(Микрюков В. А.) («Законодательство и экономика», 2012, N 5)
КОНСТРУИРОВАНИЕ ПОНЯТИЯ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОГО ОБРЕМЕНЕНИЯ В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ
В. А. МИКРЮКОВ
Автор представленной статьи — В. А. Микрюков — кандидат юридических наук, адвокат, доцент кафедры гражданского и семейного права Московской государственной юридической академии имени О. Е. Кутафина анализирует противоречивые подходы законодателя к определению значения категории гражданско-правового обременения. Обозначена высокая степень мотивации создания в гражданском праве целостной концепции регулирования различных обременений, которая должна послужить основой для формирования адекватного реалиям сегодняшнего дня законодательного регулирования.
Реализация участниками гражданского оборота провозглашенной в России свободы и многовариантности экономического поведения предопределяет необходимость создания действенных и сбалансированных правовых механизмов обременения как формы устойчивого участия в чужих имущественных выгодах. Усложнение структуры хозяйственных связей порождает все новые варианты сочетания нескольких прав на один объект. Как справедливо отметил в свое время И. А. Покровский, «одним правом собственности мог бы удовлетворяться только разве самый примитивный экономический быт… уже в самый момент возникновения частных хозяйств путем раздела общинной, родовой или семейной собственности сплошь и рядом обнаруживается, что одно хозяйство может существовать только при восполнении его ресурсами другого» <1>. Вопрос о правах на чужие вещи с практической стороны весьма удачно обрисовал Н. П. Боголепов: «Человеку иногда бывает нужна не вся чужая вещь, а только некоторые ее стороны. Например, землевладелец, у которого нет воды на участке, желал бы провести воду из источника, находящегося на соседнем участке. Он мог бы для этой цели вступить в обязательственный договор с соседом, который обязался бы лично не препятствовать ему провести водопровод; другими словами, землевладелец получил бы личное (или обязательственное) право на водопровод. Но такое удовлетворение потребности в воде было бы непрочно. Сосед мог отказать в воде, мог передать землю в собственность другого, который не согласился бы вступать в какой-либо договор относительно воды. Тогда с прежнего соседа можно было бы только взыскивать убытки за неисполнение договора; но ни его, ни его преемника нельзя было бы принудить к допущению водопровода. Вполне прочное удовлетворение потребности заключалось бы в том, чтобы землевладелец приобрел соседний участок в собственность. Но это значило бы приобретать гораздо больше, чем было необходимо: кроме воды (или какого-нибудь другого продукта) в этом участке ему ничего не было нужно» <2>. Думается, эта мысль вполне адекватна реалиям сегодняшнего дня и, более того, может быть применена ко всем регулируемым гражданским правом видам экономической деятельности. По словам О. Г. Ломидзе, «развитие оборота… порождает потребности в новых законодательных решениях, в том числе расширяющих перечень возможных форм участия одного лица в имуществе иного. Происходит формирование новых объективных интересов, которые должны быть восприняты правом» <3>. Так, конструкция гражданско-правового обременения все активнее звучит применительно к участию в чужих исключительных правах <4>. С теоретических позиций не исключено ее применение в обороте все более виртуализирующихся обязательственных прав <5>. ——————————— <1> Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. Петроград, 1917. С. 193. <2> Боголепов Н. П. Учебник истории римского права / Под ред. и с предисл. В. А. Томсинова. М.: Зерцало, 2004. То, насколько метко ученый указал на экономическую и юридическую суть веками существующей проблемы конструирования обременений, оправдывает объем процитированного (прим. авт. — В. М.). <3> Ломидзе О. Г. Обязательственные права на вещи // Журнал российского права. 2005. N 10. <4> Чупрунов И. С. Договор об отчуждении исключительного права и лицензионный договор как формы распоряжения исключительным правом // Вестник гражданского права. 2008. N 1. С. 119, 120. <5> Мозолин В. П. Современная доктрина и гражданское законодательство. М.: Юстицинформ, 2008. С. 56, 59.
