, что должник подал заявление о признании себя банкротом (абз. 4 п. 12 Постановления N 63). Логика рассуждения правоприменителя в данном ключе проявилась, в частности, еще в 2010 г., когда суд кассационной инстанции признал, что обоснование должником необходимости совершения сделки с кредитором тяжелым финансовым состоянием и задолженностью по заработной плате, содержащееся в письме к кредитору <9>, является свидетельством осведомленности кредитора о неплатежеспособности должника. ——————————— <9> См.: Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 20 мая 2010 г. по делу N А03-7673/2009.
Примером того, что данные критерии оценки добросовестности кредиторов фактически уже применялись судами, служит также и Определение ВАС РФ от 29 апреля 2013 г. N ВАС-4785/13 по делу N А56-18027/2011 об оспаривании конкурсным управляющим действий по исполнению обязательств должника перед банком, совершенных в период, указанный в п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве, как действий с предпочтением. В Определении сказано, что «в период совершения спорных платежей в целях исполнения текущих обязательств по договору об открытии кредитной линии отсутствовали предъявленные к расчетным счетам должника платежные требования других кредиторов». Это наряду с иными обстоятельствами дела позволило суду прийти к выводу о добросовестности кредитора (банка) при заключении оспариваемой сделки. Очень интересна также и другая часть названного Определения, в котором надзорная инстанция отмечает, что «…одного лишь факта оказания предпочтения кредитору недостаточно для признания названной сделки недействительной. В целях соблюдения принципа правовой определенности, поддержания стабильности гражданского оборота и обеспечения разумного баланса имущественных интересов всех кредиторов предусмотрено второе обязательное условие недействительности сделки, указанной в абзаце пятом пункта 1 статьи 61.3 Закона, — при рассмотрении спора должно быть установлено, что лицу, в отношении которого совершена сделка, было или должно было быть известно о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества либо об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества (пункт 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве), то есть таким образом должна быть установлена недобросовестность кредитора». В этом, казалось бы, «рядовом» определении об отказе в передаче дела на рассмотрение в надзорную инстанцию ВАС РФ раскрыл общее назначение и цели введения в законодательство о несостоятельности (банкротстве) специальных норм об оспаривании сделок. Перечисленные же Пленумом ВАС РФ в Постановлении N 59 случаи представляют собой наиболее явные свидетельства недобросовестности кредитора, которые достаточно часто встречаются в современной практике, и данные ВАС РФ по поводу них разъяснения призваны облегчить нижестоящим судам понимание и применение соответствующих норм. 2. Также Постановлением N 59 действовавшее Постановление N 63 было дополнено указанием о том, что получение кредитором платежа в ходе исполнительного производства, или со значительной просрочкой, или от третьего лица за должника, или после подачи этим или другим кредитором заявления о признании должника банкротом само по себе еще не означает, что кредитор должен был знать о неплатежеспособности должника (абз. 5 п. 12 Постановления N 63). Действительно, один только факт поступления в суд заявления о признании должника несостоятельным (банкротом) не дает оснований признать его таковым вплоть до момента принятия судом на основании всестороннего и глубочайшего исследования всех обстоятельств дела, доводов и возражений сторон соответствующего решения. Просрочка платежа от должника в отношении только одного кредитора также еще не говорит о его (должника) полной несостоятельности и не дает достаточных оснований для опровержения какой-либо его сделки с кредитором. В Постановлении ФАС Уральского округа от 17 апреля 2013 г. N Ф09-1231/13 по делу N А47-12989/2011 было отмечено, что суды первой и апелляционной инстанций ошибочно пришли к выводу о недобросовестности кредитора (налоговой инспекции). Суды исходили из наличия у должника задолженности перед инспекцией, что, по их мнению и мнению конкурсного управляющего, позволяет сделать вывод об осведомленности последней о неплатежеспособности должника. «Вместе с тем суды в данном случае не учли, что данное обстоятельство само по себе не свидетельствует о том, что кредитор должен одновременно располагать и информацией о приостановлении должником операций по расчетам с иными кредиторами… Соответственно, выводы судов о доказанности в данном случае конкурсным управляющим того обстоятельства, что инспекции было известно о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества либо об обстоятельствах, которые позволяют сделать вывод о признаке неплатежеспособности или недостаточности имущества, необоснованны и не соответствуют материалам дела». В Постановлении ФАС Московского округа от 5 сентября 2013 г. по делу N А40-56428/12-123-163Б судебной коллегией при рассмотрении кассационной жалобы кредитора на определение суда первой инстанции, постановление суда апелляционной инстанции о признании оспариваемой на основании п. 1 ст. 28, п. 1 ст. 50.34 Федерального закона от 25 февраля 1999 г. N 40-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций» и