(Усольцева С. В.) («Законы России: опыт, анализ, практика», 2012, N 1)
РОЛЬ СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЙ В ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОМ РЕГУЛИРОВАНИИ ОТНОШЕНИЙ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ
С. В. УСОЛЬЦЕВА
Усольцева Светлана Валерьевна, кандидат юридических наук, доцент кафедры предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса Российской правовой академии Минюста России.
Настоящая статья посвящена выяснению роли судебных решений в регулировании отношений в сфере интеллектуальной собственности. В этой статье рассматриваются некоторые правовые позиции Высшего Арбитражного Суда РФ и их влияние на правоприменительную практику.
Judicial decision’s role in the legal regulation of the intellectual property S. V. Usoltseva
Usoltseva Svetlana Viktorovna, candidate of laws, associate professor of entrepreneurial law, civil and arbitration procedure department of Russian law academy under the Ministry of justice of the Russian Federation.
The article is devoted to clarification of the judicial decision’s role in the legal regulation of the intellectual property. In this article are considered some legal positions of the Supreme Commercial Court of the Russian Federation which connected with interpretation of the certain rules in the sphere of the intellectual property.
Key words: intellectual property; precedent; judicial act; construction of law.
В континентальной правовой системе, как известно, судебный прецедент не признается источником права. Решения судов по конкретным делам не могут применяться к другим делам, даже если рассматриваемые случаи однотипны. Однако единообразие судебной практики является важным показателем реализации принципа законности в деятельности судебных органов. Очевидно, здесь мы видим своеобразное проявление бинарности, присущей любым сложным явлениям, объектам, системам. С одной стороны, решение суда по конкретному делу должно полностью соответствовать правовым нормам, применимым к рассматриваемым правоотношениям; с другой стороны, суд обязан по каждому конкретному делу учитывать все обстоятельства, которые, разумеется, не могут совпадать абсолютно. Согласно процессуальному законодательству правильное применение права равносильно законному применению. Именно неправильное применение норм права, как известно, является одним из оснований отмены состоявшихся судебных решений. Заметим, впрочем, что к таковым основаниям относится и неправильное истолкование закона. Лишь применительно к пересмотру в порядке надзора в арбитражном процессуальном законодательстве упоминается о нарушении единообразия в толковании и применении судами норм права как об основании изменения или отмены оспариваемых судебных актов. Не пытаясь в рамках данной статьи пересматривать сложившиеся в нашей правовой системе подходы к пониманию роли и места судебного прецедента <1>, рассмотрим некоторые правовые позиции <2>, сформулированные Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ, попытаемся определить, насколько данные решения повлияли на российскую правоприменительную практику и было ли данное влияние позитивным. ——————————— <1> Об основных тенденциях в указанной области см., например: Мкртумян А. Ю. Судебный прецедент в гражданском праве России и Армении: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 2011. <2> Само появление термина «правовые позиции», на наш взгляд, является попыткой смягчить дискуссию относительно признания судебного прецедента в качестве источника права в России.
