(Рузанова В. Д.) («Законы России: опыт, анализ, практика», 2012, N 2)
ОСОБЕННОСТИ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОГО СТАТУСА СУБЪЕКТОВ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКИХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ В ГК И В КОНЦЕПЦИИ РАЗВИТИЯ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
В. Д. РУЗАНОВА
Рузанова Валентина Дмитриевна, кандидат юридических наук, доцент, заведующая кафедрой гражданского и предпринимательского права Самарского государственного университета.
В статье проводится системный анализ особенностей гражданско-правового статуса субъектов предпринимательских обязательств с учетом предложенных Концепцией гражданского законодательства новелл. Обращается внимание на то, что эти обязательства имеют специфический субъектный состав и базируются на принципиально иных началах, чем прочие гражданско-правовые обязательства. Проводится деление предпринимательских обязательств на различные группы в зависимости от их субъектного состава. Предлагается закрепить в ГК РФ общие положения о предпринимательских обязательствах.
Civil law status of entrepreneurial relations’ subjects: peculiarities based on the Civil code of the Russian Federation and on the Concept of civil legislation development V. D. Ruzanova
Ruzanova Valentina Dmitrievna, candidate of laws, associate professor, head of civil law and entrepreneurial law department of Samara state university.
Considering the novels of the Civil Legislaition Concept, a systematical analisys of the civil status peculiarities of the business obligations’ subjects is held. The attention is drawn on the specific subject structure of these obligations and on the fact that they are based on the fundamentally different principles in comparison with other civil obligations. A division of business obligations into groups according to their subject structure is held. It is proposed to enshrine the general provisions on business obligations in the Civil Code.
Key words: subjects of business activity; business obligations; civil status; differentiation of business obligations; commercial entities; non-profit legal entities; auxiliary economic activity; civil liability regardless of guilt; pre-contractual liability; business bargains (contracts).
Современное состояние законодательной системы России в сфере частного (гражданского) права свидетельствует о необходимости проведения научной дискуссии о принципах ее построения и о возможных путях ее содержательного и структурного совершенствования. Одним из направлений такого совершенствования, получившим закрепление в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации (далее — Концепция), является обеспечение усиления влияния правовых механизмов на рыночные отношения. В связи с этим в Концепции особое внимание уделяется оптимизации регламентации отношений в предпринимательской сфере, в том числе предпринимательских обязательств. Правовой статус субъектов указанного вида гражданско-правовых обязательств имеет существенные особенности, что позволяет выделить этих субъектов в некую обособленную группу. По справедливому утверждению В. В. Долинской, дальнейшее развитие частного права, правовое регулирование гражданского оборота и повышение его эффективности требуют определенности в характеристике правосубъектности как основополагающего института <1>. ——————————— <1> См.: Долинская В. В. Развитие института правосубъектности в условиях современного гражданского оборота и частного права // Актуальные проблемы частноправового регулирования: Материалы Всероссийского IX научного форума (г. Самара, 27 — 28 мая 2011 г.) / Науч. ред. Н. А. Баринов; Отв. ред. С. В. Мартышкин. Самара, 2011. С. 105.
Как известно, принятием Гражданского кодекса российский законодатель отверг идею о необходимости разработки специального хозяйственного (предпринимательского, торгового) кодекса, т. е. закрепил единство гражданско-правовой законодательной системы. Указанный подход является традиционным для российской законотворческой практики и отражает мировую тенденцию унификации гражданского и торгового права. В современном ГК РФ объективно существующая специфика предпринимательских отношений учтена путем включения в него норм и институтов о предпринимательской деятельности. Между тем многие вопросы, касающиеся предпринимательской деятельности, остаются либо совсем неурегулированными, либо урегулированы недостаточно. Концепция предлагает ряд доктринальных новелл и конкретных легальных предложений в исследуемой области, однако о принципиально новом уровне регулирования предпринимательских отношений речь не идет. Гражданско-правовые обязательства в предпринимательской сфере действительно обладают такими существенными особенностями, которые позволяют говорить об их «качественном» отличии от иных обязательств, несмотря на то, что «количество» этих особенностей незначительно. Они имеют специфический субъектный состав (их субъектами являются лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность) и базируются на принципиально иных началах, чем прочие гражданско-правовые обязательства <2>. Регулирование торговых отношений в западноевропейских государствах традиционно осуществляется путем определения круга лиц, признаваемых коммерсантами, и установления круга сделок, которые считаются торговыми. Из аналогичного правила исходило и дореволюционное законодательство России. ГК РФ поддержал эту традицию, определив субъектов предпринимательской деятельности и установив конкретные виды предпринимательских (торговых) сделок. ——————————— <2> В юридической литературе данная проблематика совершенно обоснованно освещается в аспекте выявления особенностей предпринимательских договоров в органической связи с порождаемыми этими договорами обязательствами (см.: Богданов Е. В. Предпринимательские договоры. М., 2003. С. 4 — 17).
