(Власова А. С.) («Безопасность бизнеса», 2012, N 1)
РИСК, ОТВЕТСТВЕННОСТЬ И ВИНА В ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКИХ ОТНОШЕНИЯХ <*>, <**>
А. С. ВЛАСОВА
——————————— <*> Vlasova A. S. Risk, liability and guilt in entrepreneurial relationships. <**> Статья подготовлена при использовании СПС «КонсультантПлюс».
Власова Анна Сергеевна, доцент кафедры гражданского права и гражданского процесса НИУ ВШЭ — Нижний Новгород, кандидат юридических наук.
Статья посвящена анализу соотношения категорий «предпринимательский риск», «ответственность», «вина». Автор делает вывод об объективной природе предпринимательского риска, рассматривает его как основание введения безвиновной ответственности предпринимателя и признает категорией, не сопоставимой с понятием вины. Автор приходит к заключению о необоснованном применении категории «разумный предпринимательский риск» в качестве обстоятельства, освобождающего от ответственности.
The article is devoted to the correlation analyses of the categories «entrepreneurial risk» «liability», «guilt». The author concludes about the objective character of the entrepreneurial risk, considers it as the reason of the strict liability imposition of a businessman and declares that the category cannot be compared with the concept «guilt». The author infers that the application of the category «reasonable entrepreneurial risk» as a escape clause is frivolous.
«Общеизвестно, что вина, риск, юридическая ответственность — взаимосвязанные правовые категории» <1>. С учетом данного обстоятельства в юридической литературе выстраиваются логические связи между ними, причем взаимовлияние данных категорий друг на друга рассматривается с позиций различных теорий риска. Вопросы изучения риска и ответственности связаны с разработкой теорий так называемой ответственности без вины. В советской юридической науке изучение вопросов ответственности и риска в основном касалось исследования ответственности владельца источника повышенной опасности. Проведенные исследования в данной области позволяют найти наиболее оптимальный вариант взаимосвязи категорий применительно к предпринимательской деятельности. ——————————— <1> Калинина Т. М. Некоторые вопросы вины, риска и гражданско-правовой ответственности // Академия наук СССР. Институт государства и права. Проблемы государства и права. Выпуск 10. М., 1975. С. 278 — 287.
Прежде всего следует оговориться, что существует всего три концепции, в рамках которых соотносятся исследуемые понятия: объективная, субъективная и смешанная (субъективно-объективная). При этом ведущей в научных исследованиях, наиболее проработанной следует назвать смешанную теорию предпринимательского риска. Современные исследователи, рассматривая предпринимательский риск как субъективно-объективную категорию, склоняются к той точке зрения, что «риск» и «вина» — не просто тесно связанные по субъективному критерию понятия, риск определяется как «категория, отражающая психическое отношение субъекта к наступлению неблагоприятных последствий в результате его деятельности» <2>. В основу данной точки зрения положена субъективная теория риска в гражданском праве, разработанная В. А. Ойгензихтом <3>, согласно которой риск как раз и может наряду с виной являться субъективным основанием гражданско-правовой ответственности. Причем теория В. А. Ойгензихта — это лишь один из вариантов ответа на вопрос о том, как соотносятся анализируемые категории. Указанная теория критикует не только объективное восприятие риска, но также и теории профессионального риска <4>, к которому можно отнести и риск предпринимателя. Поэтому трансформация субъективной теории В. А. Ойгензихта в субъективно-объективное восприятие предпринимательского риска без учета указанных обстоятельств представляется нецелесообразной, такой подход к разрешению проблемы природы и взаимосвязи риска, вины и ответственности в предпринимательстве приводит к различным ошибкам. Значительным пробелом в современных исследованиях при соотнесении рассматриваемых категорий применительно к предпринимательской деятельности является потеря изначально устанавливаемых логических связей. Первоначально риск рассматривается как субъективно-объективная категория. К нормативному закреплению предлагается определение субъективного риска <5>. На основании сформулированного понятия производится разъяснение природы безвиновной ответственности предпринимателя по ст. 401 ГК РФ через отождествление риска и субъективного основания ответственности. Одновременно с указанным вносится предложение о введении термина «предпринимательский риск» в качестве обобщающего понятия по отношению к обстоятельствам, приведенным в п. 3 ст. 401 ГК РФ, которые не относятся к обстоятельствам непреодолимой силы <6>. Соответственно, такие предложения вступают в противоречие с субъективным понятием предпринимательского риска, причем введение субъективной категории в целях обобщения случаев, не относящихся к обстоятельствам непреодолимой силы, будет, очевидно, противоречить объективной природе последних. ——————————— <2> Копылов В. А. Риск в предпринимательской деятельности: Дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2003. С. 9; См., напр.: Хмелевской И. Н. Проблемы риска в гражданском законодательстве: Дис. … канд. юрид. наук. М., 2001. С. 57. <3> См., напр.: Ойгензихт В. А. Проблема риска в советском гражданском законодательстве: Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 1974. <4> См., напр.: Ойгензихт В. А. Категория «риска» в советском гражданском праве // Правоведение. 1971. N 5. С. 64 — 68. <5> Хмелевской И. Н. Указ. соч. С. 30, 57. <6> Копылов В. А. Указ. соч. С. 10.