абз. 5 п. 1 и п. 3 ст. 61.3 Закона о банкротстве сделки банка-должника обращено внимание на следующее. «Судебные акты мотивированы тем, что на дату совершения сделки у должника имелись другие кредиторы, в Банке была сформирована картотека неоплаченных документов, о наличии у Банка финансовых затруднений Клиент не мог не знать, так как на сайте Арбитражного суда города Москвы 20 февраля 2012 г. и 21 февраля 2012 г. появилась информация о предъявлении к Банку исков о взыскании денежных средств, а рейтинговые агентства понизили рейтинг финансовой устойчивости Банка…» Вместе с тем нижестоящие суды «не учли, что наличие определенных трудностей в исполнении обязательств кредитной организации перед клиентами [и по этой причине просрочка исполнения и (или) наличие судебного спора. — Прим. автора] в преддверии ее банкротства не исключает возможности осуществления кредитной организацией обычной хозяйственной деятельности, и не указали, каким образом обстоятельства предъявления исков подтверждают наличие факта неплатежеспособности кредитной организации и то, что клиенту банка должно было быть известно о неплатежеспособности». Таким образом, наличие задолженности по исполнению должником своих обязательств и даже судебных споров с кредиторами не может быть принято судами во внимание в качестве абсолютного критерия в отрыве от иных обстоятельств дела при оценке правомерности совершенной должником в преддверии своего банкротства сделки. Вместе с тем, как было отмечено судом кассационной инстанции Московского округа по одному рассмотренному им делу, само по себе предъявление иска к должнику и наличие в свободном доступе соответствующих сведений не является безусловным доказательством наличия у должника признаков неплатежеспособности, предусмотренных Законом о банкротстве <10>. ——————————— <10> См.: Постановление ФАС Московского округа от 6 сентября 2012 г. по делу N А40-10559/12-73-56.
Учет того факта, что исполнение обязательства (платеж) осуществлено третьим лицом за должника (в порядке, закрепленном в ст. 313 ГК РФ, и в иных случаях), при оценке добросовестности кредитора неизбежно приведет к негативным последствиям и неправильным судебным решениям, поскольку исполнение в таком порядке является одним из нормальных явлений гражданского оборота. 3. Высший Арбитражный Суд РФ в абз. 7 п. 12 Постановления N 63 уточняет, что само по себе размещение на сайте ВАС РФ в картотеке арбитражных дел информации о возбуждении дела о банкротстве должника не означает, что все кредиторы должны знать об этом. Однако это обстоятельство может быть принято во внимание, если с учетом характера сделки, личности кредитора и условий оборота проверка сведений о должнике должна была осуществляться в том числе путем проверки его по указанной картотеке <11>. ——————————— <11> См.: Постановления Восьмого арбитражного апелляционного суда от 26 июля 2011 г. по делу N А46-8908/2009, ФАС Восточно-Сибирского округа от 8 октября 2013 г. по делу N А33-5424/2011; Определение ВАС РФ от 25 декабря 2013 г. N ВАС-18908 по делу N А40-5260/11.
В заключение хотелось бы отметить положения абз. 4 п. 9.1 Постановления N 63, согласно которым суду надлежит самостоятельно определить характер спорного правоотношения, возникшего между сторонами, а также нормы права, подлежащие применению (дать правовую квалификацию), и признать сделку недействительной в соответствии с надлежащей нормой права, в случае если, исходя из доводов сторон и имеющихся в деле доказательств, он придет к выводу о наличии иного правового основания недействительности оспариваемой сделки. Столь широкое изложение функций и полномочий арбитражного суда, как верно отмечено специалистами <12>, фактически означает отход «от начал диспозитивности судопроизводства в сторону принципа установления объективной истины». Это принципиальнейшее по своему значению разъяснение высшей судебной инстанции нам еще только предстоит оценить на предмет эффективности защиты прав и законных интересов физических и юридических лиц, научно-теоретической обоснованности и практической целесообразности. ——————————— <12> См.: Постановление Пленума ВАС РФ от 30 июля 2013 г. N 59 «О внесении изменений и дополнений в Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23 декабря 2010 г. N 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (аналитический обзор от 10 сентября 2013 г.). Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
Библиографический список
Гольмстен А. Х. Оспаривание актов, совершенных во вред кредиторам // Вестник гражданского права. 1915. Окт. N 5. Гольмстен А. Х. Учение о праве кредитора опровергать юридические акты, совершенные должником в его ущерб, в современной юридической литературе. СПб., 1894. Кораев К. Б. Проблемы недействительности сделок несостоятельного должника // Закон. 2008. N 6. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник «Римское частное право» (под ред. И. Б. Новицкого, И. С. Перетерского) включен в информационный банк согласно публикации — Юристъ, 2004. —————————————————————— Римское частное право: Учебник / Под ред. И. Б. Новицкого, И. С. Перетерского. М., 2013. Федоров В. Г. Право опровержения действий, совершаемых должником в ущерб кредиторов // Труды юридического общества. СПб., 1913. Т. 5. Шершеневич Г. Ф. Конкурсный процесс. М., 2010.