Удовлетворение законодателем потребности в урегулировании соответствующих отношений в вещной, обязательственной и интеллектуальной правовой сфере даже технически представляется затруднительным при отсутствии точно сформулированного сквозного легального понятия гражданско-правового обременения. Между тем категория «обременение» до настоящего времени не получила четкого законодательного и научного определения, а потому крайне непоследовательно используется в правотворчестве. Сам термин «обременение» встречается в актах гражданского законодательства достаточно часто. При этом все ситуации, когда законодатель задействует это понятие, можно условно разбить на четыре группы. Первая группа. В некоторых случаях из содержания законодательных норм видно, что обременения — это субъективные гражданские права, которые устанавливаются дополнительно к более сильному праву и определенным образом стесняют его. Так, согласно статье 460 Гражданского кодекса РФ продавец обязан передать покупателю товар свободным от любых прав третьих лиц, за исключением случая, когда покупатель согласился принять товар, обремененный правами третьих лиц. Похожее правило установлено в статье 704 Кодекса: подрядчик несет ответственность за ненадлежащее качество предоставленных им материалов и оборудования, а также предоставление материалов и оборудования, обремененных правами третьих лиц. Норма пунктов 2 и 4 ст. 22 Жилищного кодекса РФ запрещает перевод жилого помещения в нежилое, и, наоборот, перевод нежилого помещения в жилье, если право собственности на переводимое помещение обременено правами каких-либо лиц. В пункте 5 ст. 36 ЖК РФ предусматривается возможность обременения земельного участка, на котором расположен многоквартирный дом, правом ограниченного пользования другими лицами. В пункте 4 ст. 32 Земельного кодекса РФ оговаривается полномочие государственного органа или органа местного самоуправления обусловливать принятие решения о предоставлении земельного участка для строительства обременением предоставляемых земельных участков правами других лиц. В соответствии с пунктом 15 ст. 3 Федерального закона от 21 июля 2005 г. N 115-ФЗ «О концессионных соглашениях» <6> в качестве подлежащих государственной регистрации обременений права собственности концедента рассматриваются права владения и пользования концессионера недвижимым имуществом, входящим в состав объекта концессионного соглашения. ——————————— <6> СЗ РФ. 2005. N 30 (ч. II). Ст. 3126.
При анализе этих норм проясняется родовая принадлежность категории «обременение». Становится также понятным, что субъективное право не может выступить обременением само по себе, должно существовать более сильное обременяемое право. Но, как видно, обременяющие свойства дополнительных прав законодателем в указанных случаях не раскрываются. Возникает неопределенность в понимании того, какие из этих дополнительных прав можно считать обременениями, а какие — нет. Вторая группа. Ряд положений закона дает вполне четкое представление о том, что обременения — это не простые, а особые, устойчивые права. Обременяющий характер дополнительных прав-обременений обусловлен их сохранением и неизменностью при смене субъекта основного права. В частности, прямо называя сервитут обременением, законодатель в статье 275 ГК РФ закрепляет правило о сохранении сервитута при переходе прав на земельный участок, обремененный этим сервитутом, к другому лицу. В статьях 209 и 1019 ГК РФ право залога определено как обременение заложенного имущества, при этом в статье 353 Кодекса зафиксировано и обременяющее действие залога: в случае перехода права собственности на заложенное имущество либо права хозяйственного ведения или права оперативного управления им от залогодателя к другому лицу в результате возмездного или безвозмездного отчуждения этого имущества (за исключением случаев реализации этого имущества в целях удовлетворения требований залогодержателя в порядке, установленном законом) <7> либо в порядке универсального правопреемства право залога сохраняет силу. В статье 568 ГК РФ не только формально установлено, что рента обременяет земельный участок, предприятие, здание, сооружение или другое недвижимое имущество, переданное под ее выплату, но и дано объяснение, в чем проявляется негативное воздействие на обремененное право. В случае отчуждения обремененного правами получателя ренты имущества плательщиком ренты его обязательства по договору ренты переходят на приобретателя имущества. Аналогичное правило существует применительно к правам ссудополучателя по договору безвозмездного пользования: согласно статье 700 ГК РФ ссудодатель вправе произвести отчуждение вещи или передать ее в возмездное пользование третьему лицу; при этом к новому собственнику или пользователю переходят права по ранее заключенному договору безвозмездного пользования, а его права в отношении вещи обременяются правами ссудополучателя. Таким же образом в абзаце 3 п. 2 ст. 1137 ГК РФ законодательно установлен механизм обременения наследственного имущества правом пользования, предоставляемым по завещательному отказу. ——————————— <7> В этих случаях по понятным причинам обременение прекращается.
