Плиева Светлана Эдуардовна, ассистент кафедры гражданского и предпринимательского права Северо-Осетинского Государственного университета имени К. Л. Хетагурова.
В данной статье раскрываются в рамках Семейного и Гражданского кодексов основания и правовые последствия недействительности брачного договора.
The article reveals the basis and legal consequences of invalidity of the marriage contract within the limits of the Family and Civil code.
Key words: transaction, marriage contract, married couples, the family legislation.
Брачный договор есть гражданско-правовая сделка. Поэтому как и в отношении любой сделки, условия ее действительности должны соответствовать требованиям гражданского законодательства.
Семейное законодательство устанавливает, что брачный договор может быть признан судом недействительным полностью или частично по основаниям, предусмотренным гражданским законодательством для недействительности сделок.
Поэтому условия недействительности брачного договора полностью относимы к ст. ст. 166 — 181 ГК РФ, предусматривающим условия недействительности сделок.
О. Н. Низамиева различает общие (гражданско-правовые) и специальные (семейно-правовые) основания недействительности брачного договора [1].
В зависимости от характера нарушения недействительный брачный договор может быть оспоримым или ничтожным.
Среди оснований, влекущих ничтожность брачного договора, рассмотрим следующие.
1. Несоответствие брачного договора требованиям закона или иных правовых актов. Согласно ст. 168 ГК РФ такая сделка ничтожна, если закон не устанавливает, что таковая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.
2. Заключение договора с целью противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ). Согласно постановлению Пленума Высшего Арбитражного суда РФ в качестве таких сделок могут быть сделки, которые не только не соответствуют требованиям закона или иных правовых актов, но и нарушают основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои. К таковым могут быть отнесены, например, сделки, направленные на производство и отчуждение определенных видов объектов, изъятых или ограниченных в гражданском обороте (оружие, боеприпасы, наркотические средства и пр.); сделки, направленные на изготовление, распространение продукции, пропагандирующей войну, национальную, расовую или религиозную вражду; сделки, направленные на изготовление или сбыт поддельных документов и ценных бумаг. То есть к брачному договору такие сделки как будто не относимы.
Некоторые авторы дают волю фантазии, показывая в качестве примера указание в брачном договоре на обязательство мужа ограбить банк, а полученные деньги передать жене [2].
М. Антокольская в качестве примера приводит договор между сутенером и проституткой, решивших в целях введения в заблуждение правоохранительных органов зарегистрировать брак и заключить брачный договор [3]. Последняя ситуация в принципе может иметь место. К сожалению, объем судебной практики пока еще недостаточен в отношении брачного договора вообще, не говоря уже об основаниях его недействительности. Но положение ст. 169 ГК РФ в силу обтекаемости и обширности формулировки дает возможность самого различного его толкования. Судебная практика должна со временем разработать определенные казусы, позволяющие определить толкование если не основ правопорядка, где все более или менее ясно, то основ нравственности.
Нравственность, как известно, это — внутренние духовные качества, которыми руководствуется человек, этические нормы, правила поведения, определяемые этими качествами. Поэтому нравственность может толковаться в различном направлении, поскольку понятие нравственности является оценочным.
3. Заключение брачного договора для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия, т. е. мнимая сделка (ст. 170 ГК РФ). Нередки случаи заключения брачного договора с целью предотвращения обращения взыскания на имущество, на ущемление прав наследников или создание видимости брака при его фиктивности.
4. Брачный договор является ничтожной сделкой также, если он заключен с целью прикрытия другой сделки, т. е. является притворной сделкой (п. 2 ст. 170 ГК РФ). Так, может иметь место попытка оформить в виде брачного договора завещание или куплю-продажу имущества.
5. Заключение брачного договора с лицом, признанным судом недееспособным вследствие психического расстройства. Каждая из сторон такой сделки обязана возвратить другой стороне все полученное в натуре, а при отсутствии такой возможности возместить в деньгах. Дееспособная сторона обязана, кроме того, возместить другой стороне понесенный ею реальный ущерб, если знала или должна была знать о недееспособности другой стороны (п. 1 ст. 171 ГК РФ).
6. Несоблюдение нотариальной формы брачного договора (п. 1 ст. 165 ГК РФ). Здесь следует иметь в виду, что если одна из сторон полностью или частично исполнила сделку, а другая уклоняется от такого удостоверения, то суд вправе по требованию исполнившей сделку стороны признать ее действительной. При этом нотариальное удостоверение не требуется.
В качестве гражданско-правовых оснований, позволяющих оспорить брачный договор, могут выступить:
заключение брачного договора несовершеннолетним в возрасте от 14 до 18 лет (ст. 175 ГК РФ);
заключение брачного договора лицом, неспособным понимать значение своих действий или руководить ими (ст. 177 ГК РФ);
заключение брачного договора под влиянием заблуждения (ст. 178 ГК РФ);
заключение брачного договора под влиянием обмана, насилия, угрозы, стечения тяжелых обстоятельств (ст. 179 ГК РФ).
Последние два положения заслуживают особого внимания.
Согласно ст. 178 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения. Существенное значение имеет заблуждение относительно природы сделки, ее сущности или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможности его использованию по назначению. Так, один из супругов в силу юридической неграмотности или по иным причинам не в состоянии уяснить, что, заключая брачный договор, он устанавливает для себя иной режим супружеского имущества, чем предусмотренный в семейном законодательстве в качестве законного режима. Заблуждающаяся сторона может полагать, что речь идет о разделе нажитого имущества. Может иметь место искаженное представление о характере брачного договора. Также заблуждающаяся сторона может иметь неправильное представление об обстоятельствах, существенно влияющих на его решение при заключении брачного договора. Так, супруг вводится в заблуждение относительно состояния здоровья, трудоспособности, имущественного положения другого супруга, наличия у него детей. Какое либо незначительное заблуждение относительно содержания и сущности брачного договора судом не могут приниматься во внимание. Представляется, что термин «существенное значение», несмотря на его оценочный характер, не всегда представляет для суда затруднения в связи с отсутствием конкретизации этого определения.