Оценивая субъективное восприятие предпринимательского риска, следует сопоставить его с понятием вины. Так, риск определяется как психическое отношение субъектов к результату собственных действий или действий других лиц либо к результату объективно случайных действий (событий), выражающееся в осознанном допущении негативных имущественных последствий <7>. В то же время вину в гражданском праве можно определить как психическое отношение нарушителя гражданского правопорядка к своим противоправным действиям и их вредным последствиям в форме умысла или неосторожности <8>. Таким образом, если воспринять риск как субъективную категорию, то мы получим понятие, общее по отношению к вине, что в таком случае позволяет сделать вывод о вине как разновидности риска, а данное положение абсурдно. ——————————— <7> Хмелевской И. Н. Указ. соч. С. 57. <8> Матвеев Г. К. Вина в советском гражданском праве. Киев, 1951. С. 178.
Соотнося данные категории, следует обратить внимание на точку зрения С. С. Алексеева. По мнению автора, в сфере гражданско-правовых отношений «вина как условие применения имущественных санкций не имеет универсального значения, и поэтому ей нельзя придать значения общего, обязательного элемента состава» правонарушения. Отказавшись от аналогии с уголовным правом, С. С. Алексеев предлагает отнести вину не к составу правонарушения, а, как невиновность, — к особой правовой категории — основаниям освобождения от ответственности, что «вытекает из действия в гражданском праве презумпции виновности правонарушителя». При этом если признавать за данной презумпцией материально-правовое действие, то следует заключить, что вполне достаточно наличия объективной стороны состава правонарушения для привлечения лица к гражданско-правовой ответственности <9>. Конструкция ст. 401 ГК РФ позволяет поддержать данную точку зрения, поскольку, несмотря на то что п. 1 данной статьи устанавливает принцип ответственности за вину, в п. 2 указывается, что отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство. ——————————— <9> Алексеев С. С. О составе гражданского правонарушения // Правоведение. 1958. N 1. С. 47 — 53.
Таким образом, если не ограничивать воззрения на вину указанием на то, что она может являться субъективным основанием ответственности, применив понятие «невиновность» в указанном выше смысле, то предпринимательский риск следует расценивать как условие ограничения возможности применения категории «невиновность» в качестве обстоятельства, освобождающего от ответственности хозяйствующего субъекта. Кроме того, если для применения гражданско-правовой ответственности достаточно объективной стороны правонарушения, то признание риска категорией, равной вине как субъективной стороне правонарушения, теряет всякий смысл. Таким образом, несмотря на формулировку п. 1 ст. 401 ГК РФ о том, что законом или договором могут быть предусмотрены иные основания ответственности помимо вины, предпринимательский риск не следует расценивать как одно из таких оснований. Соглашаясь с тем, что проблема безвиновной ответственности состоит не в правовом обосновании возложения санкций за случайно причиненный вред, а в объяснении причин, побудивших законодателя решить вопрос о распределении убытков, возникших вследствие невиновно причиненного вреда <10>, необходимо определить указанные причины применительно к предпринимательским отношениям. Особенности наступления гражданско-правовой ответственности в сфере предпринимательства обусловлены тем, что «предприниматель, как профессиональный и опытный участник экономических отношений, обязан всегда проявлять максимальную степень заботливости и осмотрительности для надлежащего исполнения своих обязательств», а также тем, что нормы ГК об ответственности предпринимателя связаны с принципом нерушимости договоров, их обязательного исполнения <11>. «Идея неограниченной ответственности заключается в необходимости для каждого держать раз данное слово, выполнять принятое им на себя обязательство до конца» <12>, что позволяет не дестабилизировать экономический оборот цепью неисполнения обязательств. ——————————— <10> Агапеев В. Е. Охрана имущественных прав граждан и организаций деликтными и страховыми обязательствами // Советское государство и право. 1984. N 2. С. 63 — 65. <11> Предпринимательское право Российской Федерации / Отв. ред. Е. П. Губин, П. Г. Лахно. М., 2004. С. 149. <12> Каминка А. И. Основы предпринимательского права. Петроград, 1917.
