Проблематика натуральных обязательств является традиционной для романистики и цивилистики и насчитывает не одно столетие. В процессе исследования данной правовой конструкции возникает необходимость обращения к истории ее развития.
В римском частном праве существовало правило, по которому в случае неисполнения обязательства, кредитор мог добиваться принудительного осуществления своих прав посредством предъявления иска к обязанному лицу. Но были и такие обязательства которые не пользовались исковой защитой. Но все же уплаченное по такому обязательству не могло быть истребовано обратно и не считалось неосновательным обогащением. Такое гражданско-правовое явление называли натуральными обязательствами. Вопрос происхождения натуральных обязательств занимал многих ученых. Некоторые ученые видят появление натуральных обязательств в связи с историческим различием между цивильным правом (jus civile) и правом народов (jus gentium), утверждая, что натуральные обязательства суть обязательства juris gentium [10, с. 22]. Противопоставление натурального и цивильного было характерно для римского права. Так, противопоставлялись плоды натуральные, например, урожай, и плоды цивильные, как, например, проценты на капитал. Данное противопоставление привело к тому, что в отличие от натуральных обязательств все остальные обязательства, т. е. обязательства, пользующиеся исковой защитой, называют цивильными обязательствами. Это последнее название в данном случае не совсем точно потому, что исковой защитой пользовались не только цивильные обязательства в узком смысле этого слова, т. е. обязательства, коренящиеся в jus civile и защищаемые иском, основанным на законе, но и обязательства, защита которых создана преторским правом. Вот почему в источниках мы в одном и том же отрывке читаем о натуральных и противопоставляемых им цивильных обязательствах, понимая цивильные в широком смысле как коренящиеся в национально-римском праве, и тут же, в том же отрывке, встречаем деление обязательств на натуральные, цивильные в узком смысле и преторские.
Распространено мнение, что натуральные обязательства происходят из естественного права, из чувства справедливости. А названия «натуральные», «природные», «естественные» обязательства являются данью распространенной терминологии греческих философов, различавших мир явлений, существующих в силу веления власти, закона, и мир явлений, существующих от природы.
Г. Дернбург объяснял появление данных обязательств противоположностью между гражданским обществом и государством. Первое признает некоторые обязательства, «как во внимание к торговому кредиту и общественному мнению, так и в силу требований нравственности и приличия, между тем как государство не дает им исковой защиты в силу особых соображений политики права» [7, с. 9]. Поэтому Г. Дернбург, называя натуральные обязательства чуждыми положительному праву, отмечал, что государство не может не замечать их значение для гражданского оборота.
В отношении совокупности признаков древнеримского натурального обязательства ученые единодушны и обычно называют: добровольное исполнение обязательства, произведенное должником при условии, что он знал об отсутствии исковой защиты, рассматривалось как платеж долга, а не дарение и не считалось неосновательным обогащением; по общему правилу должник не мог требовать возврата уплаченного, «хотя бы эта уплата произошла по ошибке» [7, с. 10]; натуральное обязательство могло послужить основанием для новации, для замены его другим обязательством и для конститута, признания со стороны должника; допускалось обеспечение натурального обязательства залогом и поручительством; натуральные обязательства входили в состав имущества и как составные части имущества переходили к наследникам; натуральное обязательство могло быть предметом легата.
В Древнем Риме натуральные обязательства имели широкую сферу применения. Данная конструкция была представлена, во-первых, обязательствами, установленными без соблюдения требуемой формы соглашения, включая договоры займа с обещанными, но не оговоренными процентами; во-вторых, обязательствами, в которых участвовало лицо, не обладавшее достаточной самостоятельностью (например, добровольно взятые на себя обязанности рабов; обязательства, в которые вступили несовершеннолетние, а также расточители, слабоумные, или женщины, находящиеся под опекой, без согласия опекунов, не имея в этих обязательствах очевидных выгод); в-третьих, обязательствами, «прежде имевшими иск, но в силу различных причин его потерявшими» [12, с. 329] (пропуск срока на исковую защиту); в-четвертых, обязательствами, возникающими не из соглашений сторон, а из воззрений морали и приличия. Так Хвостов В. М. особо отмечал натуральные обязательства, которые имели значение моральных обязанностей [12, с. 476]. Он называл натуральной обязанность родственников к представлению подарков и наследства.