Авторы Концепции высказали обоснованную мысль о том, что в общих положениях, определяющих понятие обязательства, явно недостает норм, которые позволяли бы классифицировать обязательства и определить особенности правового регулирования отдельных их видов. Однако, с нашей точки зрения, нужно двигаться дальше: наряду с общим понятием гражданско-правового обязательства в ГК РФ следовало бы закрепить определение предпринимательского обязательства с указанием его специфических признаков как вида гражданско-правового обязательства. О. Н. Садиков справедливо подчеркивает, что «недостаточно четкими являются и рамки применения к предпринимательским отношениям общих положений обязательственного права, когда ими вводится специальное регулирование предпринимательской деятельности» <3>. Действительно, ГК РФ не содержит единого определения предпринимательского обязательства, а использует различные понятия: «обязательства, связанные с предпринимательской деятельностью» (ст. 322 ГК); «обязательства, связанные с осуществлением предпринимательской деятельности» (ст. ст. 310, 315); «обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности» (ст. 401); «обязательство предпринимателя» (ст. 316); «обязательства, стороны которого действуют как предприниматели» (ст. 359). Такое состояние дел порождает значительные затруднения при дифференциации отношений (обязательств) в предпринимательской сфере в зависимости от их субъектного состава. ——————————— <3> Садиков О. Н. О системе норм Гражданского кодекса // Журнал российского права. 1998. N 1. С. 16.
Существуют различные группы предпринимательских обязательств в зависимости от их субъектного состава: обязательства между предпринимателями; между предпринимателями и потребителями; между предпринимателями и иными субъектами гражданского права. Поэтому порой невозможно определенно установить, к какой группе предпринимательских отношений применимы правила об обязательствах, закрепленные в качестве специальных в общих положениях об обязательствах. Кроме того, предпринимательскую деятельность осуществляют коммерческие юридические лица, индивидуальные предприниматели, а иногда (при определенных условиях) и некоммерческие организации. В этой связи возникают два вопроса: в равной ли мере указанные правила об обязательствах применяются ко всем перечисленным субъектам и достаточно ли для их применения наличия предпринимателя на одной стороне обязательства? ГК РФ не дает однозначного ответа на перечисленные вопросы и решает их в отдельных статьях по-разному, т. е. «ситуативно», а не «концептуально». Например, в ст. ст. 310, 315 ГК говорится об обязательстве, связанном с осуществлением сторонами предпринимательской деятельности. Следовательно, правила этих и других норм, сформулированных аналогичным образом, применимы только к обязательствам, все участники которых являются субъектами предпринимательской деятельности. Положения же п. 2 ст. 322 ГК РФ распространяются на обязательства, где предпринимателями могут являться только должники (одна сторона). ГК РФ не содержит определения предпринимателя, а говорит только о лицах, осуществляющих предпринимательскую деятельность. К ним относятся коммерческие организации, поскольку они создаются с целью извлечения прибыли, а также индивидуальные предприниматели. Таким образом, речь идет о профессиональных участниках гражданского оборота. Субъектами предпринимательской деятельности могут выступать и некоммерческие организации. Однако в силу прямого указания закона (ст. 50 ГК РФ) такая деятельность ими может осуществляться лишь постольку, поскольку это служит и соответствует достижению цели, ради которой они созданы. В Концепции признано целесообразным сохранение принципиального деления юридических лиц на коммерческие и некоммерческие организации (ст. 50 ГК), ибо при его отмене последние получат необоснованную целевым (ограниченным) характером их правоспособности неограниченную возможность участия в предпринимательской деятельности. Авторы названного документа исходят из того, что критерии такого разграничения (п. 1 ст. 50 ГК) должны быть дополнены, в частности, путем указания на то, что ограниченный (специальный) характер гражданской