——————————————————————
«Аналитический обзор практики по спорам в сфере интеллектуальной собственности. Сублицензионный договор» (Подъяпольский В. В.) (Подготовлен для системы КонсультантПлюс, 2014)
Подготовлен для системы КонсультантПлюс
АНАЛИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР ПРАКТИКИ ПО СПОРАМ В СФЕРЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ
СУБЛИЦЕНЗИОННЫЙ ДОГОВОР
Материал подготовлен с использованием правовых актов по состоянию на 24 июня 2014 года
В. В. ПОДЪЯПОЛЬСКИЙ
1. ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ
Лицензионный договор (лицензия) — сделка между обладателем исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации (лицензиаром) и иным лицом (лицензиатом), в рамках которой лицензиату предоставляется право использования результата или средства определенными в договоре способами (ст. ст. 1232, 1235 ГК РФ). Сублицензионный договор — заключенная с письменного согласия лицензиара сделка, по которой лицензиат предоставляет право использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации другому лицу (сублицензиату) в пределах прав, полученных лицензиатом по лицензионному договору (ст. 1238 ГК РФ).
2. ОСНОВНЫЕ ПРИМЕНИМЫЕ НОРМЫ И РАЗЪЯСНЕНИЯ
О согласии лицензиара на заключение сублицензионного договора: — п. 1 ст. 1238 ГК РФ; — п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 5, Пленума ВАС РФ N 29 от 26.03.2009 «О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации».
3. АНАЛИЗ СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ
3.1. Обстоятельства, не влекущие признания сублицензионного договора недействительным
3.1.1. Отсутствие указания на правообладателя результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации в сублицензионном договоре не влечет признания его недействительным
Постановление ФАС Московского округа от 22.08.2012 по делу N А40-62447/11-27-507 (в соответствии с Определением ВАС РФ от 19.12.2012 N ВАС-16427/12 по делу N А40-62447/11-27-507 в передаче дела в Президиум ВАС РФ отказано). Обстоятельства дела: Организация-лицензиат заключила с обществом сублицензионный договор. Вследствие отказа общества от исполнения этого договора организация отказалась от исполнения лицензионного договора и обратилась в арбитражный суд с иском о взыскании с компании-правообладателя задолженности за возврат стоимости лицензии. Компания предъявила встречный иск, в том числе о применении последствий ничтожности сделки к сублицензионному договору между организацией и обществом. Доводы стороны: Компания указала на то, что в договоре отсутствует упоминание о ней как о правообладателе результата интеллектуальной деятельности. Вывод и обоснование суда: Договор является действительным. Гражданское законодательство не предусматривает обязательного включения в сублицензионный договор сведений о правообладателе <*>. ——————————— <*> Данный вывод сделан судом первой инстанции и не опровергнут судами вышестоящих инстанций.
3.1.2. Обозначение сублицензионного договора как лицензионный не влечет признания его недействительным
Постановление Суда по интеллектуальным правам от 27.12.2013 N С01-317/2013 по делу N А40-20795/2013 (в соответствии с Определением ВАС РФ от 28.01.2014 N ВАС-202/14 по делу N А40-20795/2013 в передаче дела в Президиум ВАС РФ отказано). Обстоятельства дела: Компания заключила с обществом, которое не являлось правообладателем программы для ЭВМ, лицензионный договор. Компания обратилась в арбитражный суд с требованием признать лицензионный договор недействительным (ничтожным). Суд установил, что между обществом и правообладателем подписан лицензионный договор с правом на заключение сублицензионных договоров. Доводы стороны: Компания сослалась на то, что общество было обязано заключить не лицензионный, а сублицензионный договор. Вывод и обоснование суда: Договор является заключенным и действительным. Несмотря на название, фактически договор является сублицензионным. К сублицензионному договору применяются правила Гражданского кодекса РФ о лицензионном договоре.