Из содержания указанных норм вытекает вывод о качественных отличиях прав-обременений от иных видов гражданских прав. Становится понятным: они должны сопровождать объект основного права, тем самым обременяя его. Для возможности квалификации конкретных субъективных гражданских прав в качестве обременений прав других лиц необходимо установить принципиальную возможность отчуждения основного права и наличие у дополнительного права-обременения свойства прикрепления к объекту (применительно к вещным правам-обременениям это качество традиционно именуют свойством следования за вещью). Третья группа. Нередко понятие «обременение» используется законодателем для обозначения группы разнородных ущемлений гражданских прав, подлежащих государственной регистрации, а также сигнализирующих о необходимости соблюдения правообладателем каких-либо иных формальностей. Например, согласно статье 1 Федерального закона от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» <8> для целей регулирования оснований и порядка государственной регистрации всевозможных ущемлений вещных прав на недвижимость понятие «обременение» отождествляется со сходным по обозначаемым последствиям понятием «ограничение» и включает не только дополнительные права, прикрепляющиеся к объекту основного права (сервитут, ипотека, аренда), но и права, не наделенные законом свойством следования за вещью (доверительное управление, владение и пользование по концессионному соглашению), а также стеснения права отрицательного характера, представляющие собой лишь сужение границ поведения обладателя основного права при отсутствии каких-либо дополнительных гражданских прав третьих лиц (арест, особые условия использования имущества, охранные обязательства). Такой же подход законодателя к определению обременений обнаруживается в нормах статей 16 и 19 Кодекса внутреннего водного транспорта РФ, статьи 33 Кодекса торгового мореплавания РФ, статей 1 и 9 Федерального закона от 14 марта 2009 г. N 31-ФЗ «О государственной регистрации прав на воздушные суда и сделок с ними» <9> применительно к государственной регистрации различных ущемлений прав на речные, морские и воздушные суда, а также в нормах статей 48, 55, 63 Федерального закона от 25 июня 2002 г. N 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» <10> в целях определения порядка государственной регистрации в качестве ограничений (обременений) требований к сохранению объектов культурного наследия. Аналогичным образом смешиваются ограничения и обременения в положениях статьи 31 Федерального закона от 21 декабря 2001 г. N 178-ФЗ «О приватизации государственного и муниципального имущества» <11>, сообщающих, что при отчуждении государственного или муниципального имущества в порядке приватизации соответствующее имущество может быть «обременено ограничениями… и публичным сервитутом», и закрепляющих порядок такого обременения. ——————————— <8> СЗ РФ. 1997. N 30. Ст. 3594. <9> СЗ РФ. 2009. N 11. Ст. 1260. <10> СЗ РФ. 2002. N 26. Ст. 2519. <11> СЗ РФ. 2002. N 4. Ст. 251.
К данной группе относятся случаи весьма сумбурного употребления в законодательстве термина «обременение», при котором в одном ряду располагаются имеющие принципиально различную правовую природу явления. Так, согласно пункту 1 ст. 12 Федерального закона от 19 июля 1998 г. N 114-ФЗ «О военно-техническом сотрудничестве Российской Федерации с иностранными государствами» <12> устанавливается правило: распоряжение акциями организаций — государственных посредников, осуществляющих внешнеторговую деятельность в отношении продукции военного назначения, осуществляется только на основании федерального закона; при этом понятие «распоряжение» расшифровано как «продажа и иные способы отчуждения, передача в залог и в доверительное управление, а также иные обременения». В соответствии со статьей 18 Федерального закона от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» <13> получением согласия собственника обусловлена возможность государственного или муниципального предприятия «совершать сделки, связанные с предоставлением займов, поручительств, получением банковских гарантий, с иными обременениями». Из буквального толкования пункта 4 ст. 18.1 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» <14>, определяющей особенности правового положения кредиторов, требования которых обеспечены залогом имущества должника, следует, что к предполагающим наличие предварительного согласия кредитора обременениям имущества, являющегося предметом залога, относятся не только передача имущества в аренду и в безвозмездное пользование, но и любые иные формы распоряжения имуществом, а также возникновение притязаний третьих лиц. Положения статьи 19 Федерального закона от 15 апреля 1998 г. N 66-ФЗ «О садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях граждан» <15> обязывают членов садоводческих, огороднических или дачных некоммерческих объединений «соблюдать агротехнические требования, установленные режимы, ограничения, обременения и сервитуты». Едва ли в этих случаях законодатель достаточно осознанно обобщил понятием «обременение» столь разноплановые действия. Например, последняя из упомянутых формулировок закона явно вступает в противоречие с положениями статей 274 и 275 ГК РФ, прямо называющими сервитуты обременениями. ——————————— <12> СЗ РФ. 1998. N 30. Ст. 3610. <13> СЗ РФ. 2002. N 48. Ст. 4746. <14> СЗ РФ. 2002. N 43. Ст. 4190. <15> СЗ РФ. 1998. N 16. Ст. 1801.