В V в. Древний Рим прекратил свое существование, но он оставил богатое наследие странам Европы, в частности, в процессе исследования, толкования и рецепции римского частного права заимствовали и положения о натуральных обязательствах и запрет возврата исполненного по обязательству с истекшим сроком исковой давности или если исполнение производилось для осуществления морального долга. Упоминания об этом можно встретить в средневековых книгах [14, с. 418]. В нормативно-правовых актах положения о натуральных обязательствах были закреплены сначала в 1794 г. Прусским всеобщим земельным правом, во Французском гражданском кодексе 1804 г., в Гражданском кодексе Австрии 1811 г., затем во второй половине XIX в. в кодексах стран Латинской Америки, а в современный период — в Гражданском кодексе Нидерландов 1994 г.
В целом прослеживались два направления закрепления правил о натуральных обязательствах: в текстах законов фигурировал термин «натуральные обязательства» (ГК Франции, ст. 1235; ГК Австрии, § 1432; ГК Эквадора, ст. 1513; ГК Аргентины, ст. 515; ГК Колумбии, ст. 1527; ГК Португалии, ст. 402; ГК Нидерландов, кн. 6 ст. 3); и в законе специально не упоминались натуральные обязательства, но был зафиксирован запрет возврата исполненного по обязательству с истекшим сроком исковой давности или если исполнение было осуществлено для осуществления морального долга или для соблюдения приличий (Саксонское гражданское уложение, § 1522; Германское гражданское уложение, § 814).
Интересно рассмотреть конструкцию «обновленных» натуральных обязательств на примере Франции. В тексте Французского гражданского кодекса натуральные обязательства упоминаются только в статье 1235, закрепляющей, что в отношении добровольно исполненного натурального обязательства не допускается истребование обратно уплаченного [5, с. 47]. Еще французские цивилисты видят пример закрепления натурального обязательства в ст. 1906 ГК, где закон отказывает заемщику, заплатившему проценты, которые не были установлены соглашением, в праве требовать их возврата. Судебной практикой было распространено понятие натурального обязательства на случаи предоставления содержания внебрачному ребенку; выплаты алиментов родственникам, по закону не имеющим права на их получение; обязательств, возложенных на наследника по завещанию, недействительному из-за дефектов его формы.
При определении сущности натурального обязательства во взглядах французских цивилистов нет единодушия. Большинство ученых считали, что натуральным обязательством является обязательство, которое перед судом чести и совести принуждает заключившего исполнить то, что представляет собой содержание этого обязательства. Таким образом, соглашаясь с французским цивилистом Потье, в частности, Рипэр показывал, что натуральное обязательство является средством морализации права [9, с. 77; 3, с. 496]. В судебных решениях можно найти упоминания о том, что естественное обязательство определяется, как обязательство нравственности или совести [9, с. 78].
В России в XIX в., несмотря на отсутствие в законодательстве упоминания о натуральных обязательствах, цивилисты проявляли интерес к данной категории. С одной стороны, Д. И. Мейер, полностью отрицая наличие в отечественном законодательстве натуральных обязательств, утверждал, что нужно допустить и обратное требование удовлетворения, произведенного по обязательству с истекшим сроком исковой давности [8, с. 243].
С другой стороны, К. Н. Анненков утверждал, что «вполне возможно признать, что и у нас обязательства, не подлежащие защите посредством иска, все же по воле лица обязанного могут иметь силу и значение и могут подлежать добровольному с его стороны исполнению, т. е. могут оставаться обязательствами натуральными. Все сказанное не может, кажется, не служить достаточным указанием и на то, насколько представляется неосновательным утверждение тех из наших цивилистов, которые вовсе отвергают возможность признания у нас натуральных обязательств, и притом в значении весьма близком, придаваемом им правом римским» [2, с. 20]. Он предлагал признавать в качестве натуральных обязательств: «обязательства недействительные относительно; обязательства, в иске об исполнении которых было отказано судебным решением; обязательства с истекшей исковой давностью; обязательства, право на исполнение которых прекратилось мировой сделкой» [2, с. 19 — 20].