В Постановлении Президиума ВАС РФ от 1 декабря 2009 г. N 8091/09 сформулирована следующая правовая позиция: при наличии двух патентов на изобретение с одинаковыми либо эквивалентными признаками, приведенными в независимом пункте формулы, действия обладателя патента на изобретение с более поздней датой приоритета по использованию такого патента не свидетельствуют о нарушении патента другого лица с более ранней датой приоритета до признания недействительным патента с более поздней датой приоритета. Указанным Постановлением отменены решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 17 декабря 2008 г. по делу N А65-2671/СГ5-28 и Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 13 мая 2009 г.; Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 19 марта 2009 г. оставлено без изменения. Обстоятельства дела таковы: ОАО «Казанский жировой комбинат» обратилось с иском к закрытому АО «Эссен Продакшн АГ» о признании последнего нарушителем исключительного права комбината на изобретение «Майонез» (патент N 2284127); о запрете обществу совершать действия, нарушающие исключительные права комбината на указанное изобретение, в том числе: изготавливать, предлагать к продаже, продавать, иным образом вводить в гражданский оборот, хранить для этих целей продукт майонез, производимый обществом в соответствии с ТО 9143-031-33875274-07 «Майонез с перепелиным яйцом», в котором использовано запатентованное изобретение комбината; об уничтожении запасов готовой продукции — производимого обществом майонеза; об изъятии из продажи продукта и обязании общества опубликовать решение суда в официальном бюллетене федерального органа исполнительной власти по интеллектуальной собственности «Изобретения. Полезные модели» и федеральном выпуске газеты «Коммерсант» (с учетом уточнения иска в порядке ст. 49 АПК РФ). Ранее в п. 9 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13 декабря 2007 г. N 122 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел, связанных с применением законодательства об интеллектуальной собственности» <3> сформулирована соответствующая позиция применительно к патентам на полезную модель: «При наличии двух патентов на полезную модель с одинаковыми либо эквивалентными признаками, приведенными в независимом пункте формулы, до признания в установленном порядке недействительным патента с более поздней датой приоритета действия обладателя данного патента по его использованию не могут быть расценены в качестве нарушения патента с более ранней датой приоритета». ——————————— <3> Вестник ФАС РФ. 2008. N 2.
В 2010 г. по другому делу (N А41-19266/08) Десятый арбитражный апелляционный суд постановил: решение Арбитражного суда Московской области от 25 мая 2009 г. в части удовлетворения иска о пресечении действий ЗАО «Канонфарма продакшн», нарушающих права патентообладателя — Ле Лаборатуар Сервье: запретить ЗАО «Канонфарма продакшн» осуществлять производство, рекламу, предложение к продаже и продажу продукта с использованием изобретения истца, а именно — лекарственного препарата «Депренорм МВ» без разрешения патентообладателя — Ле Лаборатуар Сервье; об обязании ЗАО «Канонфарма продакшн» за свой счет опубликовать судебный акт о допущенном нарушении с указанием действительного правообладателя в газете «Фармацевтический вестник», журналах «Ремедиум» и «Медицинский вестник» отменить. В указанном Постановлении апелляционного суда, в частности, дана ссылка на п. 9 информационного письма N 122. Постановление Президиума ВАС РФ от 1 декабря 2009 г. специалисты расценили как окончание дискуссии на тему: возможно ли применение п. 9 информационного письма N 122 в отношении изобретений <4>; высказано также мнение о том, что рассматриваемая правовая позиция обусловлена «концепцией исключительного права как права на использование «своего» запатентованного изобретения независимо от нарушаемых при этом прав других лиц» <5>. Не разделяя многие концептуальные положения части четвертой ГК РФ, автор настоящей статьи тем не менее не может согласиться с вышеприведенной трактовкой <6>. Представляется, что сформулированная ВАС РФ правовая позиция основана на общепринятых в нашем праве, в том числе в цивилистике, подходах. ——————————— <4> См., например: Джермакян В. Ю. О столкновении двух патентов, или «Кто кого обует» // Патенты и лицензии. 2010. N 9. С. 27 — 37. <5> Там же. <6> В рамках настоящей статьи не обсуждается часть дискуссии, связанная с понятием эквивалентных признаков.
Любое субъективное право есть мера дозволенного поведения. Содержание такого права составляет определенный набор действий, совершение которых возможно лишь самим обладателем такого права либо с его согласия, если иное прямо не установлено законом. Тот же набор действий запрещено совершать всем другим субъектам, кроме обладателя данного права. Представляется, что конструкция исключительного права, закрепленная в части четвертой ГК РФ, вписывается в эти традиционные рамки. Гражданскому праву известна презумпция добросовестности, еще более четко выраженная в Концепции развития гражданского законодательства РФ и основанном на ее положениях проекте: «Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются» (п. 5 ст. 10 проекта ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» <6>). Исключительное право патентообладателя возникает на основании государственной регистрации и может прекратиться в силу юридических фактов, предусмотренных законом (гл. 72 ГК РФ). Основаниями прекращения действия патента, а следовательно, и прекращения основанного на нем исключительного права являются: истечение срока действия патента; отказ патентообладателя; неуплата патентной пошлины; признание патента недействительным. В свою очередь, основания признания патента недействительным определены нормами гл. 72 ГК РФ (ст. 1398). Иной порядок противоречил бы принципам патентного права и гражданского права. ——————————— <6> Российская газета. 2011. 14 сент.
