КРЕДИТНЫЙ ДОГОВОР КАК ОСПОРИМАЯ СДЕЛКА (ПРОБЛЕМЫ ПРАКТИКИ) <*>
Д. А. АНОХИН
——————————— <*> Anokhin D. A. Loan agreement as a contentious transaction (problem of practice).
Анохин Дмитрий Алексеевич, ведущий юрисконсульт Службы по возврату долгов и правовой защите Банка «ДельтаКредит».
Данная статья посвящена вопросу квалификации кредитного договора, заключаемого с заемщиками — физическими лицами, при его оспаривании в судебном порядке. Автор анализирует нормы ст. 16 Закона «О защите прав потребителей» через призму общих норм Гражданского кодекса о недействительности сделок, приводя в качестве примера судебную практику последнего времени.
The present article deals with the issue of qualification of loan agreement concluded with borrowers — natural persons, in case of contesting thereof in judicial procedure. The author analyses the norms of article 16 of Law «On Protection of Rights of Consumers» through the prism of general norms of the Civil Code on voidness of transactions, setting as an example the judicial practice of the recent time.
Key words: limitation of action, judicial practice, voidness of transaction, loan agreement, borrower — natural person.
Вводное слово
Вопрос применения сроков исковой давности не является новым. Юридическая литература богата разнообразными статьями, комментариями и монографиями на эту тему. Вспомним работы И. Е. Энгельмана, И. Б. Новицкого, Е. А. Крашенинникова, Ю. К. Толстого и других теоретиков права прошлых лет и современности. С точки зрения гражданско-правовой теории понятие срока исковой давности разработано довольно полно и находит свое отражение в главе 12 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ). В 2001 г. Верховный и Высший Арбитражный Суды дали общие разъяснения о применении судами норм ГК РФ о сроках исковой давности (Постановление Пленумов Верховного Суда РФ от 12 ноября 2001 г. N 15 и Высшего Арбитражного Суда от 15 ноября 2001 г. N 18). Что же заставляет нас снова возвращаться к вопросу об их применении? Ответ — практика. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации, одобренная Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г. и опубликованная в «Вестнике Высшего Арбитражного Суда РФ» в ноябре 2009 г. (N 11), констатирует (п. 5 Концепции): «…в настоящее время споры о признании сделок недействительными по различным основаниям приобрели массовый характер. Значительная часть этих споров инициируется недобросовестными лицами, стремящимися избежать исполнения принятых на себя обязательств. В этой связи необходимо предпринять законодательные меры, направленные на исправление складывающегося положения. Судебная практика признания сделок ничтожными на основании статьи 168 ГК РФ получила в настоящее время весьма широкое распространение. Тем самым стабильность и предсказуемость гражданского оборота поставлены под серьезную угрозу. Чтобы не допустить дальнейшего разрушения стабильности гражданского оборота, изменение законодательства должно быть направлено на сокращение легальных возможностей признавать сделки недействительными во всех случаях, когда недействительность сделки как гражданско-правовая санкция является неоправданной и явно несоразмерной характеру и последствиям допущенных при совершении сделки нарушений». Центральная идея Концепции заключается в том, что изменяться гражданское законодательство будет с оглядкой на 12-летний опыт правоприменительной практики. В этой связи любопытно взглянуть на вопрос квалификации кредитного договора как оспоримой сделки применительно к ст. 16 Закона «О защите прав потребителей» и на неоднозначную практику применения судами ст. 181 ГК РФ при разрешении споров, инициируемых заемщиками (часто недобросовестно исполняющими кредитные обязательства). Мы поговорим о признании недействительными условий кредитных договоров, поскольку в настоящее время доля таких споров растет в геометрической прогрессии.