В. И. Голевинский утверждал, что подобно праву римскому и новое право выделяет из общей сферы гражданских обязательственных отношений известный род обязательств, «гражданских по происхождению, но утративших впоследствии право иска» [6, с. 161], такие обязательства он называл натуральными. К ним он относил «все обязательства, по которым исковое производство может быть отклонено посредством отвода, основанного на недействительности обязательства, на давности, на силе судебного решения или на решительной присяге» [6, с. 164].
В. И. Синайский в отношении данной категории отмечал, что «в связи с основаниями возникновения обязательств легко понять существование в гражданском обороте натуральных обязательств. Натуральные обязательства, будучи сами по себе действительны, не могут быть, однако, защищаемы путем иска в случае нежелания должника исполнить их добровольно» [11, с. 270]. Своеобразность положения натуральных обязательств объясняется тем, что эти обязательства, создаваемые всякий раз общественным правосознанием, не достигли еще своего полного признания в гражданском праве. Он утверждал, что натуральные обязательства уже одним названием своим подчеркивают свое естественное происхождение. Все же В. И. Синайский говорил, что «признание натуральных обязательств нашими законами сомнительно» [11, с. 271].
В советский период в тексте гражданских кодексов тоже не встречалось упоминание о натуральных обязательствах, но, несмотря на это, цивилисты обращали свое внимание на данную гражданско-правовую конструкцию. М. М. Агарков в своих научных работах упоминал о «так называемых натуральных обязательствах, обязательствах, лишенных исковой защиты» [1, с. 50]. Он рассматривал в рамках этого вопроса две статьи Гражданского кодекса РСФСР 1922 г. Так, в ст. 401 закреплялось правило, по которому не мог требовать возврата уплаченного исполнивший обязательство, хотя бы лишенное исковой защиты, но не являющееся недействительным в силу закона, а также по ст. 47 должник не мог требовать обратно уплаченное при исполнении обязательства по истечении исковой давности. М. М. Агарков считается одним из противников признания натуральных обязательств. Он утверждал, что санкция является необходимым элементом понятия обязательства. Если же санкции нет и требование лишено исковой защиты, как это имеет место в натуральных обязательствах, тогда нельзя говорить о существовании самого обязательства. М. М. Агарков предложил называть обязательство, лишенное исковой силы, «основанием перехода имущества от одного лица к другому» [1, с. 51]. В качестве примера он приводил случай, когда одно лицо содержит другое, даже в отсутствие алиментного обязательства, переход имущества в данном случае следует считать обоснованным, поскольку он покоится на правилах социалистического общежития. Противопоставляя буржуазное право советскому, правила этики правилам социалистического общежития, М. М. Агарков говорит об однородных понятиях, об общественной морали. Таким образом, он в своих рассуждениях доказывает необходимость включения в понимание натуральных обязательств этических аспектов, подтверждая существование нравственного аспекта в данной категории.
В дальнейшем в Гражданском кодексе РСФСР 1964 г. сохранились положения о запрете требования возврата исполненного по истечении срока исковой давности, когда такое исполнение допускалось законом (ст. ст. 89, 474). При этом в данном случае не было неосновательного обогащения.
В современном Гражданском кодексе 1994 г. содержится аналогичная норма (ст. 206). Но в 90-е гг. XX в. к исследованию натуральных обязательств отечественная цивилистическая наука не проявляла большого интереса за некоторым исключением.
Профессор Е. А. Суханов, изучая эту гражданско-правовую конструкцию, говорит, что «натуральные обязательства представляют собой возникшие из договоров юридически действительные обязательственные отношения, требования по которым в силу прямого указания гражданского закона не могут быть осуществлены в судебном порядке, но добровольное исполнение по которым не является неосновательным обогащением» [4, с. 269]. Кроме того, они способны к новации в исковое обязательство (ст. 414 ГК РФ), а некоторые из них могут даже предъявляться к зачету против требований, обеспеченных исковой защитой, и сами обеспечиваться поручительством или залогом. Более того, натуральные обязательства возникают из договоров, прямо названных в законе (например, из заключения сделок игр и пари) и этим отличающихся от договоров, непоименованных в ГК РФ или ином федеральном законе.