В итоге необходимо отметить, что «вина и риск — категории, которые очень часто встречаются в одних и тех же сферах правового регулирования. Однако непосредственно они не совместимы» <13>. ——————————— <13> Калинина Т. М. Указ. соч. С. 278 — 287.
Рассматривая вопрос о соотношении категории «предпринимательский риск» с понятием «ответственность», следует остановиться еще на одном моменте. Итак, было определено, что причиной введения безвиновной ответственности для лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность, является такое ее свойство, как риск. Сторонники смешанной концепции риска предлагают ввести в качестве основания ответственности риск, не относящийся к правомерному, — недопустимый, необоснованный риск. Причем и в рамках объективного подхода находит место ссылка на необходимость установления критериев или пределов нормального предпринимательского риска, однако не содержится каких-либо предложений, позволяющих это сделать. На то, что предпринимательский риск должен быть разумен, обращал внимание, например, С. Э. Жилинский, отмечая, что риск не должен переходить «рубеж, где он превращается в элементарную авантюру» <14>, однако разъяснений относительно такого «рубежа» не дается. ——————————— <14> Жилинский С. Э. Предпринимательское право. М., 2004. С. 70.
Сторонниками же смешанного подхода не только была отмечена необходимость деления риска по основанию его правомерности, но также была инициирована разработка таких вопросов, как критерии правомерности предпринимательского риска, а также цели подобного урегулирования риска — «отграничить халатность от нормального риска» <15>. Вместе с тем позиция сторонников смешанной теории относительно теории неправомерного риска как основания ответственности в предпринимательских отношениях представляется весьма спорной. ——————————— <15> Кабышев О. А. Предпринимательский риск: правовые вопросы: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. С. 146.
О. А. Кабышев предлагает закрепить следующее нормативное положение: «Недопустимо возложение на предпринимателей ответственности за такой ущерб, который может быть отнесен к категории нормального… риска» <16>. Схожее положение содержится и в работе И. Н. Хмелевского, при этом отличие предлагаемой им формулировки от предложения О. А. Кабышева состоит лишь в замене субъекта ответственности — «предпринимателей» на «руководителя субъекта гражданских правоотношений» <17>. Прежде всего необходимо обратить внимание, на то что соотнесение ответственности руководителя хозяйствующего субъекта с предпринимательским риском последнего представляется нецелесообразным, за исключением случаев участия в управлении управляющей организации. Указанное обусловлено тем, что он не является субъектом предпринимательской деятельности, соответственно, в его деятельности нет места предпринимательскому риску, поскольку им выполняется определенная трудовая функция. Введение же ответственности руководителя хозяйствующего субъекта исходя из рискового характера предпринимательской деятельности повлечет неоправданное расширение сферы действия предпринимательского риска. Следует, однако, заметить, что и в Концепции развития гражданского законодательства содержится положение, согласно которому нормальный предпринимательский риск, оправданный условиями оборота, должен исключать ответственность членов органов управления <18>. ——————————— <16> Кабышев О. А. Указ соч. С. 40 — 60, 146. <17> Хмелевской И. Н. Указ. соч. С. 174. <18> Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации // Вестник ВАС РФ. 2009. N 11.
При формулировании критериев оправданности предпринимательского риска авторы обращаются к критериям правомерности обоснованного риска в уголовном праве. Причем мало того, что производимое ими заимствование касается самого термина «обоснованный риск», но также полностью перенимается уголовно-правовой подход к определению содержания указанной категории, соответствующий положениям ст. 41 УК РФ <19>. ——————————— <19> Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. N 25. Ст. 2954.