Игорь Леонидович Шкляр, руководитель Службы по возврату долгов и правовой защите Банка «ДельтаКредит»
Как известно, Верховный Суд РФ в Постановлении Пленума от 29 сентября 1994 г. N 7 «О практике рассмотрения судами дел о защите прав потребителей» указал на то, что отношения, регулируемые законодательством о защите прав потребителей, могут возникать из договоров на оказание финансовых услуг, направленных на удовлетворение личных, семейных, домашних и иных нужд потребителя-гражданина, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, в том числе предоставление кредитов, открытие и ведение счетов клиентов-граждан. Данная позиция Верховного Суда РФ получила повсеместное распространение в виде исков заемщиков к банкам и иным кредитным организациям об оспаривании различных условий кредитных договоров и договоров займа. В своих исках заемщики помимо общих норм ГК РФ ссылаются и на нормы Закона «О защите прав потребителей», в частности на ст. 16, согласно ч. 1 которой «условия договора, ущемляющие права потребителя по сравнению с правилами, установленными законами или иными правовыми актами Российской Федерации в области защиты прав потребителей, признаются недействительными». Сама формулировка ст. 16 Закона «О защите прав потребителей» не содержит оснований для признания кредитного договора недействительной сделкой. Это следует из отсылки, содержащейся в ч. 1 ст. 16, к «правилам, установленным законами или иными правовыми актами». Следовательно, в данном случае применяться будут правила параграфа 2 главы 9 ГК РФ о недействительности сделок в совокупности с правилами, установленными главой 42 ГК РФ, посвященной займу и кредиту. Согласно ст. 166 ГК РФ, «сделка недействительна по основаниям, установленным Гражданским кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено лицами, указанными в Кодексе. Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом. Суд вправе применить такие последствия по собственной инициативе». Статья 168 ГК РФ устанавливает, что «сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов, ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения». Юридическая литература разделяет ничтожную и оспоримую сделки в зависимости от способов признания сделок недействительными. Закон устанавливает случаи, когда сделка объявляется недействительной, и случаи, когда допускается ее оспаривание, т. е. различает недействительность сделки в зависимости от способа признания ее недействительной. В одном случае суд обязан объявить ничтожную сделку недействительной по требованию любого физического или юридического лица, а также по собственной инициативе, а в отношении оспоримых сделок суд не вправе этого сделать, если отсутствует соответствующее заявление заинтересованного лица, указанного в законе. В данном случае Закон РФ «О защите прав потребителей» содержит перечень заинтересованных лиц, которые имеют право обратиться в суд с требованием о признании сделки недействительной, — это сам потребитель (ст. 17 Закона «О защите прав потребителей»), общественные организации, осуществляющие защиту прав потребителей (ст. 45 Закона «О защите прав потребителей»), и компетентные государственные органы, осуществляющие контрольные и надзорные функции в сфере защиты прав потребителей (ст. 46 Закона «О защите прав потребителей»). Таким образом, Закон ограничивает круг лиц, имеющих право обращаться в суд с требованием о признании кредитного договора недействительным, что свидетельствует об очевидном акценте на оспоримость сделки. Далее, ст. 16 Закона РФ «О защите прав потребителей», согласно которой условия договора, ущемляющие права потребителя по сравнению с правилами, установленными законами или иными правовыми актами Российской Федерации в области защиты прав потребителей, признаются недействительными, не устанавливает конкретный перечень оснований для признания недействительной такой сделки. В данном случае все основания для признания сделки недействительной сводятся к термину «ущемление прав потребителя». Сам термин «ущемление прав», используемый в названной статье, весьма любопытен. На наш взгляд, ущемление прав, во-первых, предполагает доказывание наличия у потребителя тех самых прав, которые ущемили, во-вторых, предполагает доказывание факта их ущемления условиями договора по сравнению с законодательно закрепленными правилами и ограничениями. Поэтому условия кредитного договора не могут считаться ничтожными условиями по умолчанию и признаваться таковыми только на основании одного лишь декларативного заявления потребителя. Сказанное подтверждается и положениями ст. 166 ГК РФ, которая определяет, что ничтожная сделка является таковой вне зависимости от ее признания судом. Норма же ст. 16 Закона «О защите прав потребителей», в соответствии с которой «условия договора, ущемляющие права потребителя… признаются недействительными», однозначно указывает на оспоримость. В главе 9 ГК РФ поименованы «бесспорные составы ничтожности сделки». Квалифицируя кредитный договор как ничтожную сделку, суд должен оценивать, соответствует ли закону кредитный договор по форме и содержанию; была ли направлена воля сторон договора на возникновение именно