Наконец, в этой же группе следует отметить нормы, содержащие указания на обременения как любые дополнительные обязательственные права, накладываемые на правообладателя, в том числе не обладающие признаком прикрепления к объекту. Так, в соответствии со статьей 2 Федерального закона от 10 июля 2002 г. N 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» <16> без согласия Банка России не допускается изъятие и «обременение обязательствами» уставного капитала и иного имущества Банка России. В силу статьи 17 Федерального закона от 11 ноября 2003 г. N 138-ФЗ «О лотереях» <17> организатору лотереи запрещается «обременять призовой фонд лотереи какими-либо обязательствами», за исключением обязательств перед участниками лотереи по выплате, передаче или предоставлению выигрышей. В статье 7 Федерального закона от 22 апреля 1996 г. N 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» <18> в качестве одной из обязанностей депозитария названа обязанность регистрации фактов «обременения ценных бумаг депонента обязательствами». Норма статьи 18 Федерального закона от 29 ноября 2007 г. N 286-ФЗ «О взаимном страховании» <19> не допускает обременения обязательствами вступительных взносов в общества взаимного страхования. ——————————— <16> СЗ РФ. 2002. N 28. Ст. 2790. <17> СЗ РФ. 2003. N 46 (ч. I). Ст. 4434. <18> СЗ РФ. N 17. 1996. Ст. 1918. <19> СЗ РФ. 2007. N 49. Ст. 6047.
Думается, что приведенные законодательные положения не следует брать в расчет при выяснении действительного гражданско-правового смысла и назначения категории «обременение». Очевидно, такое использование рассматриваемого понятия по существу представляет собой лишь некое технико-юридическое допущение. Вышеуказанные нормы вовсе не представляют собой попытку законодателя определить понятия и точные юридические свойства упомянутых явлений либо классифицировать их. Смысл этих предписаний — сообщить правообладателям о небеспредельности их возможностей, акцентировать внимание субъектов права на необходимость при его осуществлении соблюдать всевозможные ограничения и не нарушать права и охраняемые законом интересы третьих лиц. В описанных случаях причисление какого-либо явления (субъективного права, юридического факта) к разряду обременений — это своеобразная мотивировка законодательного установления тех или иных условий и пределов осуществления права, в том числе определенных запретов, требований о государственной регистрации права, о получении согласия третьих лиц и т. п. Четвертая группа. Имеют место случаи, когда законодатель использует понятие «обременение» стихийно, вскользь. Ряд норм связывает с установлением обременений определенные последствия, в том числе запреты, условия, но то, в каком именно смысле (как право-обременение, как условное обозначение любого ущемления права или посягательства на него) употребляется данный термин, остается непонятным. Например, согласно подпункту «д» п. 1 ст. 5 Федерального закона от 8 августа 2001 г. N 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» <20> в Едином государственном реестре юридических лиц (ЕГРЮЛ) содержатся сведения и документы о передаче долей или частей долей в залог или об ином их обременении, сведения о лице, осуществляющем управление долей, переходящей в порядке наследования. Из этой нормы видно, что залог доли признается ее обременением; управление долей, переходящей в порядке наследования, напротив, обременением не считается. Но какие-либо внятные указания на природу иных возможных обременений, сведения о которых должны содержаться в реестре, ни в этой норме, ни в иных статьях данного Закона не содержатся. ——————————— <20> СЗ РФ. 2001. N 33 (ч. I). Ст. 3431.