В качестве общего критерия обоснованности риска, предлагаемого В. А. Копыловым и О. А. Кабышевым, следует указать «невозможность достижения цели предпринимательской деятельности не связанными с риском действиями» <20>. Представляется, что достижение целей предпринимательской деятельности без риска невозможно, что, собственно, и обусловливает введение данного признака, его легитимное закрепление. ——————————— <20> Копылов В. А. Указ. соч. С. 143; Кабышев О. А. Предпринимательский риск: правовые вопросы: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1998. С. 27.
Кроме указанного, в работе В. А. Копылова выделяется такой критерий, как «наличие достаточных мер для предотвращения возможных неблагоприятных имущественных последствий, предпринятых лицом, допустившим риск» <21>. Следует заметить, что последствия предпринимательского риска могут носить как имущественный, так и неимущественный характер. Кроме того, автором не разъясняется, какие меры для предотвращения возможных неблагоприятных последствий могут быть приняты и какова мера их достаточности. Указанное подразумевает невозможность реального применения данного критерия для регулирования предпринимательской деятельности. ——————————— <21> Копылов В. А. Указ. соч. С. 143.
В работе О. А. Кабышева, помимо отмеченного ранее, также предлагаются еще два критерия <22>. ——————————— <22> Кабышев О. А. Предпринимательский риск: правовые вопросы: Автореф. дис. … М., 1998. С. 27.
Первым является «нацеленность риска на общественно значимые результаты». При этом если обратиться к ст. 2 ГК РФ, то обнаружится, что легальное определение предпринимательской деятельности не содержит общественно значимых интересов в качестве цели предпринимательской деятельности. А получение или неполучение прибыли либо в конечном счете уменьшение или увеличение размера убытков от предпринимательской активности не могут быть признаны общественно значимой целью деятельности предпринимателя. Второй критерий — «недопустимость риска в той мере, в какой это поддается реальному прогнозированию в определенных ситуациях, прежде всего касающихся экологического благополучия, здоровья и жизни людей», что также не является критерием, который мог бы применяться для установления ответственности предпринимателя. Здесь следует заметить, что оставление на усмотрение хозяйствующего субъекта порядка осуществления деятельности, которая может принести вред экологическому благополучию, здоровью и жизни людей, недопустимо, подобные вопросы должны быть детально урегулированы государством. Несколько отличается позиция И. Н. Хмелевского, по мнению которого оправданность хозяйственного риска связана, во-первых, с определением того, что можно потерять в результате осуществления решений, содержащих обоснованный риск, во-вторых, с выявлением того, чем рискует субъект, делающий выбор или совершающий рискованные действия. Таким образом, в отличие от ранее приведенных позиций, автор изначально оценивает риск с точки зрения его оправданности для самого субъекта предпринимательской деятельности, что представляется логичным. Однако впоследствии приводятся примеры оправданности риска в зависимости от того, чьи интересы затрагивает принимаемое решение: если есть риск лишь для лица рискующего, то риск оправдан, если для большего числа людей (например, авария на Чернобыльской АЭС), то риск не может считаться обоснованным <23>. Приведенные автором примеры свидетельствуют о том, что он оценивает оправданность риска опять же через призму уголовно-правовых категорий. ——————————— <23> Хмелевской И. Н. Указ. соч. С. 145.
Следует признать нецелесообразным применение уголовно-правового подхода к определению содержания гражданско-правовой категории. Рассмотрев критерии правомерности риска, следует затронуть вопрос о необходимости самой предлагаемой идеи. Прежде всего риск не может быть назван ни объективным, ни субъективным основанием ответственности в силу своей объективной правовой природы. Предлагаемое расширение состава гражданского правонарушения представляется нецелесообразным. В качестве же обстоятельства, освобождающего от ответственности, достаточно невиновности хозяйствующего субъекта. Если уж говорить о необходимости определения «рубежа» риска в целях избежания неправомерных действий со стороны предпринимателя, то таким пределом риска при реализации свободы предпринимательства выступают нормы права, посредством которых осуществляется регулирование предпринимательской деятельности. Кроме того, неправомерность действия подразумевает его несоответствие нормативным правилам поведения, а подобные действия влекут применение различных мер ответственности в зависимости от сферы нарушения и его тяжести. Если вопрос о правомерности или неправомерности риска и возникнет, то только в том случае, если причинен вред третьим лицам. А в этом случае действует общее правило п. 3 ст. 401 ГК РФ или в случае совершения деяния, наказуемого уголовно или в административном порядке, — соответственно, уголовная или административная ответственность. Таким образом, из приведенных положений следует, что необходимости определять правомерность риска применительно к гражданско-правовым отношениям нет. Надлежащему осуществлению права на предпринимательскую деятельность может способствовать лишь адекватное нормативное регулирование, позволяющее хозяйствующему субъекту управлять своим риском в установленных законом пределах, а также ограничивающее риск интересами третьих лиц. Практика применения категории «предпринимательский риск» также ставит вопрос о соотношении рассматриваемых понятий. Так, частым случаем обращения к предпринимательскому риску является указание на то, что основанием установления безвиновной ответственности предпринимателя является риск, сопутствующий его деятельности <24>. ——————————— <24> См., напр.: Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 09.02.2005 N Ф08-236/05 по делу N А63-2328/03-С2; Постановление ФАС Уральского округа от 10.11.2010 N Ф09-8945/10-С5 по делу N А71-3442/2010-А6; Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 07.02.2011 по делу N А82-4924/2010.