Формальная определенность, присущая патентному праву, способна выступать как «обоюдоострое оружие». Представляя интересы определенных лиц по конкретному судебному делу, наверное, можно усмотреть недостатки в применении этого «оружия». Однако и с теоретической точки зрения вообще, и с точки зрения соблюдения принципа законности все верно: пока патент, на основании которого возникло исключительное право на определенное изобретение или полезную модель, не признан в установленном порядке недействительным, действия других лиц по использованию этого патента не могут быть признаны нарушающими патентное право. В контексте обсуждаемого вопроса заслуживают внимания ряд положений проекта ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации» относительно процедуры государственной регистрации вообще. В частности, п. 5 ст. 81 предусматривается возможность оспаривания зарегистрированного права только в судебном порядке; п. 6 устанавливает правила внесения отметки о наличии судебного спора в отношении права, зарегистрированного в реестре. Думается, в практике возникнет вопрос, с какого момента действия ненадлежащего «правообладателя» будут рассматриваться как незаконные: можно ли, например, связать этот момент с внесением отметки о наличии судебного спора или иными активными действиями надлежащего правообладателя, предпринятыми в рамках защиты своего субъективного права? Согласно ст. 128 указанного проекта ФЗ имущественные права отнесены к разряду имущества. Исключительное право патентообладателя является имущественным (ст. 1226 ГК РФ). Отсюда следует, что процедура государственной регистрации в патентном праве должна соответствовать нормам общей части ГК РФ. Сегодня выдача патента по трем из четырех возможных оснований признания недействительным рассматривается в Палате по патентным спорам (абз. 2 п. 2 ст. 1398 ГК РФ). Возможно, противоречие в отношении применимого порядка оспаривания будет снято путем принятия законопроекта N 446365-5 «О внесении изменений в Федеральные конституционные законы «О судебной системе Российской Федерации» и «Об арбитражных судах в Российской Федерации», предусматривающего создание в России Патентного суда (Суда по интеллектуальным правам). Еще более наглядно роль судебных решений предстает в отношениях, не урегулированных прямо нормами действующего законодательства. Так, Федеральным арбитражным судом Северо-западного округа 25 октября 2010 г. принято Постановление по делу N А56-44999/2008. В судебном заседании рассмотрена кассационная жалоба ООО «ВКонтакте» на Постановление Тринадцатого апелляционного суда от 23 июля 2010 г. по делу N А56-44999/2008, в соответствии с которым было отменено решение суда первой инстанции от 16 апреля 2010 г., отказавшего в удовлетворении иска ФГУП «ВГТРК» об обязании ООО «ВКонтакте» прекратить размещение и использование аудиовизуального произведения (художественного фильма) и о взыскании 3 000 000 руб. за нарушение исключительного права на произведение. Постановлением апелляционной инстанции с ООО в пользу ВГТРК взыскано 1000 руб., в остальной части иска отказано. В кассационной жалобе ООО просило отменить Постановление от 23 июля 2010 г. и оставить в силе решение суда первой инстанции, указывая на то, что «вывод суда о виновности ответчика основан на неправильном применении норм материального права и определении круга обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела; суд не учел указания, изложенные в п. 23 совместного Постановления Пленума ВС РФ и ВАС РФ от 26 марта 2009 г. N 5/29 «О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» <8>; неправильно применил п. 2 ст. 1064 ГК РФ; сделан не основанный на законе вывод о том, что ответчик как администратор сайта не предпринял все зависящие от него меры для предотвращения нарушения прав истца третьими лицами; не основана на законе ссылка суда на Регламент регистрации доменов в зоне. RU». Суд кассационной инстанции указал, что истец не доказал продолжающееся размещение и использование аудиовизуального произведения ответчиком; в действиях ответчика отсутствует вина, так как обязанность лица, предоставляющего сервис в сети Интернет, осуществлять мониторинг информации, которую они передают или хранят, а также активный поиск фактов или последствий, указывающих на нелегальную деятельность, законодательством не установлена; ВГТРК не сообщало ООО о несанкционированном использовании фильма в сети Интернет, иных сведений, подтверждающих осведомленность ответчика о несанкционированном размещении произведения, в деле не имеется. По мнению суда кассационной инстанции, в действиях ответчика отсутствует вина, следовательно, он не может нести ответственность за нарушение интеллектуальных прав истца. По рассматриваемому делу ВАС РФ отказал в передаче в Президиум, согласившись, таким образом, с решением кассационной инстанции. ——————————— <8> Вестник ФАС РФ. 2009. N 6.