Так, например, К. и М. брачным договором распространили режим совместной собственности на все добрачное недвижимое имущество. В дальнейшем оказалось, что К. не обладал тем имуществом, которое было указано в договоре. Таким образом, М. была введена в заблуждение, имеющее существенное значение, что дало ей право требования признания брачного договора недействительным [4].
Однако если бы М. была введена в заблуждение сообщением супруга о том, что он имеет в собственности стиральную машину, то такое заблуждение не могло являться существенным в силу его малозначительности. Представляется все же целесообразным внести ясность, предложив формулировку: «заблуждением, имеющим существенное значение, является заблуждение истца в отношении недвижимого имущества, а также имущества движимого, подлежащего государственной регистрации».
Согласно той же норме заблуждение относительно мотивов сделки не имеет существенного значения. Однако в нашем случае речь идет о брачном договоре не только как о гражданско-правовой сделке, но и как институте семейного законодательства. Антокольская М. признает, что в некоторых случаях мотивы могут играть решающую роль, учитывая личный характер брачного договора. Она приводит пример, когда один из супругов заключает брачный договор, предусматривающий содержание другого трудоспособного супруга, руководствуясь чувством любви к нему, с расчетом, что тот ответит взаимностью, после чего узнает, что со стороны второго супруга имел место брак по расчету. Автор полагает, что суд не может оставить такое положение без внимания [3]. Следует согласиться с доводами Антокольской по причине специфики брачного договора, носящего характер тесной взаимосвязи с личностными отношениями супругов. Брачный договор — есть сделка гражданско-правовая с семейно-правовой спецификой. В данном случае следует при возникновении подобных казусов просчитать, насколько такое положение будет отвечать лишениям психологического характера обманутой стороны. При такой сделке применяются правила п. 2 ст. 167 ГК РФ. Кроме этого, сторона, по иску которой сделка признана недействительной, вправе потребовать от другой стороны возмещения причиненного ей реального ущерба, если докажет, что заблуждение возникло по вине другой стороны. Однако в силу специфичности личных отношений потерпевшая сторона в этом случае может и не доказать наличие такого характера заблуждения. В этом случае потерпевшая сторона, напротив, обязана возместить другой стороне по ее требованию причиненный ей реальный ущерб, даже если заблуждение возникло по обстоятельствам, не зависящим от заблуждавшейся стороны.
В данном случае, как нам представляется, трудно применить эти гражданско-правовые жестко связанные с имущественными отношениями положения к брачному договору. К тому же реального, т. е. имущественного ущерба потерпевшая сторона может и не успеть понести, в то время как моральный ущерб будет иметь место. Что касается морального ущерба, то если он причинен действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина, подлежит компенсации в случаях, предусмотренных законом (ст. 1099 ГК РФ). Таким образом потерпевшая сторона, доказав имущественный ущерб, лишена возможности компенсации морального вреда, поскольку в брачном договоре как имущественной сделке он не предусмотрен. В то же время, если сторона не успела понести имущественные потери, то нравственные страдания явно успела претерпеть. Но эти страдания еще предстоит установить суду, для которого тем не менее мотивы заключения брачного договора не имеют существенного значения. Здесь, как нам представляется, имеет место жесткое противоречие между имущественной стороной брачного договора и его семейно-правовой спецификой.
Заметим, что согласно последнему положению п. 3 ст. 42 СК РФ брачный договор не должен противоречить основным началам семейного законодательства. Подобная ситуация именно такова, поскольку согласно ст. 1 СК РФ «семейное законодательство исходит из построения семейных отношений на чувствах любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей…».
Поэтому представляется разумным дополнить формулировку абз. 2 п. 1 ст. 178 ГК РФ, предложив ее в следующей редакции: «Заблуждение относительно мотивов сделки не имеет существенного значения, если оно не противоречит основным началам законодательства». Однако эти основные начала, несмотря на то что они развиты и конкретизированы в других статьях Семейного кодекса, все же являются в большей степени нравственным императивом, чем правовой нормой. Законодатель тем самым ориентирует супругов на желательную модель поведения в семейных отношениях. К тому же основные начала сформулированы таким образом, что это затрудняет их применение на практике. Так, согласно п. 3 ст. 31 СК РФ супруги обязаны строить свои отношения в семье на основе взаимоуважения и взаимопомощи, содействовать благополучию и укреплению семьи, заботиться о благосостоянии и развитии своих детей. То есть здесь в несколько измененном виде перенесены отраженные в ст. 1 СК РФ основные начала семейного законодательства. Но не только каждая супружеская пара по-своему понимает, что такое взаимоуважение, взаимопомощь и благосостояние, но и каждый из супругов этой пары может иметь об этом собственное представление. Таким образом, это оценочные понятия, а значит, фактически оспоримые. Между тем, как указывалось, условия, нарушающие эти требования, являются ничтожными. Поэтому, несмотря на то что речь идет о понятиях, являющихся основой и каркасом семейных отношений, их все же не следовало бы относить к условиям, нарушение которых приводит к ничтожности брачного договора.
Литература
1. Низамиева О. Н. Комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации. М.: Проспект, 2010. 560 с.
2. Игнатенко А., Скрыпников Н. Брачный договор. Законный режим имущества супругов. М.: Филинъ, 1997. 112 с.
3. Антокольская М. В. Семейное право: Учебник. М.: Юристъ, 2002. 336 с.
4. Бондов С. Н. Брачный договор. М.: Юристъ, 2000. 100 с.