3.1.3. Согласие лицензиара на заключение сублицензионного договора, которое дано после подписания договора, не влечет признания его недействительным
Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 15.05.2012 N 09АП-10643/2012-ГК по делу N А40-61245/11-130-309. Обстоятельства дела: Компания-лицензиат заключила с организацией сублицензионный договор. По условиям лицензионного договора лицензиат вправе заключать сублицензионные договоры, если от правообладателя получено одобрение путем подписания соответствующего соглашения. Организация обратилась в арбитражный суд с требованием признать сублицензионный договор недействительным. Доводы стороны: Организация ссылалась на то, что соглашение о передаче прав использования было подписано правообладателем позднее даты заключения сублицензионного договора. Вывод и обоснование суда: Договор является действительным. Довод организации несостоятелен, поскольку Гражданский кодекс РФ не содержит положений о том, что согласие лицензиара должно быть дано до заключения сублицензионного договора.
3.2. Подтверждение согласия лицензиара на заключение сублицензионного договора
3.2.1. Установка сотрудниками лицензиара программного обеспечения в офисе сублицензиата может подтверждать согласие лицензиара на заключение сублицензионного договора
Постановление ФАС Московского округа от 22.08.2012 по делу N А40-62447/11-27-507 (в соответствии с Определением ВАС РФ от 19.12.2012 N ВАС-16427/12 по делу N А40-62447/11-27-507 в передаче дела в Президиум ВАС РФ отказано). Обстоятельства дела: Организация заключила лицензионный договор о предоставлении права использования программы для ЭВМ с компанией-правообладателем и сублицензионный договор с обществом. Компания предъявила организации встречный иск, в том числе о применении последствий ничтожности сделки к сублицензионному договору. Доводы стороны: Компания ссылалась на то, что не давала согласия на заключение сублицензионного договора. Вывод суда: Установка сотрудниками компании программного обеспечения в офисе общества свидетельствует о фактическом согласии компании на передачу третьему лицу всего объема прав по сублицензионному договору <*>. ——- ————————- <*> Данный вывод сделан судом первой инстанции и не опровергнут судами вышестоящих инстанций.
3.3. Обстоятельства, влекущие недействительность сублицензионного договора
3.3.1. Сублицензионный договор прекращает свое действие и признается ничтожным вследствие прекращения действия и признания ничтожным лицензионного договора
Постановление ФАС Московского округа от 09.12.2010 N КГ-А40/15099-10 по делу N А40-7634/10-143-59. Обстоятельства дела: Сублицензионный договор на условиях исключительной лицензии заключен между организацией и компанией до заключения между правообладателем и организацией лицензионного договора. Позднее организация заключила сублицензионный договор с обществом. Последнее обратилось в арбитражный суд с иском признать договор между компанией и организацией недействительным. Доводы стороны: Общество ссылалось на то, что у компании на момент заключения договора с организацией не возникло права использования произведения, поскольку лицензионного соглашения с правообладателем заключено не было. Вывод и обоснование суда: Лицензионный и сублицензионный договоры соотносятся между собой как основной и производный, поэтому существование сублицензионного договора обусловливается существованием лицензионного договора. Соответственно, прекращение действия лицензионного договора и признание его ничтожным влечет прекращение действия и признание ничтожным сублицензионного договора.
3.4. Возможность сублицензиата подавать иски о защите исключительного права
3.4.1. Сублицензиат, обладающий правом использования результата интеллектуальной деятельности на основании исключительной сублицензии, может защищать свои права способами, предусмотренными для правообладателя такого результата
Постановление Третьего арбитражного апелляционного суда от 16.01.2014 по делу N А33-6758/2013. Обстоятельства дела: Общество предоставило компании исключительную лицензию на использование произведений. Компания заключила с организацией сублицензионный договор, в соответствии с которым предоставила также исключительную лицензию. В связи с нарушением исключительного права на произведения организация-сублицензиат обратилась в арбитражный суд с иском о взыскании компенсации с юридического лица. Доводы стороны: Юридическое лицо в возражениях на иск ссылалось на то, что организация не подтвердила своего имущественного права на произведения. Вывод суда: Организация-сублицензиат является надлежащим истцом.