правоспособности некоммерческих организаций в полной мере распространяется на их право осуществлять предпринимательскую деятельность. Предложено также закрепить в ГК положение об исчерпывающем перечислении в их уставах всех видов разрешенной им деятельности (включая предпринимательство, которое должно являться вспомогательным по отношению к основным, главным видам их деятельности), а также об осуществлении разрешенного им предпринимательства только в сферах, соответствующих профилю (характеру) их основной деятельности. Наиболее же существенным для настоящего исследования является идея о том, что применительно к некоммерческим организациям следует говорить не о предпринимательской, а о вспомогательной хозяйственной деятельности или о «деятельности, приносящей дополнительные доходы». В целом мы поддерживаем предложенное разграничение видов деятельности. Однако возникает следующий вопрос: будут ли распространяться на обязательства, в которые вступит некоммерческая организация в процессе осуществления этой деятельности, правила ГК, устанавливающие специальное регулирование для предпринимательских обязательств? С нашей точки зрения, ответ на этот вопрос должен быть положительным, иначе придется «создавать» некий «промежуточный» правовой режим обязательств, возникающих в указанном случае. Но такой необходимости нет, поскольку собственно предпринимательские обязательства и названные обязательства близки по своей природе. Таким образом, в настоящее время ГК РФ выделяет два вида субъектов предпринимательской деятельности: собственно предпринимателей, т. е. лиц, созданных в качестве предпринимателей, т. е. профессиональных участников гражданского оборота (коммерческие организации и индивидуальные предприниматели); лиц, приобретающих статус предпринимателя в случае осуществления ими предпринимательской деятельности (некоммерческие организации). Предпринимательские обязательства также имеют значительную специфику в зависимости от конкретного субъектного состава. В последнее время из общего договорного права выделяются нормы, которые регулируют отношения между профессиональными коммерсантами и потребителями. Как отмечал М. И. Кулагин, законодатель вынужден был, наконец, признать, что общее договорное право не дает рядовому гражданину адекватных средств защиты против крупной компании или сервисного предприятия, производящих или реализующих товар или услуги на рынке <4>. В целом российское законодательство в сфере защиты прав потребителей соответствует мировым тенденциям и общечеловеческим принципам, однако, как справедливо отмечает Н. А. Баринов, в современных условиях «объем правосубъектности потребителей должен быть значительно расширен по сравнению с предусмотренным Законом о защите прав потребителей, с учетом необходимых, насущных, жизненных и разумных потребностей» <5>. В Концепции, в частности, предлагается дифференцировать нормы о займе в зависимости от субъектного состава и цели займа, обратив особое внимание на защиту интересов граждан-потребителей, поскольку в заемные отношения вовлечены юридические лица, предоставляющие займы на любые цели. Иногда в литературе обязательства, связанные с осуществлением их сторонами предпринимательской деятельности, и обязательства с участием граждан-потребителей рассматриваются как некая дихотомия (в зависимости от особенностей гражданско-правового статуса участвующих в них лиц) <6>. ——————————— <4> См.: Кулагин М. И. Избранные труды. М., 1997. С. 262. <5> Баринов Н. А. Гражданская правосубъектность потребителей // Актуальные проблемы частноправового регулирования: Материалы Всероссийского VIII научного форума (г. Самара, 24 — 25 апреля 2009 г.) / Науч. ред. Н. А. Баринов; Отв. ред. С. В. Мартышкин. Самара: Самарский университет, 2009. С. 65. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник «Гражданское право: В 4 т. Обязательственное право» (том 3) (под ред. Е. А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации — Волтерс Клувер, 2008 (3-е издание, переработанное и дополненное). —————————————————————— <6> См.: Гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. II: Обязательственное право / Отв. ред. Е. А. Суханов. М.: Статут, 2010. С. 43 — 44.