В соответствии со статьей 76 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ «Об акционерных обществах» <21> с момента получения акционерным обществом требования акционера о выкупе принадлежащих ему акций до момента внесения в реестр акционеров общества записи о переходе права собственности на выкупаемые акции к обществу или до момента отзыва акционером требования о выкупе этих акций акционер не вправе совершать связанные с отчуждением или обременением этих акций сделки с третьими лицами, о чем держателем указанного реестра вносится соответствующая запись в реестр акционеров общества. Какие-либо пояснения, что имеется в виду под запретом на обременение акций, в законе отсутствуют. Видимо, подразумевается запрет на совершение любых операций с подлежащими выкупу акциями. Но если опираться на подход законодателя к пониманию обременений, относящийся к описанной выше второй группе, не исключается иное толкование. Например, можно посчитать возможной передачу таких акций в доверительное управление. Упоминания о недопустимости, особом порядке или необходимости какой-либо фиксации четко не определенного круга обременений присутствуют также в статье 1452 ГК РФ <22>, статье 6 Федерального закона от 26 марта 1998 г. N 41-ФЗ «О драгоценных металлах и драгоценных камнях» <23>, статье 13.2 Федерального закона от 29 ноября 2001 г. N 156-ФЗ «Об инвестиционных фондах» <24>, статье 31 Федерального закона от 11 ноября 2003 г. N 152-ФЗ «Об ипотечных ценных бумагах» <25> и др. ——————————— <21> СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 1. <22> Заслуживает одобрения сам факт включения понятия обременения в сферу регулирования отношений интеллектуальной собственности на уровне кодифицированного акта. Законодатель сформировал подход о принципиальной возможности обременения исключительных прав, связал обременение с некими неблагоприятными для правообладателя последствиями. Однако остался открытым вопрос о том, что именно следует понимать под обременением исключительного права, особенно с учетом того, что регистрация лицензионных договоров и договоров залога исключительного права на топологию интегральной микросхемы предусматривается наряду, а не в качестве обременений. <23> СЗ РФ. 1998. N 13. Ст. 1463. <24> СЗ РФ. 2001. N 49. Ст. 4562. <25> СЗ РФ. 2003. N 46 (ч. II). Ст. 4448.
Содержание описанных норм четвертой группы не только не дает ориентиры в определении общей гражданско-правовой сущности категории «обременение», но и не раскрывает смысл, который вкладывается в используемое понятие «обременение» для конкретных законотворческих целей. Можно считать, в этих случаях законодатель употребляет термин «обременение» с позиции обывателя, в бытовом значении, как некое «отягощение», «стеснение», «затруднение» <26>. ——————————— <26> Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М.: РИПОЛ классик, 2006. Т. 2. С. 620.
Препятствием на пути к формированию единого понимания категории «обременение» и выстраиванию охватывающей всю гражданско-правовую отрасль системы обременений гражданских прав выступает не только отмеченная путаница в терминологии, но и то, что законодатель, как это нетрудно заметить из приведенных выше формулировок закона, непоследователен в обозначении объекта обременения. В одних случаях закон говорит об обременении имущества, в других — субъективного права. Сложности в толковании, применении и научном осмыслении понятия «обременение» добавляет также следующее обстоятельство: в законодательстве для обозначения различных обязанностей, возлагаемых на правообладателей как условие или последствие реализации права, используются созвучные со словом «обременение» термины «бремя» и «обременительный». Так, обязанности собственника по поддержанию принадлежащего ему имущества в надлежащем состоянии в статье 210 ГК РФ именуются как «бремя содержания имущества». В статье 428 Кодекса содержится указание на некие «обременительные условия», включение которых в договор присоединения порождает право присоединившейся к договору стороны потребовать его расторжения или изменения. Наконец, преодолению указанных препятствий и сложностей не способствует и то, что государственная власть дает повод выделять так называемые уголовно-правовые, финансовые, налоговые, таможенные или обобщенно «публичные обременения». Такой подход нередко можно встретить в актах Конституционного Суда РФ, где под уголовно-правовым обременением понимается, например, судимость и ее последствия <27>, под