В целом Е. А. Суханов выделяет три группы натуральных обязательств по действующему законодательству: обязательства, возникающие в связи с проведением игр и пари; обязательственные требования, по которым кредитором пропущена исковая давность, при этом произведенное должником исполнение не может быть истребовано обратно; обязательства, возникающие из фьючерсных, а также расчетных форвардных контрактов.
Профессор Л. В. Щенникова в своей статье отмечает, что не следует относить обязательства из игр и пари к категории обязательств натуральных, а также обязательства, вытекающие из «сделок на разность». Также Л. В. Щенникова отмечает необходимость включения в Гражданский кодекс РФ нормы о том, что «не вправе требовать возврата уплаченного тот, кто исполнил обязательство, хотя бы лишенное исковой защиты, но не являющееся недействительным в силу закона, поскольку оно одобряется нравственными нормами гражданского общества» [13, с. 47].
Итак, на основе общего обзора различных взглядов на натуральные обязательства, мнения специалистов по этому вопросу можно условно разделить на группы. Одни авторы считают, что натуральные обязательства не являются обязательством и представляют собой фактическое отношение неюридического характера. Следует обратить внимание, что не все авторы, отказывающиеся признать натуральное обязательство обязательством, полностью отрицают юридический характер натурального обязательства. Так, М. М. Агарков, не считая натуральное обязательство обязательством, признавал его правовым основанием для перехода имущества. Другие полагают, что содержание натуральных обязательств определяется «долгом совести», «велением морали». И наконец, третья группа цивилистов рассматривает натуральные обязательства в качестве несовершенных, неполноценных обязательств, обязательств, наделенных всеми атрибутами, присущими обязательству, за исключением исковой защиты.
Но все же многовековая история развития и существования конструкции натуральных обязательств показывает, что, несмотря на убедительные доводы и высказывания противников этой категории, законодатели многих стран мира не могут без нее обойтись. Например, разработчики проекта изменений в Гражданский кодекс РФ даже предлагают ввести новую статью о натуральных обязательствах. И хочется верить, что натуральные обязательства будут одним из эффективных средств прогресса и морализации права.
Литература
1. Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.: Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1940.
2. Анненков К. Н. Система русского гражданского права. Т. III. Права обязательственные. СПб., 1898.
3. Годэмэ Е. Общая теория обязательств. Пер. с фр. И. Б. Новицкого. М., 1948.
4. Гражданское право: Учеб. Т. 4: Обязательственное право / Под ред. Е. А. Суханова. М.: Волтерс Клувер, 2008.
5. Гражданское, торговое и семейное право капиталистических стран: Сборник нормативных актов: гражданские и торговые кодексы: Учеб. пособие / Под ред. В. К. Пучинского, М. И. Кулагина. М.: УДН, 1986. 336 с.
6. Голевинский В. И. О происхождении и делении обязательств. Варшава, 1872.
7. Дернбург Г. Пандекты. Т. 2: Обязательственное право. М., 1912.
8. Мейер Д. И. Русское гражданское право: В 2 ч. М.: Статут, 2003.
9. Планиоль М. Курс французского гражданского права. Ч. 1. Вып. 3. Теория об обязательствах / Пер. В. Ю. Гартмана. Петроков: Типография С. Панского, 1911.
10. Савиньи Ф. К. Обязательственное право. Т. 1 / Пер. В. Фукс, Н. Мандро.
11. Синайский В. И. Русское гражданское право: Вып. 2: Обязательственное, семейное и наследственное право. Киев, 1917.
12. Хвостов В. М. Натуральные обязательства по римскому праву. М.: Университетская типография, 1898.
13. Щенникова Л. В. Натуральные обязательства в гражданском праве Российской Федерации: истоки, современное состояние и перспективы развития // Законодательство. 2007. N 11. С. 31 — 42.
14. Spiegel J. Lexicon iuris civilis. Basileae: Hervagius, 1549.