В Концепции последовательно проводится мысль о необходимости существенной новеллизации правил о перемене лиц в предпринимательских обязательствах. Признано целесообразным дифференцировать правила уступок права (требования), совершаемых в рамках предпринимательской деятельности и вне ее рамок. По мнению авторов Концепции, именно отсутствие такой дифференциации является препятствием для развития практики использования прав требования в коммерческих целях (для секьюритизации активов, проектного финансирования и т. д.). В то же время, подчеркивается в этом документе, в целом ряде иностранных правопорядков предпринимаются меры для специального урегулирования уступок, совершаемых в рамках коммерческих сделок (особенно связанных с финансированием). Высказывается и идея об установлении в сфере предпринимательских отношений ограничения возможности уступки будущих прав. Относительно регулирования перевода долга в Концепции предлагается учесть опыт других правовых систем, допускающих замену должника в обязательстве по соглашению нового должника с кредитором. При этом сделки по принятию на себя чужого долга по соглашению с кредитором могут быть предусмотрены в ГК при условии их использования только в сфере предпринимательских отношений и при обязательном согласии первоначального должника. Правовой статус участников предпринимательской деятельности находит свое проявление и в особенностях предпринимательских сделок как оснований возникновения соответствующих обязательств. Как известно, ГК РФ не устанавливает перечня таких сделок (договоров). Однако из содержания конкретных договоров и их субъектного состава можно сделать вполне определенный вывод о том, какие из договоров (сделок) являются только предпринимательскими, а какие одновременно могут быть и предпринимательскими, и непредпринимательскими. Например, из легальных определений таких договоров, как поставка, коммерческая концессия, прямо вытекает их предпринимательский характер. Считаем целесообразным закрепить в ГК понятие предпринимательской сделки (договора). Концепция, последовательно проводя линию на усиление «специальности» правового регулирования в рассматриваемой сфере, формулирует ряд конкретных предложений применительно к отдельным сделкам. Так, относительно банковской гарантии предложено снять установленные ст. 368 ГК РФ ограничения по субъектам выдачи гарантии (банками, иными кредитными учреждениями или страховыми организациями) и предоставить такое право иным, не указанным в ГК РФ субъектам. Но в любом случае субъектом выдачи независимой гарантии должен выступать только предприниматель. Особенности правового положения субъектов предпринимательских обязательств находят и другие проявления: в применении к ним правил о безвиновной (строгой) ответственности и о так называемой преддоговорной ответственности; в более широкой трактовке принципа диспозитивности; в дополнительных ограничениях свободы договора; в использовании в качестве субсидиарного источника права обычая делового оборота; в значительном влиянии на них норм публичных отраслей права; в наличии специальных институтов, таких, как, например, коммерческое представительство, и т. д. Так, следуя международной правовой традиции, ГК РФ установил строгую ответственность для предпринимателей. Субъект, нарушивший обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность по принципу «причинения» (без вины) (п. 3 ст. 401 ГК). Как верно отмечает В. А. Хохлов, круг лиц, на который распространяет свое действие норма п. 3 ст. 401 ГК, определен указанием не на тип отношения, а на вид деятельности («осуществление предпринимательской деятельности») <7>. В Концепции обсуждается и вопрос о необходимости закрепления в ГК РФ для отношений, связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, специальных правил о так называемой преддоговорной ответственности (culpa in contrahendo). Данная мера предлагается в целях предотвращения недобросовестного поведения предпринимателей на стадии переговоров о заключении договора. Как известно, в настоящее время указанный вид ответственности установлен только применительно к договору поставки (п. 2 ст. 507 ГК РФ). Введение положения о преддоговорной ответственности в качестве общего правила для исследуемых отношений следует оценить положительно. ——————————— <7> См.: Хохлов В. А. Ответственность за нарушение договора по гражданскому праву. Тольятти, 1997. С. 148.