кредитных правоотношений либо прикрывала другую сделку; обладали ли лица, заключавшие кредитный договор, правоспособностью и дееспособностью. Естественно, если суд при рассмотрении иска заемщика установит указанные выше обстоятельства, то кредитный договор может быть признан ничтожной сделкой. Во всех остальных случаях это сделка оспоримая, т. е. требующая признания ее таковой судом. Стоит отметить, что большинство исков содержит требования об оспаривании лишь части сделки — отдельных условий кредитного договора. Согласно ст. 180 ГК РФ «недействительность части сделки не влечет недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части». Норма ст. 180 ГК РФ является общей и применяется как к требованиям о признании части сделки ничтожной, так и к требованиям о признании части сделки оспоримой. Соответственно суд, применяя ст. 180 ГК РФ, будет оценивать оспариваемые части кредитного договора на наличие признаков их ничтожности или оспоримости. Учитывая, что размещение денежных средств в виде кредитов является одним из основных способов получения банком прибыли, учитывая, что выдаче кредита предшествует процедура оценки платежеспособности заемщика, а его дееспособность проверяется в ряде случаев нотариусом, сотрудником банка, шансы того, что при рассмотрении спора суд выявит признаки «бесспорных составов ничтожности» кредитного договора, весьма малы. Однако, несмотря на достаточно четкое указание в ст. 16 Закона «О защите прав потребителей» на оспоримость условий сделки, заключенной потребителем, суды по-разному применяют ст. 181 ГК РФ. Причем практика меняется в зависимости от региона. Так, Курчатовский районный суд г. Челябинска, удовлетворяя требование заемщика, оспаривавшего отдельные условия кредитного договора, указал на их ничтожность и, как следствие, посчитал, что к правоотношениям сторон подлежит применению ч. 1 ст. 181 ГК РФ (трехлетний срок исковой давности, который на момент подачи иска не истек). Характерно, что мотивы, по которым суд пришел к выводу о ничтожности условий договора, в решении отражены не были. Аналогичная ситуация в Новосибирской и Тюменской областях. Суды не мотивируют свои выводы о применении трехлетнего срока исковой давности, ограничиваясь ссылкой на ст. 166 ГК РФ. Такая позиция судов является ущербной, поскольку отсутствие мотивировки из формального нарушения норм главы 16 ГПК РФ превращается в систему, основанную на нежелании суда обосновывать свою правовую позицию. Мировой судья 85-го судебного участка в Советском районе г. Красноярска, толкуя ст. 16 Закона «О защите прав потребителей», указал, что условия договора, ущемляющие права потребителя, по сравнению с правилами, установленными законами и иными правовыми актами в области защиты прав потребителей, Закон объявляет недействительными. По всей видимости, суд в данном случае посчитал, что термин ст. 16 Закона «О защите прав потребителей» «признаются недействительными» говорит о безусловной ничтожности условий договора вне зависимости от их признания судом. Такое толкование видится неправильным. В данном случае правоприменитель подменяет понятия «признается», т. е. для установления факта недействительности сделки необходимо совершить определенные действия (доказать факт), и «объявляется», т. е. недействительность сделки устанавливать не надо, а достаточно просто декларировать о наступлении связанных с ее недействительностью последствий. Стоит сказать, что помимо негативных прецедентов, таких, как описанные выше случаи, по опыту ЗАО «КБ «ДельтаКредит» можно отметить намечающуюся положительную тенденцию. Так, некоторые суды Хабаровска (в том числе и Краевой суд) и Москвы придерживаются иной точки зрения, согласно которой требование заемщика-потребителя о признании недействительными условий кредитного договора является требованием о признании недействительной оспоримой сделки. В данном случае суды применяют ч. 2 ст. 181 ГК РФ (годичный срок исковой давности). Ярким примером, подтверждающим, что суды в настоящее время не выработали единого подхода к квалификации кредитного договора как оспоримой или ничтожной сделки, служит правоприменительная практика Самарской области: в 2010 г. суды трактовали кредитный договор как оспоримую сделку, применяя годичный срок исковой давности. Решения судов первой инстанции областной суд оставлял без изменения, подтверждая их легитимность. В частности, Новокуйбышевский городской суд Самарской области, отказывая в удовлетворении искового заявления заемщика, в решении указал на применение годичного срока исковой давности, поскольку из искового заявления усматривается, что заемщик оспаривает отдельные условия кредитного договора, следовательно, к данным требованиям подлежит применению ст. 180 ГК РФ, применение которой, в свою очередь, свидетельствует об оспоримости сделки. Данное решение было оставлено в силе Самарским областным судом. При этом суд кассационной инстанции указал, что доводы жалобы заемщика о ничтожности оспариваемых им условий кредитного договора следуют из неправильного толкования последним норм материального права. В 2011 г. практика в Самаре меняется в связи с изменением позиции Самарского областного