На практике при рассмотрении судебных споров наблюдается довольно-таки активное обращение к вопросу о нормальном предпринимательском риске. Правда, в основном применяется характеристика риска не как нормального, а как разумного. При этом разумный предпринимательский риск, судя по проанализированным ниже случаям, рассматривается в качестве освобождающего от ответственности обстоятельства, как категория, обратная виновности субъекта. Наибольшее распространение категория разумности предпринимательского риска получила в делах о привлечении к ответственности членов органов управления хозяйственных обществ. Президиум ВАС РФ <25> в порядке надзора рассмотрел дело о взыскании с лица, выполнявшего функции единоличного исполнительного органа, в пользу ОАО убытков, причиненных виновным бездействием директора. Данным актом Президиум ВАС РФ произвел отмену постановлений апелляционной и кассационной инстанций, согласно которым директор ОАО был привлечен к ответственности. По мнению суда надзорной инстанции, единоличный исполнительный орган общества не может быть признан виновным в причинении обществу убытков, если он действовал в пределах разумного предпринимательского риска. ——————————— <25> Постановление Президиума ВАС РФ от 22.05.2007 N 871/07 по делу N А32-56380/2005-26/1596 // Вестник ВАС РФ. 2007. N 8.
Во-первых, следует обратить внимание на то обстоятельство, что законодательство не содержит положения о необходимости членам органов управления действовать в пределах разумного предпринимательского риска. Во-вторых, на что обращалось внимание при анализе литературы, ни в теории, ни на практике не выработано адекватных критериев разумности предпринимательского риска. В-третьих, не представляется возможным определить и пределы разумного риска. И, наконец, в-четвертых, как отмечалось выше, руководитель организации выполняет определенную трудовую функцию и не несет предпринимательских рисков. Таким образом, в качестве аргумента объединяется несколько оценочных категорий, содержание которых должным образом не определено и применяется по отношению к субъекту, деятельность которого не сопровождает предпринимательский риск. В другом своем Определении ВАС РФ <26>, отказывая в принятии к рассмотрению дела, указал, что управляющая организация не может быть признана виновной в причинении обществу убытков, если она действовала исходя из обычных условий делового оборота либо в пределах разумного предпринимательского риска. При анализе данной аргументации надо обратить внимание на то, что в отличие от предыдущего случая категория предпринимательского риска применена к надлежащему субъекту. Кроме того, обращает на себя внимание альтернативное по отношению к разумному предпринимательскому риску применение обычных условий делового оборота. Представляется, что если уж определять разумность предпринимательского риска, то исходя из обычаев делового оборота. В данном случае нет ссылки на возможные пределы разумного предпринимательского риска. Сходным образом аргументировал свою позицию ВАС РФ и в другом Определении, правда, к сожалению, по отношению к лицу, осуществляющему функции единоличного исполнительного органа <27>. ——————————— <26> Определение ВАС РФ от 29.01.2010 N ВАС-261/10 по делу N А40-82713/08-57-641. <27> Определение ВАС РФ от 27.05.2010 N ВАС-6456/10 по делу N А62-2169/2009.