Более широкое применение диспозитивности в предпринимательских отношениях находят различные проявления. Например, в положениях ст. 310 ГК РФ, предусматривающих право сторон предпринимательского обязательства (в отличие от общих правил) устанавливать договором возможность одностороннего отказа от исполнения обязательства или изменения его условий. Закрепление в ГК РФ принципа свободы договора является необходимым условием становления рыночных отношений (ст. 421 ГК РФ). «Значение договорной свободы, — отмечает М. И. Брагинский, — в конечном счете сводится к тому, что участникам оборота предоставляется возможность решать, будет ли заключен между ними договор, а если будет, то каким станет его содержание» <8>. Однако ГК, подробно раскрывая содержание этого принципа, не указывает на то важное обстоятельство, что в сфере предпринимательской деятельности действие данного принципа в значительной мере ограниченно. В мировых правовых системах тенденция к ограничению свободы договора в области предпринимательства является довольно устойчивой. Длительное время право западных стран исходило из постулата, что участники хозяйственной жизни самостоятельно определяют содержание своих отношений. Однако принцип свободы договора, как верно отметил М. И. Кулагин, не мог оставаться неизменным перед лицом существенных экономических преобразований структуры рыночного хозяйства, поэтому западное договорное право вынуждено было поступиться частью своих принципов, ранее господствовавших в доктрине и законодательстве <9>. Оно стало учитывать экономическое неравенство участников гражданского оборота и установило значительное число ограничений принципа свободы договора. В ГК РФ эта тенденция также имеет место и находит различные проявления, например в установлении правил о публичном договоре (ст. 426 ГК). Ограничения свободы договора в предпринимательской сфере имеют и иные формы. К таковым, в частности, можно отнести ограничения, устанавливаемые антимонопольным законодательством и пр. ——————————— —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Общие положения» (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). —————————————————————— <8> Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право: Общие положения. М., 1998. С. 128. <9> См.: Кулагин М. И. Указ. соч. С. 258 — 259.
Важной особенностью предпринимательских обязательств является и то, что их субъекты подчиняются не только правилам, содержащимся в законе или иных правовых актах, но и в обычаях делового оборота (ст. 5 ГК). В Концепции предложено расширить сферу действия обычая в качестве источника гражданского права, поскольку обычай широко применяется не только в предпринимательской деятельности, но и в других отношениях (например, в отношениях, связанных с определением гражданами порядка пользования общим имуществом). Но при внесении соответствующих дополнений в ст. 5 ГК РФ необходимо специально указать на особенности действия обычая делового оборота как вида обычая. Сказанное позволяет сформулировать ряд предложений по совершенствованию гражданско-правового статуса участников предпринимательских обязательств. Представляется необходимым закрепить в ГК РФ понятия предпринимателя, предпринимательской сделки (договора) и предпринимательского обязательства; определить общие положения о предпринимательских обязательствах, выделив специальные правила для обязательств в предпринимательской сфере с учетом различного субъектного состава.
Библиографический список
1. Баринов Н. А. Гражданская правосубъектность потребителей // Актуальные проблемы частноправового регулирования: Материалы Всероссийского VIII научного форума (г. Самара, 24 — 25 апреля 2009 г.) / Науч. ред. Н. А. Баринов; Отв. ред. С. В. Мартышкин. Самара: Самарский университет, 2009. 2. Богданов Е. В. Предпринимательские договоры. М., 2003. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Монография М. И. Брагинского, В. В. Витрянского «Договорное право. Общие положения» (книга 1) включена в информационный банк согласно публикации — Статут, 2001 (3-е издание, стереотипное). —————————————————————— 3. Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право: Общие положения. М., 1998. —————————————————————— КонсультантПлюс: примечание. Учебник «Гражданское право: В 4 т. Обязательственное право» (том 3) (под ред. Е. А. Суханова) включен в информационный банк согласно публикации — Волтерс Клувер, 2008 (3-е издание, переработанное и дополненное). —————————————————————— 4. Гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. II: Обязательственное право / Отв. ред. Е. А. Суханов. М.: Статут, 2010. 5. Долинская В. В. Развитие института правосубъектности в условиях современного гражданского оборота и частного права // Актуальные проблемы частноправового регулирования: Материалы Всероссийского IX научного форума (г. Самара, 27 — 28 мая 2011 г.) / Науч. ред. Н. А. Баринов; Отв. ред. С. В. Мартышкин. Самара, 2011. 6. Кулагин М. И. Избранные труды. М., 1997. 7. Садиков О. Н. О системе норм Гражданского кодекса // Журнал российского права. 1998. N 1. 8. Хохлов В. А. Ответственность за нарушение договора по гражданскому праву. Тольятти, 1997.