суда, в результате чего суды уходят от оспоримости кредитного договора к ничтожности его условий в случае, если исковое заявление мотивировано нарушением прав заемщика-потребителя. При этом обоснование областного суда остается такое же, как и в 2010 г., — доводы кассационной жалобы (в этот раз) банка о ничтожности оспариваемых им условий кредитного договора следуют из неправильного толкования последним норм материального права. Еще раз подчеркнем, что обозначенные примеры подтверждают отсутствие единообразия судебной практики при разрешении вопроса о квалификации кредитного договора как оспоримой или ничтожной сделки и, как следствие, отсутствие единообразия судебной практики при разрешении вопроса о применении сроков исковой давности к требованиям о признании недействительными условий кредитного договора. Пока, к сожалению, Верховный Суд РФ не дает разъяснения судебной практики по спорам, возникающим из кредитных договоров. Однако это можно объяснить тщательным подходом суда к формированию практики в такой области, как потребительское кредитование. Безусловно, выработка единой, а главное — правильной, с точки зрения цивилистики позиции должна сопровождаться глубоким анализом существующей практики применения норм, в сопоставлении с тем смыслом, который законодатель закладывал в них изначально, поскольку судебная практика имеет свойство придавать норме иной смысл, подчас идущий вразрез с тем, что в нее закладывалось. Яркий пример, не относящийся к теме данной статьи, — толкование некоторыми судами общей юрисдикции требований об обращении взыскания на имущество должника как имущественных или применение судами правил об исключительной подсудности (ст. 30 ГПК РФ) к таким спорам. Вместе с тем Высший Арбитражный Суд РФ в несвойственных (читай неподведомственных) ему вопросах потребительского кредитования занимает проактивную позицию. Вспомним, к примеру, Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 2 марта 2010 г. N 7171/09, сделавшее ссудный счет «вне закона». Кроме того, в 2011 г. увидело свет Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 17 февраля 2011 г. N 10 «О некоторых вопросах применения законодательства о залоге», а в настоящее время готовятся Обзоры судебной практики по некоторым вопросам, связанным с применением к банкам административной ответственности за нарушение законодательства о защите прав потребителей при заключении кредитных договоров и практики разрешения споров, связанных с применением положений Гражданского кодекса Российской Федерации о кредитном договоре. Учитывая, что суды общей юрисдикции восприняли выводы Высшего Арбитражного Суда касательно ссудного счета, можно сделать вывод — разъяснения, данные ВАС РФ в названных обзорах, в отсутствие разъяснений Верховного Суда РФ, безусловно, окажут влияние на практику общей юрисдикции. Отдельно стоит отметить роль Роспотребнадзора в формировании негативной судебной практики. Негативной, не только и не столько с точки зрения банковского сообщества, сколько с точки зрения цивилистики в целом. Роспотребнадзор, представляя собой карательный механизм, посредством которого государство воздействует на участников рынка потребительских услуг, заинтересован в расширении перечня условий, при которых презюмируется ничтожность сделки. Саму ст. 16 Закона «О защите прав потребителей» государственный орган трактует как содержащую указание на ничтожность условий, ущемляющих права потребителя. При этом Роспотребнадзор, как и многие суды, апеллирует исключительно к санкции нормы ч. 1 ст. 16 названного Закона, игнорируя ее диспозицию. В случае если заемщик полагает, что его права ущемлены тем или иным условием кредитного договора, Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека декларирует презумпцию ничтожности сделки. Подобная позиция Роспотребнадзора не способствует укреплению правовой культуры граждан-потребителей и формированию единообразной судебной практики. Если вернуться к упомянутой выше Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации, можно отметить, что общий посыл п. 5 сводится к призыву отходить от ничтожности сделок в сторону их оспоримости, уменьшая тем самым почву для злоупотребления правом недобросовестными участниками гражданского оборота. И судебная практика, в частности практика толкования и применения судами норм Закона «О защите прав потребителей», ГК и ГПК РФ, должна стать якорным элементом грядущих изменений. Одним из возможных и наиболее действенных способов приведения практики к единообразию станет внесение изменений в ст. 16 Закона «О защите прав потребителей» в части указания на оспоримость условий договора, ущемляющих права потребителя. Расставив акценты таким образом, законодатель сможет реализовать одну из идей Концепции, а кроме того, поспособствует устранению существующих пробелов законодательства и приведению практики судов к единообразию. Еще одним вариантом приведения практики к единообразию могут стать разъяснения, данные Верховным Судом РФ. Однако первый способ представляется наиболее оптимальным, поскольку устранение пробелов законодательства приведет к отсутствию необходимости разъяснять судам практику его применения.