Вопросы ответственности за незаконное размещение в сети Интернет в последние годы стали предметом широкого обсуждения, в том числе при разработке проекта ФЗ о внесении изменений в ГК РФ. Указанным законопроектом, в частности, предусматривается, что «лицо, осуществляющее передачу материала в сети Интернет или предоставляющее возможность размещения материала в этой сети, — информационный посредник (интернет-провайдер) несет ответственность за нарушение интеллектуальных прав в сети Интернет на общих основаниях, предусмотренных настоящим Кодексом, при наличии вины, с учетом особенностей, установленных в пунктах 2 и 3 настоящей статьи» (ст. 1253.1). Упомянутые особенности подтверждают подход, изложенный в рассмотренном деле ВГТРК против ООО «ВКонтакте». В зарубежной практике вопросы об ответственности интернет-провайдера стали предметом судебных разбирательств еще раньше. В частности, теоретический и практический интерес представляет процесс — Бельгийское общество авторов, композиторов и издателей (SABAM) против интернет-провайдера (Scarlet Extended) (дело N C-70/10). В 2004 г. в сети, обслуживаемой указанным провайдером, был зафиксирован факт нарушения авторских прав; в 2007 г. вынесено решение, обязывающее устранить нарушения. Scarlet Extended обратился в Европейский суд справедливости (European Court of Justice) <9>. Согласно информации, размещенной на официальном сайте Европейского суда <10> и датированной 14 апреля 2011 г., в данном деле суду предстоит истолковать нормы пяти европейских директив <11>. Решение по делу N C-70/10, безусловно, станет ориентиром для судов 27 европейских стран при разрешении подобных споров. ——————————— <9> При изучении данного дела использовались сведения, приведенные в ходе Международной конференции «Право в цифровую эпоху» (НИУ «ВШЭ», 21 апреля 2011 г.); а также на сайтах: http:// www. copyright. ru/ news/main/ 2011/ 4/ 21/ inet_cenzura/; http:// www. webplaneta. de/ articles. php? article= 2451; http:// curia. europa. eu/ jcms/ jcms/ Jo1_6308/. <10> См.: http:// curia. europa. eu/ jcms/jcms/j_6/ (дата обращения — 24 октября 2011 г.). <11> См.: Directives 2001/29; 2004/48; 95/46; 2000/31; 2002/58 // Official Journal of European Union 2001 L 167. P. 10; 2004 L 195. P. 16; 1995 L 281. P. 31; 2000 L 78. P. 1; 2002 L 201. P. 37.