налоговым — обязанность по уплате налогов и сборов <28>; под таможенными — бремя внесения таможенных платежей <29>, под финансовым — обязанность уплаты обязательных страховых взносов <30>. Думается, межотраслевая универсальность, а также возможность или, что представляется более важным, целесообразность использования термина «обременение» при государственно-правовом регулировании в публичной сфере требует серьезного обоснования. Дело не только в размывании смысловой разницы между публичным налоговым обременением имущества и гражданско-правовым обременением этого же имущества публичным сервитутом. Такое использование термина «обременение» имеет непосредственное практическое значение. Например, при анализе пункта 2 ст. 704 ГК РФ, в соответствии с которым подрядчик несет ответственность за ненадлежащее качество предоставленных им материалов и оборудования, а также предоставление материалов и оборудования, обремененных правами третьих лиц, становится не совсем ясно, охватываются ли по смыслу закона понятием «обременение материалов и оборудования правами третьих лиц» любые, в том числе публичные, обременения имущества, такие как наличие задолженностей по таможенным и налоговым платежам. ——————————— <27> Постановление Конституционного Суда РФ от 19 марта 2003 г. N 3-П. <28> Определение Конституционного Суда РФ от 7 февраля 2002 г. N 37-О. <29> Определение Конституционного Суда РФ от 27 ноября 2001 г. N 202-О. <30> Постановление Конституционного Суда РФ от 31 мая 2005 г. N 6-П.
Таким образом, обнаруживается явный пробел в системе гражданско-правового регулирования. Описанная многовариантность использования такого распространенного и важного инструмента обеспечения баланса во взаимодействии правообладателя и третьих лиц, как обременение, — пример неэффективного законотворчества. Осознавая, насколько важно скорейшее усовершенствование действующего законодательства в направлении устранения указанного пробела, логично было представить, что разработанный на базе Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации <31> проект Федерального закона «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» <32> должен содержать положения, закрепляющие легальную трактовку обременений вещных, обязательственных и исключительных прав. Но таковых обнаружить не удалось. Более того, появились дополнительные формальные основания для неконструктивного отождествления обременений прав и их ограничений, имеющих самостоятельное юридическое значение (см. указанные в пункте 145 ст. 1 Проекта новые статьи 225, 293, 294, 295.2 ГК РФ). Не исключено, а более распространено многоаспектное использование термина «обременение» в разрезе обозначения основания соответствующего стеснения чужих прав, процесса возникновения обременения и самого права-обременения (см. включенные в пункт 95 ст. 1 Проекта обновленные пункт 4 ст. 149, пункт 3 ст. 149.2 ГК РФ, а также указанную в пункте 145 ст. 1 Проекта новую статью 221 ГК РФ). Не представляется возможным поддержать появление в Проекте положений, увеличивающих количество упоминаний о нетождественной признакам последствий обременения характеристике «обременительный», применимой как к непосредственно обременениям, так и к ограничениям, а равно и к исполнению обычных субъективных гражданских обязанностей, с которым корреспондируют не обладающие повышенной устойчивостью права (см. новые статьи 295.2, 384, 388, 809 ГК РФ). ——————————— <31> Одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г. // Вестник ВАС РФ. 2009. N 11. <32> Опубликован на сайте Государственной Думы РФ 4 апреля 2012 г. // http://www. duma. gov. ru/.
Поиск места понятия «обременение» в системе обозначений правовых средств обеспечения экономических потребностей субъектов гражданского права и окончательное формирование этого понятия в гражданском законодательстве должны быть продолжены.
Библиография
Боголепов Н. П. Учебник истории римского права / Под ред. и с предисл. В. А. Томсинова. М.: Зерцало, 2004. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. М.: РИПОЛ классик, 2006. Т. 2. Ломидзе О. Г. Обязательственные права на вещи // Журнал российского права. 2005. N 10. Мозолин В. П. Современная доктрина и гражданское законодательство. М.: Юстицинформ, 2008. Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. Петроград, 1917. Чупрунов И. С. Договор об отчуждении исключительного права и лицензионный договор как формы распоряжения исключительным правом // Вестник гражданского права. 2008. N 1.