Обращаются в исследуемом значении к риску и суды общей юрисдикции. В своем Определении Архангельский областной суд <28> указал, что единоличный исполнительный орган общества не несет ответственности за сделки, причинившие ущерб обществу, если будет доказано, что он действовал в интересах общества в пределах разумного предпринимательского риска, т. е. когда были реальные, просчитываемые основания ожидать положительного результата. При этом вопрос о добросовестности и разумности действий указанного лица решается с учетом обычаев делового оборота и конкретных обстоятельств в каждом случае. В данном судебном акте, в отличие от предыдущих, разъяснено содержание используемого выражения «пределы разумного предпринимательского риска». При этом (что логически следует из акта) для оценки нормальности риска необходимо учитывать обычаи делового оборота. ——————————— <28> Определение Архангельского облсуда от 28.01.2002 N 33-393 // Сборник судебных актов Архангельского облсуда. 2003.
По данной категории дел обязанность доказывания выхода действий управляющих субъектов за пределы разумного предпринимательского риска возлагается на лицо, предъявляющее требование о привлечении к ответственности, что представляется противоречащим презумпции виновности в гражданском праве. Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что к категории разумного предпринимательского риска обращаются не только судьи, но также и стороны в споре, что свидетельствует о широком распространении сложившегося подхода. Примером указанному может служить одно из Постановлений ФАС Волго-Вятского округа <29>, в котором, по мнению лица, привлекаемого к ответственности, вывод суда о противоправности действий ответчика при принятии управленческого решения и его недобросовестности является ошибочным, поскольку генеральный директор не преследовал никаких личных целей, действовал в пределах разумного предпринимательского риска. Следует заметить, что судом не была в данном случае применена анализируемая категория, а также ненадлежащие действия генерального директора были совершенно верно квалифицированы как недобросовестные. ——————————— <29> Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 11.07.2008 по делу N А17-4924/2007.
В Постановлении же Девятого арбитражного апелляционного суда <30>, вынесенном по делу о неисполнении заемщиком обязательств по кредитному договору и привлечении его к ответственности, содержится ссылка на «принцип разумного предпринимательского риска», с учетом которого действует ответчик. Презюмирование разумности риска хозяйствующего субъекта понадобилось в данном случае в качестве одного из аргументов для обоснования непринятия довода о невозможности погашения кредита в срок в связи с неисполнением обязательств контрагентом заемщика. ——————————— <30> Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 10.02.2010 N 09АП-28784/2009-ГК по делу N А40-50093/09-47-338.
В свою очередь, Арбитражный суд г. Москвы <31> применил «принцип разумного предпринимательского риска» уже к публичным правоотношениям по вопросу о привлечении к налоговой ответственности. По мнению суда, лица, действующие исходя из данного принципа, не осуществившие проверку документов контрагента, на основании абз. 3. ч. 1 ст. 2 ГК РФ несут риск наступления неблагоприятных последствий, вызванных ненадлежащим исполнением данных действий. Вследствие чего привлечение к налоговой ответственности признано обоснованным. ——————————— <31> Решение Арбитражного суда г. Москвы от 03.07.2008 по делу N А40-45832/07-14-257.
Следует прежде всего заметить, что принцип разумного предпринимательского риска нормативно не установлен. Причем риск на основании абз. 3 ч. 1 ст. 2 ГК РФ несут все субъекты предпринимательской деятельности, а не только те, которые должны действовать на основании выявленного судами принципа. Следовательно, применять такой принцип для определения возможности привлечения предпринимателя к любому виду ответственности нецелесообразно. Таким образом, как верно было замечено В. А. Хохловым, гражданское право «базируется в основном на фактах объективной реальности» <32>. Поэтому, соотнося такие категории, как предпринимательский риск и ответственность, следует учитывать, что предприниматель несет ответственность на началах риска, но риска, объективно существующего в его предпринимательской деятельности, обусловливающего введение правила о безвиновной ответственности, но не являющегося ее основанием. Это конструкция ответственности, в которой не требуется исследования вопроса о наличии или отсутствии вины. Вместе с тем следует учитывать, что в хозяйственно-управленческих, а также иных публичных отношениях принцип ответственности предпринимателя, провозглашенный в ст. 401 ГК РФ, неприменим: здесь действует правило о виновном начале. Так, при возникновении вопроса о привлечении предпринимателя к уголовной ответственности правомерный риск будет выступать обстоятельством, исключающим преступность деяния, т. е. в некотором смысле основанием применения категории «невиновность». ——————————— <32> Хохлов В. А. О гражданско-правовой ответственности // Правоведение. 1997. N 1. С. 96 — 103.