С точки зрения признания регулятивной роли судебного прецедента, представляет интерес общая европейская позиция по данному вопросу, учитывая, что в Европейский союз входят страны как континентальной, так и англосаксонской правовых систем. Данный вопрос становился предметом исследования в зарубежной юриспруденции еще в конце 90-х гг. Так, в 1998 г. была опубликована статья «Аргументация по аналогии в европейском праве» доктора права K. Langenbucher (Мюнхен), где указывалось, что, «пока различные судебные системы, присутствующие в Европейском союзе, борются за признание своего правового наследия, методология использования аргументации по аналогии на общеевропейском уровне, скорее всего, будет сочетать различные подходы» <12>. Автор процитированной статьи отмечает, что «Европейский суд справедливости до сих пор придерживается континентальной, а не общей традиции права»; «рассуждения по аналогии не используют в качестве образца прецеденты, как в системе общего права» <13>. Указывается также, что «даже при наличии значительного количества судебной практики Европейского суда справедливости — это не общая система права, поскольку Европейский суд не признает обязательные прецеденты как источник права» <14>. Означает ли это «победу» по вопросу о судебном прецеденте — пусть лишь в рамках Европейского союза — континентального права? Можно предположить, что дело — в элементарном количественном факторе, но только ли в нем? Вопрос не праздный, учитывая периодически возобновляемые дискуссии о возможности признания судебного прецедента в качестве источника права в России. ——————————— <12> См.: Langenbucher K. Argument by analogy in european law // Cambridge Law Journal. 57(3). November 1998. P. 481 — 521 (здесь цит. по русскоязычному переводу, выполненному канд. юрид. наук, доцентом кафедры коммерческого, предпринимательского и финансового права Юридического института Сибирского федерального университета А. В. Деминым // Проект по переводу актуальных научных статей из европейских и американских журналов Право. Ru/Красноярск совместно с Юридическим институтом Сибирского федерального университета // http:// krasn. pravo. ru/ review/ analytic/ view/ 31883 (дата обращения — 24 октября 2011 г.). <13> См.: LangenbucherK. Op. cit. <14> См.: Allan, Law, Liberty and Justice (n. 68 above). P. 507509 below // Langenbucher K. Op. cit.
Сложная работа по созданию Европейского гражданского кодекса <15> показывает, что правовые ценности консервативны по сути своей и пренебрегать национальным опытом и традициями не следует. Ценности, выработанные в другой социокультурной среде, конечно, могут заимствоваться, но лишь естественным, эволюционным путем. ——————————— <15> См., например: Виноградов А. А. Академические проекты по договорному праву ЕС: анализ и критика. [Электронный ресурс] // Интернет-журнал «Вся Европа. ru» // URL: http:// www. mgimo. ru/ alleurope/ 2006/ 49/ article — 95- pravo. html; http:// newpraktika. org/ all-articles/ 9626- nujenlievropeiskiigra’danskiikodeks. html (дата обращения — 30 октября 2011 г.).
Сфера интеллектуальной собственности и интеллектуальных прав является сравнительно новой, и роль судебной практики здесь существенна. Но и сама практика возникает не на «пустом месте», а в соответствии с потребностями времени. Законодательство, наука и правоприменительная практика взаимодействуют и, разумеется, совместно оказывают влияние на формирование общего показателя: эффективность правового воздействия на определенные общественные отношения. Оценивая двадцатилетний период развития российского права в сфере интеллектуальной собственности, можно сделать вывод о достаточно гармоничном и в целом позитивном взаимодействии теории и практики, не лишенном своих трудностей и противоречий, присущих любой развивающейся системе.
Библиографический список
1. Виноградов А. А. Академические проекты по договорному праву ЕС: анализ и критика. [Электронный ресурс] // Интернет-журнал «Вся Европа. ru» // URL: http:// www. mgimo. ru/ alleurope/ 2006/ 49/ article-95-pravo. html; http://newpraktika. org/ all-articles/ 9626-nujenlievropeiskiigrajdanskiikodeks. html (дата обращения — 30 октября 2011 г.). 2. Джермакян В. Ю. О столкновении двух патентов, или «Кто кого обует» // Патенты и лицензии. 2010. N 9. 3. Мкртумян А. Ю. Судебный прецедент в гражданском праве России и Армении: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 2011. 4. Langenbucher K. Argument by analogy in european law // Cambridge Law Journal. November 1998. 57(3).
